***
— Блин, Сульфус такой галантный, прям не знаю. А он изменился с момента нашей последней встречи. — Думаешь? — спросила я. — Да, я, конечно, ему благодарна, что он спас нас от вселенского позора, но вот платья… я чувствую себя не в своей тарелке. — Не переживай, ты чудесно выглядишь, — улыбнувшись, произнесла я. И вправду, красное платье так подходило Мишель, что невозможно было оторвать глаз. Изгибы её фигуры, красивая внешность — всё это очаровывало и привлекало. — Ох, я так польщена, благодарю вас, мадам, — она сделала реверанс, и мы засмеялись. — Ох, давайте без этих соплей… — Сульфус! — крикнули мы на него, а он закрыл свои уши. — Сульфус, в тебе ни капли деликатности. Прояви манеры. — Дамы, вы прелестно выглядите, очаровываете прям, — сделал комплимент Эрик, отчего Мишель вся засветилась. — Вот видишь, как надо! — демонстративно подняв голову и пройдя мимо парня, произнесла она. — А что я сделал-то? — недоумевающе спросил брюнет у друга. — Эх, Сульфус, тебе ещё учиться и учиться… — зеленоглазый по-дружески похлопал его по плечу. — Нет, ну что я сделал-то? Мы прошли к столику и сели за него. — Ну, рассказывайте, как ваша подготовка или чем это вы там занимались? — спросила голубоглазая. — Довольно неплохо. Оказалось, что Эрик лучше меня знает английский и французский. — О, правда? Молодец, — посмотрев на друга, похвалила его я. — Ладно, приступим к еде, или же Дольче не нравится японская кухня? — Сульфус язвительно улыбнулся. И почему нужно было подкалывать именно меня?! — Как насчёт рыбы фугу? — он все еще продолжал так же улыбаться. — Не хочешь попробовать? — Что ещё за рыба фугу? — задала я вопрос. — Не обращай на него внимания, этот придурок опять дурачится, — без всяких эмоций произнесла Мишель. — Но что это за рыба? — не хотела сдаваться я. — Рыба фугу — это ядовитая рыба. Если повар её неправильно разрежет и приготовит, то ты ты умрешь, — закончила блондинка. — Умру? — я тут же схватилась за горло; неприятный холодок прошёлся по спине. — Попробуем? — подмигнув, спросил брюнет. Я отрицательно помотала головой, — Ну, как знаешь. Официант, одну рыбу фугу, пожалуйста. Ничего ведь не случится, не так ли, Сладкая?! — даже если он так говорит, откуда такая уверенность? Он глупец? — Да, да, он глупец, — словно призрак, шептал мне кто-то. Я обернулась. — Мишель! Не пугай меня так! И ты уже мысли научилась читать? — А я и не пугаю. С тобой хоть на битву экстрасенсов, — она сделала героическое лицо. Сульфусу наконец подали эту рыбу. Я внимательно наблюдала за каждым его движением. — Что ж, приступим, — он воткнул вилку в один из маленьких кусочков и запихнул к себе в рот. Я следила за тем, что произойдёт дальше. - Вот видите, всё в полном по... - не успел он договорить, как начал сильно кашлять, задыхаться, а потом вовсе упал со стула. В панике я встала со своего места и подошла к нему. — Сульфус, Сульфус, — тряся его, говорила я. Я посмотрела на Мишель и Эрика. — Сам виноват, — без всяких эмоций проговорила она, очищая свои пальчики от еды. — Ничем не могу помочь, — вздохнув, произнёс зеленоглазый. — Сульфус, Сульфус, — так же продолжала трясти его я; слёзы стояли в глазах, и я уже не знала, что делать. Осознание того, что я потеряю самого важного для себя человека, будто разрывало меня изнутри. Ну, пожалуйста, очнись! — Глупая, — парень нежно смахнул слёзы с моих глаз, — я же пошутил, — после чего он громко засмеялся. Благо, тут кроме нас и персонала никого не было. — Дурак! — я ударила его по груди. — Пойдёмте домой? — спросил он. — Сульфус, если я когда-нибудь захочу тебя убить, я применю именно этот метод, — с улыбкой произнесла голубоглазая. — Я очень польщён, Мишель, — улыбнулся парень и встал с пола. — А теперь пойдёмте? — А что, у тебя ещё есть одна ядовитая рыба на примете? — спросил Эрик, и мы все засмеялись, кроме Сульфуса.***
