Дотянуться До Звезд

— РЕБЯТА-А-А!!! — я кинулся навстречу парням, они, словно сговорившись, закрылись чемоданами, так что обнимать мне пришлось их. — Чего так долго? — Пробки, — мягко улыбнулся Брэд. Ребята дружно кивнули, подтверждая его слова. Я рассмеялся. Так давно я не видел этих засранцев, что, казалось, прошел уже не один год. *** — Ну, рассказывай! Как сам, как жизнь? — Дани похлюпал коктейлем и посмотрел на меня. Я повел плечами и мечтательно закрыл глаза, представляя образ Лены. Парни, переглянувшись, заржали. Я обиженно надул губы и отхлебнул немного пива, стерев с губ оставшуюся на них пену. — Влюблен наш Матвейка, влюблен… — что-то на русском пробормотал Розноер. Парни, так и не поняв, кивнули. Я тяжело вздохнул и закинул одну ногу на другую. В голове копошились разные мысли, и было понятно, о ком, о чем и почему. Помассировав виски, я повернулся к парням, они в раз глянули на меня. Стало немного страшновато, я глупо улыбнулся. — И что будешь делать дальше? — Барри сердито свел брови на переносице и стал похож на жука. Я усмехнулся и пожал плечами. А что мне было отвечать? Да, я хотел что-то сделать, чтобы порадовать Лену, но куда ж моей скудной фантазии…Поэтому я тешил себя мыслью, что ей приятно от одной только мысли обо мне. Как и, впрочем, мне о ней. — Вообще, я хотел сделать ей предложение! — вдруг для всех и самого себя, в первую очередь, ляпнул я. Все поголовно поперхнулись тем, что пили, и теперь таращились на меня, как совы на бедную, беззащитную мышку. Я сглотнул. Зачем. Зачем. Зачем я это сказал?! Хотя с другой стороны…Почему бы и да. Мое сердце было полно чувств, живот был полон бабочек, а голова — тараканов… Тараканов. Которые постоянно твердили мне про разницу в возрасте, про характеры, прочие заморочки и ебучий языковой барьер! — Так это… — озадаченно начал Нил, прерывая мертвую тишину. — Вперед! — Куда? На сцену? У нее концерт! — возмутился я, отпивая еще чуток пива. Парни переглянулись. — Может, повременишь с предложением? — О! У меня возникла идея! — вскричал я, вскакивая на ноги. — Можно устроить что-то типа розыгрыша! Вообщем, имитируем мою смерть, похороны. А потом, уже на кладбище, когда она вся такая убитая с цветами перед могилой на коленях, плачет, рыдает, а я, с цветами, с кольцом, перед ней на колени, и говорю «Йа тэбя лублу!«… — Я тебя люблю… — не спеша поправил Дани, с круглыми, как баскетбольные мячи, глазами. — Ну или так! — радостно обьявил я. Парни молчали. И моя счастливая улыбка от уха до уха не добавляла позитива в эту мрачноватую ситуацию. — Чувак, браво, это же гениально! Браво, да! Так и сделай! — внезапно заорали они, захлопав. Я аж на месте подскочил, уже по привычке выкрикнув «Блять!». Они рассмеялись, продолжая хлопать. Я приземлился в кресло перед зеркалом, рассматривая свое отражение и не замечая бурное обсуждение парней на заднем фоне. И за что она полюбила это? — я провел руками по слипшимся черным волосам, которые отливали грязным блеском. За что она полюбила это? — я провел пальцем по шершавой коже своей шеи и хмыкнул. Старею, Черт… А ей нравится даже это? — я накинул на свое лицо дежурную улыбку. Ей правда нравятся эти невзрачные ямочки на щеках? Ей правда нравятся эти тонкие бледные губы? И эти пустые голубые глаза вызывают в ней бурю эмоций? Этот неровный нос с легкой горбинкой, что всегда казался мне уродливым, тоже ей был приятен? Мои густые брови и трехдневная щетина, что каждый раз царапала ее нежную кожу? Я тяжело вздохнул и повернулся к ребятам —, а их нет! .. Оглядевшись по сторонам, я понял, что гримерка опустела, пока я разглядывал свой унылый фейс. Приземлившись на пустой диван, я растянулся на нем в полный рост и сразу же начал фантазировать на тему моей предстоящей свадьбы… Розовенькие щечки, от того, что в помещении легкий ветерок гулял, дрожащие плечики, на которые я нежно набросил розовый шарфик, что