Первая эпоха. Так они и жили. Часть вторая.

После разговора с братьями Майтимо глаз не сомкнул. Оруженосец слышал, как король ходит все ночи напролет. Хлопала дверь, открывались и закрывались окна. Под утро Нельяфинве выходил из своих покоев с покрасневшими от напряжения глазами. Не стала исключением и ночь накануне поездки в лагерь Второго Дома. Нельо кружил по спальне. Вздыхал, бранился вполголоса. Изредка доносились слова «неужели я не прав…», «если не это, тогда что….» Очень рано, еще заря не занималась, мрачный полураздетый Нельо покинул свою комнату. Быстро прошел до родника. Долго умывался, пил из пригоршни ледяную, ломившую зубы, воду. Плескал себе на спину, крепко тер лицо. Потом, отфыркиваясь, вытирался. Оруженосцу даже глядеть было холодно. А Нельяфинве растерся так, что лицо и тело стало красным, не хуже, чем у Карнистиро. Казалось, это придало феанорингу какое-то спокойствие. Во всяком случае, взгляд рыжего короля стал уверенным, а движения ровными и плавными. Нельяфинве не спеша натянул одежду, слегка пригладил на затылке волосы щеткой, не расплетая косы. Позвал оруженосца и приказал собираться. Наскоро поели дорожного хлеба, хлебнули разбавленного вина – костров не разводили, с завтраком не затевались. Нагруженный с вечера обоз поджидал. Конюхи запрягли лошадей, эльфы сели на коней. Первый Дом тронулся в путь ко Второму Дому… Широкое озеро Митрим разлилось по весне. Берега подтопило. Под ногами хлюпало, чавкало. Мох проваливался, а в следу оставалась настоянная на палых листьях вода. Из-за разлива эльфам пришлось отправляться в объезд. Нудная дорога тянулась невообразимо долго. Впереди трое воинов с большими кинжалами расчищали путь каравану. Следом ехали конники во главе с братьями. За войском тянулся длинный обоз. Телеги, нагруженные домашним скарбом, семенами, сельскохозяйственными орудиями, припасами, катились неспешно, подпрыгивали на колдобинах. Ржали недовольные лошади, блеяли немногочисленные пестрые козы. Позади всех послушным стадом тянулись безответные овцы, опустив к земле широкие, похожие на заячьи уши. Встречный ветер налетал порывами, кружил опавшие листья. Забирался под одежду, ерошил шерсть животных. Заставлял коней зябко поводить боками. Этот ветер был холодным, нес сырость. Но это был весенний ветер. В нем слышался смутный призыв, обещание тепла… Под порывами этого сырого ветра хотелось выйти из теплого, уютного, но такого знакомого и надоевшего дома. Оставить за спиной привычную жизнь и отправиться странствовать… далеко-далеко… чтобы даже следов не осталось…. Майтимо усмехнулся своим забавным мыслям. Феаноринги уже отправились странствовать далеко-далеко! И следы за ними ветер заметет, если верить Намо. А не верить ему причин нет. Уставших воинов, которые прорубали широкую дорогу, сменили товарищи. Дорога тянулась и тянулась. Низко над лесом нависала сероватая хмурь неприветливого эндорского неба. Вода в озере казалась темной, почти черной. Но при этом оставалась совершенно прозрачной. Так что сквозь черную вуаль воды проглядывали мелкие камушки, веточки, придонные водоросли. Кони звучно шлепали копытами по раскисшей почве. Какое-то колесо в середине обоза противно скрипело. Руссандол машинально отметил: нужно смазать ось на ближайшем привале. Нолдор вспоминались быстрые весны Амана, где дня за три разливалось золотистое, ласковое тепло Лаурелина. Яркие первоцветы кивали головками среди молодой, пронзительно зеленой, сочной травы. Небо отливало густой синевой, редкие облака бежали кудрявыми барашками. А мягкий ветерок нес запахи распускающихся деревьев и нагретой