Была уже середина весны; на улице начинало теплеть, но все ещё было прохладно. Я ещё теплее укуталась в одеяло и ходила по гостиной, томно вздохнув. — Отчаянные вздохи любви?! — послышался знакомый голос, и девушка выглянула из-за двери. — И тебе привет, Мишель, — улыбнулась я, пропустив её слова мимо ушей. — Привет, привет. Ну, что, мы идём? — с улыбкой на лице пролепетала девушка. — Куда? — устало спросила я. — Х-холодно же… — я ещё больше укуталась — стало намного теплее. Да и видя этот ветер, мне вообще никуда не хотелось идти. Лень и тоска… да и только! — Ничего не холодно, Сладкая моя. Пошли, будет интересно… — Ну, Мишель… — проныла я в то время, когда она выталкивала меня из комнаты.***
— Ну, и что мы тут делаем? — мой глаз уже начинал нервно дёргаться. Чего только не придумает эта девушка. — А разве ты не хотела посмотреть? Или же тебе не нравится? — ехидно подметила она. — Нет, дело не в этом… эх… — я вздохнула. Раздался свисток, и тренер крикнул: — Работайте, работайте, нас ждут отборочные. — Я вздохнула. Сейчас мы находились в спортзале, точнее сказать, в баскетбольном клубе, в котором состоят Сульфус и Эрик. Я обратила внимание на подругу — та лишь любовно вздыхала, смотря на предмет своего воздыхания. Боже, Мишель, ты неисправима! Я покачала головой. — Сульфус, передай пас Марку, — отдал команды тренер. Если внимательно приглядеться, то они и вправду хорошо играют в баскетбол. Эрик даже трёхочковые смог закинуть. Эта игра привлекает, напрягает и немного даже интригует. Мне очень понравилось. Особенно приятно смотреть на того, кого любишь. Я бы так хотела быть всегда вместе с ним… У меня такое чувство, что скоро я рядом с ним не то что разговаривать, просто стоять близко не смогу. В последнее время я стала слишком много думать о Сульфусе. — О Сульфусе думаем? — толкнув меня локтем, спросила голубоглазая. — Боже правый, Мишель, не пугай так. И ты что, умеешь читать мысли? — Сладкая, чтобы всё понять, мне не обязательно этого делать. У тебя же всё на лбу написано! — улыбчиво произнесла она, а я застеснялась. — Неужели так заметно? — в отчаянии произнесла я. — Ещё как! — с довольной рожей ответила она. — Когда же ты уже решишься? Венера не свалится на Землю, и солнце само себя не поглотит. Давай, дерзай. Бери быка за рога! — Ты в этом уверена, Мишель? — боязливо спросила я. — Ну, конечно! Более чем! Я в тебя верю. — Хорошо, я подумаю, наверное… — Подумает она… Ну, посмотрим, посмотрим, — она по-дружески похлопала меня по спине, и мы продолжили смотреть на их тренировку.***
— Прошло уже больше месяца, Дольче! Ну когда же ты откроешь ему свои чувства?! — Мишель, я очень напряженна, не дави на меня! Это же не так легко, как ты думаешь. Ты же ведь сама ничего не рассказала Эрику! — упрекнула я её. — Это и вправду сложно… — Ну, наконец-то до вас дошло, Мисс Экстрасенс, — ударив резко по столу, разозлившись, произнесла я. — Ладно, ладно, я молчу… Но ведь тебе и вправду стоило… — Мишель! — Хорошо, хорошо, молчу… — Что это вы тут шепчетесь, девочки? — внезапно в комнату заглянул Эрик, его зелёные глаза быстренько забегали по комнате и остановились на нас. — Ничего особенного, а что случилось-то? — спросила я. — Пойдёмте играть в карты, а то Сульфус всё никак не угомонится… — вздохнув, произнёс