Дотянуться До Звезд

«Ее руки обвили мою шею, внутри все колыхнулось, холодный порыв ветра сорвал с нее платье, и теперь ее нагое тело прижималось ко мне в надежде согреться. Внутри живота приятно тянуло, эта тяжесть отвлекала меня от всего происходящего вокруг, я не соображал, что делаю, я просто склонился над ее шелковыми губами, провел по ним кончиком пальца и начал жадно и страстно целовать. Я выпивал ее до дна, до последней капли. Я прижимал ее к себе, боясь потерять, не отпускал, пока воздух не начал кончаться. Ее бархатистая кожа гладила мои щеки, мои руки, мое напряженное тело. В воздухе витала загадочность, я не смотрел в ее глаза — она не позволяла. Она все время поворачивала мое лицо от своего, улыбалась и закрывала глаза, продолжая целовать меня. Я повалил ее на траву, которая стала для нас колючим одеялом, и начал целовать ее шею, слушая тихие приглушенные стоны. Она извивалась в моих руках, холодный свет луны раскрасил ее тело тенями и бликами, и теперь ее тонкие руки, словно змеи ползали по моей груди, поглаживая и нажимая. Я не сопротивлялся, я понимал, что она должна вести, я давал ей эту свободу — ее ладони сжались в кулаки, она с силой потянула меня за волосы к себе, даря очередной развратный поцелуй. Мои щеки горели ярким пламенем, я не знал, что же мне делать, чувствовал себя беспомощным неумелым юнцом, продолжая бездействовать. Скользнув пальцами по моему торсу, она повела их вниз, медленно расстегивая ширинку штанов. Вновь подул ветер, развил ее золотистые волосы, которые в ночном свету отдавали ледяным блеском. Трава двигалась вслед за ветром, повторяя каждое его движение, колыхалась и не стояла на месте. Деревья вокруг будто бы ожили и теперь непроницаемой стеной окружили эту маленькую полянку, где лунный свет выделял две фигуры — мою и Ленину. Она властвовала, с силой во взгляде смотрела на меня, кусала мои губы в кровь, а потом слизывала ее и улыбалась зловеще. Ее голое тело сводило меня с ума, я ничего не мог с собой поделать: я тянул руки к ее хрупким плечам, водил ими по ее спине, спускаясь то ниже, то поднимаясь вверх и кладя их на грудь. Она громко стонала мне на ухо, я сгорал от неимоверного желания преодолеть ткань и взять девушку себе, но она не позволяла — она дразнила меня собой, не давая переходить к более серьезным действиям. Очередной порыв ветра резким рывком отбросил ее волосы назад, я повалил ее на траву, с упоением целуя ее тело: ее тонкую талию, ее трясущиеся колени и руки, ее напряженную шею, ее губы… Преодолев покров одежды, я схватил ее за ноги и притянул к себе вплотную. Девушка застыла на мгновенье, сжав губы и прекратив постанывать, но мой первый толчок заставил ее подать голос. Все внутри меня сжалось от наслаждения, я начал свой разгон, зажмурившись и еле слышно рыча. Она гладила мою спину, срываясь иногда и царапая меня так, что я ощущал, как капли моей горячей крови текут по спину и капают на зеленую траву. Я двигался рвано и отрывисто, заставляя ее то дрожать от наслаждения, то биться в экстазе от огромной скорости. Я чувствовал жар, исходящий от ее тела. Меня распаляло все больше и больше, я уже не властвовал над ситуацией, не мог держать себя в руках. Внутри начал расти огромный шар энергии, который рос с каждой секундой, я быстро ускорился, капля пота скользнула с моих волос и попала на ее губы. Она облизнулась, не смотря в мои глаза, и вскрикнула. — МИША! Шар внутри меня взорвался, я понял, что кончаю и вышел из трясущегося в жаркой агонии наслаждения тела девушки. Белая струя расшила ее прелестное личико, я без сил опустился на траву, тяжело дыша и вытирая свои мокрые волосы. Быстро нащупав под ней белое платьице, которое сорвало ветром, я накрыл трясущееся Ленино тело им и со спокойной душой стал разглядывать ее со стороны. Свет луны стал намного ярче, и теперь я смог различить Ленин взгляд, различить в нем и любовь, и былую страсть, и так не хватающую