Мы - другие

      Пара сидела на кухне и медленно потягивала чай. Кузнец запустил руку в свои уже порядком отросшие волосы.       «Надо остричь чуть покороче» — подумал он. Молчание порядком давило на уши и никак не способствовало разрешению ситуации, а потому кузнец решил задать первый вопрос.       — Ну, ты так и будешь сидеть, или скажешь что–нибудь? — мрачно посмотрел парень на голубоволосую, ожидая ответа.       — Ну, и что я должна тебе сказать? — недовольно буркнула Айка, всё ещё злясь за происшествие с девушкой своего парня. Мысли огромным клубком роились в голове юной жрицы, хотелось хорошенько надавать обоим, но в тоже время она пыталась убедить себя, что нисколько не ревнует, а лишь беспокоится за успешность перехода домой.       — Ну, не знаю… Может, «извини»? — произнес Хакмар, не зная, что делать — то ли смотреть прямо Аякчан в глаза, то ли отвернуться. В итоге сделал последнее и стал рассматривать обои в дурацкую полоску.       — Я? Нет, я? Я не буду перед тобой извиняться, так как не считаю себя виноватой данной ссоре! — безапелляционно заявила жрица, тоже невольно начиная рассматривать обои. Наконец, одернула себя и уставилась в кружку с чаем.       — То есть это я должен извиниться? — возмутился парень, смотря прямо на албасы.        «Типичная девушка!» — мысленно сказал сам себе мастер. — «Виноваты все, но только не она! Хотя на самом деле виновна только она сама».       — Делай, что хочешь. Мне уже всё равно… — обессилено произнесла Айка и уронила голову на край стола, чуть не опрокинув чашку. Волосы, которые после последней «стрижки» во дворце Верховных опять отросли, разметались по плечам и рукам девушки.        «Достал, эгоист» — только и подумала она.       Хак замолчал, вернее сказать, заткнулся. Напряженное молчание повторилось. Парень отпил уже порядком остывший чай, и тут ему послышался легкий всхлип. Он понял, что действительно, придется извиняться.       — Айка…       Девушка проигнорировала тихое обращение, продолжая безразлично рассматривать линолеум, на который невольно был направлен её взгляд, так как она всё ещё сидела, упершись лбом в край стола.       — Ну прости меня! Виноват, был не прав, — при этих словах Хак был готов подавиться собственным языком — надо же, до чего опустился, перед голубоволосой ведьмой извиняться. Наконец, парень набрал в грудь побольше воздуха и выпалил, — я не должен был тебя оскорблять. Ну… как бы всё, я не знаю, что ещё добавить.       Айка выдавила из себя полусмешкок-полуфырканье и запрокинула голову назад, стараясь скрыть относительно презрительное выражение лица.       — Раньше ты таким не был… — со смесью разочарования, издёвки и задумчивости произнесла, наконец, албасы и продолжила свою немного презрительную речь обиженной девушки, уверенной в своей правоте. Голос сквозил иронией. — Гордый егет извинился перед простой, скромной албасы Голубого Огня, подумать только. «Ты мне всё испортила!» — со злой обидой процитировала она по памяти.       — Так ты меня прощаешь? — с раздражением спросил кузнец, стараясь сдержать злость на «вздорную девчонку», как он сейчас думал о возлюбленной. «Вздорная девчонка» сидела и молчала.       — Ну не молчи ты уже! — не выдержал кузнец, не услышав ответа. Тишина напрягала и поселяла внутри чувство опасности.       Айка выдохнула, поворачиваясь к горцу лицом. Извиняться не хотелось. Прощать тоже. Но и то, и другое было необходимо, дабы сохранить хотя бы дружеские отношения.        «Блин, опять во всём виноватой останусь!» — только и успела подумать девушка, загоняя слёзы поглубже. Отомстить можно было и потом, в более подходящий случай, но в памяти она сделала зарубочку — отомстить за «облезлую белобрысую крысу», как отныне Айка называла пассию возлюбленного.       — Ладно… Ты меня тоже извини, я тут не должна была устраивать истерику, это было глупо. Но согласись, ты ведь тоже не святоша, и ты тоже виноват.       Хакмар хотел что-то возразить, но Айка прервала его властным движением руки.       — Доля твоей вины тут тоже есть, не спорь. Ты и сам это понимаешь, но слишком упрям, чтобы признать.       