он. Мы спустились вниз и сели за маленький кругленький столик. Увидя нас, брюнет воскликнул: — Ну, наконец-то! Я вас тут давно жду! — парень быстро и умело начал раздавать карты, как какой-то азартный игрок. — На что играем? — мимолётно спросил он. — Может, на раздевание? — облизав свои губы, ехидно произнёс он, и я невольно смутилась, но, опомнившись, мы с Мишель в унисон крикнули: — Сульфус! — Ну, а что? — непонимающе спросил он и получил громкую пощёчину от Мишель. — Вот это да… — последнее, что смогли произнести я и Эрик, в то время, как у парня красовались на щеке все пять пальцев. Наверное, Мишель единственная, кто может приструнить Сульфуса. Я ею восхищаюсь. Она может и выглядит сильной снаружи, но внутри она очень нежна и её легко можно обидеть, просто она почти никогда не показывает своих истинных эмоций. Я никогда не видела, как она плачет. Может, она не хочет, чтобы её видели такой, может, она хочет казаться сильной? Ах, Мишель, ты прям загадка. — Может, их остановить? — смотря на дерущихся друзей, спрашиваю я Эрика. — Да не, не стоит. Просто наслаждайся представлением… — что-то захрустело, и я посмотрела на парня. Тот беззаботно ел попкорн и наблюдал за всем происходящим с усмешкой. — Будешь? — спросил он меня, заметив мой взгляд. — Нет, спасибо. Может, тебе ещё и соку принести?! — саркастично спросила я. — Не откажусь, — будто не замечая мой тон, ответил друг, даже не моргнув. — Ну, чего ты ждёшь, неси сок. — Что? Мне его принести? — он серьезно? — Да, ты ведь сама предложила, — ах, Эрик, ты совсем не понимаешь сарказма. Я встала и пошла на кухню за соком. Дабы не обижать друга… да и драться, как Сульфус и Мишель, не очень-то и хочется. — А вот и твой… — только я вошла в гостиную, как меня сбили с ног и… сейчас мы находились в таком нелепом положении: я на Эрике, одна нога Мишель на мне, вторая нога Сульфуса тоже на мне. А великолепный и долгожданный сок красовался на лице заказчика и моих волосах… — сок… — закончила я свою фразу. — Bon Appetit, — сказал Сульфус на своём итальянском. — Вкусно?! — Sehr lecker (Очень вкусно), — со злостью в голосе ответил Эрик на немецком. — Давайте уже заканчивайте свой иностранный спектакль, — крикнула Мишель и попыталась встать, но вместо этого лишь ударила меня своей ногой. — Прости, Дольче, — виновато проговорила она. — Со Сладкой не убудет, — насмешливо проговорил брюнет. — Пусть мозги твои убудут, дурак. Из-за кого, по твоему, мы в таком положении? — с другой стороны крикнула Мишель. — Я, конечно, за вас очень рад, но осмелюсь напомнить, что вы все лежите на мне, — подал голос зеленоглазый… — Эрик? Ты ещё жив? Я думал, ты уже давно откинул коньки, — отозвался Сульфус. — Ах ты… — на этот раз блондинка попыталась дать ногой по голове Сульфусу, и ей это почти удалось, если бы внезапно вставший Эрик не скинул нас всех разом. — Надоели, я весь сладкий. Всё, я в душ, — злостно крикнул Эрик и пошёл в ванную. А мы валялись в нелепом положении на полу. — Оу, кажись мы его разозлили… — До тебя это только дошло, придурок? — ворчливо сказала голубоглазая. — Бэ-бэ-бэ, «до тебя это только дошло, придурок?» — спародировал её брюнет довольно-таки писклявым голосом. — Сейчас я тебе устрою… — Заткнулись а ну-ка. Достали уже, — мне надоело выслушивать их перебранки и поэтому, встав, я направлялась вон из гостиной. — Ну вот видишь, ты и карамельку разозлила, — последние слова Сульфуса услышала я перед выходом.***