мне в последнее время злость. — Миша, Миша! — выдохнула она строго. — Да у тебя ж прицел сбит! — Ну-ну, — улыбнувшись, я провел рукою по ее шее и сорвал кулон в форме треугольника, отшвырнув его в темноту, отшвырнув его в неизвестность. — Я же не арта! Починим!» — я проснулся в холодном поту, тяжело дыша и крестясь, как оголтелый священник, как Паха, когда он видит свою бывшую подружку, расстался с которой фразой «Я гей!» и молниеносным побегом. Я быстро присел на диване и осмотрелся — учительская хранила священную тишину. Все застыло на своих местах, кроме стула, который крутился вправо-влево, не останавливаясь. Потерев глаза и еще раз убедившись, что сна больше нет и в помине, я поднялся на ноги и уже собрался было свалить из школы, как внезапно развернулся стул, каблук уперся в мой пах, на лице блеснула ехидная ухмылка… — Миша, детка, ты знаешь, что ты настоящий принц? *** Я быстро сбежала вниз по трапу, волоча за собой чемодан, и припустила в такси, которое уже ждало нас на парковке: небольшая желтая машина, с тонированными окнами и черными клетками на дверях и капоте. Окружающий пейзаж мне показался до ужаса знакомым — та же большая стоянка, потеряться на которой можно за пару минут, пестрила разнообразием машин, а люди, проносившиеся мимо, вызывали в груди странное чувство ностальгии. — Хоп, хэй, ха-ла-лэй! — послышалось сзади, я резко обернулась и замерла на месте, пристыв к земле: в паре метров от меня стоял Мэтт и хлопал по плечу какого-то высокого темнокожего парня, с дредами, заплетенными в хвост, темными очками на голове и желтыми шортами на ногах. Торс его был прикрыт большой черной футболкой, которая болталась на нем из стороны в сторону. Уолст улыбался во весь рот, что-то взахлеб рассказывал незнакомцу, тыкал пальцем в мою сторону и воодушевляющее кивал. Не став ждать приглашения, я подошла к парням и сделала неуклюжий реверанс. — Hi, my name is Lena. Are you Cheezzy? Мужчина согласно закивал и схватил меня за руку, тут же пожимая ее. Белоснежный блеск его зубов мог затмить самого Мэтта, поэтому мне не составило труда распознать в этом мужчине менеджера всеми нами любимой и известной распавшейся группы «My Darkest Days» — Where are you from? — мы трое направились к такси, у которого я оставила сумки. Мэтт шел позади, разглядывая нас и хихикая в ладошку. Чиззи заинтересованно разглядывал меня и ждал ответа. — Фром Раша. — сказав это по-русски, совершенно без английского акцента, я самодовольно улыбнулась, станцевав бровями и бросив в Уолста победоносный взгляд. Чиззи смутился, его лучезарная улыбка быстро исчезла с лица, а вместо того там появилось удивление и…па-ба-БА-БАМ! …еще большая заинтересованность! Мужчина засыпал меня вопросами, на которые желал немедленно получить ответы, а я, в свою очередь, чего-то растерялась… Мы сели в машину, Мэтт погрузил в багажник вещи, авто с визгом колес тронулось. — So, Matt said me that you are lead-singer from «Reach To The Stars» and now you are his wife. Is it true? (Ну, Мэтт сказал мне, что ты поешь в группе «Дотянуться до Звезд», и сейчас ты его жена. Это правда?)  — Чиззи теперь уделял внимание лишь моей персоне, его прямо распирало от любопытства, которое он непременно хотел утолить. Мэтт разглядывал мое лицо, ожидая, видимо, реакции на вопрос Чиззи. Ну, что же, он ее получит! — You know, yes! Finally I am a wife of Mattew! And YES! I really lead-singer from «Reach To The Stars»! (Ты знаешь, да! Наконец-то я жена Мэттью! И, да! Я действительно пою в группе «Дотянуться До Звезд»!)  — на одном дыхании выпалила я. О-о-о, дорога обещала быть длинной…Привет, милое Торонто! *** — Что, прости? — я посмотрел на Чиззи, как на дурака и сделал глоток прохладного пива. — Нет, Ну, правда! Ну брось ее! — все не унимался он, бурно жестикулируя с пеной у рта. Я окинул его пронизывающим насквозь взглядом и коротко усмехнулся. Ага, да, вот девушек я еще по велению Чиззи не бросал. — С Какой такой стати? — уточнил я, поставив бутылку на стол и вальяжно развалившись в кресле. Мы были у меня Дома, так что я мог себе позволить такое пренебрежительное отношение к мебели, легкий беспорядок в вещах и отсутствие чистых полов. Полоски, вышитые серебром на моих брюках-клеш сверкнули в слабом свету ламп у самого потолка под два метра, ветер заглянул к нам в комнату, в гостиную, через открытое окошко и, поигравшись с моими волосами, скрылся на улице. Я осмотрел Чиззи со всех сторон — сейчас лучший друг не внушал мне доверия, в частности потому, что из такси Лена выпрыгнула, как дикая лошадка, с выражением полного отвращения и злости. Тогда я подумал, что душный салон автомобиля не очень хорошо повлиял на ее самочувствие, а сейчас вот, когда вижу, как Чиззи отзывается о Лене, начинаю понимать, почему она выскочила из машины, не дождавшись меня. — Не, ну, а чего она такая идеальная?! — искренне возмутился наконец мужчина, всплеснув руками и, к сожалению, а, может быть, и к счастью, выплеснув на себя все содержимое своей бутылки. Я не подал виду, что мне стало до жути смешно, но губу все-таки прикусил. — Прости еще раз, что? — не знаю, что меня сейчас бесило больше — или Чиззи, с его глупыми доводами и догадками, или ярко-зеленые шторы гостиной, которые напоминали мне паренька из Лениной группы. Я поморщился и отвернулся в сторону, больше не желая смотреть на противные шторы, что так резали мне глаза. Чиззи помахал рукой перед моим лицом, вытянув губы вперед, как утка, и внутри меня вдруг колыхнулось то чувство былой дружбы, а в голове пронеслись все самые счастливые моменты совместного времяпровождения. Так вот, все это смелось сейчас потоком равнодушия и легкой раздраженности. — Да просто, — вздохнув, продолжил мужчина, разведя руками и вжав голову в плечи. Я стал внимать каждому его слову, дабы узнать ответ на вопрос «Почему я должен бросить Лену?». — Сам посуди: ты успешен — любимая работа, хорошие отношения с друзьями и семьей, красивая талантливая девушка…Где она, кстати?! — Не имею и малейшего представления! — быстро соврал я, решив, что Чиззи и Лене сегодня лучше не видеться. Ибо, зная характер девушки, я мог наткнуться на массу неприятностей по поводу моего друга, да и вообще поездки в Торонто в целом. Окинув слабым взглядом скупой интерьер комнаты, я Пришел к заключению, что лучше бы организовать какое-то увеселительное мероприятие, на котором все смогли бы познакомиться поближе, узнать друг друга получше, ну и все в таком роде. — Слушай, Чизз! .. *** Сложив пальцы пистолетом, я стала медленно продвигаться навстречу своему отражения в зеркале, которое прямо-таки просило, чтобы ему прострелили бедро или, скажем, голову… — Ну, ты! — я подняла одну руку над головой и будто бы сделал предупредительный выстрел в воздух. Комната ответила мне мертвой тишиной, на что я, честно сказать, немного разозлилась. Мне не нравилось общество голых стен. Голых, молчаливых стен. И даже открытое окно не спасало положение — мне было здесь душно, я не чувствовала себя здесь как Дома, мое сердце рвалось на свободу. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, я надела наушники и начала пританцовывать. В голове тут же всплыл мой сумасшедший танец на кастинге: я положила руки на бедро и повела их вверх, задирая край своей зеленой юбки, которая без особого труда соскользнула с меня, как только я расстегнула молнию; выдохнув и опустив глаза вниз, будто бы на меня напал приступ стыда, я мелкими шажками стала передвигаться по комнате, где препятствием мне служила только кровать и одинокий чемодан, стоявший у зеркала. Словно начав красться к своей невидимой жертве, я огибала преграды снова и снова, делая изящные повороты на носках ног и вздымая грудь. Воздуха мне стало не хватать, я подбегала к окну и, делая по глотку живительного кислорода, возвращалась к зеркалу, продолжая танцевать. Левую ногу