01.11.xxxx
Весла плавно разрезали водяную гладь, медленно толкая шлюпку вперед. Река Акхелос протекает между районом Кшатрии – королевским дворцом и районом Артемиды, тем самым служа границей и отделяя его королевское величество от простолюдинов. Конечно, можно долго рассказывать о великолепии дворца и о мосте Монархов, но, к сожалению, сейчас наше внимание сосредоточено на одинокой лодке пересекавшей реку. Нос мягко ударился о песчаный намыв посреди реки, и в тот момент у северного берега вспыхнуло два фонаря. - Береговая гвардия, чёрт мне конец. Но небрежно осветив реку и небольшой участок берега, фонари затухли. Здорово струхнув, и утерев пот с лица, пассажир лодки, своими толстыми и нелепыми пальцами нащупал в темноте железный люк. Несколько поколдовал над замком, он, как только засовы невидимых замков небрежно лязгнули, нарушаю гармонию ночной темноты с несвойственной для его структуры прытью,незамедлительно нырнул в люк. Место где он оказался, представляло из себя тесную железную колбу, которая пресекала любые движения попавшего в него. - Кого там черти принесли!? – рявкнул кто-то. - Тьху, точно, глаз тайфуна. – послышался всё тот же голос. - Серце бури, хррэто я, Гродли. – произнесла личность в колбе. Через несколько мгновений где-то в темноте скрипнули еще одни засовы, и внутренняя дверь колбы с грохотом отворилась. В нос пришедшего, мгновенно ударил едкий запах различных химикатов, вонь стояла такая, что начинала резать глаза. Немного попривыкнув к свету, грук увидел перед собой кучу пробирок и разнообразных приборов, о назначении и использовании коих он мог только догадываться, кроме дистиллятора конечно, с ним-то он уже давно и хорошо был знаком. Их обслуживало трое человек в потертых, и давно уже не белых халатах, с множеством химических ожогов на руках и лицах. Вдруг, откуда не возьмись, перед Гродли возникла фигура в защитных очках и маске, которая дружелюбно протянула ему свою обожженную руку. - Ты не говорил, что сегодня зайдешь. - Я и не хрсобирался, товара хрнету уж – пробулькал грук, и охотно пожал поставщику руку. - Тебе как всегда? – химик снял очки, и стал часто моргать красными, от недосыпания или ещё чего глазами. - Угу. - А ты знаешь, бронмий дороже стал – причитал второй, копаясь в стальном шкафчике - и хиродоксид стало достать ещё труднее, чёртовы жандармы, так что ты не против , если я сдеру с тебя немного большую цену? - Это хррвсе твои яхудийские хрркорни, Хинг – все тем же неприятным, булькающим голосом произнес грук – и на хррсколько же? - Плюс 50 таллеров с каждой ампулы – добродушно ответил поставщик, и протянул стальную коробочку с слабым фиолетовым свечением - Может ещё тибериум возьмешь? Тоже неплохой – прищурил тот свои красные глаза. - Хррнет, спасибо, не хррсебе же беру – отказался тот , и протянул деньги. - Удачной торговли, Гродли – улыбнувшись, и комично помахав ладошкой, произнес химик. Вернувшись туда, откуда он пришел, а точнее в колбу, где уже появилась лесенка, грук вернулся обратно в объятия звёздного неба. Псевдоприводы, тихо жужжа захлопнули за клиентом люк. - Вот он! – вскрикнул кто-то позади. Но не успел тот обернуться, как тонкая полоска стали уже засела в его горле. Гродли мигом схватился за горло, тщетно пытавшись остановить хлынувшего с горла потока бурой крови. Но незамедлительно последовавший второй удар в район сердца, оборвал недолгие муки предприимчивого торговца с Вергилия. - Вот оно, как же долго я ждал… - сказал хозяин ножа, в тот момент, когда коробочка перекочевала в его карман. Потом, пренебрежительно пнув ногой тело, так грузно плюхнувшись в воду, Гродли отправился в его последнее в жизни путешествие к морю Тараман.Тот же день, немного западней
Район Афины. Один из старейших и самых приятных районов города, приютивших в себе вымирающий нынче класс – аристократию. На протяжении многих веков они были советчиками и министрами при дворе короля, немало важных государственных решений было принято с их помощью, и столько же плохих откинуто. Но сейчас, когда блеск их славы стал быстро и уже безвозвратно гаснуть, эти величайшие из людей канули в небытие. Против чести и морали, достоинства и правды, присущим этим людям, выступили обманы, подкупы, клевета, убийства… И результаты не заставили себя ждать, король, слепец, обвинив их в измене прогнал с двора, лишь их былые заслуги спасли их головы от встречи с холодной сталью меча. На их место пришли богачи, предприниматели новой эпохи, в корне своем алчные и жадные, люди, для которых государство было всего лишь ещё одним источником дохода. Вот так правду сменило вранье, честь – заговоры, а мудрость – слепая жадность. И теперь, они могли повлиять на судьбу государства лишь косвенно, а точнее изредка давая советы принцу, на нечастых официальных приёмах, он последний, кому ещё хоть как-то были важны их слова. Поместье де Жомини. В то время как дамы отправились на представление в театр ле-Ремюль, почти вся мужская часть населения Афины, за исключением графа де-Бриенна, причина отсутствия которого так и не выяснилась, хотя многие имели столько же догадок где он мог быть, сколько волос было в его смешном и нелепом парике, собралась здесь. Мужчины заседали в центральном кабинете маркиза Бернарда. Помещение представляло из себя небольшую, уютную комнату, оббитую