Прошло ещё пару недель, в дом Сульфуса приехала известная модель из Милана со своей дочерью. Дочь её была почти нашего возраста и всё время бегала за Сульфусом. «Липучка», «банный лист», — как часто называл её сам парень. Из-за гостей мы уже реже бывали у него дома, а даже если приходили, то эта Аннет всё время была рядом с ним. Вскоре Сульфус часто начал посещать вечеринки и разные встречи, куда ходили его родители, иногда я тоже присутствовала на них и всегда видела Сульфуса в окружении молодых девушек, взрослых женщин или же просто мужчин. Его любили все; он был талантлив, интеллигентен. Улыбался практически всем, но только я знала, что это всё маска, фальшь и иллюзия. Настоящая его улыбка куда более светлее, приятнее и нежнее. Её я видела только один раз, и её он дарит только своей матери. Как же и я хочу однажды получить от него такую улыбку. Он стал реже улыбаться, да и я давно не видела его мать. Он же ничего нам не говорит. Наконец его гости уехали и он выглядел более или менее расслабленным. Мы снова стали приходить к нему, но он стал куда больше времени проводить с Эриком. Однажды во время разговора с Мишель я твёрдо решила признаться ему первого июня, ведь к тому времени начнутся каникулы, я успокоюсь и подготовлюсь морально. А до тех пор я старалась быть к нему ближе…***
— Наконец-то, наконец-то лето! — обрадовалась растягивающаяся Мишель. — Аг-га, наконец-то, — судорожно ответила я. Подруга сначала не поняла и непонимающе посмотрела на меня. Ведь лето и надо радоваться, а я тут хожу поникшая. Но всё обдумав, она хитро улыбнулась и, посмотрев на меня, произнесла: — Наконец наступил долгожданный день признания! — Ага, наступил, — не ей же признаваться… — Да не переживай, за это время мы все сблизились и практически не разлей вода. Да и ты много тренировалась… — В смысле, тренировалась? — не поняла я. — Не важно… — отводя взгляд и невинно шагая по улице, ответила голубоглазая. — А ну-ка, Мишель, колись! — Прости, прости, я видела, как ты репетировала перед зеркалом и даже… — И даже? — чуть изогнув бровь, спросила я. — И даже перед помидором, — после её слов я сама стала помидором. — Это было ночью, когда я осталась у тебя дома. Я захотела воды и пошла на кухню. Вдруг услышала говор, а когда увидела свет от холодильника и тебя, признающуюся в любви помидору, чуть со смеху не померла… Аха-хах… — Не смешно, — обиженно ответила я… — Прости, прости… — вытирая слёзы от смеха, говорила подруга, — Но я не знала, что Сульфус у тебя ассоциируется с помидором! По мне, так он хилый огурец, нет, нет, он метла, швабра! Или что ещё лучше… — Или что ещё лучше — прекрати! — перебила её я. — Ну, ок. Сегодня вечером мы ужинаем у Сульфуса, у тебя будет отличная возможность признаться. — Хорошо, — ещё неуверенно ответила я. — А ну, не грустить. Пошли, угощу тебя мороженным. — Давай. — Можно ещё по дороге купить ядовитую рыбу-фугу и… — Мишель! — Ну ладно, ладно, этот демон от такого бы точно не подох.***
Вечером, как и говорила Мишель, каким-то чудесным образом мы остались наедине. Я и он. В его комнате. Он стоял возле окна, ко мне спиной, а я смотрела на него. Свет был выключен, но лунный свет, проникая внутрь, освещал всю комнату. Я сказала ему, что хочу признаться в кое-чем важном, касающемся только его, и он, приняв серьёзное выражение лица, привёл меня сюда. — Ну и что такого важного ты хотела сказать? — я чуть вздрогнула от неожиданности, его пронзающий голос разрезал тишину и донёсся до моих ушей. Сердце ушло в пятки; оно отбивало бешеный ритм, что мне думалось: либо сейчас я убегу, либо сердце выскочит из груди и я скончаюсь на месте. Но вот, первое не могло никак