Падающая звезда

— Сульфус, ты такой непоседа, — смеясь, воскликнула женщина с ярко-огненными волосами. — Мама, а правда, что у меня лучше получается, чем у Стефана? — Сульфус, вы опять на что-то поспорили? — женщина состроила строгую мину и, уперев руки в бока, серьёзно посмотрела на сына. — В прошлый раз мы спорили на то, кто больше съест бургеров, — задорно проговорил брюнет. — Ну и кто победил? — с лёгкой усмешкой спросила зеленоглазая, уже зная исход этой истории. — Стефан такой обжора, как он смог съесть столько, — недовольно пробурчал он про себя, но женщина и так все поняла. — Сульфус, Эмилия, как вы? — к ним подошёл высокий мужчина с янтарными глазами. — Спасибо, дорогой, все хорошо. Как на работе? — Продвигаемся потихоньку, — после чего он перевёл взгляд на семилетнего сына. — А Сульфус быстро учится. — А то, он с утра пораньше встал, разбудил меня и вывел в сад… — А как он меня просил купить этот велосипед. А ну-ка, Эмилия, посмотри на меня, они опять на что-то спорят? — Джеймс, твоего сына не унять. После того, как у Стефана появился велосипед, он тоже его захотел. — Папа, папа, посмотри, как я умею, — маленький мальчик начал нарезать круги во дворе, широко улыбаясь своим родителям. — Сульфус, а ну-ка, на что вы в этот раз поспорили? — серьёзно посмотрев на сына, произнёс глава компании. — Папа, ну какая разница? Смотри, как я умело катаюсь, — непоседа отпустил руль велосипеда и продолжал ехать, смотря на родителей. — Сульфус, смотри вперёд! — крикнули оба родителя, но от громкого удара они интуитивно закрыли глаза. Когда же они их открыли, то увидели, как их сын врезался в дерево. — Велику конец… — отчаянно проговорил мальчик, и на голову ему упало уже спелое яблоко. — Ну всё, проиграл… — Сульфус, Сульфус, ты в порядке? — с беспокойством к нему первая подбежала мать, а потом отец. — Царапина, — сказал он, сдерживая себя от того, чтобы не вскрикнуть от боли в руке. Его улыбка, которую он так старательно решил показать, исказилась в какой-то странной гримасе. — Какая ещё царапина, у тебя кровь идёт, и ты поцарапал ноги, пошли, я обработаю, — женщина схватила сына за руку, но тот не смог встать с велика, тогда Джеймс взял сына на руки и понёс в дом. Дверь открыла прислуга, ничем не удивлённая, ведь видеть юного господина в таком состоянии вошло уже в привычку. Сульфус был очень балованным ребёнком, который все время пакостил, и иногда он отплачивался за это своим физическим состоянием. Он скатывался с перил в доме, мог подмешать что-то в еду, когда она готовилась, а чтобы его не нашли, однажды спрятался в муке. Залезал на деревья и даже однажды пытался залезть на крышу дома. Такому поведению немного поспособствовал соседский мальчик по имени Стефан. Он был старше Сульфуса на три года. Маленький толстячок с богатыми родителями, которые постоянно исполняли все его капризы. Он любил дразнить Сульфуса и провоцировать его на всякие споры. Это доставляло ему большое удовольствие. Чаще всего это были задания, которые маленькому мальчику было просто не осилить. И вот тогда проигравший получал наказания, чаще всего же наказуемым был именно Сульфус. Он мог либо повиноваться Стефану весь день, либо принимать какие-то участия в его тупых и вполне непонятных экспериментах. Однажды он потащил Сульфуса на болото, чтобы тот поймал лягушек. Но скользкие создания никак не попадались в руки, и в итоге мальчик был измазан весь в грязи. Когда же Стефану не понравилось всё это, он начал швырять в Сульфуса грязь, чтобы наказать. Что заставляло маленького мальчика снова и снова пересекаться с этим оболтусом, было неизвестно. Или же Сульфус из-за своего упрямого характера хотел доказать ему, что и он не промах. Так или иначе, это продолжалось уже долгое время.       