Враг номер один

      - …Папа позвонил мне, когда к ним привезли ещё одно тело…       Голос Скарлетт был приглушённым, будто бы звучал не рядом, а из другой комнаты. Иногда казалось, что она совсем не шевелила губами, что слова складывались намного раньше и покидали её губы уже завершёнными. И когда эти слова слышали другие, каждый слог повисал в воздухе и звучал в их головах снова и снова, пока сознание полностью не принимало смысл сказанного. Голос Маккол продолжал существовать в каждом, кто слушал её.       - …Полиция держала всё это в тайне, но, вероятно, у Девкалии были люди, которые успели сообщить ей до того, как тело увезли в морг, - Скарлетт неотрывно смотрела на пол перед собой. Она сидела рядом с широким столом в середине гостиной, сцепив пальцы на коленях и практически не шевелясь. – Тело нашли в том же тупике. На нём уже не было трискелиона, но все и так знали, что это была серия. Папа позвонил, как только узнал об этом. Он сказал, что это может быть важным для нас. С убийства к тому моменту прошло уже около получаса. Я позвонила Деррил сразу же, но времени бы всё равно не хватило…       Эллис, так же неподвижно сидевший на диване напротив, прикрыл глаза, склонился к собственным коленям, растирая переносицу, и тяжело выдохнул.       В дверном проёме с широким подносом в руках появился Лиам. Юноша ступал так тихо, что никто не услышал его приближения. Или они просто уже не прислушивались: ощущение постоянной угрозы в конце концов переставало по-настоящему их тревожить. Мартин поджимал болезненно раскрасневшиеся губы и старался не встречаться взглядом ни с кем из присутствовавших. Он выглядел ужасно виноватым - виноватым уже в том, что не имел к погибшим практически никакого отношения - и потому ощущал себя лишним во всём, что сейчас происходило. Но это был его дом, и здесь было то, чего сейчас не хватало каждому в этой комнате: тихий уют и ощущение – пусть и ложное – хотя бы минимальной безопасности. Как будто обычный человеческий дом с обычным человеческим запахом мог вырвать их из неправдоподобного кошмара, в котором они все оказались.       Мельком оглядываясь на каждого, Лиам сделал ещё несколько осторожных шагов в центр комнаты и тихонько поставил на стол поднос. На подносе стояло пять кружек, над ними поднимался тоненький парок. Пахло ромашкой и мятой.       - Это должно согреть… - тоненький голос Лиама оказался ещё выше, чем обычно, и ещё неувереннее, чем когда-либо вообще бывал.       Эллис мягко кивнул и, привстав с дивана, первым снял со стола кружку. Вторую, не поднимая взгляда, взяла Скарлетт. Третью Лиам сам отдал в руки Айзе: та сидела на полу у стены, не шевелилась и до сих пор ни с кем не разговаривала. Четвёртую, отойдя наконец от окна, взяла в руки Стайлз: тонкие, будто высеченные на металле чёрточки её лица стали резче, заострились выдающиеся скулы. Так выглядят смертельно больные.       Пятая кружка так и осталась стоять на столе.       - Твоя мать говорила что-нибудь на наш счёт? – наконец подала голос Стайлз, оглядываясь на Эллиса.       - Вчера её почти весь день не было дома, а теперь я ещё и не могу её дозвониться, - вполголоса отзывается Арджент, с закрытыми глазами качая головой.       - Надеюсь, с ней всё в порядке, - Скарлетт отрывает наконец взгляд от пола и мельком смотрит на Эллиса.       - В порядке… - повторяет резкий голос за спиной Маккол.       Все кроме Скарлетт оглядываются на Айзу. Впервые за весь вечер зазвучал её голос, и впервые за всё время, которое они знали её, голос у Айзы был настолько холодным. Девушка отрывает взгляд всё ещё влажных глаз от собственных колен, осматривает присутствующих в комнате и снова произносит:       - В порядке, да? – губы кривятся в едкой злобе. – А из вас здесь кто-нибудь в порядке?       Лиам растерянно замирает посреди гостиной, чувствуя, как и каждый рядом с ним, будто бы через всю комнату натягиваются стальные нити: туже и туже, тяжелее и тяжелее, готовые вот-вот лопнуть.       - Мне вот интересно, - продолжает Лейхи и, опираясь ладонью о стену, встаёт с пола, а затем оглядывается на дальний угол гостиной, не то оскаливаясь, не то улыбаясь. – Ей серьёзно их жаль, или она просто расстроена, что её стая стремительно дохнет?..       - Айза… - Лиам прикрывает глаза и чуть поднимает ладонь.       - Этот разговор ни к чему не приведёт, - жёстко встревает Эллис, неотрывно глядя на Айзу.       - Деррил? – Лейхи по-прежнему игнорирует чужие голоса. – Что дальше?..       Натянутые через комнату нити проходили теперь меж взглядами Айзы и Деррил.       Альфы всё это время как будто бы не было в комнате. До этого момента ни один шорох, ни один звук не выдал её присутствия. Едва они оказались в доме Лиама, Деррил оттащила от стены стул и передвинула его в дальний угол, куда свет крохотных лампочек, ввинченных в белоснежный потолок, в ночное время практически не попадал. Им повезло, что родители Лиама отдыхали сейчас где-то в Европе: Мартин смог без вопросов со стороны матери и отца впустить в свой дом свору побитых оборотней, бывших ко всему прочему его друзьями. Лиаму и так было трудно переносить всё это. Для медиума-банши любая смерть, оказавшаяся ему достаточно близкой, практически нестерпима. Но если Эллис, Скарлетт, Айза и Стайлз действительно были ему дороги, то Деррил явно была здесь лишней.       Хейл встретилась глазами с Лейхи и, ничего не сказав, снова отвела взгляд в сторону.       - Что дальше, Деррил?! – внезапно выкрикнула Айза, так что Лиам невольно вздрогнул и отступил на несколько шагов. – Тебе предлагали уехать из города! Почему ты этого не сделала? Если бы ты уехала, тебя бы не подозревали, и никто бы не погиб! Ты ведь знала, что так будет! И что ты всё это время делала, чтобы этого не случилось? Ставила нам удар и пыталась сделать из нас бойцов за один вечер?! ЭРИК И БОЙД МЕРТВЫ, А ТЫ ДО СИХ ПОР НЕ ДЕЛАЕШЬ НИЧЕГО.       - Айза, это не правда … - Скарлетт встаёт и пытается взять Лейхи за руку, но та отдёргивается, отходит в сторону и, тяжело дыша, выдавливает сквозь презрительно искривлённые губы:       - Что с тобой стало, Деррил?..       Альфа не закрыла глаза и не шелохнулась ни разу за весь монолог Айзы. И сейчас всё ещё не шевелилась. Опираясь сложенными руками на спинку стула перед собой, Деррил пустым взглядом упиралась в противоположную стену. Затем на несколько секунд закрыла глаза. Наверное, в любых других обстоятельствах она бы уже вцепилась пальцами в глотку Лейхи, и остальным пришлось бы их разнимать. Но в этот раз Деррил проиграла, даже не начав бой. Она проиграла уже в тот момент, когда слова Айзы заставили всех, кто был в комнате, взглянуть на альфу с сочувствием. Тот, кому сочувствуют, всегда проигравший.       Ещё несколько секунд в комнате висела тишина, но тишина была настолько громкой, что у каждого звенело в ушах. И, наконец, в этой тишине прозвучало сухое и болезненно спокойное:       - Мне жаль, что я разочаровала вас.       Деррил поднимается со стула, чуть придерживая спинку, а затем проходит мимо Айзы к двери. Ещё несколько секунд после того, как Хейл исчезла из гостиной, слышны её шаги в прихожей. С глухим стуком закрывается входная дверь. И тишина, оставшаяся после ухода альфы, почему-то уже не кажется звенящей, будто весь этот гул Деррил забрала с собой.       - Ей нельзя было уходить, - очень тихо произносит Стайлз. – Это может быть опасно.       Замершая по другую сторону стола, она была похожа на бледное привидение, которое вот-вот растает в воздухе. Стилински вопреки своей врождённой любви к встреванию в чужие разговоры ни разу не вмешалась в то, что происходило минуту назад. И почему-то точно знала, что, если бы встряла, Деррил бы ей не простила. Не простила бы ни обвинений, ни пресловутого сочувствия.       На воздухе Хейл не стало легче. Куда конкретно идти, она не имела понятия. В лофт Деррил точно не вернётся: по крайней мере, в ближайшую неделю ей не хватит духу туда войти.       