Кремовый фарфор

У всех кукол были холодные руки и лица. Дорсель специально обошёл все свои творения, чтобы убедиться в отсутствии тепла у фарфора. Необычное чувство, возникшее вчера, при встрече с той девушкой, не исчезло, а напротив, нарастало с каждым часом. За окном рассвело, и кукольник решил, что уже можно идти. Сегодня он собирался воспользоваться приглашением Мадлен и вновь увидеть её. Люди сонно ползли по улицам, будто последние осенние мухи. Дорсель Кейнс не замечал их — он высматривал нужную вывеску. Скоро витрина пекарни обнаружилась, и молодой человек остановился на другой стороне улицы. Сквозь чистое стекло было ясно видно светлое помещение. Полки ломились от выпечки. Чего там только не было! Блестела глазурь на печеньях, разлетались хлопья слоёного теста, дымилась густая карамель, текли реки джема, пышные облака взбитых сливок так и просились на язык, орехи и засахаренные фрукты казались драгоценными камешками. Сладкая сказка для всех, у кого есть деньги. Мало кто мог пройти мимо витрины, не притормозив, хоть раз не потянув носом пропитанный сахаром воздух. Но Дорселю Кейнсу было безразлично то, что притягивало остальных. Он смотрел только на неё. Улыбчивая, в опрятном белом фартуке, с закатанными до локтей рукавами, Мадлен бойко распродавала товар и снисходительно принимала комплименты. Какой-то уже не молодой джентльмен облокотился на прилавок и попытался завладеть вниманием девушки, но возмущённая жена утащила его за локоть, даже не успев сделать покупку. Молодой человек стоял на улице до тех пор, пока взгляд Мадлен случайно не проник сквозь витрину. Всплеснув руками, дочь пекаря подозвала младшего братишку и махнула рукой в сторону дверей. Мальчик выскочил из лавки и подбежал к кукольнику. — Сестра просит вас войти! — сообщил он с поклоном. Помедлив, Дорсель последовал его совету. — Ну что же вы там мёрзнете, мистер Кейнс? Заходите скорее! — окликнула его Мадлен, и взоры всех покупателей обратились на него. Несколько молодых мужчин недовольно поджали губы. — Добрый день! — Добрый день, — эхом повторил он. — Мадлен, кто это? — ревниво спросил какой-то мужчина. — Хороший знакомый, — любезно и непреклонно отозвалась она, тем самым прекращая расспросы. — Подходите же сюда. Рыжий юноша осторожно приблизился к прилавку. В его руки тут же сунули свёрток с большим куском пирога. Пальцы Мадлен на какой-то волос не достали до его руки, и отсутствие прикосновения вызвало странное сожаление, едва ли не досаду. А ведь, возможно, ради этого кукольник не надел сегодня перчатки… Дорсель уставился на пирог. — Я ведь обещала! — улыбнулась дочь пекаря, её глаза сверкали. — Попробуйте. Семейный рецепт. — Так-так… — протянул всё тот же недовольный мужчина. — Значит, каких-то проходимцев ты маминым пирогом угощаешь, а старых друзей нет? — Этот человек спас меня. Увы, ты не можешь похвастаться тем же, Оливер, — спокойно отозвалась Мадлен и снова повернулась к кукольнику. — Что же вы не едите? Пришлось откусить небольшой кусочек. Мягкое тесто таяло во рту, кусочки ягод щекотали язык, а на губы налип мелкий белый порошок. — Что это? — спросил Дорсель, аккуратно проводя по пирогу пальцем. — Это же сахарная пудра! — рассмеялась девушка. — Неужели никогда не пробовали? — Никогда. А если подумать, когда он в последний раз вообще чувствовал вкус еды? — Но это ужасно! — сокрушённо покачала головой Мадлен, хотя в её глазах плясали смешливые искорки. — Тогда вы просто обязаны попробовать наши заварные колечки с сахарной пудрой. — Чертовка! — хохотнула одна из женщин. — Кому угодно свой товар загонит! — Вот и делай людям добро! — фыркнула дочь пекаря. Дорсель вдруг понял, что уголки его губ тоже приподняты, а он даже не заметил, когда начал улыбаться. — Мистер Кейнс, хотите попробовать? — Да, — кивнул юноша, хотя не собирался соглашаться. Зато таким образом можно добиться расположения девушки, её доверия, а потом… «Она будет моей куклой», — решил он, глядя, как Мадлен вынимает из коробки небольшое колечко из теста, обсыпанное