Обработав рану, Сульфус лёг на кровать и начал отдыхать. Как же ему надоели издёвки Стефана; жирный и глупый толстяк, который прячется за спинами своих родителей. Что бы они ни делали, он всегда всё сваливал на него. Всегда и во всём был виноват Сульфус, а доказать-то обратное было нечем. Ну ничего, он ещё ему покажет. На этот раз спор заключался в том, кто быстрее научится кататься на велосипеде. Плюс составлял лишь в том, что он-то, конечно же, научился этому катанию… А вот минус… минус, да, всё очень было сложно, так как родители ему еще не скоро разрешат сесть на велик, который был так долго упрашиваем отцом. В итоге куплен, да и вскоре сломан. Ну, не совсем сломан, но однозначно повреждён.       Спустя неделю, когда мальчик был полностью здоров, он снова встретился со Стефаном. Рыжеволосый, кареглазый, толстенький мальчик против брюнета с янтарными глазами и худым телосложением. Казалось бы, что если этот гигант, который был выше Сульфуса, прыгнет на него, то сломает ему все кости. Когда Стефан приблизился к мальчику, тот лишь сглотнул и готовился только к худшему. Но к его большому удивлению, Стефан протянул ему пачку чипсов, тем самым угощая его. Сульфус недоверчиво посмотрел на своего оппонента. Однажды в такой пачке чипсов оказалась жаба и разные насекомые. Ужас, который Сульфус перенёс в тот день, был неописуем. Стефан рассмеялся и, раскрыв пачку, взял чипсину и положил к себе в рот. После этого Сульфус мог спокойно испробовать данный продукт. Он начал брать одну чипсину за другой и пережёвывать. — Знаешь, сегодня я переезжаю, — сказал рыжеволосый, но Сульфус так и продолжал смотреть на него в упор и есть чипсы. — Отца переводят по работе, — продолжил он. — Так что мы с тобой, возможно, больше никогда не увидимся. Мне будет без тебя скучно, но прежде, чем я уеду… — Стефан взял пакет чипсов и надел его на голову Сульфусу. — Давай окончим наш спор. — А я-то думал, ты изменился и решил уйти красиво, — убирая с головы пакет чипсов и стряхивая с себя их, проговорил брюнет. — Запомни, мой дорогой Сульфус, красиво уходят только в фильмах, а это жизнь. — О, как красиво мы заговорили. От отца услышал? — В-возможно, — чуть растерявшись, ответил кареглазый, так как его раскрыли. — Но сейчас не об этом; три круга вокруг дома. Интересно, кто же победит? Запомни, Сульфус: это наша последняя битва. — Понял! Погнали. Два мальчика стартовали. Сульфусу, благо, купили новый велосипед, но сиденье было очень приподнято и он еще ни разу на нём не катался. Пока он возился с сиденьем, Стефан с задорным смехом ехал навстречу к своей победе. Наконец сев на велик, Сульфус поспешил догнать своего противника. Два круга он отчаянно бился за победу, но всё же отставал от него. Когда начинался третий круг, сиденье резко сильно опустилось, скорее всего, Сульфус плохо его закрепил. Брюнет остановился и поправил сиденье, сел на велик и продолжил путь. Он уже потерял всякую надежду на победу, но внезапно увидев перед собой Стефана, он, что было мочи, начал крутить педали. Уж чего-чего, но упорства ему было не занимать.       Обогнав противника, он с большой радостью направлялся к финишной прямой, которую они заранее обозначали красным мелом. Почти доехав и одержав победу, Сульфус услышал лай собак. Обернувшись, он увидел, как несколько собак погнались за Стефаном. Тот, уже весь вспотевший и уставший, еле крутил педали. Мальчик быстро мотал головой, сердце и ум разрывались, думая, что выбрать. Перед ним было два выбора: долгожданная победа над извечным соперником, которая находилась в паре миль от него, и сам противник, которого нужно было спасать.       