Моё правдивое эхо

      Вы слишком быстро бежали по наклонной оврага, что угнаться за столь резвыми девчонками стало проблемой. Да и целью номер один на сегодняшний вечер. А что, если начнете без меня? Так не пойдет.       Бежать по мокрой траве действительно трудно. Мне не хватает воздуха, чтобы наполнить легкие. А вокруг горы, которые смотрят на жителей деревень уже не одно столетие. И сейчас они смотрят на меня. Удивляются, наверное. Как же такой слабый мальчик, с длинными руками и ногами, совсем как у старого паука-лежебоки, родился здесь? Вот и я каждый день удивляюсь – как? Но видно, богу Гор угодно, чтобы и в его царстве жил и смешил людей неуклюжий шут.       Поскальзываясь на булыжнике, я хватаюсь за ускользающую траву. И лечу вниз, напоминая горам маленького неуклюжего барана. Но падать вовсе не страшно. Это младенческие инстинкты не позволяют действовать по правилам. Можно размахивать руками, цепляться за обнаженные корни черник, как за спасение. Но этим только ухудшишь положение. Лучше, свернувшись калачиком, спуститься на собственных ребрах с мокрого холма, как на санках. Даже быстрее чем пешком, лишь неприятнее.       И все же: быстрее – лучше.       Опоздать вновь не хотелось. Потому что в памяти до сих пор осталось твое недовольное выражение лица. Хмурясь, ты тогда начала врать, что не расстроена. Вообще, не очень люблю, когда люди врут. А когда друзья – тем более. Бог видит это и тоже недоволен вместе со мной. Помню, что нервное выражение лица исчезло, когда тебя за рукав рубахи потянула Ирма. Её прикосновения всегда так действовали. Любая вьюга исчезала. Оставался только обвал чувств. - Хона, посмотри, кто пришел! – такой искренний порыв окатил меня чистотой, словно горный поток. Порою, я сравниваю этот голос с диким мёдом. Он залечивает человеческие души намного быстрее сладости. И иногда жалею, что всё самое лучшее досталось тебе: и голос, и прекрасное тело, и талант любить. Мы - близнецы, только я чудовищно обделенный. - Ты как раз вовремя, Эрайон. Мы уже совсем готовы. - К чему? – неуверенность в твоих глазах и смешливость в её пугает. Никогда еще не было такого разнообразия – думали и вели себя вы одинаково почти всегда. Лишь на поминках Ирма плакала навзрыд, а ты, склонив низко голову, скорбела о своём. Погода расходилась, как и мои душевные метания. Неловко было ощущать, что листья катранов бьются друг о друга в ритм сердца. Непрерывно смотря мне в глаза, Ты аккуратно, совсем как коза с пробитой ногой, отступаешь назад. Небрежно забранные волосы сестры уже соприкасаются с твоими. И тогда, резко сократив расстояние между вами, Ирма разрушает мои мечты. Так просто. И не нужно было лишних слов и пояснений. Стало ясно, как днём: Джехона – не моё эхо. И никогда не была им.       Который раз я спрашиваю себя – почему согласился сделать это? Почему не развернулся, только узнав о предложении? И который раз повторяю ответ. Просьбам Хо отказать невозможно. Стоит только вспомнить её взгляд. Он просит, но в тоже время оставляет за тобой выбор. Будь мне другом и помоги, или будь истинным мужчиной гор – расскажи всем, протруби на всю деревню! Никогда не считал себя истинным. Поэтому согласился. Лучше помочь любимой, чем закидывать её тело камнями вместе со старейшинами.       Когда я, отряхиваясь от колючего шиповника и отмахиваясь от пчел, спустился в лощину, вы были уже там. Сидели, расположившись на камнях, смотрели друг на друга. И ничего не могло разрушить ваши мечты. Ни я, ни рёв разбивающегося водопада позади. - Давайте начнем. А то собираются тучи и обвалы не позволят нам вернуться. С трудом оторвав взгляд от Ирмы, ты все-таки обратила на меня внимание. - Сегодня не опоздал, - редко Хона договаривала свои фразы. И этим была похожа на настоящее эхо. Выхватывая из чужих мыслей только то, что человек желал услышать. – Ты готов начать? Еще есть