Хак фыркнул.       — Всё? Выговорилась? Прекрасно. Есть будешь? Я, правда, не знаю, что у меня есть… — кузнец, благодаря «ВКонтакте», прекрасно знал, что еда — лучшее успокоительное для девушки.       Айка подозрительно посмотрела на парня.       — Чудо, блин! Как ты живешь вообще, или твоя мымра вообще готовить не умеет? — фыркнула уже Айка. — Ладно… — Девушка со вздохом поднялась, машинально ставя кружку с недопитым чаем в раковину. Нашарив на такой типичной кухне взглядом холодильник, она открыла молочно-белую дверцу двухкамерного «Indesit»* и вперилась взглядом в его содержимое. Быстро оглядев масштаб катастрофы, она судорожно выдохнула и захлопнула дверь холодильника. Следующим объектом инквизиции* стала морозилка. Там всё было не так плохо. Девушка нашарила взглядом рыбу. Обычный карп, не очень свежезамороженный, даже совсем не свежемороженый.       Девушка вздохнула и вытащила рыбину из недр морозилки, которую лихо закрыла пяткой. Быстро взяв из сушилки относительно большую по размерам тарелку, она сгрузила на неё неприятно холодящую руки рыбину и быстро открыла микроволновку. Загрузив посудину с будущим ужином внутрь прибора, она аккуратно закрыла дверцу и поставила режим разморозки.       Хакмар с немного обалдевшим выражением лица наблюдал за махинациями девушки, которая так лихо взялась за организацию их сегодняшнего питания.       — И какого папаши Эрлика мы сидим? — грозно насупив брови и уперев руки в бока, спросила Айка. — Быстро тащи сюда картошку и лук. Как притащишь — чисть. И давай быстрее, не тяни кота за причинное место!       Парень, всё ещё находясь в культурном и не совсем шоке, в относительно сомнамбульном состоянии направил свои стопы к балкону. Аякчан тем временем нашла в недрах любимого рюкзачка пару резинок и сделала себе небрежный пучок. Волос был длинным, а потому мучилась она долго, и в связи с этим, когда она пришла, Хак начистил достаточно корнеплодов, а рыба разморозилась.       — Ты, как я посмотрю, на одной картошке живешь, — ухмыльнулась албасы.       — Откуда знаешь? — насторожился парень.       — Слишком уж лихо ты её чистишь. — Айка фыркнула, беря в руки луковицу и доставая из подставки нож. Успев почистить её до того, как на глазах выступят слёзы, девушка бросила овощ в воду и достала рыбу из микроволновки. Забрав у кузнеца жестяную миску с картофелем, она споро почистила и выпотрошила рыбу. Кухарничать она любила, в отличие от уборки. Хотя… Скорее, Олеся любила готовить, а юная албасы переняла эту черту характеру у неё. Когда Айка с большой неохотой резала лук, а она, несмотря на всю любовь к готовке, это занятие терпеть не могла, Хакмар вдруг произнес то, что жрица никак не ожидала услышать.       — Знаешь, а я ведь расстался с ней всё-таки. — как-то слишком быстро выпалил Хак. Сказать это получилось неожиданно легко.       — Что?! — чуть не уронила нож девушка. — А как же любовь до гроба и всё такое?       — Во-первых, никакой любви до гроба и не было, — фыркнул парень. — Во-вторых, отношения продолжить мы всё равно не смогли бы, мы ведь наверняка больше не вернемся сюда. Ну, и в-третьих… — повелитель Рыжего Пламени замялся, не зная, как сказать «люблю» не слишком явно. Признаваться в любви голубоволосой ведьме? Угум, разбежался… — В-третьих, она мне не нужна. Мне нужна другая девушка. Со слишком ярким для этого мира цветом волос… — последние слова он произнес как-то тихо и приглушенно.       Айка вскинула голову, но потом вновь опустила взгляд к рукам, быстро нарезавшим картошку. Наконец, не выдержав, она аккуратно положила нож на разделочную доску и начала лазить по шкафам в поисках специй.       — Это ты решил мне так сказать «Я люблю тебя»? — неожиданно спокойно спросила жрица, доставая из глубин очередного настенного шкафа лавровый лист.       Кузнец смутился, не зная, что ответить. Ответить правду или же наврать, сказав какую-то нелепость? Парень не знал. Но отвечать не пришлось. Неловкую тишину нарушила Аякчан, которая, видимо, при помощи своей женской интуиции поняла всё сразу.       — Я тебя тоже. — тихо произнесла она, не отрываясь от основного дела — готовки. Признаваться было как-то… стыдно, что ли. Тем не менее, каждый из них сделал то, что должен был сделать.       На кухне опять повисло молчание, которое нарушила Аякчан громким треском электрозажигалки. Девушка поставила рыбу в духовку и встала к раковине — мыть посуду. Наконец, девушка вымыла всё, что было грязным. Она вытирала руки о полотенец, когда к ней сзади подошел Хак.       — Айка, я тебя люблю. — шепнул он ей на ухо такие правильные сейчас слова. Девушка, не сказав ни слова, просто повернулась, мягко провела кончиками пальцев по его щеке и едва заметно коснулась его губ своими. Хакмар тут же приобнял девушку и мягко её поцеловал. — Я тебя тоже, — выдохнула девушка, наконец, отрываясь от любимого.*       Прервал идиллию звонок таймера. Албасы довольно неохотно выскользнула из объятий кузнеца и посмешила к плите. Когда она открыла дверцу духовки, по кухне полетел бешеный запах запеченной рыбы. Девушка спешно вытащила блюдо и разложила еду по тарелкам. Она быстро сервировала стол и пригласила Хакмара к столу.       В процессе еды они разговорились и довольно мило болтали. Наконец, оба поужинали, и кузнец, отодвинув тарелку, положил руки, сцепленные в замок, на край стола.       — Как будем искать остальных? — нахмурившись, спросил он серьезно. — Может, Донгара вызовем?       — Каким образом? — спросила Айка тоном а-ля «ты глупый или что-то?». — Это он меня, гм… вызывает, а не я его! А ты и подавно его вызвать не сможешь.       — Да, тут проблема и полный облом… — парень ещё больше нахмурился. — А, может быть, к Калтащ обратимся? — Лицо кузнеца посветлело — ведь он, как ему казалось, нашел решение.       Аякчан на его энтузиазм лишь иронично хмыкнула.       — Ну и как, скажи мне на милость? Она в Верхнем мире почти никогда не появляется, сам знаешь, какие у неё с дядюшкой Нуми, — девушка хмыкнула, — напряженные отношения.       — Но ты же её племянница! — как-то даже с возмущением выпалил Хакмар. У него не укладывалось это в голове.       — Ну и что? Я же не шаманка, что бы её вызывать! А на родственные отношения тут все давно плевали с высокого айсберга — всё друг другу родственники, так что, не воевать теперь? — и снова жрица фыркнула.       — Ладно, ладно… Ну, а как мы тогда их найдём? У тебя есть предложения? — С бесконечным сарказмом и иронией спросил Хакмар, уверенный, что у ведьмы их нет.       — Есть у меня одна идейка… — Не оправдала его ожидания Аякчан. — Не знаю, правда, сработает или нет, но… Есть у тебя какая — нибудь вещь, которая связывает тебя с Донгаром или Хадамахой?       — Нет… — Рассеянно отозвался горец, перебирая все вещи в собственном пользовании. — А что?       — Уже не важно, всё равно ведь ничего нет, — буркнула албасы. — Тогда я не знаю. Надо думать.       — Тогда будем ждать, пока тебя Донгар позовёт! Ты же его небесная жена… — с издёвкой произнёс Хак. Несмотря на недавнее происшествие, сарказм и толика презрения по отношению к девушке не улетучились.       — Никакая я ему не жена. — холодно произнесла Айка. — Ещё раз так меня назовешь — лишишься жизни, ясно? Не думаю, что тебе хочется с ней расставаться.       Аякчан поумнела. Сильно поумнела. Стала хитрее и не давала ярости затуманить мозг. Она была холодна — и потому вдвойне опасна.       — Ладно, ладно, извини, не буду, — растерянно произнес Хак. — Да не нервничай ты так, я же пошутил! — как-то даже испугано добавил он. Хотя, он, скорее, боялся за саму жрицу.       — Не шути больше так. — девушка сжала руки в кулаки и глаза её недобро сузились. Она готова была сорваться… Но не стала.       — Хорошо, конечно, ладно… Успокойся, я больше не буду…       Так, мягко что–то говоря, Хакмар осторожно к ней подошёл и обнял. Аякчан вырвалась, но успокоилась, и её лицо вновь приняло обычное, вполне себе миловидное выражение.       — Я тебе там, в дальней комнате, постелил. Спокойной ночи. — как-то смущенно буркнул парень и ушел к себе. К счастью, комнаты были не смежными.       — Спокойной ночи… — тихо прошептала албасы, покраснев, и тоже пошла спать.