произойти, ноги будто приклеились к полу и даже не шевелились. Было так тихо, что становилось страшно. Было столько мыслей, столько слов, но кажется, что именно в самый нужный момент они испарились. Вот так всегда: волнение и страх окутывают твой разум, ты вся трясёшься и уже не знаешь, что делать. Я так боюсь, что аж больно сердцу; оно сжалось так сильно, будто вот-вот лопнет. Не могу. Дышать. Воздуху. А может, уйти? Может, потом? — Знаешь, я скоро перееду из этого квартала, так что видиться мы будем реже, — сказал он и на мгновение обернулся ко мне. Меня постигла ужасная пустота мыслей. Вот теперь: что мне делать?! Надо вздохнуть. Я вдохнула побольше воздуха; мне стало легче. Это мой последний шанс, после этого мы не будем проводить так много времени вместе. Вмес… те… Я, Эрик, Мишель, Сульфус… всё больше не будет как прежде? От этого осознания у меня полились слёзы; стало так больно. Внезапно меня кто-то обнял, а я и не заметила, как Сульфус быстрыми шагами преодолел расстояние между нами и теперь обнимал меня. — Почему ты плачешь? — спросил он… — Всё больше не будет как прежде… — шепнула я ему, всхлипывая. — Откуда ты знаешь? — Ведь я люблю тебя, Сульфус, люблю… — я заплакала сильнее, а он тихо выпустил меня из объятий и отвернулся. — Сульфус? — я подошла к нему и хотела прикоснуться, как он отмахнулся от меня. — Сульфус… — испуганно произнесла я. — Дольче, ты ведь сама сказала, что всё уже не будет как прежде… — Это твой ответ? — вся в слезах произношу я. — Да… твои чувства не взаимны. Или ты думала, что я тот самый принц, который поскачет с тобой в закат?! — Н-нет, я так не думала… но… — Довольно, я не хочу больше говорить на эту тему. Ведь ты, Дольче, первая захотела со мной дружить и ты первая влюбилась в меня… — Хватит, прекрати! Я больше не хочу ничего слышать! — я начала быстро бежать к двери, чтобы побыстрее выйти отсюда… — Правильно, Дольче, беги отсюда, беги, Сладкая! — ты так жесток, Сульфус… моё сердце разбито, ты настоящий дурак, который не хочет впустить никого в своё сердце. Ты как тёмный демон, которому нужен светлый ангел, но, похоже… этим ангелом стану не я… Я выбежала из комнаты и на пороге наткнулась на Мишель с Эриком. Они стояли у двери и, видимо, слышали весь наш разговор. Увидев меня в слезах, они побежали за мной. И уже на входной двери Эрик остановил меня, поймав за руку. — Сладкая, остановись… — Отпусти меня, Эрик, отпусти, — вырвавшись, я выбежала из дома и поспешно переходя дорогу. Внезапно меня ослепил яркий белый свет и я почувствовала резкую боль. Ночь. Улица. Визг тормозов. Одно тело. Я открыла заплаканные глаза, передо мной лежал Эрик весь в крови. Свет, который я увидела, был свет от грузовика. Резкую боль, которую я почувствовала… это был Эрик, который быстро потянул меня, но, не успев удержаться, сам упал на дорогу. Сзади стояла потрясённая Мишель. Я даже не могу представить, как она сейчас себя чувствует. Эрик. Весь в крови. Слёзы безудержно льются из моих глаз. Из-за пелены слёз я даже не могу ничего увидеть. Резкая боль пронзила моё сердце, ком подступал к горлу и душил меня изо всех сил. Каково это, когда тебя спасают, а страдают другие? — Эрик… прошу… не… надо… прошу! Не умирай! — завопила я во всё горло! — Прошу! Прошу, прошу, прошу… Я почувствовала, что кто-то смахнул пару моих слезинок. Судорожный плач стал утихать… — А знаешь, я тебя так же люблю, как и ты Сульфуса… даже намного сильнее, — еле проговорил зеленоглазый. Он любит меня? Но как же? Я опустила голову вниз и снова начала плакать. — Эрик… прошу… — тихо молила я и верила, что произойдёт чудо. — Не забывай меня, Дольче… — произнёс он и закрыл свои глаза. — Эри-ик! — закричала я на всю улицу, разрываясь на части от боли. — Не надо… не надо… не надо… прошу… прошу… прошу… Чуда не произошло… Сквозь свои рыдания я услышала, как Мишель резко упала на землю, у неё впервые потекли слёзы; ошарашенный и самый холодный и расчетливый Сульфус набрал номер и произнёс: «Скорую…» Виновник же давным-давно сбежал, оставив свой грузовик…***