Тела Эрика и Бойд они около часа назад перенесли к ближайшей заправке: там их найдут завтра утром, а после перевезут в морг, чтобы потом похоронить, как погибшие того и заслуживали. Хейл не позволила бы закопать трупы в лесу, как однажды она уже поступила со своим братом. Лори был урождённым оборотнем. Лес вокруг сгоревшего особняка Хейлов был его родным домом. А Эрик и Бойд были школьниками Бикон-Хиллз: они родились людьми и умерли ими же. Пусть их хоронят по человеческим обрядам, а не по волчьим.       Деррил успела пройти быстрым шагом около двух кварталов, когда внезапно в голову вторгся звук. Очень-очень высокий, тонкий, он был достаточно тихим, но причинял почти физическую боль. И этот звук Деррил себе не придумала: он звучал в пространстве на самом деле. Он был реален.       - Оборотней убивала не Девкалия, - Стайлз мерила шагами комнату, на ходу тараторя с небывалой скоростью; кажется, болтливость вернулась к ней сразу же после того, как присутствовавших стало на одного меньше. – Их загоняли в тот тупик чем-то искусственным, чем-то, что принуждало их самих бежать туда, без прямого принуждения, понимаете? Оборотней не тащили туда, не заставляли кого-то преследовать, и сами они никого не преследовали, иначе остались бы хоть какие-то следы…       - Что могло искусственно влиять на оборотней и не оставить никаких следов? – Скарлетт стояла в середине комнаты, неотрывно следя за передвижением Стилински. – Они не были ни под каким наркотиком, их не отравляли аконитом…       - Нет, нет, нет, конечно, нет, это действовало извне, понимаешь? – Стайлз всплёскивала руками, уже практически перебегая из одного угла в другой. – Девкалия не смогла бы сделать такое в одиночку, а больше она никого бы к этому не привлекла: сама подумай, что бы её стая с ней сделала, если бы узнала, что Девкалия избавляется от своих же?       - Она сделала бы это в сговоре с кем-то?       - Или это была вовсе не она, а другой альфа, который хотел поставить её авторитет под сомнение…       - …и стравить две стаи, чтобы они уничтожали друг друга. Тогда это прикрыло бы цель третьей стороны…       - Вот именно, здесь была третья сторона!.. - почти выкрикивает Стайлз, оглядываясь на Скарлетт и быстро-быстро дыша, а затем обегает взглядом каждого, кто был в комнате. - Давайте, думайте!..       Лихорадочный румянец покрыл прежде бледные щёки, и вся Стилински была похожа на дикого зверька, нетерпеливо мечущегося по клетке.       Деррил не заметила, как перешла на бег. Это было похоже на то, как если бы воздух внезапно стал плотным, а звуки смешались в один-единственный писк, распиливающий череп на кусочки и вгрызающийся в мозг. Альфа не смогла бы остановиться, даже если бы захотела: звук, преследовавший её то с одной, то с другой стороны, был настолько мучительным, что волк, разбуженный глубоко внутри, в ярости скрёб когтями по рёбрам и заставлял нестись дальше.       Хейл бежала настолько быстро, насколько позволяла оборотничья скорость. Обращение происходило практически само собой: с пальцев, стиснутых в кулаки, слетали капельки крови, но Деррил не ощущала ни впившихся в собственные ладони когтей, ни отрастающих во рту клыков. Её собственное тело из человеческого всё больше превращалось в волчье. И Деррил даже не пыталась это контролировать. Позади осталось несколько кварталов, но ощущение преследования никуда не исчезло. Она слышала, как по смежным улицам следом несутся машины, от которых и доносился этот отвратительный писк.       Вот тогда Деррил начала понимать, кто её преследует.       - Как гонят рыбу, да? – внезапно произносит Лиам, перебегая растерянным взглядом со Скарлетт на Стайлз.       Все, кто оставался в комнате, разом оглянулись на Мартина.       - Косяки рыб гонят туда, где растягивают сети... - немного увереннее продолжает Лиам.       - Чем гонят? – моментально переспрашивает Стайлз, замирая на месте.       - Я не знаю, - Мартин сдвигает брови к переносице и делает неопределённый жест ладонями. – Может, динамитом каким-нибудь, может ещё какой-то взрывчаткой, или звуками, или вспышками…       - Оборотни от световых шашек слепнут, ночью их глаза более чувствительны… - качает головой Скарлетт как раз в ту секунду, когда её прерывает Стайлз:       - Ультразвук. Помните? Его слышат только оборотни. От него же они могли неконтролируемо обращаться, и поэтому умирали уже в полуволчьем состоянии… - Стилински перебегает взглядом с Лиама на Эллиса и добавляет: - Это излучатели.       