Дотянуться До Звезд

С хрустом в костях я поднялся на ноги и присел на скамье, потянувшись и громко зевнув. Стук мячей об пол разбудил меня, я сразу просек, что Парни играют в баскетбол, поэтому проснулся я быстро, сон как рукой сняло. Убрав волосы назад и редкие пряди за уши, я поднялся на ноги и решил присоедениться к ребятам, которые активно гоняли мяч по площадке. — Доброе утро, Спящая красавица! — бодро прозвенел своим голосом, словно колокольчиком Паха. — И тебе, Белоснежка, не хворать! — улыбнувшись, ответил я. — Где гномов потеряла? Где Ворчун? — Костян свалил куда-то! — засмеявшись, Леха киданул треху и попал в самое кольцо, даже не дотронувшись до сетки. — Чистенько! Кто повторит? — Давай я! — стоявший под кольцом Макс словил мяч и повел его к трех-очковой линии. Парни, все как один, стали выбивать мяч из его рук, затеяв игру на выживание — чей мяч, тот и победил. Я охотно подключился к ним, и уже через пару минут в моих руках красовался этот потертый и местами вздутый мяч. — Эй, ребзя! — в спортзал по ступенькам вбежал запыхавшийся Костя. — Билеты куплены! — Дай посмотреть! — первым спохватился я, подлетая к Костяну. Он дрожащими руками протянул мне билеты, которые я начал разглядывать со всех сторон. Они были небольшими, розового цвета, с зелеными полосками на краях. «Билет выдан: Большакову Михаилу» — гласила подпись в нижнем правом углу. Я с гордостью взял билет из общей стопки остальных билетов и, сложив, засунул его в карман. Быстро договорившись с парнями о месте встречи, я летящей походкой направился домой, про себя напевая Ленину первую песню: «Ты расстаешь на рассвете, Словно первый снег! Мы все сейчас немного дети, Об этом думать просто смех! Как часто погибает воля к победе, к разуму и к жизни! Лети, не покидая тела, Лишаясь сна и мысли! Лети, лети навстречу солнцу, Сбивая крылья в кровь! И пусть сейчас не брезжит На горизонте Свет! Ты знай одно, Что это не конец, не конец! Лети! Лети!» — я несся по улице, виляя меж сугробов и лавируя меж припаркованных машин. Из головы все никак не уходила полюбившаяся песня. Я спешил домой, чтобы поскорее собрать вещи и рвануть в Екатеринбург, где там уже из аэропорта прямиком в Бразилию. И, разгоняясь, я пробежал через дорогу, затормозив собою парочку машин. Одна из них, взвизгнув, застыла на моем пути. А я, не теряя времени и желания покинуть этот убогий городок, проскочил над капотом и ринулся дальше, на ходу сдирая с себя шапку. Когда ветер окатил холодом мои голые плечи, я подумал, что было бы неплохо показаться перед Леной в костюме, поэтому вместе с попутно сдернутой курткой стал снимать и Пахину серую майку, которая за два дня ношения успела подистаскаться. Я тормознул у подъезда, помедлив, а затем быстро набрал код квартиры и, распахнув дверь, помчался вверх по лестнице. Вставив ключ в замочную скважину дрожащими от холода и волнения руками, я повернул ключ три раза и осторожно открыл дверь, делая шаг внутрь квартиры. Дома было пусто и тихо, поэтому я не стал ходить по комнатам зря и сразу прошел в свою, кидая одежду на кровать и быстро расстегивая ремень на штанах. Как только со штанами было покончено, я нырнул в открытый шкаф, выуживая оттуда все вещи подряд: кучей футболок оказалось засыпано мое тело, штаны скрыли с головой и шорты укрыли мне ноги и руки. — Нда… — я тяжело вздохнул, надевая белую майку, которая лежала на дне шкафа. Решив, что пока обойдусь без штанов, я стал запихивать вещи в