Мы сидели у палаты, где сейчас проходила операция. Врачи нам ничего не сказали и лишь срочно отвезли его на операцию. Сульфус ходил кругами и о чём-то думал. Операция закончилась, но врач так и не вышел. Прошёл час, два, а врача так и не было. Мы просидели там почти до утра. Высохшие слёзы и охрипший голос. Забывшись от усталости, глаза мои слиплись и я заснула… Открыв глаза, я не обнаружила Сульфуса, но зато нашла подругу, которая спала на моём плече. Высохшие слёзы были видны на её лице. Неожиданно дверь скрипнула, и из палаты вышел Сульфус. Забыв о Мишель, я тут же кинулась к нему. — Сульфус… как… как Эрик? — вся трясясь от страха, спросила я. Брюнет лишь молча опустил голову. — Сульфус, почему ты молчишь?! Сульфус! Ответь мне, Сульфус?! — Через шесть часов после операции он очнулся, больше половины ночи ему было хорошо. Но под утро… — Сульфус, что случилось утром? Не молчи! Говори же! — я трясла брюнета, как могла, я должна узнать, что случилось. Пожалуйста, не оправдывай мои самые худшие ожидания. Я прошу. — Под утро ему стало хуже, и его забрали в реанимацию. Его там помучили около двух часов… его организм не вынес этого и он… — Нет! Нет! Нет! Не говори мне это. Не говори мне… — я ударяла брюнета кулаками, как будто это он был виноват во всём. Но нет, Сульфус не виноват, единственная кто виновата, — это я. Это всё я. Из-за меня Эрик… — Послушай, Дольче, Эрик мёртв! И этого уже не изменить, ты это понимаешь? — остановив и сильно схватив меня за плечи, сказал Сульфус. — Нет, ты лжёшь… — одними губами прошептала я… — Я не лгу! Он мёртв! Очнись. — Пусти меня в палату… я хочу увидеть его тело… пусти… — я начала вырываться, а Сульфус меня не пускал. — Его там нет, приехали его родители и забрали его. Я просто сидел там всё это время… там никого больше нет… — Ты врёшь! Врёшь. Эрик там, и он живой. — Нет! Он мёртв, пойми и прими это уже. — А когда же похороны? Я хочу пойти… — одними губами прошептала я. — Похороны будут проходить в его родной стране, его похоронят там… Ты его больше никогда не увидишь… — слова Сульфуса прозвучали очень жестоко. Будто он взял, обмочил их в яде и дал мне. Я его больше никогда не увижу?! Кинжалом словно провели по моему телу. Эрик был хорошим, верным, преданным, любящим, весёлым другом. — Он ведь был тем, из-за кого мы все дружили. Он первый это начал… — шёпотом говорила я. — И первый он это закончил! — произнесла Мишель. — Мишель! — удивилась я. Не могу представить, как сейчас ей больно, она ведь любила Эрика. — Это всё твоя вина, Дольче. Если ты была б внимательнее, если бы не выбежала, если бы не призналась… Если бы мы тебя не встретили… Всего бы этого не произошло бы! — Мишель… — хотел остановить её Сульфус. — Молчи, Сульфус! Ты виноват не меньше, ты ведь знал, что Эрик любит Дольче, а она тебя? Знал же, но молчал! Твой лучший друг умер, а ты тут попиваешь кофе, — и вправду, на стуле стоял кофе. — Что всё это значит?! — Получается, что мы и вовсе не были друзьями, — как гром среди ясного неба, прозвучали слова янтароглазого. — Получается, что так. Запомните, это всё