Сначала Сульфус подумал так: что сначала он доедет к финишу, а потом помчится спасать проигравшего. Но услышав крики о помощи и громкий лай собак, у мальчика сжалось сердце и завопила совесть. Янтароглазый повернул велосипед и поехал по направлению к Стефану; увидев его, глаза мальчика раскрылись и он отчаянно стал трясти головой. Но брюнет, не послушав его, всё настигал. Попутно звав собак, он проехал мимо противника. Как он и думал, собаки побежали за ним. — Ну и каков план? Что дальше? — говорил он сам себе. Отдать себя на растерзание собакам за другого человека довольно благородно, но глупо. Ведь Сульфус Стюарт так легко не сдаётся! Он свернул за переулок, но собаки все равно нашли его. Тогда он нагнулся к земле, отчего собаки насторожились. Он взял в руки пару мелких камешек и швырнул в собак. Те с визгом убежали. Благо, они были обычными бродячими псами и не такими злыми, как казалось изначально. Довольный этой победой, но расстроенный другим проигрышем, Сульфус направился к финишу. К его удивлению, Стефан еще не перешёл финишную прямую, а оставался ждать его там. Удивлению брюнета не было предела: неужели он не воспользовался такой ситуацией и не победил его? Или же подвох состоял в чём-то другом?! Как только янтароглазый подъехал к Стефану, тот встревожено поднял голову и схватил мальчика за плечи. — С тобой все в порядке? — он стал внимательно его осматривать. — Да, вполне. — Зачем ты меня спас? Ты же был так близок к победе. Ты мог переехать финишную прямую, а потом спасти меня. — Ну, сначала я так и подумал, но мне стало тебя жаль. Да и перед кем я бы праздновал свою победу, если бы моего оппонента разгрызли бы собаки? — мальчик довольно ухмыльнулся. — Вперёд! — крикнул ему Стефан. — Не понял? Опять собаки? — он начал поспешно озираться по сторонам. — Нет, дурак, к финишу! Наша гонка ещё не завершилась! — Сульфус улыбнулся и, сев на велик, с громким смехом переехал финишную прямую. — Ну, что ж, Сульфус, на этом мы прощаемся. Как старший дам тебе совет… — Какой ты старший, ты тоже ребёнок, — воспротивился ему брюнет. — Ну и что, зато я старше тебя. Итак, — он положил руки ему на плечо, — никогда не сдавайся! — Чего? — Почему твоя реакция такая безжизненная, я же вложил туда свою душу? — Может, чувства? — И чувства тоже!

***

— Дорогой, иди сюда, — мама чмокнула меня в щёчку и усадила за стол. Сегодня мы всей семьёй пришли на фестиваль фейерверков. Здесь было довольно ярко, шумно, красиво, но в то же время очень интересно. Хотелось везде побывать, всё попробовать и везде прокатиться. Но, увы, сейчас мы зашли в ближайший семейный ресторан. Родители пообещали, что после этого мы хорошенько повеселимся, на что я сильно надеюсь. — Сульфус, не отвлекайся, ешь, — сказал отец, когда увидел, что я смотрю в окно. — Да, пап, я просто отвлёкся. Сейчас доем, и мы пойдём, да?! — я состроил милую рожицу для большего эффекта. — Только давай без этих взглядов, Сульфус, — отец улыбнулся и потрепал мои волосы. — Конечно, пойдём. Ты, главное, поешь. — Мама как всегда нежно мне улыбалась, но вот когда она щипает меня за щёчки, как сейчас, это вообще мне не нравится. Доев всё, мы направились к разным палаткам. Папа выиграл игрушечного дракона для меня. В другой игре мама обыграла папу в дартс. Дальше мы стреляли в шары, пытались попасть в банки. В общем, день проходил на «ура» и уже начинало темнеть. Мне и маме папа купил сладкую вату; я шёл впереди них, разглядывая разные прилавки со сладостями и игрушками, а они шли в