сахарной пудрой. Он перепробовал почти всё. Неугомонная девушка подсовывала всё новые и новые сладости, а он безропотно повиновался, ощущая на языке вкус печёных яблок, карамели, миндаля, корицы и ещё множество незнакомых вкусов. Остальные покупатели только удивлялись, как молчаливый гость до сих пор не лопнул. Мужчина по имени Оливер ворчал: — Пристала к человеку… Лучше бы работала! — Он поймал проходящую мимо девушку за юбку и дёрнул на себя, обвивая рукой её талию. Дорселя посетило странное желание воткнуть в эту руку ножницы. — Ох, ну брось, я всё успеваю! — рассмеялась Мадлен и, извернувшись, вложила в рот Оливера кусочек эклера. Ухмыльнувшись, он смачно чмокнул её в щёку. Смотреть на это было неприятно. Высвободившись, дочь пекаря обратила внимание на Дорселя. — Вы не едите? Сыты? Он задумчиво слизнул с кончиков пальцев сахарную пудру. — Я сыт, — подтвердил молодой человек, хотя насыщение было последним, что занимало его в ту минуту. Непроницаемые фиалковые глаза столкнулись с наполненными злостью серыми глазами Оливера. «Из него не выйдет хорошей куклы, — понял Дорсель. — И у него грязные руки. Он не должен пачкать ими чистую куклу. Мою куклу». — Кто ты такой? — довольно грубо буркнул мужчина. Склонив голову к плечу, кукольник промолчал, глядя так пристально, что Оливер невольно поёжился. — Этого человека зовут Дорсель Кейнс, — охотно пояснила Мадлен, замирая рядом с гостем. Её пальцы почти невесомо коснулись его локтя, делясь теплом. Юноша замер, в который раз удивляясь тому смутному волнению, что возникало в нём от этого простого жеста. — И я пригласила его сюда в благодарность за то, что он для меня сделал. Не груби ему, Оливер. Мистер Кейнс, это Оливер Шилдс, сын старого друга семьи. — В своё время мы с этой девушкой купались голыми в пруду, — усмехнулся мужчина, будто это давало ему какие-то права на Мадлен. Дорсель Кейнс так не считал. — Нам было по три года! — засмеялась она. — Не заставляй меня краснеть. — Это лучшее, что можно сделать для твоих щёчек… Будь кукольник более красноречив, он бы непременно осадил наглеца, но этого Дорсель делать не умел. Вместо этого он повернулся к девушке. — Приглашаю вас на прогулку. В магазине вдруг стало очень тихо. Изумлённая Мадлен отступила на шаг, её глаза расширились. Кажется, она была растеряна. Неужели он сказал что-то не то? — Слушай, а ты не слишком далеко зашёл?! — прорычал Оливер, и неожиданно девушка улыбнулась. — Конечно, мистер Кейнс, буду рада! Покупатели дружно вздохнули. — Каково… — Вот заявление… — С незнакомцем… — С кукольником… — Мадлен… — медленно процедил Оливер. — А ты не… — Не тебе решать, что мне делать! — вскинула голову дочь пекаря. — Мистер Кейнс не причинит мне вреда, я уверена. — Она повернулась к Дорселю. — Я закончу работу в восемь. Вы зайдёте за мной? — Да. — Хорошо, я буду ждать. Наверное, пора было уходить. Молодой человек в последний раз насладился улыбкой Мадлен и вышел из пекарни, не вслушиваясь в подозрительный шёпот за спиной. Теперь у него появился шанс. Испытывая беспричинное волнение, кукольник вновь пришёл к лавке в назначенное время. Вскоре вышла и Мадлен, одетая в скромное бирюзовое платье и просторный плащ. Шоколадного цвета волосы были заплетены в косу. Она улыбнулась, но выглядела усталой. — Добрый вечер, мистер Кейнс. — Добрый вечер, — кивнул он и только сейчас понял, что не знает, как вести себя на прогулке с девушкой. Никогда прежде не доводилось бывать в такой ситуации. Дорсель растерялся, замерев на месте. Мадлен несмело поджала губы. — Что ж, идёмте? — Да. Мимо них торопливо прошла хихикающая парочка — девушка вцепилась в локоть молодого человека. Последовав их примеру, Кейнс механическим жестом предложил спутнице руку, надеясь, что поступает правильно. Так же неуверенно Мадлен оперлась на его локоть. Странное тепло от её прикосновения проникло сквозь плотную ткань двух плащей. Что это? Хотелось бы знать… Они молча зашагали по улице. Выбор дальнейшего пути зависел только от них самих, но Дорсель уже решил, где всё