открытый чемодан, который приспокойно лежал на полу. Схватив кучу шмоток в охапку, я подбросил ее вверх и стал наблюдать за падением вещей, лежа на спине, широко раскрыв глаза и улыбаясь, как дурак. — Лена… — выдохнул я в Тишину пустой квартиры. И ответом мне стала тишина. И я лежал в тишине. В мертвой тишине. В тишине, которая наводила тоску. В тишине, которая заставляла думать. Тишина. — Я люблю тебя… Мои руки обхватили воздух передо мной, я будто бы прижал девушку к себе, поцеловав ее в лоб. Волна жара прокатилась по всему моему телу, я покраснел, сжав ладони в кулаки, мои глаза закрылмсь, а изо рта вырвался громкий вскрик, перетекший в слабый стон. Я обмяк под грузом собственных мыслей, в голове моей давно крутился Ленин образ, от которого я не мог сокрыться даже во сне. Я раскрыл рот, с трудом выдохнув, и запрокинул голову, тяжело дыша. Руки сами невольно поползли вниз, скользя по торсу, отгибая край трусов, из под которых уже веяло жаром… — А, черт! Лена-а-а… Мои пальцы веяли холодом, контраст менялся быстро и резко, Температура моего тела давно перевалила за сорок градусов, я чувствовал, как внутри меня растет огромный шар возбуждения и напряжения, я не мог вдохнуть лишний раз, только лишь тихие вскрики и рычание вырывались из моего горла, я терял контроль, продолжая держать в голове незримый образ девушки… — …Лена-а-а…А-а-а-ах…М-м-м… — я сжал губы, ускоряя движения рукой, прелестное видение начало рассеиваться и меркнуть под волной экстаза, в котором я сейчас бился. Еще пара урывистых движений, еще пара толчков, и липкая рука ослабла и прекратила двигаться. Последний стон был сорван с губ. — Лена-а-а… Раздался звонок в дверь, я чертыхнулся, вытирая руку чем попало, и кинулся открывать. — Салют дрочунам! — это был Паха. Подумав, что ничем выдать я себя сейчас не мог, я сделал вид, что очень обиделся. — В каком смысле? — Да я просто твою драку в десятом классе вспомнил. Ну, знаешь, когда ты такой незаметно пытался защитить Лену. — проворковал Паха, проходя в комнату и осматриваясь по сторонам. — Не было такого. — прогундосил я, заморосив следом за парнем. Он по свойски вошел в комнату и сразу же начал запихивать остатки одежды в чемодан. Когда тот был полон, Паха подхватил его как пушинку и понес к дверям, бросив мне небрежное «Одевайся». Я послушался и стал надевать первые попавшиеся под руку штаны. Когда все было готово, мы с Пахой двинули вперед, к вокзалу, на котором нас должны были ждать ребята. — Мы не попрощались с девчонками… — грустно вздохнул Паха, пуская пар изо рта перед собой. Я почесал затылок и ускорился, шагая быстрее. — А чего с ними прощаться? Скоро вернемся, только не одни, — весело начал я, пытаясь разогнать момент тьмы, нависшей вокруг нас. Парень покачал головой и тоже прибавил ходу, волоча мой багаж. — Скажи мне, Мишан, вот я, я гей? — нудно начал он. Честно говоря, такого поворота я не ожидал и ожидать не мог. За доли секунд выпав в аут, я с круглыми, как блюдца из-под кофе, глазами стал смотреть на Паху, который говорил вполне серьезно, как я заключил из его взгляда. Парень пригладил свои волосы и ангельски улыбнулся, его зеленые глаза совсем потухли в дневном свете, они теперь не горели огнем былого азарта и проделок. Мои ноги невольно стали идти еще быстрее, картинки дороги и проходящих мимо людей теперь мелькали перед глазами вместе с рыжей Пахиной макушкой. Он продолжал серьезно смотреть в мои глаза, переставляя ноги совсем не глядя