земли. Тут весна оказалась совершенно другой: длинной, пасмурной, какой-то неряшливой. Деревья и кусты щетинились голыми ветками. Комья полужидкой грязи липли ко всему: к сапогам, копытам, колесам телег. Порывами налетал мелкий, противный дождик. Окружающее скрывалось в неприютной измороси. В этой сырости и холоде бывший пленник Моринготто чувствовал себя не слишком хорошо. Тянуло, дергало плечо. По спине пробегали ощутимые всполохи напряжения. Сказывались бессонные ночи: болела голова и очень хотелось прилечь где-нибудь в тихом местечке, закрыть глаза, навалить на себя побольше теплых вещей, свернуться клубочком и надолго забыть обо всем… обо всех заботах… В полдень остановились передохнуть и накормить животных. Стоянку выбрали в еловой чаще, у широкого ручья, впадавшего в Митрим. Под ногами пружинила прошлогодняя хвоя, а с веток капала горьковатая роса. Чтобы присесть для отдыха пришлось нарезать еловый лапник, покрывать грубыми полотнищами шатров. Эльфы быстро распрягли коней, подогнали овец и коз. Повели животных к ручью. Озябшие кони упрямились, пили неохотно. Козы и овцы, сбившись в одно стадо, блеяли, жались друг к другу. Эльфы наскоро перекусили сухими лепешками с сыром, запили водой из того же ручья. Нужно было бы отдохнуть, перевести дух, но никому не хотелось задерживаться в этом неприютном месте. Когда Майтимо садился на коня, он неловко оперся правым локтем о луку седла. Плечо прострелило острой болью от подмышки к шее. Перед глазами закружились разноцветные звезды. Руссандол зашипел и выдал такую тираду, что Макалаурэ с Морьо, стоявшие ближе всех, подскочили, как ошпаренные. А Турко, успевший задремать после обеда на нарубленном лапнике, сел, протер глаза и как-то нерешительно проговорил. - Тут не орки… только что… - Нет, не орки, - успокоил брата Майтимо. – Это я слегка… вышел из себя… - Ты, брат, поосторожнее с такими словесами, - хмуро предупредил Туркафинве, забираясь на коня. – Эльфы ведь и мечом рубануть могут! - Ничего, переживу, - сварливо отозвался Майтимо, отходя к озеру. Через какое-то время Нельо вернулся готовый к продолжению похода, но вялый, злой. Упрямо отказался от помощи оруженосца. Забрался на коня и дал знак трогаться. Теперь ось не скрипела, но веселее не становилось. Тот же лес, тот же берег за камышами… разве что дождь перестал. Но эльфы все равно тихие, недовольные. Братья молчат. Даже веселые Амбаруссар присмирели. Майтимо клевал носом. Качался из стороны в сторону. Так что Кано, в конце концов, поехал рядом, страхуя брата. Вскоре Руссандолу надоело изображать бодрого и уверенного всадника. Рыжий послал все к волколакам, напился болеутоляющего снадобья вперемешку со снотворными. Завалился на телегу с мешками овса. И, благо, воздух стал суше и мягче, крепко заснул, завернувшись в теплый меховой плащ. Разбудила Рыжего перекличка эльфов-разведчиков, оповещающих, что показались флаги Второго и Третьего Домов. Майтимо проснулся. Сел на телеге, потянулся. Розовое заспанное лицо, складки плаща отпечатались на щеке, зеленые глаза с поволокой… Спросонок владыка нолдор выглядел отнюдь не по-королевски. Больше всего он был похож на взъерошенного совенка, который вылез на край дупла и растерянно хлопает большими круглыми глазами. Туркафинве подъехал ближе, рассмеялся: «Давай-ка, лежебока, расшевеливайся! Негоже верховному королю въезжать в лагерь своих подданных сонной размазней. Возьми, приободрись!» Охотник снял с пояса и уронил в подставленную ладонь брата свою любимую серебряную фляжку с янтарной лисицей на боку. Руссандол оживился. Тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Глотнул