Ирония несбывшейся вечности

      У него не раз возникало желание сходить прогуляться в лес, отдохнуть от общества, от мыслей, от битв. Ему хотелось слиться с природой, и он провожал взглядом верного орла, который летел впереди. Но на этот раз все было иначе. Потому-то ему не хотелось звуков леса, не хотелось этой странной тишины, наполненной людскими голосами. Он мог углубиться в лес, сойти с тропинки, идти по тому направлению, которое указывало чутье. Да, мог, но не хотел.       И вот под ногами — асфальтированная дорожка, по которой изредка бродят люди. В ушах гремит музыка, и он совсем не смотрит, куда и зачем идет. На душе — какая-то тоска, какое-то неприятное липкое чувство, от которого он все никак не может избавиться. Как будто он — невидимка. Он никому не нужен.       Цубаса все чаще чувствовал себя чужим, и все больше молчал. Он совсем не умел веселиться, и никогда не вписывался в компанию друзей. Блондин всегда был один, и только внезапное, непонятное для него стремление заставило его пойти за Джингой. И с того времени он будто потерял себя, растворился в ком-то другом. Его помощь была не нужна, но он все равно лез на рожон, пока не заплатил за это. Сполна. И во всей компании был только один человек, который понимал его, который спорил с ним и делал его живым. Встряхивал его и заставлял двигаться дальше. Всего лишь соперник. Это слово приятно горчит на языке. Друг.       Люди шныряли туда-сюда. Кто на роликах, кто на велосипеде. И казалось, что только он один идет медленно, не торопясь, и смотрит перед собой, словно незрячий. Он редко предавался такому настроению, но когда это все же случалось, он выходил на длинные прогулки, оставаясь наедине с самим собой. Была у него мысль бегать по утрам, но как-то не сложилось. Цубаса любил лес, любил людей, но именно сейчас ему хотелось отгородиться от всего мира, надеть очки, чтобы никто не видел его глаз, спрятаться под максимально закрытой одеждой, и не слушать ничего, кроме музыки в плеере. Никто не замечает, что в такие моменты он меняется. Никого не интересует. Они равнодушны. А он не против.       Идти и идти, ничего не видя, ничего не чувствуя, кроме пустоты, все дальше, пока не забрести в незнакомое место и не остаться там до утра. Ведь никто не будет волноваться. Они наверняка даже не заметили…       Отори вернулся в реальность только тогда, когда кто-то выдернул наушник из уха и толкнул. Несильно, но заметно. Блондин снял и второй наушник и перевел свой растерянный взгляд на того, кто сделал это. И снова в мозгу это слово — соперник. Ну конечно же, это он. Киея Татегами.       — Ты что-то хотел? — Цубаса не удивлен. Ведь Киёя все замечал, все видел, и не хотел оставлять его в таком состоянии одного. Так было раньше. Но многое изменилось.       — Что-то ты совсем раскис, — блейдер со шрамом хмыкнул. Никакого приветствия, ни следа радости в золотых глазах. — Таскаешься по лесам вместо того, чтобы сражаться?       Цубаса не ответил. Что тут еще можно сказать? Это могло затянуться не на один день. Он мог бы лечь спать где-нибудь под деревом, а утром встать и как ни в чем ни бывало идти дальше, пока не исчезнут силы. А их становилось только больше.       — Не место тебе там, — серьезно заметил Киёя. — Ты от рождения одиночка. Как и я.       — Поэтому ты ушел? — взгляд Цубасы становится более осмысленным. Он копается в кармане, вытаскивает плеер и отключает его. Больше он сегодня не понадобится.       — Не только поэтому, — признал Киея.       — Но ты вернулся.       — Ненадолго.       Что ж, с этим тоже не поспоришь.       Цубаса мало что знал о прошлом Татегами. Они почти не разговаривали, изредка обсуждали какие-то дела и предстоящие поездки. Да и то было давно. Цубаса вообще привык молчать за время своих долгих путешествий, хотя бывали такие моменты, когда ему хотелось выговориться. Слушал его только Киёя. Но сам ничего не рассказывал.       Они шли какое-то время молча. Лес становился гуще, а асфальт закончился. Как это они забрели сюда? Видно, шли очень долго, и надо бы уже возвращаться, но Цубаса не хотел. А Киёя не отставал. Что же ему нужно? Поговорить? Но он не был особо словоохотлив.       — Ты никогда не был одиночкой, — внезапно для самого себя проговорил Отори. В ответ услышал недовольный и сдавленный смешок. — Слышал, у тебя была целая банда.       — Банда неудачников. Все разбежались, как трусы, как только почувствовали опасность.       Киёя знал, что это неправда, но хотел в это верить. Ему проще было идти дальше без них, и вот он преспокойно влился в новый коллектив, в котором за главного принимали его врага. Все еще врага, Хагане Джингу. Но Татегами так и не победил. Ушел, чтобы снова набрать команду. Ему просто снова хотелось быть первым.       — Рядом с тобой всегда кто-то есть, — задумчиво проговорил Цубаса. — Окружение твое меняется, но одно остается неизменным.       Киёя напрягся. Он явно догадывался, на что намекает Отори, но думать об этом совершенно не хотел. Цубаса прав: куда бы он ни пошел, следом за ним идет большая тень, которая прицепилась, как клещ, и не хочет отпускать.       — Ты дорог ему. И он не скрывает этого.       — Лучше бы скрывал, — вырвалось у Киёи, хотя он не хотел произносить этого вслух.       — Кому лучше?       Этот странный, не похожий ни на что разговор по душам. Только с Цубасой можно было поговорить так просто. Он много замечал и хранил в себе, но когда нужно было, вытаскивал сведения на свет, чтобы открыть людям глаза на очевидное. С Цубасой было легко общаться, но мало кто пользовался этим. Он выглядел так, будто не хотел, чтобы с ним разговаривали, и ходил невидимкой до той поры, пока не понадобится его помощь.       — Хорошо, я не одиночка, — признал, наконец, Татегами. — Меня тянет к обществу. Но я люблю побыть один. Что насчет тебя?       Цубаса поднял взгляд к небу, которое не было видно за верхушками деревьев. Дальше идти было нельзя. Татегами нужно было возвращаться, но он почему-то продолжал свой путь с Цубасой. Но это была не его дорога.       — Я всегда один. — И это было чистой правдой.       Куда бы Отори не шел, что бы не делал, он не чувствовал себя частью большого целого. Люди, которых он называл друзьями, не замечали его существования. И его это устраивало. Только Киёя этого не мог понять.       — Не возвращайся, Цубаса, — сказал Киёя и остановился. — Пути назад нет.       И зеленоволосый ушел, оставив блейдера в легком недоумении. Зачем Татегами приходил? Зачем он вообще посетил этот город? Для того, чтобы проведать старых друзей? Чтобы поговорить с ним? Бывало, Цубаса исчезал на неделю или на две. Но сейчас он задумался о том, чтобы не приходить. Что его там держит?       Орел спикировал ему на плечо. Парень поправил котомку с самым необходимым, которую всегда собирал на всякий случай, и бросил взгляд назад, на удаляющуюся спину Татегами. Цубаса выполнил свою миссию еще тогда. Он никому ничего не должен.       К Джинге Цубаса так и не вернулся.

11 августа 2015