обнимку, как настоящая влюблённая парочка. Ладно уж, я сегодня добрый, не буду им мешать. Только пусть купят яблоко в карамели и сядут со мной на чёртовое колесо, и я окончательно буду доволен. Только я оглянулся, как родителей и след простыл. Отлично, они потерялись. Я вздохнул, ещё и взрослые называются. Начнём изучать окрестности, далеко уйти они не могли. — Эй, пацан, ты потерялся? Только сейчас не плачь, — группа парней как-то глупо улыбалась, смотря на меня. «Нет, спасибо, с дебилами не вожусь» — ответил бы я, но мама учила быть вежливым. Что ж, сыграем с ними в игру или же нет?.. — Простите, молодые люди, я не потерялся, извольте вам напомнить, что каждый человек свободен в своих решениях, и, пожалуй, сейчас нет лучшего момента для меня, чтобы откланяться, — я с довольно интеллигентной походкой прошёл вперёд. — Чё? Чё он сказал? — послышалось мне сзади. — Вот придурки. Что ж, мамочка, я сдержал своё обещание быть примерным и воспитанным ребёнком. Я был даже чересчур вежлив. Что ж греха таить, я был великолепен. Эти идиоты даже ничего не поняли. Хорошо, что бабушка заставляла смотреть вместе с ней эти старые фильмы. Оказывается, эти фразочки могут быть очень полезны. — Милый, посмотри, какой миленький мальчик. — Он потерялся? — Давай поможем ему. — Ой! — я стукнулся носом об что-то твёрдое. Подняв голову, я увидел почти двухметрового мужчину в солидном костюме. — Посмотри, какой милашка, может, возьмём его себе? — рядом с ним стояла накрашенная блондинка в красной шляпке, в красном блестящем платье, на чёрных шпильках и с чёрной сумочкой, в которой, кажется, была собачка чихуахуа. Что такие люди здесь делают? Ладно мы, моя мама любит гулять везде, она не избалованная богатая леди и любит отвлечься от разных пати и погулять в интересных местах. Но смотря на них, мне не кажется, что они созданы для таких мест. — Дорогая, мы не можем его взять. Это же не наш ребёнок. — Тогда давай купим его! — она резко взяла меня на руки. — Смотри, у него глаза блестят, как у кошки. — Почему именно сегодня мне попадаются такие странные люди?! Я ведь вроде нормальный ребёнок, не? И что мне теперь делать? Ладно уж, подыграю. — Мяю, — я мяукнул. М-дя. Стыдоба. — Стив, смотри, он мяукнул. Он такой няшный. Я хочу его. Где его можно купить? У меня сейчас нет наличными, можно я оплачу тебя кредитной картой? — Женщина, ау, ты это говоришь семилетнему ребёнку? По ходу, она совсем тронутая. Ну, хоть Стив кажется нормальным. — Мюрель, я никого не вижу тут. Пойдем спросим у того продавца, — И ты Брут! Поехавшая семейка. — Извините, нам понравился этот ребёнок, сколько он стоит? — спросила женщина у продавца ближайшей лавки. — Простите, но я не знаю этого ребенка, скорее всего, он потерялся и уж тем более не продаётся, — ну хоть ты оказался нормальным человеком. — Плачу любые деньги, — мужчина достал огромный чемодан с деньгами. — Продано! — Так бы и сразу. — И они довольные потопали куда-то. Боже, меня так легко продали, да неизвестно кому и за какую цену. У того продавца аж глаза заблестели, когда он деньги увидел. Вот так легко продать чужого ребёнка. Нет, ну я просто в шоке. Я попал на фестиваль или в цирк идиотов? Что же мне делать? На руках меня несёт этот гигант, у него сильная хватка, мне не выбраться. Думай, Сульфус, думай. Внезапно послышался лай! Ах да, щенок! — Тётя, а как зовут вашу собачку? — я состроил милую рожицу. В девяти из десяти случаев это работает. Только мой отец этому не подвержен. — О, лапочка, она тебе тоже понравилась? Её зовут Фифи. Правда, милое имя?.. — Потом она начала без конца о чём-то говорить, но я её уже не