На несколько секунд повисает молчание.       - Звони Деррил, - наконец произносит Стайлз в сторону Скарлетт, а затем добавляет уже Эллису: - А ты – матери.       - Нам нужно убраться на время туда, где Деррил не будут искать, - встревает Айза.       - Пирет может вас приютить? – Эллис подскакивает с дивана, роясь по карманам в поисках мобильника.       - Не верю, что у Пирет будет безопасно… - отзывается Скарлетт.       - Звони уже! – не выдерживает Стайлз.       - Звоню, чёрт возьми!..       - Замолчите, замолчите, замолчите сейчас же, пожалуйста! – Лиам зажимает ладонями уши и в ту же секунду падает на колени с коротким вскриком.       Эллис роняет мобильник, быстро опускается рядом с Мартином на пол и хватает того за плечи. Все как один снова умолкают, но в этот раз по другой причине. Это был всеобщий испуг. Все знали, что случалось, когда Лиаму становилось плохо. Все знали, что он не мог это контролировать. И все знали, что если уж это происходило, то ошибки быть не могло. Банши всегда чувствуют смерть.       Лиам сильно дрожал, уставившись перепуганным взглядом в пространство и всё ещё вцепившись пальцами в золотистые прядки на своей голове. Эллис с какой-то мучительно нежной заботой держал его за плечи и не давал упасть на пол.       - …Кто? – произносит Стайлз мгновенно осипшим голосом.       «Это Деррил?» - так должен был звучать вопрос на самом деле.       - Я не знаю… - тихо всхлипывает юноша, всё ещё не справляясь с дрожью. – Я не знаю, правда, я не знаю… Только что… Я не знаю, кто это… Они убили ещё одного… Один оборотень мёртв…       Один из дворов перекрыт забором метра четыре в высоту. Волчица на бегу отталкивается от земли и вцепляется в верхнюю перекладину решётки. Металл гулко скрипит. Через секунду Деррил оказывается с другой стороны: спрыгивает на ноги и руки одновременно, низко пригибаясь к земле и почти сразу же легко выпрямляясь. Затем бросается дальше в проулок. Внезапно в глаза ударяет ядовито-жёлтый свет фар. По улице эхом разносится визг тормозов. Хейл разворачивается на бегу, проскальзывает ногами вперёд и заваливается боком на асфальт: затормозить иначе у неё бы сейчас не получилось. Боли она снова не чувствует: чудовищный писк был теперь совсем близко и перебивал все другие ощущения.       Дверцы машины открываются, но из-за фар не было видно, кто из неё выходил. С других улиц появляются ещё машины. Хейл подскакивает с земли и бросается в сторону единственного оставшегося поворота. Но, едва добирается до него, замедляется и бессильно рычит в пространство.       Это был тупик на Мэссив-стрит. Её загнали в тот самый тупик.       Отвратительный звук буквально сводил с ума. Деррил бежит до кирпичной кладки, спотыкается обо что-то, валяющееся посреди дороги, и падает на асфальт, разбивая колени, локти и всё, что только можно было разбить. Асфальт пахнет довольно мерзко. То есть, не пахнет никак: в воздухе держится стойкий запах химии, перебивающий все другие запахи. Хейл оглядывается назад.       В шаге от Деррил в тёмно-бордовой луже лежит чьё-то тело.       В проулке появлялись люди. Около десяти-двенадцати человек: они освещали фонарями дорогу перед собой, практически у всех за спинами или в руках были ружья, луки или арбалеты. У некоторых – узкие стальные жезлы, расширяющиеся к одному краю и чем-то отдалённо напоминающие микрофоны. Деррил не видела лиц - только чёрные силуэты, и те были еле различимы в ослепительном свете охотничьих фонарей.       От нестерпимо громкого писка раскалывалась голова. Деррил до боли в челюсти стиснула клыки, перевалилась на бок, еле-еле села на колени и подняла взгляд залитых алым глаз на приближающихся людей. За несколько секунд до того, как звук ударил последней и самой сильной волной, заставив волчицу всё-таки потерять сознание, Деррил успевает рассмотреть толпу охотников и на одно мучительное мгновение встретиться взглядом с Кристиной.