Узники

— Ты предал меня, — громко заявляет Рита, всплеснув руками и усмехнувшись. Киара и Леон поворачиваются на звук её голоса, но не особо торопятся встревать в выяснения отношений. Томас старается сохранить уверенность и непоколебимость. Он с вызовом принимает злой взгляд Риты, сложив пальцы в замок. — Я тебе не друг и не союзник, чтобы предавать, — парень старается придать своему голосу побольше холода и отчужденности. Зелёные глаза его недобро блестят. Рита оторопело моргает несколько секунд, прежде чем медленно выдохнуть и сосредоточиться. — Вот как, — кончики тонких губ приподнимаются в нервной усмешке, она мотает головой, словно отгоняя ненужные мысли прочь. Затем повторяет, уже заметно тише: — Вот как. — Это всё, что ты хотела мне сказать? — не отводя глаз, отозвался Томас. Леон в углу комнаты странно усмехнулся и присвистнул, Киара невидящим взглядом наблюдала за развивающейся ситуацией. — Да что с тобой не так? — возмущённо воскликнула Рита, после чего обернулась к Леону, ища в его лице поддержку и помощь. Но тот лишь пожал плечами. — Мы в одной лодке, знаешь ли. — Считай, что я из неё выпрыгнул. — Нет уж, Уингорд, — Рита перешла на громкий шёпот, не предвещающий ничего хорошего. — Это я пыталась выпрыгнуть, а ты меня затащил обратно. Чёртов предатель. — Разве я не говорил о том, что людям нельзя верить? — голос предательски дрогнул. Парень поспешил откашляться. — Я думала, что могу тебе доверять, — совсем тихо произносит Рита. — Врёшь. Ты с самого начала только и делаешь, что врёшь и хитришь. Делаешь вид, будто ты открытая и честная, но это лишь прикрытие. Рассказываешь всем нам одну и ту же историю, заманиваешь нас в свои сети… — Тебя послушать, так я ужасный человек. — Была бы хорошим, Николас не подобрал бы тебя… Томас не успевает договорить, Рита отвешивает ему крепкую пощёчину. Леон громко хмыкает, заставляя Риту обратить на себя внимание. Но та сразу же отворачивается, одними губами произнеся лишь «ублюдок». Она покидает гостиную, скрываясь на втором этаже. Киара шумно выдыхает, неторопливо зашагав в ту же сторону и тихо бросив на ходу «догоню её». Томас, смотря в одну точку, медленно проводит пальцами по лицу, устало откидываясь на спинку кресла, словно бы этот разговор отнял у него кучу сил. Закрыв глаза, он почти увидел, как ему кивнул Николас с довольной ухмылкой на лице. Томас резко открывает глаза и видит перед собой едко улыбающегося Леона. — Отвали, — только и выдыхает Уингорд, почувствовав, как по спине пробежался неприятный холодок. — Я ещё ничего не сказал, — безмятежно произнес светловолосый, склонив голову к плечу и продолжая пристально вглядываться в Томаса. — Это было мудрым решением, — Томас с трудом кривит губы в неприятной усмешке. Леон продолжает наблюдать за парнем, как ни в чём не бывало. — Что ты творишь? — наконец интересуется Леон после непродолжительной паузы. — Сижу в кресле. — И лишаешься единственного, кто по собственной воле пытался стать твоим другом. Ты идиот или прикидываешься? — Каким боком это касается тебя? — хмурится Томас, непроизвольно вжимаясь в кресло и стискивая пальцами подлокотники. — Я главный в этой шайке, — не забывает напомнить Леон, скрестив руки на груди и наклонившись к Томасу. — Ваши проблемы — мои проблемы. — Ты очень заботлив. — Хочешь, я вправлю тебе мозги? — Им и так удобно. — Тогда почему бы тебе не исправить то, что ты натворил? — прищурился светловолосый. — А можно я решу это сам? — Нет. — Будешь решать за меня? — Томас неприятно оскалился, но Леон лишь снова усмехнулся. — Почему бы и нет? — Да иди ты… — Хватит строить из себя волка-одиночку. Рита права. Мы все в одной лодке. Если будешь отталкивать людей… — Почему все вокруг меня вечно думают, что знают всё на свете? Бесит, — Томас рывком поднимается с кресла и, обогнув Леона, уходит прочь из гостиной. Как же он не может понять? Как же не могут понять все они? Если с ними что-то случится, то именно он, Томас, будет винить самого себя, будет ненавидеть себя. Ведь смерть идет за ним по пятам. Ведь он один будет виноват. Будто у него и сейчас проблем мало. «Стань безразличен ко всем, кто тебя окружает. Впустишь их в своё сердце — они умрут». Томас подпирает стену спиной, медленно сползая на пол и потирая пальцами виски. У него ведь получается, правда? Но как закрыть от других собственное сердце? Парень касается рукой груди, закрывая глаза и медленно выдыхая. Сердце так редко отбивает ритм. Оно почти остановилось.