слушал. Фифи, значит. Хм-м, что же делать… В одной из лавок я увидел резиновую кошку, когда мы проходили, я незаметно схватил её. Итак, всё готово, пора начинать. — Эй, Фифи, Фифи… — я начал звать собаку, та, спустя время, обратила на меня внимание. Я начал размахивать игрушкой и раздражать собаку. Корчить рожи и вертеть игрушкой перед её носом. Маленькая Фифи всё злилась и злилась. Выражение лица злой собаки мне не понравилось, но зато это поможет мне сбежать. Когда Фифи была на пределе, я кинул игрушку. Собака, не выдержав, выпрыгнула из сумки и направилась к игрушке. — Фифи, эй, Фифи, дорогая, постой! Милый, сделай что-нибудь, она убегает! — не подождав мужа, хозяйка убежала за щенком. Вот он, мой шанс. Долго не думая, я выбрался из оков опешего мужчины и начал бежать. — Товар, товар убегает! — крикнул мужчина. — Я Сульфус Стюарт, а не товар! — показав язык и крикнув это, я побежал дальше.       Остановился я у чёртового колеса и начал переводить дыхание. Да у меня уже опыт с этими собаками накопился. Правда, я их только бесить и умею. Но что поделать, трудна жизнь героя. Но правда, сумасшедшая была парочка, купить ребёнка… Хотя… тот продавец не чем не лучше… В общем, сумасшедшая ночка. Итак, как истинный герой, мне пора найти своих родителей. И где же они? Я начал оглядываться, как вдруг они подбежали ко мне, оба красные и запыхавшиеся. — Сульфус, где ты был? Мы тебя так долго искали! — Как говорится, хорошие люди приходят к мыслям… — сказал я им. — О чём это ты? — на это я им лишь подмигнул, улыбнулся и обнял. После этого мы сделали семейное фото и в итоге прокатились на чёртовом колесе.

***

— Мама, ты так красиво играешь, сыграй ещё, — я вошёл в большую гостиную, где было расположено красивое чёрное фортепиано. — Сульфус, ты слышал? — улыбаясь, спросила мама. — Да, это было так прекрасно, — также улыбаясь ответил я. — Ну, тогда иди сюда, я покажу тебе, — я сел рядом с мамой и начал наблюдать за её движениями. Как только она начала играть, зал заполнился лёгкими и нежными нотами. Прекрасная музыка, успокаивающая мою душу, так напоминающая материнскую нежность и тепло. Я внимательно следил за активными перемещениями её тоненьких и очень белых пальцев. Вообще, у матери была очень светлая кожа, именно она досталась мне от неё. Красные и алые губы, длинные и красивые ресницы, выразительные глаза. Прекрасная лучезарная улыбка, которая так согревала моё сердце. Я чувствовал умиротворение, слушая её и сидя рядом с ней. Её ровное дыхание и сердцебиение сливалось с лёгкой композицией, которую она так умело исполняла. Я вдохнул полной грудью, ощущая себя свободным и испробовавшим музыку человеком. Хотя именно в эти мгновения я только начал понимать, что вообще такое музыка, композиция, ноты. Всё это казалось мне очень красивым, возвышенным. Я чувствовал себя настолько счастливым и переполненным положительными эмоциями, что не сдержавшись, я крепко заключил маму в объятия. От неожиданности она перестала играть и удивлённо посмотрела на меня. — Сульфус, сынок, всё в порядке? — я удобно лёг на её колени и, закрыв глаза, ответил: — Ещё как в порядке! Ты так чудесно играешь! — Правда? Ты правда так думаешь? — Хоть глаза мои были закрыты, но я знал, что сейчас она улыбается. — Правда, я правда так считаю, ты великолепна! — улыбаясь, я продолжал хвалить её. Неожиданно, на моей щеке начали появляться мокрые капли. Я открыл глаза и увидел, как мама сильно плакала. Испугавшись, я тут же привстал и обнял её. — Мама, мама, зачем ты плачешь? — моё сердце разрывалось, видя её в таком состоянии. — Просто я очень счастлива, правда… очень… — она судорожно продолжала