А что по ту сторону Луны?

      Отчаянный крик разнесся по комнатам, с каждым шагом своего путешествия по дому теряя полноту отчаяния, которое в нем звучало. Но донести мольбы о помощи к любому в этом случае было задачей нереальной. Покрытый копотью старинный дом, в котором происходила сейчас чертовщина, был заброшен давно и навсегда.       Если какой-то интересное прохожий, из тех, кто порой случайно попадаются там, на малозаселенных улицах, рискнул бы подойти поближе к этому когда-то богато убранному дому, то он увидел бы в одном из окон странную картину. Причудливые и такие же старые, как и дом, малиновые занавески двигались то туда, то сюда, обнажая и пряча покрытое паутиной и местами потрескавшееся стекло. Кто-то тянул их за позолоченные кисти, которыми занавески были перевязаны. Посторонний мог подумать, что те окна выходят на улицу с детской комнаты. И какой-то литтл киндер сейчас просто играет. Что было бы делом привычным и слишком обыденным и не заслуживало бы внимания со стороны того же интересующегося прохожего. Если забыть про стенания... Нечеловеческий крик вампира, которого пытали солнцем. Вот для чего танцевали шторы. Они нужны были для того, чтобы Аннит Розенфорд узнала правду.       Уже который день она не могла узнать ничего о местонахождении Анри Гайлара. И это ее доводило почти до безумия. Она ненавидела применять грубую силу. Это была крайность. Когда невозможно было иным образом решить проблему, насилие становилось единственным выходом. И это неприятная и часто необходимая сторона работы работника Департамента. Аннит ненавидела убивать, а еще больше – мучить. Но именно сейчас она занималась допросом сухопарого вампира с серьгой в ухе. Она случайно вышла на него три дня назад. Этот вампир, по прозвищу Доходяга, имел несчастье что-то передать мсье Гайлару. Мелкий кровопийца был разменной монетой в большой игре. И сейчас Энни стремилась узнать, какова же роль его в Большой игре. А еще больше ей хотелось выйти на Гайлара.       Поэтому охотница напала на Доходягу в темном переулке, когда тот, слегка навеселе, пел «Марсельезу» (видимо, потому, что сам когда-то застал Великую революцию, а от рюмки воспоминания настигают с большой силой одновременно с глупыми словами, что приходят на язык), возвращался из пивнушки.       Делом беспроигрышным было ввести беднягу в состояние обморока (для этого шикарно послужил глиняный кирпич, бережно подобранный на стройке. работа проделана не творчески, зато эффективно), а после затянуть в пустой дом, привязать к стулу несколькими цепями и дальше ждать пробуждения жертвы. Доходяга говорить по-хорошему отказался. А Энни же простила еще как, выпрашивала. Поэтому, как ни хотелось, пришлось ей поиграть сейчас с занавесками. Упырь корчился под солнечными лучами, а затем все прекращалось. Но лишь на секунды, чтобы потом шоу продолжилось с новой силой. Наконец охотница не выдержала и зарычала на Доходягу, хлестнув его предварительно веревкой по лицу (это должно было добавить драматического эффекта:       — Расскажи, ГДЕ ты встретился с мсье Гайларом? Ты жалкая букашка по сравнению с ним! Но я и его раздавлю под своими каблуками, разотру по асфальту! Представляешь, что я сделаю с тобой? Кусочки от тебя будут собираться по всей Вселенной твоими родственниками. Если конечно они у тебя есть. А нет — у тебя не будет даже достойных похорон. И этот расклад кажется более вероятным, как по мне. Доходяга, ты хочешь жить, а?       Кто же не хочет? Жалкий костлявый вампирчик не был исключением из общей статистики. И ему хотелось веками топтать землю греха и кайфовать из-за этого. Он сломался. Взгляд Доходяги забегал с горячностью породистого жеребца, вампир засопел, явно не желая сдавать человека, который с легкостью сможет вычислить предателя и засадить ему крепкий колышек в сердце. Но сейчас роль подобного человека играла Аннит. Делала она это ой как убедительно, поэтому бедняга не желал проверять правдивость ее намерений. Он начал давить из себя первые слова, которые включали в себя точные координаты временной тайной квартиры Анри Гайлара.       Этой информации для Энни хватило сполна. Следующим шагом должна быть вылазка. Довольно улыбнувшись собственным планам, Аннит бросила веревку на колени Доходяги и двинулась к выходу. Вслед приторно-жалким всхлипываниям послышалось писклявый вопрос вампира:       — А как же я? Ты обещала мне свободу! Где твоя захваленная честь, выполнения обещаний и прочая ерунда, которую ты мне описывала, обжигая мою без того гнусную шкуру!! Не оборачиваясь, Аннит отрезала:       — Я подарила тебе жизнь. Ты будешь ползать по земле, пока тебя не найдет другая охотница. Она окажется далеко не такой милосердной, как я. Поэтому наслаждайся тем, что имеешь. Это поистине королевский подарок для такого доходяги.       Аннит покинула дом с его прогнившими досками и старинным убранством. А ей вслед неслась отборная вампирская брань с примесями различных французских диалектов. Что же... В ее работе менялись всегда только декорации, а вот нам пора выводить на сцену новых персонажей.

