Ангел

Мориарти услышал, как Моран вошел − все-таки, стены в доме были слишком тонкие − и замер на пороге. «Прислушиваешься, думаешь, может, я позвал на помощь, и сейчас полиция приготовила для тебя ловушку. Но уверен, ты войдешь в комнату, даже если будешь знать, что тебя изрешетят пулями». Маленький крепкий мальчик старательно пытался оторвать доску в заборе. Он уже несколько дней этим занимался. За преградой детский голос пел песню. Мальчику она нравилась и вызывала желание познакомиться с исполнителем. Сначала ребенок караулил его у соседского дома, но тот ни разу не появился, тогда пришлось пойти на крайние меры. Наконец, доска сдалась, и удалось протиснуться в соседний двор − маленький и ухоженный. Хрупкий мальчик сидел в беседке, увитой плющом, и что-то рисовал. Он тоненьким голосом пел о полях и свободе. Песня была совсем не детской, а надрывное отчаянье придавало ей совсем уж взрослые эмоции. - Привет, - сказал мальчик незнакомцу. Тот от испуга подпрыгнул на месте. - Откуда ты взялся? Тебе нельзя со мной говорить. - Ты чем-то заразным болеешь? - ребенок знал, что в этом случае действительно стоит держаться подальше: он только что переболел корью. - Нет, - энергично замотал тот головой. - Иди поиграй с кем-нибудь другим. Разве у тебя нет друзей? Теперь настала очередь внезапного визитера ответить тем же жестом. Ребенок рос замкнутым, и только красивая песня заставила его решиться на этот шаг. Незнакомец подвинулся, освобождая место на скамейке. - Садись, но если кто-то выйдет из дома, то тебе лучше бежать к себе во двор. Нас не должны видеть вместе. Как тебя зовут? - Себастьян. - Слишком длинно. Я буду звать тебя Себ. - А как тебя зовут? - Не скажу, - насупился тот. - Тогда я придумаю сам, - внезапно осмелел Себ. - Давай, - заинтересованно посмотрел незнакомец. - Ангел. Родители каждую неделю водили мальчика в церковь на вечернюю службу. Черные глаза незнакомца были огромными, обрамленными густыми ресницами, глядели пронзительно и печально. Именно так и смотрел на Себастьяна ангел с изображения, которое висело у той скамьи, куда всегда садилась семья мальчика. Ребенку всегда становилось скучно уже на половине службы, и он начинал озираться по сторонам или мысленно беседовать с картиной. И теперь ангел словно ожил, превратившись в человека. - Ангел? - с серьезным видом переспросил незнакомец и согласно кивнул головой. Они долго говорили под сенью дерева и плюща, которые надежно скрывали их от посторонних глаз, пока где-то не заскрипела, открываясь, дверь. Ангел толкнул Себа. - Уходи и… не возвращайся. В его голосе было столько тоски и отчаянья, что Себастьян решил: он обязательно вернется. Моран вошел и кинул быстрый взгляд на скомканную пачку, потом на Джима. - Какие? «О, да ты готов пойти на определенные уступки». Джим назвал самые дорогие сигареты, снайпер ушел, и через двадцать минут они лежали на столе. Пока Себастьян возился на кухне, Мориарти разделся - спать в одежде второй день он был не намерен. Оставив на себе только трусы, Джим блаженно растянулся на кровати. Моран вышел из душа, обернув бедра полотенцем: широкие плечи, рельефная мускулатура, на коже легкий золотистый загар и капли воды и как дополнение, будто одного идеального тела природе было недостаточно, четкий, словно высеченный из камня профиль. Мориарти погрузился в эстетическое чувственное наслаждение, ощущая себя немного пьяным и как будто парящим в воздухе, от созерцания этого мужчины, как у него обычно бывало от картин, созданных талантливыми мастерами. Этот шедевр даже не портили несколько шрамов, наоборот, они даже ему шли. Эти уродливые линии вносили диссонанс в идеальное тело, придавая мужчине легкую загадочность и дополнительный шарм. У Морана было еще одно неоспоримое преимущество: немногословность. Даже самые привлекательные люди часто, открыв рот, разрушали очарование, которое поглощало Мориарти при виде настоящей красоты. То что похититель вызывал у Джима практически эстетический оргазм несомненно было приятным бонусом в этом маленьком развлечении. Моран застыл в центре комнаты. Джим наблюдал за ним с интересом, отлично зная, что сейчас происходит в голове мужчины. Мориарти даже казалось, что он слышит, как там скрипят колесики. Моран решал, что же делать дальше. Ему хотелось быть рядом с Ангелом, как в далеком прошлом, но, в то же время, снайпер был не настолько помешанным, чтобы совсем не понимать: в его кровати сейчас лежит незнакомый, похищенный им человек, и, даже если просто лечь рядом, это может привести к совершенно неожиданным последствиям. Моран пошел к шкафу, чтобы взять одежду, намереваясь снова спать на полу. Для Мориарти такой исход был абсолютно не интересен с точки зрения игры. Развести снайпера на разговор так не выйдет. - Тебе не обязательно спать на полу, - Джим сделал ход и стал наблюдать за реакцией. Моран на секунду растерялся от фразы пленника. Мориарти даже показалось, что тот сейчас покраснеет, и это его умилило. Этот военный определенно забавлял Джима. Видимо, Ангел давно исчез из его жизни, и с мужчинами после этого у него ничего не было. Только сейчас похититель осознал, через что ему придется пройти. Мориарти был готов поклясться: Моран гетеросексуал, Ангел был единственным исключением в его жизни... - Я что-то не так сказал? - Джим сделал непонимающее лицо и широко распахнул глаза, прикидывая, что так он явно больше похож на своего двойника. Себастьян, казалось, впал в кому, глядя на Мориарти. «Это никогда не закончится!» - вздохнул про себя Джим и откинул край одеяла, предлагая лечь рядом. Оживший снайпер положил полотенце на стул, аккуратно сложив перед этим, под ним оказались трусы. «И зачем было все это устраивать, раз он был даже не голый», - с недоумением подумал Джим. На нем самом было ровно столько же одежды. Джим сгорал от любопытства, что же предпримет дальше этот застенчивый солдат. Он не сомневался, что с женщинами тот не так робок и только то, что Джим похож на Ангела, сильно повлияло на мозги военного, раз он решился снова пойти против своей природы. Этот экземпляр определенно выбивался из серой толпы, а значит, пробуждал в Мориарти интерес, как новая игрушка, которую тот еще не успел разобрать и посмотреть, что внутри. Моран опустился рядом, соблюдая дистанцию, но матрас продавился под его телом, заставляя Джима подкатиться к нему. Мориарти уперся рукой в бок мужчины, чтобы не прижаться окончательно. Моран прикрыл глаза, явно вспоминая, как это было в прошлом. И тут Джим осознал маленькую хитрость со стороны снайпера. Тот знал, что так и будет, старая кровать непременно продавится, даже если он будет лежать с краю. Возможно, ситуация с полотенцем - этот стриптиз в миниатюре тоже был проверкой, как поведет себя жертва. Джим даже назвал бы это попыткой соблазнения. Мориарти мысленно зааплодировал военному, ведь же такой гений, как он не разу разгадал суть примитивного трюка. Но просто так Мориарти сдаваться не собирался. Он отодвинулся на самый край, удерживаясь за спинку кровати. Ему показалось, что Моран издал тихий стон разочарования, когда Джим убрал руки. "Один ноль в мою пользу", - злорадно подумал Мориарти.