плакать, а я не переставал гладить её по волосам. Когда она успокоилась, я встал по середине гостиной. Мама удивлённо посмотрела на меня. — Эмилия Стюарт должна стать великой пианисткой! — с энтузиазмом, размахивая пальцем, говорил я, а мама громко засмеялась. — Почему ты смеёшься? — спросил я обиженно. — Потому что это невозможно, — смахивая с лица слёзы, ответила женщина. — Если захотеть, то всё возможно. Как сказал один человек, никогда не сдавайся! — я героически положил свои руки ей на плечо и кивнул. — И кто это такое сказал? — сдерживая смех, спросила мама. — Стефан, — чуть тише ответил я. — Стефан? Так и сказал? — Да, так и сказал. Сказал: «Эмилия Стюарт пусть никогда не сдаётся!» — воскликнул я и начал кружиться по всей зале. — Маэстро, музыку! — смеясь проговорил я. — Yes, my Lord! — сказала мама на английском и продолжила играть на фортепиано. Мне казалось, что весь зал оживал вместе с ней, вместе с её игрой, и от этого было так хорошо и радостно, что хотелось, чтобы этот миг длился вечно…

***

Мы были обыкновенной, счастливой семьёй. Всё протекало так мирно и спокойно. По крайней мере, мне всегда так казалось. Но неужели вся эта мирная жизнь была лишь игрой? Игрой на её большом и чёрном фортепиано… — Как же ты мне надоела! Сколько я должен говорить тебе, что у тебя ничего не выходит! Прекрати играть! Или ты стараешься привлечь к себе всеобщее внимание?! — Джеимс, успокойся, ты пьян, — мама попыталась отобрать находившуюся в руках у него вазу. — Отстань, я не успокоюсь. Я видел, как ты говорила с ним в саду. Что у вас с ним? Говори! — он размахнулся и чуть было не ударил её, но позже отвернулся. — Ничего, ничего не было. — Не ври, я сказал. — Я клянусь тебе, что ничего не было, — плача и уже почти умоляя, говорила она. Я с ужасом наблюдал за этой картиной издалека. Мои ноги будто сковал сильный страх и не отпускал. Я просто не знал, что делать. Внутри всё переворачивалось. — Давай поговорим завтра, Сульфус спит, не будем его будить. — Пусть встаёт… пусть встаёт… — качаясь из стороны в сторону, говорил отец. Он чуть не упал, но мама успела попридержать его. — Я сказал, не трогай меня, — он сильно толкнул маму, отчего она упала на пол. — Мама! — не выдержав, я подбежал к ней. Она выглядела ужасно: красные глаза, растрепанные волосы, чуть изорванная одежда. На ноге я заметил пару синяков. Сколько времени это продолжается? Чего я еще не знаю? — Мама, ты в порядке? — я попытался помочь ей встать. — А ты не вмешивайся, сопляк! — отец размахнулся и хотел было ударить меня вазой… Я готовился к удару и поэтому закрыл глаза. Послышался звук разбитой вазы, но я ничего не почувствовал, лишь что-то теплое стекало на мою руку. — К-кровь… — я с ужасом отдалился. Мама порезалась… точнее она защитила меня. — Сульфус… иди в комнату… — я лишь махал головой и судорожно трясся… к-кровь… голова закружилась. Я стал чувствовать себя плохо. — Сульфус, прошу… — Делай так, как она говорит, а не то тоже получишь… — отец стоял уже с другой вазой в руках и размахивал ею в разные стороны. В моих глазах застыл ужас. Что я могу сделать? Как помочь? — Сульфус, уходи… — Но мама… — Сульфус, пожалуйста, послушай меня и уходи! Уходи! — из-за её криков я быстро поднялся к себе в комнату, дабы не сделать ещё хуже. Снизу снова послышался звук разбитой вазы и ещё чего-то тяжёлого. Я вышел на балкон. Отец вынес мамино фортепиано на улицу и начал его ломать, крича: — Ты больше никогда не будешь играть на нём, больше никогда! — я смотрел на это всё с неописуемым ужасом и болью. Мамина мечта, цели и надежда, — всё это рушится прямо перед её глазами. От нервов