время, чтобы передумать. - Я готов, как наш дедушка Крабх перед охотой на кабанов. – Дедушка уже лет десять возвращался ни с чем. Но собирался тщательнее многих счастливчиков, приходящих с добычей. Никогда не знаешь, когда кабан выйдет тебе навстречу из кустов, поэтому, малыш, будь готов всегда, так он говорил. - Тогда приступим! Братец, твоя помощь – лучший в жизни подарок, - рассмеялась сестренка, обнимая любимую. Теперь, даже в мыслях, не могу назвать Джехону своей. Только по имени или вообще не обращаясь лично. Я должен считать её замужней жительницей гор.       Трудно выговорить первые слова. А еще эта абсолютная тишина перед дождем. Кажется, будто сама природа прислушивается к нашему таинству. Мне чудится, что бог Гор собственноручно отгораживает ущелье от туч. Сам, помогая этой церемонии, останавливает дождь. Делает воды озера прозрачными. Заставляет птиц щебетать мелодии, похожие на священные мантры. И теперь без страха могу начать, ибо чувствую благословление.       Читая вслух молитву, я украдкой смотрю на вас. Так необычно. Сейчас рядом два самых любимых человека. По правую руку стоишь ты, сестренка. И на лице не видно ни капли робости или сомнения. Одна лишь решительность и безграничная любовь. Был я на многих свадьбах, где джигиты картинно храбрились, шумели больше всех, пили больше всех. И все равно не могли спрятать страх за пьяной пеленой. Посмотришь ему в глаза, и станет ясно – боится. Будь я на твоем месте – расплакался. Потому что слабее любого джигита. И слабее тебя, Ирма.       А слева стоишь Ты. Пожалуй, назову все-таки так в последний раз, пока еще можно. Помню, как мы взрослели вместе. Втроем – ты, я и Ирма. Тогда, казалось, что так будет вечно. И лишь выйдя за меня замуж, отношения семей станут еще крепче. Что ж, а так и получилось – семьи укреплены. Только не за мой счет. Ох, смотрю на тебя и не могу оторваться. Лучи солнца запутались в волосах и робко пробиваются сквозь них, напоминая шиповник, выросший в борьбе на голых камнях ущелья. В глазах стоит подвижная гладь озера, переливаясь и постоянно меняясь. Не могу понять, о чем думаешь? Не волнуешься и не сожалеешь. Наверное, уже представляешь счастливое будущее. Не смею больше мешать, Хона. Как бы сильно не хотелось.       Молитва окончилась так же быстро, как мой спуск с горы.       Что было после, помню смутно. Клятвы, поцелуй, священное омовение – слились в одну сплошную горную реку. Которая пробивает себе путь, несмотря ни на что. В нашем случае ни на кого.       Дождь не заставил себя ждать. Видимо, бог Гор посчитал, что самое важное закончено и на этом его помощь заканчивается. Возвратиться в деревню не было возможности. Сейчас по таким склонам можно было только скатываться, но никак не забираться. Поэтому мы устроили себе нечто похожее на ночлег между корней единственного дерева поблизости. Там было тепло и сухо. Конечно, заболеть из-за дождя мог только я, но комфорт для новобрачных был прежде всего.       Целую ночь по бедному дереву тарабанил дождь. А белесые молнии пролетали так близко, что чудилось – ангелы спустились на землю. Они не довольны произошедшим сегодня. Девушки, конечно, этого не замечали. Им слишком многое нужно было открыть друг в друге, что на познание нового в окружающем мире не оставалось времени.       Следующим утром, едва перестал лить дождь, я ушел. Ничего не сказав, да и это было не нужно. По возвращению в деревню, ни на кого не наткнулся. Работы на пастбищах, сбор меда и охота не позволяли оставаться людям дома. Удалось лишь попрощаться с матушкой, что готовила обед. Моя новая жизнь начиналась с первыми осенними днями. Вдалеке от деревни, родных, друзей и двух счастливых девушек. Конечно, я надеялся однажды вернуться к ним и жить рядом. Счастливо, с собственной семьей. Но не знал я, что счастье так же нагло и сиюминутно, как разрывающиеся снаряды.