ваша вина. Вина вас обоих! — Мишель остановилась около меня и пнула меня. — Помни эту боль до конца своей жизни, помни, что по твоей вине умер невинный человек. Прощай, Дольче. Если в следующий раз мы ещё увидимся, то мы будем врагами. Запомните: я вам этого никогда не прощу… никогда! — после этих слов она направилась к выходу из больницы. — Всегда знал, что она настоящая злодейка… — сказал Сульфус и помог мне подняться. — Тебе стоит пойти домой и отдохнуть, я уже позвонил твоим родителям, они уже тут… — Но… — Дольче, уже ничего не изменить. — А как же ты? — спросила я его. По его виду было понятно, что он не спал всю ночь. Круги под глазами; и без того белая кожа стала ещё светлее; потрёпанный вид. — Я ещё немного побуду здесь и уйду. Выпроводив меня из больницы, Сульфус направился обратно внутрь, а меня забрали родители. Хоть Мишель и сказала, что ему всё равно, но я думаю, что Сульфусу по-настоящему больно… что он страдает не меньше нас...***
В белой палате, на постели, лежал пациент, подключённый ко множеству аппаратов. Он лежал сидя, а в руках его был какой-то журнал. Внезапно в дверь вошёл темноволосый парень, и пациент печально улыбнулся. — Как тебе не стыдно, твой лучший друг умер, а ты тут пьёшь кофе, Сульфус. — Можно подумать, ты чем-то лучше меня. Заставил играть целое представление. — Но заметь: ты довольно хорошо с этим справился. — Как же ты мне надоел, — брюнет ещё больше взъерошил свои волосы. — Ты ещё более жестокий, чем я, Эрик. — Ты тоже не совсем хорошо поступил с Дольче. — Но ты ведь любишь её? — Именно потому что я её люблю, я не могу остаться рядом с ней, — опечаленно произнёс парень. — Что сказали врачи? — Сказали, что не смогу ходить. Но я нашёл выход, — зеленоглазый потряс жёлтым журнальчиком, который он читал до прихода друга. — Тут говорится, что можно восстановить сухожилия ног, но нужно пройти целый курс лечения в нескольких странах. — В каких же? — В Германии, Франции, Америке, Японии. — И сколько длится этот курс лечения? — Пять лет. Мы не будем видеться пять лет. Я не хочу быть в глазах Дольче жалким слабаком, которого она всё время будет жалеть. Я хочу предстать перед ней сильным… — Ты в курсе, что к тому времени у неё уже кто-то появится? — Сульфус, ты умеешь рушить чужие надежды. — Я всего лишь думаю более широко… — Ну и пусть. Главное, чтобы она была счастлива. Да и я надеюсь, что, вернувшись, ты примешь меня. — Нет, будешь спать на коврике у входной двери, — сделав серьёзное выражение лица, ответил парень, а потом, увидев опечаленное выражение друга, усмехнулся, — Да шучу я. — Да я так и понял. — А то и видно… Но знаешь, Мишель ведь тоже тебя очень сильно любит… — Да знаю я, в отличие от некоторых я не слепой и давно уже всё понял. — Странно всё это. Получается, те, с кем мы дружили, вовсе и не были для нас друзьями. Они любили нас. — подытожил Сульфус. — О, чудо! Как ты до такого додумался?! Но… таковы девушки… — Когда ты уезжаешь? — резко сменил тему брюнет. — В конце этой недели Эрик Макрегер умрёт для этого города и воскреснет через пять лет. А до этого времени, прошу, не забывай обо мне. — Эм, а кто ты такой? — недоумевающе посмотрел на него Сульфус. — Не говори мне, что ты уже забыл обо мне. — Да я шучу, — после чего янтароглазый подошёл к другу и крепко обнял его. — Сульфус… умираю… швы… — еле сказал Эрик. — Ах, да… прости. Удар был сильным, но не переживай, виновника уже поймали… — Да я об этом даже и не задумывался. Сульфус… ты же отказал Дольче ради меня? — Ты кто вообще? — Да хватит! Будь серьёзнее. Я пока ещё