отставить назад, руки резким рывком выставить вперед, отвернуться, задержать позицию, с шумом выдохнуть, обхватить себя руками за голые плечи и подниматься тонкими пальцами по напряженной шее к самой голове. Схватить себя за волосы и мотать головой из стороны в сторону, а затем затихнуть, вернуться в изначальную позицию — руки по швам, ноги вместе, голову запрокинуть к потолку и громко, отрывисто дышать, пытаясь восстановить сбитое дыхание. А затем прыжок! Бешенный скачок вверх, поворот, расставить ноги в шпагате, а приземлиться на твердые ступни, держа руки над трясущейся головой. Еще один прыжок — приземлиться на спину и плавно и нежно гладить себя по плечам, словно это не твои руки, словно это М… В дверь постучали, я быстро накинула на себя юбку, которая валялась на полу и осталась лежать там, где лежала. — Можно? — показался Мэтт. Я с облегчением выдохнула, но на ноги вставать не стала. Мужчина прошел в комнату, присел на корточки рядом со мной и погладил по голове, мягко улыбнувшись, убрав из моего рта волосы, которые, прилипнув в жарком танце, так и не смогли отлипнуть обратно. Я молча кивнула, со спокойствием смотря в глаза Уолста. Он вдруг ни с того, ни с сего, прильнул губами к моим губам, быстро сдирая с меня майку и начиная ласкать руками мое тело, которое быстро отозвалось стонами и учащенным дыханием. Уолст сам застонал, когда, оставив на моей шее засос, услышал довольные стоны. Я обхватила его ногами и притянула к себе, схватив за волосы, он легко поддался вперед, продолжая целовать мои губы и ласкать руками грудь. — Ах, Боже, Лена! .. — я запрокинула голову, тряхнув волосами прямо перед его лицом, и улыбнулась. Мэтт легко и с небольшой яростью в глазах сдернул с меня трусики и стал поглаживать мою промежность. Я кусала губы, лишь бы не стонать слишком громко, но ничего, в сущности, не выходило. Жара душила меня теперь, прокатываясь по телу волнами дрожи и наслаждения, я теперь была полностью в его власти — что хочет Мэтт, то и делает… Мужчина Скользнула своим острым холодным язычком по моему животу, и все внутри словно перевернулось — я теперь не могла не стонать, он спускался все ниже и ниже. Наконец раздвинув мои ноги, Мэтт резко ввел в меня один палец. Я быстро прогнулась в спине, крепче сжав в руках его волосы и подтянув ближе к себе. Уолст немедленно начал двигать пальцем внутри меня, заставляя трястись всем телом и громко стонать. Я пыталась сдерживаться, в ушах стоял оглушающий звон, в горле давно пересохло, и теперь весь тот жар, все то тепло, исходившее от моего разгоряченного тела, должно быть, распаляло Мэтта не хуже, потому что он, спустив с себя штаны и трусы, грубо вошел в меня до самого основания и начал быстро и рвано двигаться, в такт с моим сердцебиением. Проведя дорожку красных засосов до моей груди, он зажал зубами один сосок и оттянул назад, не переставая двигаться. Я вскрикнула, а затем прикусила язык, зажмурившись. Мужчина ускорялся, становилось все жарче и жарче. И даже открытое окно в комнате уже давно не спасало: холодный ветер, который яростно трепал прозрачные занавески, теперь не имел здесь совершенно никакой власти; мягкий ворс ковра под весом наших тел давно примялся, и теперь положение спасал только его цвет — словно кровь, алый, алый настолько, что мог бы перекрыть нашу страсть, но нет — ее не перекрыть ни чем. Мэтт закинул мои ноги себе на плечи и начал двигаться еще быстрее, кажется, потеряв контроль окончательно. Мне нравилось это ощущение полной власти со стороны Уолста, мне нравилось, что он совсем не слушал мои стоны, лишь удовлетворяя себя самого — это заводило меня все больше и больше. Эта тихая, но в то же время громкая страсть, эта быстрая, но в то же время неимоверно медленная связь между телами, это такое маленькое, но в то же время гигантское желание быть вот так вечно… Словно рисунок табачного дыма раскрасила струя спермы мою грудь. Мэтт опустился