***

      Холодная квартира пела привычную песню одиночества. Только тоненький шорох врывался в идеальное состояние ровненьких нот: кто-то желал нарушить тишину, наведаться гостем-одиночкой в обыденность. Мы знаем уже, что это была Аннит. Наша охотница имела миссию даже не государственного, а поистине мирового значения. И сейчас ее частью был сбор важной информации. Иначе как охотиться на неуловимого мошенника, если не знать его слабых мест? Именно такая задача стояла перед агентом Розенфорд. Узнать об этом человеке все – сегодня ее основная цель.       А как же легко девушка проникла в его дом! Это даже несколько снизило ее оценочное отношение к жертве. Шикарный, импозантный Гайлар для укрытия выбрал простенькую квартирку. Защита ее был слаба, как сила воли алкоголика перед новой рюмкой. Это и позволило воинственной Розенфорд почувствовать себя истинной шпионкой. Сейчас копаться в чужой квартире было для нее высшим наслаждением. Агент по государственной службе, она, однако, имела воровскую жилку в генах. Так считала и она сама, и окружающие ее люди. Подобный сорт наркотика доставался Розенфорд так редко, что она могла бы посчитать случаи на пальцах. А еще она была как-никак женщиной, поэтому, прежде всего, она осмотрела гардероб. И надо сказать, что только одежда и была в порядке в этом свинарнике.       Элегантные костюмы, аккуратно развешанные на плечиках, носки, разложенные по парам, несметное количество галстуков... Этот человек явно заботился о своем внешнем виде. А вот об окружении не особо. Квартирка обычная, холостяцкая. Никакой фотографии в рамочке, которую было бы приятно таскать в путешествиях за собой. Стол загроможден разной периодикой. На комоде красовалась грязная фарфоровая пепельница с десятком окурков. Рядом полупустая бутылка дорогого виски. «Мужчина забивал одиночество вредными привычками»– сделала вывод Энни. И что-то всколыхнулось в ней. Опять...       Он так похож на нее. Так же одинок... Черт, у нее же была работа: бумаги, визитки, короткие заметки на границах блокнотов. Ха, ящики стола замкнуты. Но это ненадолго. Время включить свои способности. Применить немного больше силы и вырвать ящик стола вместе с замком – это быстро и без усилий. Правда, придется маскировать все под ограбление. Но это обыкновенное дело.       В документах не нашлось ничего стоящего. Очевидно, что Анри не был дураком. Видимо, носил все с собой. Да нет, не все...На самом дне ящике стола лежал блокнот с номерами телефонов. Ни одного имени – одни инициалы. Но между листов Аннит нашла фотографию. Из нее смотрела хорошенькая блондинка, с большими блестящими глазами на очень бледном лице. На обороте карточки явно острым карандашом было выведено:        «Моему милому Анри. Навеки его Вивьен…»       Это была его любимая. Но где же она сейчас? Он хранит ее фото, следовательно, еще любит. Но нигде не было никакого упоминания или слухи о том, что эту девушку видели рядом с ним. По рапортам агентов Департамента Гайлар везде появлялся один. Ну, хорошо. Иногда он был увешан элитными девушками, как говорится, «с квартала красных фонарей». И нигде не было видно болезненной блондинки с аристократическим именем. Очевидно, она исчезла, умерла, или он очень хорошо скрывал эту связь.       Оу, это же дополнительная проблема для нее, для Аннит. Испорченного молодого холостяка соблазнить можно, а вот если в его заплесневелом сердце оставались отголоски любви к другой... У Энни почти не оставалось шансов. Здесь просто внешностью уже не поразить… а что она может предложить с души? Там уже давно все зачерствело.       Ее настолько захватили эти размышления, что она, при всей всем ее феноменальном осязании, не услышала легких шагов на лестнице и оборотов ключа. Аннит как раз возвращала ящик с документами на место, когда услышала позади себя звучное сценическое покашливание. Только сейчас до ее обоняния донесся аромат крепких мужских духов. Хозяин квартирки вернулся, а она не успела убраться из этого места.       