тут. — Нет, это не только из-за тебя. Мне сложно понять свои чувства… И разве время для того, чтобы любить кого-то? — Не знаю… Но… это всё из-за твоей матери? — Эрик, иногда ты бываешь излишне… излишне… — Проницателен? — улыбаясь, спросил друг. — Нет, — он взъерошил его волосы, — болтлив! — Моя мать поступила ужасно… я верил ей, любил её… а она… — Ах, у Сульфуса детская травма. — Заткнись, Эрик. Через пять лет, чтобы был возле моего порога. И держи со мной связь. — Что поделать, придётся. Не знал, что ты такая Мать Тереза, — усмехнулся шатен. — Обижаешь, я вообще целый папа Тереза… — Спасибо тебе, Сульфус. Спасибо за всё…***
Спустя год Как и говорил Сульфус, он переехал в другой квартал. Я перешла в новую школу. Типа жизнь с чистого листа. Приехала я в школу вовремя, всё прошло как обычно в начале учебного года… меня представили классу. Ничего особенного. Прозвенел звонок, и все столпились в коридоре, я выглянула и увидела группу подростков. Типа местные идолы? — Эй, посмотрите, это Сульфус… — Блин, он такой крутой… Они сказали Сульфус? Но как? Я пригляделась и увидела его. Он стал выше, крупнее и красивее. Рядом с ним были две девушки и один толстяк. — Кто они? — спросила я рядом стоявшего парня. — Это банда «Змеи», они создали эту банду совсем недавно, но практически вся школа их любит. — А за что их любят? — Ну, это довольно сложный вопрос. Если им скучно, они срывают уроки или вовсе не приходят. Однажды ворвались в буфет, взяли вкусняшки и ходили по школе во время уроков и раздавали их всем. Думаю, их любят за их бунтарство. Говорят, что прежний директор школы уволился именно из-за них. В этом году придет новый. — Неужели директор не мог с ними справиться? — удивилась я. — Их родители из высшего общества, и они делают большие вложения в эту школу, и поэтому он ничего не смог поделать. Но, говорят, что новый директор отказался от материальной поддержки их родителей и решил угомонить бунтарский дух их отпрысков. Эта банда направилась вперёд и громкие хлопки были слышны по всему коридору. Так как в коридоре была целая толпа, то меня протолкнули вперёд и я встала перед Сульфусом. Увидев меня, он немного растерялся, но не подал виду. — Ну, привет, Сульфус? — нелепо улыбаясь, произнесла я. — Ты её знаешь? — спросила его одна из девушек. Он направился в мою сторону, но прошёл мимо. — С такими дружбу не вожу. — Ну, конечно. Ты же не такой добрячок. Один её вид указывает на то, что она сладкая карамелька. — Да-да, пошли уже… Внезапно по школьному радио передали: — Дорогие ученики «Золотой школы», от всего педагогического коллектива поздравляю с новым учебным годом. Желаю успехов и новых начинаний. С наилучшими пожеланиями, ваш новый директор, Аркан. — Так это новый директор, о котором все говорят? — сказала рядом стоявшая синеволосая девушка. — Ой, прости, мысли вслух. Меня, кстати, Мики зовут, а тебя? — Дольче, можно просто Сладкая. — Эй, Мики, чего застряла, уроки скоро начнутся… — крича и махая рукой, звала её девушка-мулатка. — Зубрилка, уже иду, — она схватила мою руку. — Пошли познакомлю… Я сдружилась с Ури и Мики. Теперь мы лучшие подруги. Теперь я прохожу мимо Сульфуса не с опечаленным видом, а со смехом, потому что я решила стереть своё прошлое. Измениться полностью, хоть и совсем в другую сторону. Эй, Сульфус, мы ведь уже никто друг другу? Слушай, Сульфус, я полюбила тебя, и это была настоящая любовь? Из-за меня погибла одна очень ценная жизнь. И наши общие воспоминания можно соединить. Слушай, а правда ли то, что было, называется простым словом, как «дружба»?!