холодного вина из братней фляжки. Приказал подвести себе коня. От помощи Турко на сей раз не отказался – времени не было. Нельяфинве, поддержанный Охотником, уселся на коня, разгладил смятый плащ, опоясался мечом, до того лежавшим под рукой на телеге. Расправил широкие плечи. Принял независимый и величественный, поистине королевский вид. Тронул коня, догоняя Макалауре, во время отдыха владыки взявшего на себя командование отрядом. Так что к лагерю сородичей войско феанорингов подъехало, как полагается. Впереди король, чуть отставая, лорды Первого дома, дальше – солдаты и обоз. Лагерь Нолофинве раскинулся не на самом берегу Митрима, а на невысоком холме - значительно выше уровня воды. Земля вокруг эльфийского стана уже подсохла. Через палую листву пробивались ярко-зеленые иголочки молодой травы. На южных склонах холма золотились звездочки мать-и-мачехи, под березами теснились скромные подснежники. На высоких кустах вербы распустились мягкие серебристо-серые шарики. Тут весна казалась больше похожей на себя. Майтимо с братьями почти что поднялись на пологий склон холма, когда из близкой рощи выехал отряд эльфов в полном вооружении. Нельяфинве узнал каменные, неприветливые лица нолдор Второго Дома. В середине плотной цепочки воинов на кауром коне сидел нехорошо улыбающийся Турукано и поигрывал рукоятью своего длинного меча. Справа и слева к принцу почти вплотную находились два одинаковых оруженосца: один на сером коне, а другой на мышастом. Оруженосцы тоже многообещающе ухмылялись. Майтимо с сопровождающим его Макалауре первыми подъехали к отряду втородомского принца. - А, родственнички… - скалился Турукано, разворачивая своего коня поперек дороги. – Прикатили, значит, с краденым добром! Мы бы за вами послали, только волколака никак не поймали. А кого другого за такими дорогими гостями посылать… - Здравствуйте, друзья! С приездом! – неожиданно прозвучал знакомый голос. И, слегка подвинув брата, вперед выехал приветливо улыбающийся Финдекано. – Вы задержались, как я погляжу. В объезд пришлось добираться? Не удивительно – сейчас самый разлив, снега растаяли, вся вода в озеро ушла. При виде старшего брата Турукано перекосился, будто неожиданно раскусил вонючего лесного клопа. - Отец передает нашим родичам свои наилучшие пожелания и радуется, что вы благополучно добрались до лагеря Второго и Третьего Домов. Ведь с вами по пути ничего не случилось? – Финдекано полыхнул взором в сторону злого брата, затем внимательно и серьезно вгляделся в лицо друга. Нельяфинве ответно улыбнулся краешками губ. - О, нет, принц Финдекано! Все в порядке. Передай владыке Нолофинве, что мы добрались вполне благополучно. И благодарим его за заботу. Где наши воины и обоз могут расположиться? - У вас такой большой караван, король Нельяфинве, - покачал головой Финдекано, – вряд ли он поместится в нашем лагере. К тому же кое-кто из наших воинов с удовольствием затеял бы с вами стычку. Но отец все предусмотрел. Если вы проедете чуть вперед и у старой липы свернете вправо, то увидите весьма удобную, сухую луговину. В этой луговине все эльфы вместе с животными и обозом прекрасно разместятся. Надеюсь, палатки у вас имеются? – на какой-то миг тонкие брови Финдекано тревожно сомкнулись. Майтимо утвердительно кивнул. - Не сомневайся принц Финдекано, у нас все имеется для нормальной жизни. Мы прекрасно разместимся в указанной луговине. Благодарим владыку Нолофинве и тебя! Король Первого Дома поднял левую руку, приказывая войску следовать за собой. Финдекано подъехал чуть ближе. Казалось, принц едва