***

      Утром Айку разбудил щелчок по носу и громкий издевательский голос Хакмара.       — Вставай, сонная королевишна! — крикнул он ей как-то издалека.       Вставать было лень, и поэтому Аякчан ограничилась лишь тем, что бросила в него диванной подушкой, лежавшей у неё под головой. Валяться сразу стало некомфортно. Внезапно подушка прилетела обратно, приземлившись прямо ей на лицо.       — Я пошёл на пары, вернусь часам к двум. Ключи в коридоре на полке. — Хак усмехнулся и оглядел её сонное личико с не разлепленными ото сна глазищами. — Только номер свой дай, ну так, на всякий случай.       — Ага. — чуть ли не простонала албасы. — Восемь, девятьсот двадцать восемь, триста двадцать девять, пятьдесят два, девятнадцать*. Пока. Вали теперь отседа на все четыре стороны, ты мне спать мешаешь.       — Пока, сонная королевишна! — Кузнец снова поиздевался, и, увернувшись от диванной подушки, кинутой в него Аякчан, наконец, ушёл. Жрица со стоном поднялась, подобрала подушку с пола и завалилась обратно — спать.       Проснувшись в одиннадцать часов дня, Айка сонно побрела в ванную — приводить себя в порядок. На это ушло около пятнадцати минут, после чего девушка всё так же лениво доковыляла до кухни, включила чайник, сделала себе пару бутербродов из незнамо как оказавшихся в холодильнике сыра, ветчины и салата — а ведьмочка прекрасно помнила, что вчера их не было.        «Наверное, с утра в магазин мотался» — Промелькнула в её голове мысль. Ожидая, пока чайник закипит, она достала кружку, закинула туда пакетик с чаем, засыпала сахар и начала читать сообщения, которые приходили ей ВКонтакте.        «Привет, мелкая! Где пропала?» — Писал один парень из Поттеромановской беседы. Вот так мило и по-домашнему, как старший брат. Жрице внезапно стало грустно. И как она их всех бросит? Ведь в интернете были люди, которые по-своему её любили…       От грустных размышлений её отвлек звук выключившегося чайника. Албасы налила кипяток в кружку, пару раз помотала пакетиком в кружке, выжав всю заварку, размешала ложечкой сахар и начала завтрак. С бутербродами было покончено, Айка уже заканчивала пить чай, как вдруг что–то начало тянуть её.       «Что? Куда?! Какого Эрлика здесь происходит!» — внутренне заверещала Аякчан… И оказалась на Великой реке.       Разъяренная жрица сразу поняла, кто с ней это сотворил       — Донгар! — возвопила она, — Ах ты мелкий засранец! — заорала она, обрастая ведьмовской «экипировкой».       — Зачем так кричать и громко злиться, а?       — Ты какого куля так неожиданно выдергиваешь! На кого я теперь похожа, чучело ты?!       — Ну, извини, я не хотел тебя пугать. Нехорошо получилось, конечно, но…       — Просто говори, что хотел, и возвращай меня! Иначе я тебе всё на свете повыдираю и по мозгам надаю!       Айка не зря так орала — выглядела она и правда, как чучело — длинная футболка и пижамные шортики. Девушка не успела переодеться…       — У меня видение было. Мне там Калтащ сказала, чтобы я тебя звал, — невозмутимо начал Донгар.       — Почему это меня? Других жертв нет? — прошипела албасы, готовая сразу же прибить наглого, объевшегося мухоморов шамана.       — Ну ты же моя небесная жена! — ляпнул Донгар, как всегда, не подумав о расплате. Которая немедленно наступила…       — У-у-у! — взвыла Айка. — Конец тебе, шаман! Прибью, заразу такую!       Жрица в облике ведьмы быстро подскочила к Донгару и резко мазанула кулаком по его скуле. Великий Чёрный шаман, как и в первую их встречу, брыкнулся торбозами вверх, но на этот раз в Великую реку. Аякчан, подойдя чуть поближе, нагнулась и сцепила пальцы на воротнике у шамана.       — Я тебе не жена! Ещё раз так назовёшь — убью! — с холодной яростью сказала девушка, зло смотря на снова объявившегося «муженька» — А теперь быстро выкладывай, что там опять случилось! — сверкнула она глазами.