закончится — в его магазине. Он жаждал привести Мадлен туда. «Она должна остаться со мной» — Ой, смотрите! — потянула его за рукав дочь пекаря, внезапно оживившись. — Какая красота! В витрине магазина красовалось симпатичное зелёное платье с пышной юбкой. — Винный бархат, — неожиданно даже для самого себя сказал Дорсель. Мадлен недоумённо подняла глаза. — Что? — Это пойдёт тебе больше. — Вы так считаете? — Она на миг задумалась, потом беспечно мотнула головой. — В любом случае, это слишком дорого для меня. — Всё возможно. Больше они не разговаривали. Прогулка проходила по странному маршруту. Как только Дорсель намеревался свернуть к своему магазину, Мадлен ненавязчиво тянула его в иную сторону, стараясь держаться освещённых улиц, поскольку уже стемнело. Почему он не настоял на своём? Много раз он хотел сделать именно это, но по неизвестной причине позволял девушке самой выбирать дорогу. Это заставляло его чувствовать растерянность, раздражение… и в то же время получать странное наслаждение от прогулки, от того, что рука Мадлен касается его руки. — О, Мадлен! — узнала девушку какая-то женщина. — Свидание? В ответ она лишь рассмеялась. Когда знакомая прошла, дочь пекаря застенчиво пробормотала: — Её вопрос смутил меня. Даже не знаю, что отвечать… — Ничего, — отозвался Дорсель. Они оказались на улице, ведущей прямо к его магазину. Внезапно накатившее волнение заставило его остановиться. Он уже видел её своей: покорную, неподвижную, в бархатном платье винного цвета, с блестящими волосами, разметавшимися по атласной подушке — такую красивую… — Мистер Кейнс, мне пора. Кукольник почти испуганно взглянул на девушку, выпустившую его локоть. Мадлен отступила на шаг. Молодой человек хотел схватить её за руку, удержать на месте, но не сделал этого. Дочь пекаря сжала кулаки и неожиданно выпалила: — Позвольте мне объяснить причину моего появления здесь. Наверное, я могла показаться глупой, легкомысленной или тщеславной, если согласилась пойти на свидание с едва знакомым человеком… «Свидание?» — слово прозвучало как удар молнии. — …но на самом деле я не такая, правда. Обычно я так не делаю, но… вы другой. — Мадлен подняла голову. Ореховые глаза блеснули уверенностью. — Я вижу это. Вы смотрите на меня не так, как другие мужчины, которым нужно… лишь одно. — На её лице мелькнула досада. — Но вы… Я как-то сразу стала доверять вам. Понимаете? Какая же она красивая… Дорсель осознал, что не может двинуться с места. Похоже, сегодня кукла будет спать в собственной постели. Пока. — Мы встретимся снова? — спросил он. Уголки кремовых губ дрогнули. — Лондон всё же не такой уж большой город, мистер Кейнс. Спасибо, была рада прогуляться с вами. — Мы сможем снова пройтись завтра? — Завтра я не смогу… Увидим. Внезапно он вспомнил ещё об одной вещи. — Будь осторожнее с Оливером Шилдсом. — Мы друзья детства и только, — поджала губы Мадлен. — Мне жаль, что он нагрубил вам, но прошу, не стоит беспокоиться. Не нужно меня провожать, здесь совсем близко. Неужели слова об Оливере обидели её? Неожиданно девушка закрыла лицо руками. — Ох, простите, кажется, я и сама чересчур резка… Простите, простите меня. — Я не в обиде. Мадлен улыбнулась. — Благодарю вас. Заходите в пекарню, буду рада. Доброй ночи, мистер Кейнс. С этими словами она развернулась и лёгкой походкой помчалась по улице. Необычная кукла. Тёплая, непослушная, подвижная, вызывающая странные чувства… Желание подчинить её себе боролось внутри Дорселя с невольным восхищением. Мадлен привлекла внимание не зря. И теперь она не покидала мысли ни на секунду. Единственное, чего не мог понять молодой человек: почему он всё-таки не привёл её в свою лавку? Куклы встретили хозяина преданными взглядами стеклянных глаз. Проходя мимо, он легко коснулся ладонью гладких каштановых волос одной из игрушек. Она отдалённо напоминала Мадлен, однако девушка станет гораздо, гораздо более красивой куклой… Может быть, стоит сделать подарок? Кажется, так часто делают. Но что он мог? Он ведь не умел делать ничего, кроме кукол…