сдерживает себя, чтобы не кинуться к другу, обнимая его и засыпая вопросами. Майтимо кивнул головой и осанвэ произнес: «Вечером жди меня с Кано в гости. Нужно будет с королем обсудить завтрашнюю церемонию. Да и по тебе я ужасно соскучился, душа моя!» Финдекано медленно опустил голову, показывая, что понял друга. Принц еще раз улыбнулся, тряхнул черными косами так, что золотые ленты блеснули, тронул коня, освобождая дорогу сородичам. Турукано что-то бормотнул себе под нос, яростным жестом откинул перевязь с мечом за спину. В туманно-серых глазах второго сына Нолофинве дымилась досада. Эльф кусал губы, стараясь удержать рвущиеся наружу обидные слова. Финьо мягко положил руку на плечо брату. Под нажимом этой сильной, осторожной руки, плечи Турукано опустились. Эльф вскинул голову, зло и непримиримо глянул в лицо старшего. Финдекано смотрел на братишку прямо, открыто, понимающе. Турукано побледнел до синевы, покраснел, опустил голову, как-то весь сгорбился. Тяжело вздохнул. И, так и не сказав ни единого слова, медленно повернул коня к лагерю. За своим командиром отъехали и воины отряда Турукано. На указанной луговине перводомцы быстро установили походные шатры. Задымились полевые кухни. Несколько эльфов повели коней поить. За лошадьми потянулись стадо овец и коз. В лесу отдавался перестук топоров. Перекликались голоса эльфов. Обычная жизнь временного лагеря. … Довольно поздним вечером двое эльфов в длинных плащах с капюшонами проскользнули через боковой вход в жилище Нолофинве. Встречать гостей вышел сам хозяин. - Снимайте плащи, вешайте вон туда, на гвоздики. Проходите в комнату! Добрались нормально? Никто не пытался к вам цепляться? - Приветствую тебя, дядя, - высокий эльф скинул плащ, оказавшись Нельяфинве. – Мы постарались пройти незаметно. Зачем нашим войскам лишние разговоры? - Приветствую тебя, владыка Нолофинве! – второй эльф, Макалауре, разделся. Все трое вошли в кабинет короля. - Выпьете чего-нибудь? – дядя подвинул кресла племянникам, кивнул сыну, стоявшему у камина. – Финьо, налей гостям вина – они замерзли. Вечера еще холодные. - Лучше квениласу, - отозвался Нельо, устраиваясь в кресле у стола. - И погорячее, - согласился с братом Кано. Финдекано укрепил в камине таган. Над огнем в тагане установил кувшин с водой для квениласа. И присоединился к отцу и братьям, севшим вокруг небольшого стола. Король Нельяфинве оглядел молодых эльфов, выдержал паузу и заговорил. - Начнем-ка, друзья, обсуждение завтрашней церемонии. Чтобы не случилось никакой накладки. Это может всем нам очень дорого обойтись. - А почему не пригласили всех феанорингов? – удивился Финьо. - Потому же, почему я не пригласил твоего брата, - оборвал сына король. Нельо покачал головой. - Давайте ближе к делу. Времени у нас не так уж и много. Итак. Завтра будет церемония примирения и отречения, а после запланирован общий пир. Где будет проходить эта церемония? У вас есть достаточно большое помещение? Нужно, чтобы ни один эльф не почувствовал себя обделенным. - Ух, дергает! - Нолофинве легонько коснулся рукой виска, чуть наклонив голову. У короля пониже линии волос белел свежий бинт. Из-под бинта выползал край лилово-черного обширного синяка. – Проклятый орк! И как это я пропустил удар? - Ты бы, отец, поменьше выезжал с разведчиками! – взволнованно отозвался Финдекано. – Королю нужно беречься. Хотя бы ради своего народа… - Закрыться в шатре, залезть в сундук, навалить сверху гору щитов… – спор отца с сыном явно был давним и бесплодным. – И кто я буду после этого? Какой эльф сможет уважать трусливого повелителя? - Давайте вернемся к