***

«Всё это кажется таким нереальным. Хочется сказать, что сказочным, но то, что произошло с нами… нет, это точно не сказка. Николас называет это шансом, Томас — стенами, Леон — клеткой. А Рита никак это не называет. Она лживо улыбается и делает вид, что её все устраивает. Недавно она снесла стену. Николас заставил её восстанавливать всё с помощью магии. Рита потратила на это чуть больше трёх дней. Нам запретили ей помогать. Она все ещё злится на Томаса. Даже не знаю, подло он поступил или правильно. Скорее всего, и то, и другое. Может, именно поэтому я сама не могу злиться на него. Возможно, будь я на его месте, то поступила бы точно так же… Мы не знаем всей правды. Рита собиралась бежать вместе с Томасом, но тот через своего фамильяра сболтнул эту информацию фамильяру Риты. Разумеется, Николас обо всём узнал. Он держал Риту взаперти почти четыре дня. Когда она вышла из комнаты, всё её тело покрывали свежие шрамы. Нам не разрешают спрашивать об этом. Мы и не собираемся. Пускай все и говорят, что мы должны быть едины… я не верю в эту чушь. Я ничего не чувствую к этим людям, а они ничего не чувствуют ко мне. Иногда мне кажется, что мы можем чувствовать друг к другу лишь ненависть. Может, в этом залог нашей сплочённости? Мы никогда не станем друзьями, но вот врагами… По крайней мере, у нас есть гарантия того, что наша вражда ею и останется. Такие как мы всегда ищут себе друзей влиятельных. Кто бы что ни говорил, но ущербный ущербному не друг. Это может быть лишь иллюзией дружбы на фоне общего несчастья. Даже мерзко как-то. <…>

04.02.

Иногда мне кажется, что я единственная, кто лишился эмоций. Рита вечно всем недовольна, а Томас стал всё чаще язвить и скалиться. По этим людям нельзя сказать, что они теряют эмоции. Леон тоже равнодушен. Но это не то равнодушие, которое опустошает меня, нет. Он всё ещё может улыбаться. Сколько уже прошло времени? Я не считаю, меня это не интересует. Меня уже ничто не интересует. Однажды мне сказали, что когда человека перестает всё интересовать, то он духовно истощается и умирает. Может, Николас прав. И тогда, когда он нашёл меня в переулке… Что если я уже мертва? Я не ощущаю себя живой. Мои руки леденеют, кровь отливает от лица. Впервые я почувствовала хоть какой-то отголосок эмоций. Это был страх. Я схватила за руку Томаса. И обожглась. Он смотрел словно сквозь меня, и я поняла, что превращаюсь в воздух. Не хочу больше обжигаться об его горячие руки…

17.04.

Когда я впервые оказалась в доме Николаса, то пообещала себе, что не позволю никому к себе прикасаться. Но я сама тянусь к людям. Они просто меня не видят. Четыре дня назад я упала в обморок и очнулась только сейчас. Николас нервно вышагивал по моей комнате. Я никогда ещё его таким не видела. Он сказал, что вычислил точную дату. Он знает день, когда мы должны провести ритуал. Сказал, что ещё перепроверит и завтра всё нам сообщит. На секунду я почувствовала облегчение. Неужели всё это закончится?..

22.04.

286 лет и 17 дней…

23.04.

Не хочу.

07.09.

Не хочу больше ждать.

09.09.

Кто-нибудь… Спасите мою душу. Я вижу их. Вижу тех грязных похотливых мужчин, тянущих ко мне свои руки. Прошу… освободите меня из этих теней.

11.09.

Солнце пролилось. В день гибели Надежды прольётся солнце.

14.10.

Николас дал мне кольцо. Оно почему-то немного меня успокоило. Я весь вечер рассказывала своему отражению какое же оно красивое — это кольцо. Никогда ещё у меня не было столь дорогих украшений. У Риты тоже появилось кольцо. Точно такое же, как у меня. У Леона было проколото ухо, а на шее Томаса красовалась подвеска…

16.11.

Николас сказал, что мы должны прожить ещё как минимум 286 лет и 17 дней.

17.11.

Через три дня Николас проведёт ритуал. Он заключит наши память и силу в украшения, которые раздал нам пару дней назад. Если всё получится, то…

19.11.

Спустя годы, спустя поколения. Мы должны пронести эту силу, эту мощь. Чтобы однажды воскресить её. Томас был единственным, кто отказался умирать ради сомнительного удовольствия однажды переродиться через двести с лишним лет. Не могу винить его. Зато Леон может. Сегодня он схватил Томаса за руку и закрылся вместе с ним в пустой комнате. Звуков борьбы и ссоры не было. Впервые на моей памяти эти двое, оставшись наедине, не попытались друг друга убить. Однако они просидели там около двух часов. А мы всё это время терпеливо ждали результатов. Я знала, что Леон найдёт нужные слова и убедит Томаса. И Рита это знала. И Николас. И даже сам Томас прекрасно это понимал. Так же, как я понимаю то, что весь этот спектакль ради одного-единственного обещания, которому нельзя верить. Поэтому мы просто ждали, когда они выйдут из комнаты. Чтобы Николас нервно потёр ладони, усмехнулся и сказал: «Бояться абсолютно нечего. Я слишком хороший колдун, чтобы сделать что-то не так». Интересно, и почему это я ему не верю?

20.11.

Скоро всё начнётся. Скоро всё закончится. Надо лишь ещё немного подождать».