Кремовый фарфор

— Ну, и где же твой хвалёный кукольник? Позабыл тебя, видимо, а, Мадлен? Стараясь не обращать внимания на ядовитый тон Оливера, она отвернулась, чтобы достать из ящика булочку с повидлом, и спокойно ответила: — Значит, мистер Кейнс занят. Он, в отличие от тебя, не сидит без дела, а содержит чудесный магазин. Его куклы… это нечто невероятное. Ты был там? — Проходил мимо, — небрежно отозвался мужчина, задетый её тоном. — Ничего особенного. Мадлен передёрнула плечами. — Тебе не понять. — Разумеется. У меня же нет горы денег, чтобы водить девушек в кафе. — Не будь смешным. Это было один раз. — Ага, а после этого он исчез и даже близко не подходит к пекарне. — Может, он заболел? — взволнованно предположила девушка, тут же представив себе рыжего юношу в постели, с покрытым испариной лбом и тёмными кругами под глазами. — Или понял, что ничего от тебя не добьётся, и решил не тратить время, — скривился Оливер. Она воинственно вскинула голову. — Прекрати говорить гадости, ты совсем не знаешь мистера Кейнса! — Ты его тоже не знаешь, Мадлен. Неизвестно, что у него на уме. Может, он только и ждёт, когда ты сама придёшь к нему в магазин, чтобы… — Мужчина выразительно замолчал. — Хватит! — отрезала дочь пекаря. — Никто не давал тебе права так говорить! — Он тебе нравится? — серьёзно спросил Оливер. Порозовев, Мадлен снова отступила к ящикам. — Я не обязана на это отвечать. — Нравится или нет? — По крайней мере, я уверена, что он не причинит мне вреда. Он не такой, как все, — убеждённо ответила девушка, повернувшись спиной к другу. Вздохнув, он пробормотал что-то нечленораздельное, одарил её полным тревоги взглядом и вышел из пекарни. Мадлен устало прислонилась лбом к ящику с печеньем. В последнее время Оливер стал невыносимым, но в одном он был, пожалуй, прав: ей действительно нравился Дорсель Кейнс, даже если она боялась сама себе в этом признаться. Его отсутствие внушало тревогу и беспокойство. «Зайду к нему вечером», — решила девушка. А кукольник тем временем сидел у себя в магазине и в перерывах между беседами с покупателями апатично смотрел в стену, напряжённо размышляя. Он не выходил на улицу и не видел Мадлен уже три дня. На что он надеялся? Что она придёт сама или же напротив, забудет о нём и больше не станет приближаться к лавке? Несовместимые друг с другом желания. С каких пор он перестал понимать, чего хочет? А главное — по какой причине это произошло? К вечеру Дорсель заметил, что потребность увидеть девушку возросла. В конце концов, можно просто понаблюдать за ней сквозь витрину и не сообщать о своём присутствии. К тому же, это возможность узнать, как Мадлен относится к его исчезновению — возможно, она уже и думать забыла о нём. Накинув тёмный плащ, молодой человек запер магазин и поспешил к пекарне, ощущая едва ли не страх. А вдруг, пока он ждал появления Мадлен, с ней что-то случилось? И как он не подумал об этом раньше? Дорсель ускорил шаг. Опасения подтвердились: у пекарни собралась небольшая, взволнованно шумящая толпа, причём они не стремились по обыкновению войти в магазин, а рассматривали что-то, лежащее на брусчатке. Неожиданно раздался громкий испуганный голос Мадлен: — Помогите, пожалуйста! Кто-нибудь, позовите доктора! На мостовой, разметавшись, лежал пекарь Саммерс, из уголка его рта вытекала алая струйка. Дочь стояла рядом с ним на коленях и со слезами на глазах всматривалась в его застывшее лицо. — Отец, ты меня слышишь? Пожалуйста… — Сбегайте за врачом, — сказал кто-то из толпы, и шустрый уличный мальчишка бросился прочь. Двое мужчин подняли пекаря и внесли в открытые двери магазина. Народ постепенно расходился, кто-то забегал в пекарню, а Мадлен замерла на том же месте, бессильно уронив руки на колени. Дорсель беззвучно приблизился к девушке и опустился на колени рядом с ней. Мадлен подняла бледное заплаканное лицо. — Его сбила карета, едва он ступил за порог, — пробормотала она. — Промчалась, даже не притормозив… Её голос надломился. Внезапно Мадлен уткнулась носом в плечо кукольника, вцепилась пальцами в его плащ и тихо заплакала, прижавшись к нему всем телом. Дорсель окаменел. Так близко. Невероятно близко. «Что делать?» Не уверенный, что поступает правильно, юноша положил ладони на вздрагивающие тёплые плечи. Мадлен всхлипнула и прильнула ещё теснее, будто стремясь закрыться от мира в его несмелых объятиях. И когда она отстранилась, накатило странное ощущение пустоты. — П-простите… — пробормотала Мадлен, опустив голову. Её пальцы всё ещё сжимали ткань его плаща. — Я просто… Карамельные веснушки на щеках девушки растворились в прозрачных каплях. Не думая, Дорсель поднял руку и бережно, едва касаясь, провёл пальцем по влажной коже, утирая слёзы. Прохладная. Блестящие глаза Мадлен широко распахнулись. Неожиданно молодому человеку