на дорогу и все беззвучно шевеля своими тонкими губами, которые на холоде преобрели цвет спелой вишни, что потемнела на солнечном свету, собрав все свои соки. Я задумался над этим вопросом. Если есть вопрос, значит, есть и повод для вопроса, — я старался рассуждать логически, но в голове все равно ничего не хотело вязаться и становиться на свои места. — А если есть повод для вопроса, значит, он сделал что-то, косвенно или прямо указывающее на то, что он…кхм…гей? Ладно, хорошо, положим, что Паха, к примеру, поцеловал Макса. Точнее, скажем, это Макс поцеловал Паху. Исходя из характеров обоих, разумеется. Так вот, предположим, что Макс поцеловал Паху. Исходя из этого можно говорить, что гей здесь Макс, так как инициатива исходила от него, с его стороны. А Паха, ну…А Паха просто под руку попался, не смог дать отпор, потому что, может, от части, ему было приятно, ибо отношений с девушками, судя по всему, у него не было давно. То есть, я ни в коем случае не хотел назвать Макса девушкой и Паху безотказной шлюшкой, я просто имел в виду, что, может быть, Макс сильнее Пашка физически, поэтому взял силой, плюс ко всему, я смело могу ручаться за то, что если б такое произошло, то менеджер, скорее всего, находился в состоянии алкогольного опъянения, как пить дать! Я снова глянул на Паху беглым взглядом, прокручивая в голове его поведение за последние пару дней. Хотя, если рассуждать логически… — мой мозг начал активнейшую работу со всей имевшейся на данный момент информацией. Его голос начал отчетливо звучать в моей голове. — Во-первых, помнишь, чувак, день твоих съемок? Я помню. Помню все. Помню все нелепые подколы со стороны Пахи, касающиеся ориентации менеджера. Помнишь? Я помню. Во-вторых, чувак, ты не подумал ничего подозрительного, когда в учительской застукал Макса и Паху? Я подумал. А сейчас, почему в пример ты выбрал именно менеджера? А? А?! Да потому что ты на подсознательном уровне видишь их отличной гомосексуальной парой. Да-да, и только попробуй сказать мне, что это не так… — Но это не так! — воскликнул я, забывшись. — Что «не так»? — повторил Паха без доли эмоций на лице. — Ничего. — быстро оправдался я. Мы уже почти подошли к вокзалу, оставалось всего каких-то жалких двадцать метров. Я уже видел автобус и одинокие фигуры у него, которые с интересом и неподдельным раздражением высматривали кого-то вдали. Только желание закончить этот напрягающий диалог начало закрадываться в мою душу, как Паха вновь подал голос, как из ведра: — Ну так, я гей? — Нет. Ты не гей. — дрожащим от волнения выдать свои подозрения голосом выговорил я. — Точно? — озабоченно спросил парень, видимо смекнув, что я чем-то взволнован. — Точно. — Ты уверен? — мы уже почти подошли к ребятам, я уже видел их злые лица. — Да. — Точно? — Да! — Точно-точно?! — все не унимался Паха. Я разозлился. — Нет! Не точно! Я почти уверен, что ты гей! Я почти уверен, что между тобой и Максом что-то было! Я почти уверен в этом, так как нечего оставаться наедине и заниматься там чем попало! Я почти уверен в этом, потому что твои глупые двусмысленные подколы в адрес Макса звучали очень подозрительно! Я почти уверен в этом, так как последние два дня ты дичился его общества! Я почти уверен в этом, потому что самая твоя преданная фанатка, которая хотела от тебя семью и детей, убежала от тебя! Она вообще тебя не интересовала, хотя была красивее, скажем, Лены! Так что, знаешь, что, дорогой мой друг? Ты - гей! Потому что, не