дала мне мама. Тоненькие ручки, которые скромно я сжимаю в своих ладонях, бездонные голубые глаза, в которые я нагло заглядываю и бесцеремонно смотрю. Я облизнул пересохшие губы и прикрыл глаза, представляя, как темный Свет будет освещать белоснежный корсет ее платья, как мои руки будут медленно и мучительно расстегивать его, как она будет краснеть и прикрываться своими маленькими ручками, как я буду целовать ее шею, тяжело дыша, нежно гладить ее голые бедра, сжимать руками ее упругую попку, до ее сбитого дыхания, до ее тихих стонов, ласкать язычком ее грудь, ее шею, ее губы… Как я не буду отпускать ее из своих обьятий хотя бы просто вдохнуть, и она, задыхаясь, будет вырываться из моих рук, громко и отрывисто крича «Мэтт!«… А я не буду отпускать ее. Ведь она сама не будет уходить. Она будет полностью в моей власти. Я буду наматывать ее волосы на кулак, твердо и решительно прижимать ее всем телом к холодной стене, от чего она будет приглушенно постанывать, кусая свои пухленькие губки, а я буду продолжать свои грубые движения, оставляя на фарфоровой коже ярко-красные засосы и темные синяки. Ее голос не будет смолкать, и комната будет наолнена ее ароматом, ароматом ее стонов, ее тела… — Не о том думаешь, Мэттью! — осекся я, положив подушку на свое лицо, с трудом заставив себя выдохнуть. *** Музыка глушила рев толпы, но они усиленно пытались подпевать. Я стояла на колонке, широко расставив ноги и все время наклоняясь вперед и высоко прыгая вверх. Костя и Леха носились по сцене, чуть ли не сталкиваясь грифами гитар, проскакивали рядом, разжигая в воздухе искры, прыгали друг на друга, терлись спиной друг о друга, разрывали бэк-микрофоны, рвались вперед, к фанатам — протягивали руки до рева и плача девчонок, а потом отдергивали назад и продолжали носиться по сцене. Паха барабанил, не замечая непоподаний в ритм песен, устраивал соло-партии на каждом шагу, частил с тарелочным звоном, от которого звенело в ушах у меня, подкидывал барабанные палочки в воздух и элегантно ловил их, затем продолжая играть. Андрей уже давно разъежал по волнам рук, словно Посейдон, успевая не пропускать свои партии, неплохо их отрабатывая. Я глянула на бэк-стэйдж — там стоял Макс и улыбался «аля-тридцать два не норма». Парень помахал мне рукой, и я помахала в ответ, ангельски улыбнувшись… *** — Ну, чуваки, это было круто! — вскрикнул Паха, ногой открывая дверь гримерки. Все ввалились внутрь. Уолст мирно сопел на диване. Я приземлилась рядом. Ну как, рядом. На него! Но он, похоже, не почувствовал. Я потрепала его шелковистые мягкие волосы и прикрыла глаза, уткнувшись носом в его сильное мужское плечо. *** — Эй, Лена, слышишь? — меня гладили по щеке. Нежно так, аккуратно. От чего я, мягко говоря, очушуела…Я осторожно и с опаской открыла глаза, очень боясь того, что это мог бть не Мэтт, а… — Макс?! Какого черт… — он заткнул мой рот ладонью, нависнув надо мной. Ага. Пацана вообще никак не смущало, что меньше, чем в метре от него лежал спящий Уолст. Ну. Для справки — его лучше не злить. Лучше сходить, медведя в зоопрке подразнить. Это будет безопаснее… — Да не кудахтай ты… — он уже было склонился над моим лицом, смущенно прикрыв глаза и немного приоткрыв рот. Что ж.Проучить бы его не помешало. Ну я и… Вообщем-то, я лежала на Уолсте спиной, поэтому, когда Макс стал медленно нагибаться ко мне, я потихоньку начала отодвигать голову в сторону. — Лена-а-а… — в голос простонали Макс и Мэтт раскрывая глаза. Я выскользнула из-под парня, и вскочила на ноги. Мне спасаться самой или спасать того, от кого надо спасаться?! — ЛЕНА-А-А!!! — снова в голос заорали эти идиоты, тоже вскакивая на ноги и бросаясь на меня. — Эй! — недовольно встрял Паша, оттягивая момент моей смерти. Послышался закадровый смех моих ребят и Грейсов, которые смотрели на происходящее, как на сцену из какой-то комедии. — Помедленнее! Я же снимаю! ..