стало интересно: её губы такие же холодные и твёрдые, как фарфор, или нет? Повинуясь любопытству, его рука сместилась, большой палец потянулся к нежным кремовым губам… — Мадлен! «Тебя стоит изрезать на куски», — подумал Дорсель, повернув голову в сторону запыхавшегося Оливера, который остановился в шаге от них. Девушка вздрогнула и отстранилась от кукольника, спеша подняться на ноги. Оливер прижал её к себе. — Я слышал о твоём отце. Всё будет хорошо, ты только не плачь! — Всё в порядке. — Она осторожно высвободилась из его объятий и мужественно улыбнулась. — Благодаря мистеру Кейнсу я уже немного пришла в себя. Лёгкий румянец залил бледные щёки Мадлен, когда она повернулась к Дорселю, стоявшему за её спиной и обменивающемуся недобрыми взглядами с Оливером. — Спасибо, что оказались рядом и поддержали меня, — тихо произнесла девушка. — Простите, я должна идти к отцу. Поклонившись, она скрылась в пекарне. Оливер Шилдс прищурился и скрестил руки на груди, осматривая противника — тот был ниже его почти на голову. — Снова ты тут ошиваешься? Отвали от неё, понятно? Кукольник наклонил голову. За его спиной в тусклом свете фонаря блеснуло серебро ножниц, молниеносно выхваченных из кармана. Правда, пока Оливер их не видел. Дорсель ещё думал. — Она моя, — сообщил он ровным голосом. — Чёрта с два! — огрызнулся мужчина. — Я знаю её всю жизнь, а ты лишь несколько дней! Оставь её в покое! — Ты за неё не отвечаешь. — Отвечаю! И я убью тебя, если тронешь её хоть пальцем, рыжий урод! — Я — урод? — удивился Дорсель. — Ещё какой! — сплюнул Оливер. — Короче, я предупредил тебя в последний раз. Увижу, что ты тут крутишься — зарежу. Проводив раздражённого противника слегка недоумённым взглядом, молодой человек опустил глаза на лужу у своих ног. Урод? Почему Оливер так назвал его? Дорсель никогда об этом не задумывался, но в его облике как будто не наблюдалось ничего уродливого. Или он неправильно понял? Постояв ещё немного, юноша толкнул дверь пекарни и вошёл внутрь. Пусто. Из дальнего угла вышла Мадлен, её щёки уже не были такими бледными. — Вы здесь? — тихо удивилась она. — Я думала, вы давно ушли. — Как твой отец? — спросил Дорсель. Девушка слабо улыбнулась. — К счастью, опасность миновала. Теперь ему нужен только покой. Я так перепугалась… но сейчас всё позади. Его увезли домой, а я осталась закрыть лавку… но вот задержалась. — Я провожу тебя. — Спасибо. Накинув плащ, Мадлен заперла дверь на ключ и оперлась на руку Дорселя. Впервые он подумал о том, что ходить под руку с ним должно быть гораздо удобнее, чем с долговязым Оливером. — Мне показалось, вы поссорились с Оливером? — частично угадала мысли спутника девушка. — Нет, — слегка пожал плечами кукольник. Какие бы то ни было ссоры с этим человеком его совершенно не волновали, главное, чтобы он держался как можно дальше. — Он несносен! Хотя он тревожится за меня… Простите его, мистер Кейнс. — Я не держу обиды на тех, у кого голова набита соломой. Мадлен рассмеялась. — Да, иногда складывается такое впечатление… Дальнейший путь проходил в молчании. У крыльца своего дома девушка остановилась и повернулась лицом к Дорселю. — Спасибо вам за всё, мистер Кейнс. Сегодня вы снова спасли меня. — Но опасность грозила твоему отцу, а не тебе, — заметил он. — Я говорю не об этом. Я была растеряна, подавлена… а благодаря вам нашла в себе силы подняться. Такая удача, что вы оказались рядом. — Вдруг нежное лицо омрачилось, и Мадлен прошептала почти обиженно: — Где вы пропадали эти три дня? Я беспокоилась… — Обо мне? — Конечно, о вас, о ком же ещё! — засмеялась дочь пекаря, но смех звучал невесело и слегка наигранно. Она взглянула в лицо юноши. — Вы были заняты, верно? Поэтому не навещали меня? Поймите правильно, я вас не принуждаю, просто… странно было вот так исчезнуть. Надеюсь, вы больше не пропадёте? — Нет. — Хорошо. Медлить было нельзя. Столько опасностей грозит красивой хрупкой кукле… Её нужно забрать отсюда немедленно, пока никто не видит. С ним Мадлен всегда будет в безопасности. Пальцы Дорселя решительно сжали ножницы, и вдруг девушка подалась вперёд и быстро коснулась губами его щеки. Её кожа мгновенно приняла клубничный оттенок. — Спасибо вам за всё. До свидания! — скороговоркой выпалила она и скрылась за дверью. Рука юноши медленно выскользнула из кармана и потянулась к щеке. Её губы были мягкими и горячими. Удивительно. Прикрыв фиалковые глаза, Дорсель побрёл по пустынной улице, вызывая в памяти лицо Мадлен, и понял, что больше не может ждать. «Эта кукла должна стать моей». Только так можно уберечь её от опасностей… и от Оливера, который своими грубыми неуклюжими руками может сломать её. Она не достанется никому, кроме Дорселя Кейнса, даже если её губы станут холодны, как лёд. Не такая высокая цена за вечность, проведённую вместе.