рядом и закурил, пуская колечки дыма в воздух перед собой, пытаясь отдышаться. Я с силой выдохнула пар, сжав ноги и прикрывшись руками, а он разлетелся облачком и исчез вместе с резким порывом ветра. Мужчина повернул голову ко мне и коротко улыбнулся, закрыв глаза. — Ну, вообще-то я не говорила «можно», — невольно вырвалось из меня, когда Уолст прижался ко мне и тихо засопел мне на ухо. — Мэтт, блин… — Ничего не знаю… — пропел тот, поглаживая меня по голове. — Перед вечеринкой я обязан выспаться! .. — Перед Какой такой вечеринкой?! — Перед той, что начнется через час! .. — Уолст, ах ты, Уолст! *** Стучащий шум музыки донесся до меня сквозь пол, я вздрогнула и нехотя открыла глаза. Я до сих пор лежала на полу, укрытая своей зеленой юбкой и ни чем более. Мэтта рядом не было, что меня не то чтобы разозлило, а слегка вывело из себя. Поднявшись на ноги, я быстренько захватила с собой чистую одежду и, завернувшись в полотенце, поспешила в ванную. Плотно закрыв за собою дверь, я быстро встала под холодный душ, дабы освежить память и голову. Это очень помогло, учитывая то, что я не очень-то помнила, при каких обстоятельствах уснула. Наскоро обтерев холодное тело махровым полотенцем, я надела нижнее белье и натянула на себя маленькое черное платье, застегнув еле-еле. Зачесав мокрые волосы назад и сдобрив их большим количеством геля, который я нашла на полочке у зеркала, я нацепила невысокие шпильки, сантиметров по семь каждая, и отправилась во двор Дома, откуда доносилась оглушительная Музыка и крики. Спустившись со ступеней, я осмотрелась: музыка гремела, было много гостей, много световых эффектов, много знакомых лиц и большой подиум в середине этого кошмара, на котором, попивая из горла коньяк, стоял Мэтт с какими-то парнями и девчонками, веселясь и смеясь. Не струханув, когда на глаза мне попалась диджейская установка и сам диджей, я направилась туда. Обогнула целующуюся пару парней, проскользнула между танцевальным батлом каких-то девушек и наконец оказалась у диджейского пульта. Воспользовавшись длиной своего платья и вырезом на нем, я без проблем и особого труда попросила поставить мне МДД «Порно-звезда танцует». Выхватив микрофон из рук паренька, который что-то пытался спеть, я резво зашагала по ступенькам Дома, словив на себе луч прожектора. Теперь в ход пошло все мое природное обояние, когда все взгляды пали на меня. Абсолютно все прожектора померкли и остался только один, который теперь освещал меня. Все еще играло вступление, и я, воспользовавшись моментом, стянула у кого-то бутылку виски, а затем сделала глоток и разлила по своему телу, начиная с головы, заканчивая ногами. А потом, раскрыв рот, начала петь, крутя при этом задницей и водя свободной рукой по своему телу. Заиграл проигрыш, я смело подняла глаза на Уолста — он оценивающим взглядом мерил меня с ног до головы. Усмехнувшись, я стала танцевать так, как танцевала в комнате, так, словно никто не смотрел — я растрепала свои волосы и начала мотать головой из стороны в сторону, хищно облизывая губы и руками гуляя по собственному телу. Температура воздуха вокруг стала слишком высокой, но мне было плевать — дальше шли мои слова. Я вновь без стыда раскрыла рот и начала петь, расхаживая по ступенькам и то прогибаясь в спине, то наоборот выгибаясь, только уже держась за стенку. От алкоголя мое тело стало липким, и мне трудно было водить по нему руками, поэтому я просто лапала себя за все, за что можно было: за грудь, сжимая ее и приподнимая, за ноги, обхватывая их и закрывая глаза будто бы от наслаждения, за попу, шлепая ее и просто водя по ней руками, терла рукой свою промежность через платье и запрокидывала голову, широко раскрывая рот. Вообщем, вела себя настолько непристойно, насколько могла. Музыка кончилась, двор наполнился одобрительным свистом и аплодисментами, я быстро всучила кому-то микрофон и скрылась в толпе, заметив на себе сердитый взгляд Уолста…