завтрашней церемонии, - поспешно сменил тему Нельо. – Примирение не терпит отлагательств! - Совершенно согласен! – Нолофинве подвинул к себе небольшую карту, нарисованную от руки. – Церемония будет проходить вот здесь, на лугу за лагерем. Смотрите, как много свободного пространства. Все эльфы должны поместиться – и наши, и ваши. Помост для королевской семьи вот тут расположим, чтобы всем видно было, - тонкий палец короля скользнул по карте. - Кстати, Финьо! Сколотить-то этот самый помост к началу празднества успеют? Там работы довольно много. - Отец, плотники уже заканчивают, я на закате глядел. Для твоего трона возвышение сделать осталось, да ступеньки снизу прибить. А так все готово. Правда, королевский трон возводить долго. - Не нужно ничего возводить. Из пиршественной залы мое кресло принесем. На возвышение поставим, обовьем плющом, украсим еловыми ветвями. Девы гирлянд из первоцветов наплетут. Сойдет за трон. Лучше, сын, скажи, не забыли установить шесты для знамен? - Не беспокойся, отец, все в порядке. Шесты готовы, и для знамен Первого Дома тоже. Расставлены по бокам и сзади помоста. Пиршественные столы тоже готовы: козлы сколочены, столешницы сбиты, скамьи настелены. Все припрятано в ближайшем лесочке, чтобы не бросалось в глаза раньше времени. - Первый Дом нужно устроить в отдалении. По крайней мере, сначала, - озабоченно сказал Нельо. – Иначе могут начаться ссоры, а то и драки. - Нет, не начнутся, - уверенно отвечал Нолофинве. – Времени не будет. На рассвете глашатаи соберут эльфов на поляне. Твои встанут вот здесь, справа, наши – слева. Хорошо? - Ладно, - согласился Нельо, - место не имеет значения. - Думаю, имеет, - не согласился чуткий Макалауре. – Пусть Второй и Третий Дома встанут СПРАВА. Это будет справедливо. Они же ПРАВЫ! - Можно и так, - не стал спорить Нолофинве. – Как только все соберутся, трубачи должны протрубить три раза. Тут появляемся мы с детьми Арафинве. Располагаемся на помосте. Я занимаю трон. - Сразу подходим мы, - подхватил Нельяфинве. – Проходим по центру поляны. Я иду первым, за мной Макалауре со списком виры. За Кано – остальные братья. Останавливаемся у помоста, не поднимаясь наверх… Началось долгое и нудное обсуждение предстоящей церемонии. Обговаривалась каждая деталь. Правители были очень осторожны: они прекрасно понимали, что даже мельчайшая оплошность может, как камешек, сорвавшийся с вершины горы, привести к лавине непонимания, противостояния. А то и к братоубийственному сражению. Совет держали Нолофинве и Нельяфинве. Финьо с Кано лишь изредка вставляли свои замечания, правда, всегда важные и необходимые. Наконец совещание закончилось. Главы Домов обсудили абсолютно все. Проверили и закрепили. Прошлись еще раз по спорным моментам. Кажется, ничего не забыли. Наконец нолдор решили, что можно отдохнуть, выпить вина, просто поболтать. Разлили терпкое калиновое вино по берестяным, искусно сплетенным стаканчикам. Майтимо взял этот стаканчик и посмурнел: в его лагере вино пили из серебряных кубков и хрустальных бокалов, привезенных на кораблях из Валинора. Владыка Второго Дома откинулся в кресле, пригубил вино, сощурился, глядя на пляшущие в камине языки огня. - Как ты думаешь, Майтимо, твоим эльфам не станет легче, если просить прощения и отказываться от короны будет не Нельяфинве Майтимо Руссандол? - А кто же? – не понял Нельо. – Кого я пошлю вместо себя? - Нет, каяться-то будешь ты. Но… - Нолофинве вновь коснулся своей раны на виске кончиками пальцев. Недовольно сморщился. – Ох, свербит… Будет мне наука бить точнее! А ты, Майтимо… Видишь ли племянник, мы имена