у меня скрутило живот, я стал часто дышать и осел. Мне было так плохо, голова раскалывалась от криков мамы. Хоть я и не хотел плакать, но слёзы рефлекторно полились у меня из глаз. В этот момент я ничего не чувствовал, лишь пустоту. А я так хотел, чтобы она продолжала играть, стала бы известной пианисткой, но неужели её мечтам было суждено разбиться этой ночью?! Отец, ты так жесток! Зачем же ты так с ней? Я чувствовал своё бессилие, свою слабость, слабость маленького ребенка, не сумевшего помочь своей матери в этот сложный для неё период. Я сидел на холодном полу балкона, живот и голова до сих пор болели. Я до сих пор не верил во все происходящее. Мне такое даже в кошмарном сне не приснится! Что же произошло? Я даже ничего не понял. Я уже ничего не понимаю…

***

— Она ушла, эта дрянь сбежала с этим подонком! Сульфус, живо спускайся. — Что случилось, отец? — за столько лет я уже привык к его такому отношению. — Твоя мать сбежала, она изменила мне с нашим водителем! — отец был весь на нервах. — Откуда ты знаешь? У тебя есть доказательства? — не веря во все происходящее, спросил я. — Мама не смогла бы так поступить. — Она беременна! — будто не слушая меня, говорил он сам себе, держа себя за голову. — Она беременна и не от меня. А от этого водителя. Она сама мне во всём призналась, вот её письмо, — мужчина швырнул мне в лицо письмо и удалился в свою комнату в полном гневе. Я поднял письмо и поднялся в свою комнату. Конечно же я не верил в эту глупую ерунду с беременностью и бегством мамы. Не может же это быть правдой. Папа просто не так все понял или же они с мамой опять издеваются надо мной, прямо как в детстве… Я стал читать письмо, быстро и внимательно перебегая строчки со строчки и пытаясь вникнуть в суть написанного: «Джеймс, пожалуйста, не вини во всём Томаса, он ни в чём не виноват. Я правда тебя всегда любила, я любила тебя даже очень сильно. Но ты всегда был слишком ревнив и обвинял во всём меня. Том оказывал мне моральную поддержку и как друг, он всегда был рядом. Я терпела твои насмешки и насилие. Я терпела всё это ради нашего сына, ради нашего брака. Ради того, чтобы только Сульфус не огорчался. Ведь в его глазах мы должны были казаться идеальной и полноценной семьёй. Я много молчала. Но больше я не стерплю. Том поддержал меня и предложил помощь. Я ухожу с ним. Я беременна от него. Не ищи меня. Я уверена, что с ним я обрету то счастье, которое не смог дать мне ты. Мы вместе исполним мою мечту. Я стану пианисткой, и ты еще услышишь обо мне. Наверное, я поступаю слишком жестоко, оставляя Сульфуса одного с тобой, но, пожалуйста, пожалуйста, позаботься о нём, ведь он ТВОЙ СЫН!»       Что? Что я только что прочёл? Я скатился по двери и сел на пол. Разные чувства бушевали в моем сердце. Мама убежала. Она оставила меня одного. Совсем. На отца. Она убежала с ним, потому что любит его или потому что беременна от него? Или же она убежала ради исполнения своей мечты? А может всё сразу? Как эгоистично оставить своего ребёнка на этого тирана. Я ничего не понимаю. Всё это время вы так хорошо разыгрывали спектакль идеальной семейки. Что же произошло? Чего не хватало нашей семье, что она вот так просто разрушилась? Понимания, любви, доверия? На чём держалась эта семья столько времени? Что было правдой? Столько времени, столько времени все мне лгали, родная мать бросила меня и уехала. Она казалась такой доброй и нежной. Я ей верил больше всех на свете. Я верил только ей одной, но она растоптала мою любовь к ней. Зачем? Почему? Я больше никогда этого не узнаю. Кусочки моих воспоминаний, которые я до сих пор помню… пожалуйста… разбейтесь…