будь ты голубым, ты не стал бы расспрашивать всех подряд о своей ориентации! Раз не уверен ты, то не уверены и окружающие! Смекаешь?! — только выдохнув, я заметил, что мы уже стояли рядом со всеми, и Парни ошалелыми глазами косились в сторону Пахи. А Макс, нервно куря сигарету, испепеляюще смотрел на меня… *** В доме стоял тихий галдеж: на кухне шло бурное обсуждение, которое не в силах прервать был бы сам Аллах! Подбоченевшись, вальяжно развалившись на стуле, сидел Чэд и все пытался донести до остальных правоту своих слов. — Тур по Мексике — это фуфло! Нам нужно что-то масштабное, если мы хотим возвести наши группы в ранги великих! Так что, ребят, нам нужна Бразилия! Или Швеция! Хрен их разберет… — он смолк, и пауза после его слов слишком затянулась. — Не, ну, а что? Идея годная, осталось только подсобрать всех и приготовиться к туру! — весело заключил Нил. Барабанщик облизнул пересохшие губы и улыбнулся, обнажая клыки. Парни одобрительно закивали, каждый прокручивая в голове все выгодные исходы этой поездочки. — Ребят, а я тут узнал, что… — начал было Шон. — О, кстати, возьмем-ка мы с собой побольше шорт! Ибо лично я после тура смотаю на пляж. Кто со мной? — его перебил Чэд. Хэмм закатил глаза и помассировал виски, тяжело вздохнув. — Ага, а пока, пока не проснулась миссис Уолст, сгоняем-ка мы поиграть в футбол! — заговорчески протянул Барри. Все глянули на Стока, который как будто обряд по экзорцизму провел на глазах у православной церкви. Он рассмеялся, доставая из-за спины футбольный мяч, все смылись во двор. — Ой, да ладно, ребят, и вам вот вообще плевать, что у НБА в Бразилии скоро игра… — обреченно вздохнул Шон. — Не говори им. — послышался уверенный голос за спиной мужчины. Он резко обернулся назад. Перед ним стояла Лена. Хэмм удивился. — Пожалуйста. Не скажешь, обещаешь? — Ну… — он замялся, не в силах устоять перед умоляющим взглядом девушки. - Да? … *** Я прислонился горячим лбом к стеклу и тут же ощутил весь его холод, волна страха прокатилась по моему дрожащему телу, я повернулся назад — Парни крепко спали, самолет укачивал их. А вот мне не спалось, я все думал над тем, что тайна моя раскрылась слишком глупо и быстро. Было до жути обидно понимать, что лучшим друзьям тебя заложил лучший друг. Вот он! Корень зла! — сердито думал я, хмуря брови и сжимая ладони в кулаки. — Мишаня — фриц поганый! .. Макс с самой Талицы со мной не разговаривал, хранил праведное молчание и злость, скапливая их в своем сердце и мозгу, явно помышляя что-то нечистое. Может, лучше мне сейчас пойти в туалет и залезть в унитаз? Я как-то слышал, что все «отходы» они сбрасывают прямо в воздухе. Может, заодно и меня сбросят? — про себя рассуждал я на полном серьезе. — Или почему это страдать должен я, когда виноват Макс?! Лучше уж тогда я подсыплю ему в виски снотворное. Тоже где-то слышал просто, что при смешении этой дряни с алкоголем получается адская смесь… — Эй, Паха… — я и не заметил, как ко мне кто-то подошел. Руки мои без особого труда и сопротивления с моей стороны скрутили и подняли над моей головой. Я замер, отвернув взгляд к окну. — Приблизишься еще хоть на ми… — он не дал мне договорить, я оказался вовлечен в поцелуй, от которого снесло крышу. В глазах помутнело, я затрясся от наслаждения и острого отвращения, Макс властвовал надо мной вновь. — Я только хотел сказать, что, кажется, влюбился… — менеджер удалился, оставив меня в смущении и легком недоумении. — Ну ебнврт!