Дотянуться До Звезд

Я сделал неторопливый и смелый шаг вперед, чуть наклонил голову и постарался изобразить подобие улыбки. — Чем обязаны? — мой голос журчал, словно чистый родник с холодной кристальной водой, я глядел незнакомке прямо в глаза, прямо в ее зеленые темные омуты. Она пошатнулась, подернулась, подошла ко мне, обошла со всех сторон, а потом схватила прячущегося за мной Паху и прижалась к нему. — Так чем мы вам обязаны?! — настойчиво повторил я, отцепляя назойливую фанатку от бедного Пахи, который побледнел и теперь трясся, как осиновый лист. Девушка будто бы не видела меня, все пытаясь добраться до барабанщика, который со страху забрался на книжный шкаф. Я, разозлившись не на шутку, уже отчаялся обратить на себя внимание странной гостьи. Сжав ладони в кулаки, напрягшись всем телом, я повернулся и уверенно пошел сдергивать Паху со шкафа, а безумную фанатку — от него. — Сука, я к кому обращался?! — терпение мое кончилось, я схватил девушку за волосы, которые тут же намотал на кулак и потянул на себя что есть мочи. — Не надо, Макс! Пусти ее! — Паха спрыгнул со шкафа и теперь уже принялся разнимать меня и девушку. Я ни за что не хотел отпускать. Хах, еще бы! Она лапала моего Паху! .. То есть, моего подопечного! Она могла его покалечить! А мне на нем еще…Деньги зарабатывать! .. — Макс! Макс! Успокойся! Макс! Слышишь меня?! Макс! — Паха запрыгнул на мою спину, я взывл, и мы вместе приземлились на пол с громким грохотом, словно кто-то уронил шкаф. — Ненормальный! — взвизгнула Лиза, смотря на меня с презрением и поправляя свои волосы, клок которых я успел выдрать. — Я не к вам! — Да я Уж понял, ска… — процедил я, вставая на ноги и отряхиваясь. Волосы, которые были в моем кулаке, попадали на пол маленькими пылинками, я самодовольно хмыкнул и демонстративно вытер руки о штаны. — Прости, Лиза. Это мой менеджер, Максим Олегович. Он просто…Ну…Он просто гитарой по голове огреб. — запинаясь на каждом слове, вымолвил Паха, приобнимая девушку за плечи и усаживая на диван. Та сразу растаяла в объятиях своей же жертвы, стала шелковой и покладистой. Барабанщик завел разговор, она смело поддержала, меня чуть наизнанку не вывернуло от их слащавых лиц. Прикрыв рот рукой, я выбежал из учительской, сильно хлопнув дверью. Пробежав лестничные пролеты, я прямиком направился разгуливать на улицу, наворачивать круги у школы, нервно пинать сугробы, падать в них и орать так, как будто ногу мне режут. *** Волной воздуха меня откинуло назад, к спинке дивана, я поник, голова моя опустилась, настроение резко упало. Было огромное желание встать, догнать и…обнять. Но я упорно продолжал сидеть, в надежде, что Макс вернется сам. — Паха, а скажи, а мы поженимся, да? — тонкий Лизин голосок прошелестел в моей голове, она смотрела в мои глаза, и я не видел в них жизни.. — Нет. — резко оборвал я, вскакивая на ноги. Лиза фыркнула и начала копаться в своей сумочке, а я с интересом стал наблюдать за ней. — Слушай, может, уже забудешь меня? — как бы невзначай спросил я. Лиза, чертыхнувшись, быстро Скользнула взглядом по моим ногам и стала медленно надвигаться, держа в сжатом кулаке что-то, что не хотела показывать мне. Я со страхом разглядывал ее и искренне не понимал, как такое может не нравится: ее рыжие, словно красные горящие волосы, полыхающие огоньком хитрости зеленые глаза, такие зеленые, что их можно было бы сравнить с первой весенней травой, и фигурка точеная — подкачанная попа, стройные ноги и нормальный такой, порядочный Размер груди. И я такой «И чо?». И правда, какая, хрен, разница, тонки ли твои ляхи, велика ли твоя грудь?! Куда важнее, что твой голос нежнее капель грибного дождя, что волосы твои чернее смолы, что кожа твоя белее снега, что спина твоя шире моей… — Глупый вопрос. И неверный ответ. Не знаю, Паша, я не хочу. Потому что, наверное, я тебя люблю. — Лиза замерла перед моим лицом, заглядывая в мои глаза и водя руками по моей спине. Я натянуто улыбнулся, меня почему-то передернуло. И, сделав шаг вперед и расставив руки, словно я сейчас поймаю ее в свои объятия, я пробежал мимо девушки. Я слышал ее недовольный крик, я слышал как она решила бежать за мной, я слышал, как она бежала за мной… — Паша! Стой! Почему ты не хочешь меня любить?! — я заржал, пролетая на первый этаж и уже направляясь к двери. Сжав в ладони ручку, я только было потянул дверь на себя, но тут же был всем телом и лицом прижат к этой же самой двери. Ее холод обжег мои голые руки, мой голый торс и горячие щеки. Я выдохнул, про себя матеря все, на чем Свет стоит. — Потому что я люблю другого! *** Пы-бы-бЫ-БЫМ! Я замер у стекла, разглядывая его тощую спину, на которой от напряжения проступили все мышцы. Звон в моей голове не спешил прекращаться, руки тряслись, замерев перед дверной ручкой, а ноги подкосились. Я свалился на пол, глотая воздух. — Паха! Помоги мне! Словно услышав мою незримую просьбу, парень кинулся к двери, начав активно ее открывать. Лиза что-то причитала, размахивая руками, когда Паха подхватил меня на руки и куда-то потащил. Он прошел мимо вахты, мимо шкафа, прошмыгнул меж двух загулявших первоклашек и открыл дверь в раздевалку, тут же захлопнув