Энни медленно повернулась, не поднимая взгляда. С такой позиции она попыталась оценить окружение и обстановку. Здесь несколько вариантов. Во-первых, можно прыгнуть в окно. Подумаешь, двадцать пятый этаж, главное, что порезанные стеклом руки и лицо заживут за секунды. Это, конечно, несколько удивит Анри, да он и не такое видел за свою жизнь. Во-вторых, можно огреть его стулом по голове (ну или бутылкой, но к ней дольше добираться – он разгадает этот маневр). В-третьих...в принципе, можно мило улыбнуться (что она и сделала), поднять обрамленные пушистыми ресницами глаза, и применить женское обаяние. Все же это самое красивое решение из тех вариантов, что мгновенным калейдоскопом пролетели перед ней. Краткий миг они смотрели друг другу в глаза, обладающие одинаковой ледяной голубизной.       Гайлар откликнулся первым. У него был стальной голос без всякого акцента, который, однако, иногда отдавался сладкими переливами. Это делало его похожим на игривого кота. Если добавить к этому его легкую походку крадущегося (эту деталь она заметит потом), хищника, то портрет, наконец, станет готовым.       — Хорошенькая птичка залетела в мою ветхую холостяцкую клетку. Однако, леди, мы незнакомы. Я имею несколько версий, по вашему ну вовсе не подходящему визиту. Вы или ловкая и неосторожная воровка, или неопытная шпионка. И еще думал над тем, что вы лунатичка, но не думаю, что на сапожках со шпильками можно вскарабкаться вот на этот этаж. Да плюс – никаких следов взлома. Вы ни первое, ни второе, ни третье. Что ж, давно я не встречался со столь красивыми вампиршами ...       Анри вопросительно посмотрел на Энни, от чего она съежилась. А потом язвительно улыбнулся, напомнив Чеширского Кота. Энни с трудом подавила легкий испуг, неожиданно охвативший ее. Она бросила с вызовом:       — Я — Аннит Розенфорд, и я не вампир. Да, вы угадали, мсье Гайлар, не человек также. Поэтому простите...       — За что же?       — Да, знаете, наверное, за все!       При последней фразе Аннит мгновенно потянулась за верхним целым ящиком стола. Подняв стол за одну ручку ящички, она бросила его в Анри, и, не посмотрев на то, что же случилось с ее собеседником, и не разнесла ли ему та мебель голову, Энни бросилась в окно. Приземление вышло не слишком удачным.       Секунд пять Аннит пришлось вправлять сломанные кости. Она поднялась на ноги, посмотрела на свой живот. От этого зрелища ей захотелось помянуть черта и всех нечестивцев ада. С ее подтянутого, атлетического пресса торчала длинная стеклянная щепка, загнанная при падении. Это, правда, не было решающим фактором ее испорченного настроения. Вот одежду придется выбросить! Ее кремовая блузка была порвана по всей плоскости. Не говоря уже о том, что кровью она была заляпана до самых пяток.       Такое не добавляет эстетичности наряду.       Энни еще раз помянула нечистого и, поморщившись, обхватила щепку и с силой вытащила ее из живота. Рана зажила за доли секунды, а стекло было брошено на мостовую.       Девушка посмотрела назад, на окно, из которого только спикировала. Посмотрела и разъяренно прикусила нижнюю губу, да так, что с той пошла кровь. Держась одной рукой за пустые рамы, а другой за окровавленное плечо, из окна выглядывал с этого дня ее злейший враг. Анри Гайлар теперь имел о ней ярчайшее представление, конечно, не зная ее истинной сущности. И теперь он предупрежден. В следующий раз будет вооружен.       Гибридка, не отрывая взгляда от Анри, растворилась в тенях улице.        «Что же, Аннит, раунд первый прошел с невиданной помпезностью. И благополучно вами провален. Леди, вы оплошали».