свои поменяли. И зовемся теперь несколько по-иному. На то есть несколько причин. Мы уже не те, что были в Амане, а совершенно другие эльфы. Значит и имена другие нужны. Да и здешние жители в квенийских словах изрядно путаются. Так что я теперь зовусь Фингольфином. Твой друг – Фингоном. Турукано - Тургон. Ну и соответственно другие эльфы именуются, кто как пожелает. - Потрясающе! – Майтимо круто обернулся к менестрелю. – Вы тоже поменяли себе имена? Почему мне никто ничего не сказал? - Ну… видишь ли… - замялся Макалауре. – Все как-то случая не представилось… и потом… мы не знали, как ты к этому отнесешься! Не сочтешь ли предательством… - А я и не подозревал, что так всех запугал! Вы меня, случаем, с отцом не путаете? – Майтимо откинулся на спинку кресла, как-то странновато, уклончиво улыбаясь. – Ладно. Не сходите с ума. Как сейчас твое имя, Кано? - Ну, вообще-то, Маглор. - Очень хорошо. А Тьелкормо? - Келегорм. - Еще лучше. А Морифинве? - Карантир. - Совсем отлично! - А Искусник теперь кто? - Кем был, тем и остался. Куруфин. - Этого и следовало ожидать. А наши мелкие? Менестрель перевел дыхание, облизнул пересохшие губы, выпалил единым духом. - Амрод, Амрас и Келебримбор. - Келе… - замялся Нельяфинве, - ага, понятно. Ну а как будут звать меня? Скажи пожалуйста… Маглор… я правильно говорю? - Да, совершенно правильно. А твое имя нужно перевести. Может Фин… - Боюсь, что дед Финвэ нами бы гордиться не стал. Так что не будем трепать его имя! - Ладно, придумаете что-нибудь! – Фингольфин поднялся из-за стола. – Лично я иду спать. Завтра тяжелый день. А вы, если не терпится, займитесь филологическими изысканиями… Король Фингольфин ушел. Молодые эльфы остались одни. Ночь вступила в свои права, прогнав вечер. Темнота залила землю. Дрова в камине догорели. Треснул уголек. Под серым слоем пепла рдели жаркие, алые уголья. Фингон встал, распахнул окно. Затрепыхались легкие занавеси. От близкого Митрима повеяло ночной, сыроватой свежестью. Обдутые ветерком братья взбодрились, выпили еще вина и наперебой принялись выдумывать имена для Майтимо. Угодить верховному королю нолдор оказалось весьма и весьма непросто. Нельо капризничал, приводил различные отговорки, просто отказывался без объяснения причин. В конце концов, все устали и наскучили игрой «придумай Майтимо новое имя». Какое-то время трое эльфов молча сидели, глядели, как по гаснущим углям перебегают золотистые змейки. Маглор взял кочергу, поворошил золу, насладился полетом искр и неожиданно выдал. - Маэдрос. - Что значит «маэдрос»? – удивился Фингон. - Пускай привереду нашего зовут Маэдрос, - Маглор налил себе вина, выпил залпом. – И все, больше ничего придумывать не стану. У меня уже язык отмотался. Скоро изо рта вывалится розовой тряпочкой, как у Хуана после пробежки. Как ни странно, это имя Нельо понравилось. Он решил называться Маэдросом. Снова братья надолго замолчали. Допивали терпкое калиновое вино. Подставляли лица слабому ветерку. За окном тучи развеялись. Тихая, неожиданно теплая ночь дышала покоем. Высоко вверху перемигивались звезды. Ярко сияла Валакирка. Чуть слышно шумели темные кроны деревьев. Через полянку перебежала полосатая кошка, таща в зубах какую-то добычу. Длинный голый хвост жертвы прутиком свисал из кошачьего рта, задевал высокую траву. - Видели? – Фингон повернулся к братьям. – Это Мяушка, недавно к нам прибилась. Такая разбойница – не хуже вашей Ава Карэ. Помните такую безобразницу? Очень любила кусать эльфов за уши! - Кому же и помнить Ава Карэ, как не мне? – Кано придвинул к себе лютню, до того лежавшую в отдалении на столе, взял