ее перед носом Лизы. — Ты как? — он поставил меня на ноги и дружелюбно улыбнулся, взъерошив свои волосы. Я таял, таял, таял! И не мог взять себя в руки! Что-то внутри меня страстно желало узнать, каковы же на вкус эти сладкие тонкие губы, каково же на ощупь это худощавое, жилистое тело… Мое дыхание сбилось довольно быстро, я не поднимал взгляда выше выпирающих Пахиных ключиц, и,дергая край своей рубашки, топтался на месте, переминаясь с ноги на ногу. — Ты как? — настойчиво повторил Паха, мягко притянув мое лицо за край подбородка. Я зашипел, отскочив в сторону и закрывшись руками. — Когда оденешься, тогда будем говорить… — Да без проблем, осталось только Мишана найти. Ну и от Лизы смыться. — Паха не снимал со своего лица улыбку, мне не давал покоя его хитрый прищур, с которым он смотрел на меня, облизываясь. Вот вечно так… — мысленно начал сокрушаться я. — Почему я не могу взять то, что хочу? Почему я обязательно обязан страдать? Я что, обречен вот так отказываться от каждо…го, кто мне понравится?! Фак мой мозг! Собрав остатки гордости и воли в кулак, я швырнул их куда подальше, и стал медленно подходить к Пахе, убирая лишние волосы с лица и облизывая пересохшие губы. Он, не переставая улыбаться, медленно стал продвигаться мне навстречу, тоже убирая лишние волосы. Ангелы в душе моей запели трогательную серенаду, я взглянул в его глаза: очарование Пахи хлестнуло меня в самое сердце, пронзило его золотой стрелой; его длинные ресницы, что так густо и пышно обрамляли чарующие глаза, теперь затрепетали, парень заморгал часто-часто; его тонкие руки дрогнули, потянувшись к моей шее; все его тело затряслось, когда я буквально вжал его в дверь раздевалки. Паха задрожал, не успев ничего сказать, был вовлечен в поцелуй, от которого по телу забегали мурашки, от которого в жилах застыла кровь, от которого остановилось дыхание. Я раскрыл рот шире, барабанщик обвил мою шею, подтянувшись ближе, зажмурил глаза, робея и выпуская из себя сдавленный тихий стон наслаждения. Наши носы сталкивались, словно корабли, упирались друг в друга, проскальзывали мимо, но губы было не обмануть, их было не разорвать. С каждой секундой я становился все сильнее, все мужественнее и напористее. Вот Паха прижат к двери до такой степени, что ноги его уже давно покоятся на мне, сжимая в районе талии. Его руки скользят по моей голове, то хватая за волосы и гневно оттягивая, то наоборот — притягивая к себе с такой силой, что внутри все сходило с ума. Ни одна гребанная бабочка в моем животе теперь не сидела на месте, теперь все до одной они парили и бились внутри меня, рождая массу, море волнующих чувств. Я чувствовал холод его рук, ощущал, как его тонкие пальцы сжимают мою шею, ползут на плечи и впиваются в них. Желания остановиться мое сердце не имело, поэтому я продолжал целовать разгоряченное тело парня, который подо мной Сходил с ума, как и бабочки в моем животе. Паха бился в экстазе, не скрывал стонов наслаждения, лишь шире открывал рот и сильнее жмурился. И я вел, я вел его, это неопытное тело, что теперь таким грузом висело на мне, что теперь таким сладостным запретным плодом казалась все больше с каждой секундой, что мы провели вместе здесь, в этой школьной раздевалке. Казалось, что стены раздевалки начали постепенно сужаться, сжиматься, пытаться сблизить нас с Пахой сильнее. Я поддавался, я тоже закрывал глаза, позволяя себе стонать, тихо рычать, позволяя Пахе вести. И тогда уже вел он. Мучая меня собой, целуя, наслаждаясь мной, выпивая последние капли самообладания в копилке моего спокойствия… Стук Лизы за дверью перестал быть чем-то осуждающим для нас, нам было плевать, мы целовались до изнемождения… Воздух начал кончаться в легких, но я жал до победного, и только лишь после громкого Пахиного вскрика, волнующего все мое существо, «Макс! ..», я разжал свои стальные объятия, свою железную хватку, и парень без сил сполз вниз по стене. — Я не гей… — он поднял на меня свои честные глаза. Я рассмеялся. *** — П-подожди…Мэтт! — ее голос дрожал, но не терял своей былой уверенности. Я зажал девушку в руках, водя хододными пальцами по ее спине, задирая майку и вновь ее опуская. Лена лостилась ко мне, жалась ближе, испытывая холод всем телом, а я же напротив воспылал. — Нет… — дразня, я начал покусывать мочку ее уха до тихих стонов и сбивчивого дыхания. Лена не заставила себя долго ждать. И уже через пару минут я тешился ее тихими возгласами и рваными, тяжелыми и частыми вдохами и выдохами. Поставив машину на ручник, я продолжил сдергивать с девушки футболку. Она легонько сопротивлялась, но все же не могла отказать себе во мне, поэтому ей приходилось убирать руки с груди, переставая прикрываться. — Тебе звездец, Уолст… — прошептала она мне на ухо, начиная страстно целовать мою шею. Я прогнулся в спине, почувствав ее усмешку, и запрокинул голову к низкому потолку машины, окна в которой успели запотеть. — Это кому еще звездец-то? — я расстегнул ее лифчик и начал гладить руками ее грудь. Лена вновь застонала, сжимая губы и закрывая глаза. Она приникла ко мне, положила голову на мое плечо и крепко обхватила руками. — Мне всего лишь нужно было надеть платье!