Плейлист

      Было раннее утро. В огромном торговом центре - ни души. Это место почти никогда не бывает оживленным по утрам в рабочие дни. От стен отдавались только тихие отзвуки ненавязчивой музыки. Маленькие частые лампочки на потолке и внутри стеклянных витрин холодили неестественным светом, который отражался в гладком и блестящем полу.       Только в таком месте Ёнгук мог почувствовать себя уютно. Он боялся толпы, не мог думать в людных местах. А думать нужно было о многом. В свои двадцать пять он оказался никому не нужен. Друзей у него не было с самого начала, да он и не горел желанием впускать кого бы то ни было в свою простую жизнь. Окончание учебы не принесло желаемого результата - работу никто не предлагал, а его собственные жалкие попытки устроиться куда-нибудь скорее напоминали то, как стрекоза бьется об оконное стекло, отчаявшись вылететь на улицу. Вот только там, за стеклом, ничего для него не было. А торговый центр был не привередлив - входи и наслаждайся тишиной и отчужденностью от проблемного мира, сколько душе угодно. Ну, Ёнгук и ходил. Всегда невзрачно одет, всегда ссутулен, почти как знак вопроса, всегда один. Огромные наушники неизменно болтались на шее, но только для вида. Внутри них была тишина. Парень следовал одному простому принципу - надев их, он имеет право никак не реагировать на окружающих. Ведь всегда есть оправдание, что он просто не услышал.       Уже довольно долгое время, начиная с того момента, как он опустился в бездну не иссякающих проблем, его взгляд притягивала одна-единственная витрина на цокольном этаже этого торгового центра. Ничем особо не примечательный тихий магазинчик с дешевой молодежной одеждой. И манекен за стеклом. Этот манекен не давал покоя Ёнгуку, и парень каждый раз останавливался перед ним, замирая на две-три минуты. Он вглядывался в идеальное лицо, бледное и гладкое, как у восковой куклы. Матовое. За черной длинной челкой, блестящими искусственными прядями опускавшейся на лоб, скрывались пластмассовые пустые глаза. Карие, глянцевые, прячущие в себе блики яркой подсветки. И Ёнгук смотрел на них. Вглядывался в них. Гипнотизировал их. Эти кукольные глаза заставляли его забыть о реальности. В его кратковременном собственном мире эти глаза жили. Под одним из них какой-то умник маркером поставил крошечную точку, так похожую на родинку издалека. Мило, каждый раз отмечал про себя Ёнгук.       В минуты, что он проводил перед застывшей пластмассовой фигурой, он мечтал. Мечтал о том, что, может быть, однажды и у него получится стать таким холодным, нереальным, отчужденным. Убежать от насущных невзгод, скрыться под идеальной оболочкой, которую не сломаешь просто так. Может, однажды он тоже сможет выглядеть настолько сексуально в идиотской растянутой майке, оголяющей впадинку между тонкими ключицами и одно гладкое плечо. И может, однажды он возьмет эту холодную, почти белую руку и станет рядом, отстраненно наблюдая за жизнью снаружи из-за тонкого стекла.       Ёнгук закрыл глаза и положил обе ладони на витрину. Прохлада под ними, но он пытался убедить себя, что и сам такой же прохладный. Что на прозрачном подсвеченном стекле не видно следов его пальцев и мутных разводов дыхания. Но внезапно он почувствовал что-то другое. Особенное. И у него перехватило дыхание. Потому что манекен присел и приложил свои руки к витрине, соединив их ладони. Он ожил. Ёнгук улыбнулся, и парень с противоположной стороны в ответ улыбнулся своими невозможными кукольными губами. Длинные ресницы опустились и снова поднялись, а Ёнгук, засмотревшись, только приоткрыл рот.       И вот стекла не стало. Тот, другой, спрыгнул с высокого подиума и вплотную подошел к Ёнгуку. Но Ёнгук не знал, как реагировать, вплоть до того момента, как ожившая кукла взяла его ладони в свои, светлые-светлые и удивительно гладкие, и приложила к своим щекам. Большие пальцы ёнгуковых ладоней прошлись по невероятным нежным губам. Спустя секунду уже все его пальцы запутались в черных волосах, прочертив полосы от висков к затылку. Без единого изъяна пластмассовый парень в свисающей с одного идеально округлого плеча футболке и небрежно приспущенных джинсах, умел обнимать почти как человек.       Выходные подкрались незаметно. Торговый центр ожил, наполнился разговорами и толпами людей, желающих развлечь себя шоппингом. Но никто из них так и не заметил, что в небольшом, не очень популярном магазинчике молодежной одежды на цокольном этаже, сцепившись друг с другом одинаковыми пластмассовыми ладонями, за витринным стеклом стояли два манекена со стеклянными глазами. В одинаковых футболках, спущенных на одно плечо.