тихий-тихий минорный аккорд. – Пушистое милое создание, моя воспитанница… - Жалко рысенка, забавная была зверушка, - грустно согласился Маэдрос. – Вообще всей нашей жизни тамошней жалко. Знаешь, Финьо, прошу прощения – Фингон! Когда-то мне хотелось Средиземье посмотреть. А сейчас обратно хочется, домой. В Тирион. И чтоб отец в кузнице гремел, а мама Турко за беспорядок в комнате отчитывала. - Ага! – подхватил нить воспоминаний Маглор. – Я тогда первый раз в жизни на состязании менестрелей победил. Боялся ужасно! Но ничего, справился, спел… - Ну! – рассмеялся Маэдрос. – На том празднике мы так наплясались и напились сладкого ваниарского вина, что еле домой дошли! Амбаруссар наши в ту же ночь сапоги бедняги Охотника в фонтане утопили - все до единого! А сверху цветочков наложили. Прохвосты мелкие! - Ну и выдумщики ваши мелкие! – восхитился Фингон. – А я и не знал! Почему ты мне ничего не рассказал, Нельо? Прошу прощения, Маэдрос… Феаноринги переглянулись, невесело улыбнулись. - Теперь и Турко стал Келегормом. И Амбаруссар больше не мелкие. Отец в Мандосе, мама осталась далеко-далеко… - Маэдрос вздохнул и приподнял культю. – А я потерял руку, но приобрел новый опыт. - Мы все приобрели новый опыт, Моргот бы его побрал! – Маглор вновь взял грустный аккорд. - Моргот – это, как я понимаю, Моринготто, - Маэдрос говорил скорее утвердительно. - Он самый, чтоб ему в лесу утонуть, чтоб его в море бревном задавило! – неожиданно поэтично выразился Фингон. - Нет, душа моя, не утонет, не задавит. Видел я этого негодяя. Он и из Вековечной Тьмы ухитрится вылезти без потерь! – Маэдрос стиснул берестяной стаканчик в кулаке так, что вино потекло по пальцам. - А вот, сможем ли мы с ним справиться… Не знаю, не знаю… не уверен. У Темного мощная армия. Поодиночке Моргот всех перещелкает, как орешки. Нам объединиться необходимо. Да и по правде говоря, Нолофинвэ, ой нет, Фингольфин будет лучшим королем, чем я. Он старше, опытнее, ему верит больше народу. Да и вообще, по справедливости, править должен именно дядя. - Ты говоришь это так, будто убеждаешь себя, - глухо отозвался Фингон. – Решено же все. Маэдрос опустил голову. Голос его звучал глухо, отрешенно. - Ты прав, друг мой Финьо. Хотя все решено, и переигрывать не собираюсь, все равно успокаиваю себя. Страшновато отдавать корону. Отец бы меня проклял. Он ведь именно потерять корону боялся пуще всего. - Проклял бы? Не думаю, Маэдрос, что ты прав. Отец любил нас и высоко ценил, - принялся утешать брата добрый Маглор. - Но ясно, что король Феанор не обрадовался бы твоему решению. - Феанор? Даже имя отца перевести успели? Быстрые вы эльфы! Кстати, об именах. Вот вы, братишки, нарекли меня Маэдросом. А дальше что делать? Как народу объяснить? Какие правила? – резко сменил тему Рыжий. - А правил никаких нет. Завтра сообщим братьям и нашим воинам. Остальные эльфы на церемонии услышат. Они привычные, сами через смену имен прошли, - Маглор широко зевнул, прикрыв рот ладошкой. – Ваууу! Кстати, не пора ли нам по домам? Времени мало осталось, надобно хоть чуть-чуть сном подкрепиться. Никто возражать не стал. Фингон отправился к себе. Маэдрос и Маглор незамеченными вернулись в лагерь Первого Дома. Остаток ночи прошел почти спокойно, если не считать, что под самое утро Рыжий закричал так, что разбудил не только братьев, но и спящих неподалеку воинов. Объяснять в чем дело, также как и принимать успокоительные снадобья Маэдрос напрочь отказался. Спать ложиться снова не стал. Вышел на воздух, просидел до рассвета, завернувшись в плащ и глядя, как шелестят под ветром древние сосны.