бархатом и красным деревом, в центре стоял массивный резной стол, окруженный дорогими сафьяновыми креслами, и одним побольше – принадлежащим хозяину. Окна были зашторены тяжелыми аксамитовыми шторами, так что кабинет освещала лишь тусклая настольная лампа, создавая комфортный для собравшихся полумрак. Справа-налево, начиная с центрального кресла, сидели – виконт Гоуэр, человек средних лет, серьезной наружности, бывший управляющий королевского двора. Герцог фон Эйхендорф, старик, с пышными усищами и бородой, его слегка комичная внешность никак не отвечает его немного угрюмому и скрытному характеру, в молодости генерал и обер-канцлер кабинета министров. Дальше, шевалье Ла-Тремуйль, любознательный юноша в весьма вычурном наряде, сын министра культуры. За ним идёт сам маркиз Жомини - екс-советник, барон Рец-Шанкло, несмотря на свои молодые годы он успевал побывать адмиралом и министром флота, маркиз Сен-Мераль, просто философ и неотъемлемый гость в любом из светских собраний, в прошлом, не имеющий никакого весьма важного титула, впрочем, это нисколько его не смущало и никоем образом не уменьшало его роли в обществе. За ним сидел граф Саксен-Кобург-Готский, министр финансов. Центральное кресло было уступлено самому старому и мудрому из всего дворянства - барону Ришелье, присутствовав при коронации ещё короля Гюстава, он был негласным лидером этого маленького оппозиционного кружка. Повидав на своем уже весьма долгом веку многое, триумфы и фиаско, взлеты и падения государства, интриги, важные и не очень в равном числе решения, смерти и праздники, очень уж часто эти два события шли рядом, ведь шрамы от пережитых , победных, хоть и кровавых воин, навек врезались в его тело, он предпочитал молчать. Уж слишком много нужного, и не очень он успел сказать в этой жизни, потому реплики были его редки, но взвешены, редки и тверды. Когда маркиз возвратился в свое место, разговор, на время затихший, как из-за почтения к самому барону, так и из-за его неотьемлемой роли в нем, вновь возвратился в свое русло. - Кстати, Сан-Мари таки затонула – сказал Жомини. После этих слов барон Рец-Шенкло нервно дернулся в кресле, а вернувшийся Сен-Мераль растянулся в приятной улыбке. -Неужели? - слегка удивился молодой Ла-Тремуйль. -Да, я же говорил, что без должного ухода и обслуживания она долго не протянет – самодовольно прочеканил каждое слово Бернард. - Гордость королевского торгового флота все таки – вставил герцог фон Эйхендорф. - А ваша прозорливость все так же не подводит вас, господин Жоффруа – вольготно произнес виконт Гоуэр. - Весьма, весьма, сэр Ричард – принимая с рук барона значительную суму, со все той же улыбкой произнес Сен-Мераль. Небольшую паузу прервал граф Готфрид - - А вы слышали о нашем министре финансов? – язвительно проговорил тот. - Снова продал что-то из государственного имущества, или же наоборот, выкупил? – тихо проворчал Эйхендорф. - О, нет-нет, что вы, это дело с финансами не связано… надеюсь – ответил Готфрид. - И что же произошло на этот раз? – присоединился к разговору маркиз Жоффруа. - Его сына убили - несмело сказал молодой Вивьен. - И поговаривают что не без участи его отца – вставил Жомини. - А вот это, господин Бернард, ещё извольте доказать – не согласился граф Саксен-Кобург-Готский. - Это весьма легко, милейший. Вот только вспомните этого Ганса, как он там себя называл, не могу припомнить, ах, точно «флотоводец новой эпохи» - заступился за Жомини маркиз. - А что с ним произошло? – оживлённо спросил юноша. - Он убил собственного сына, боясь, что он займет его место, ведь тот выкупил большую часть кораблей, принадлежащих отцовскому министерству – сказал, прежде молчавший виконт Гоуэр. - А потом всё досталось его невестке – выпустив тонкую струйку дыма, насмешливо произнес Сен-Мераль. - Правда? И как же это произошло? – не отставал с расспросами молодой Ла-Тремуйль, ведь он не застал ещё тех событий. - Жадный идиот был настолько скурпулезен к отчетам и докладам, так и каждой копеечке, что конечно же внес в расходы такое вещество как диспрозий – ответил сер Ричард. - Диспрозий – это яд, господин Вивьен – увидев недоумение в глазах все того же шевалье, вставил герцог Штефан. - А дальше, утонченной госпоже Амили ничего не стояло посадить своего свекра надолго, можно даже сказать навсегда – закончил свой рассказ виконт. - Femme fatale –добавил Жоффруа. - И все же вернемся к нашему министру Арно – сказал граф Готфрид. - Да, что-то мы отвлеклись, и кстати,– не хотите ли вы снова заключить пари, я просто готов поклясться, что отец тоже в этому участвовал – посмотрев в этот момент на барона сказал маркиз. - Я на этот раз, пожалуй, воздержусь – больше прошипев, чем сказав ответил Рец-Шенкло. - И все же, кто ведёт дело? – вернулся в разговор Рец-Шанкло. - Бритхгофен – ответил Готфрид. - У него был брат? – удивился экс-адмирал. - Сын – уже давно охрипшим голосом произнес барон Ришелье. Вдруг, где-то в глубине поместья раздался приятный, тихий хохот, и восторженные женские голоса разлились по поместью, окна будуара маркизы засветились - дамы вернулись с представления. - Пожалуй, нам пора сменить тему – с легкой улыбкой сказал напоследок хозяин дома. 01.11.хххх - Ну поживешь несколько дней у меня, ничего страшного…вместе ведь только веселее будет…не так ли? – волнуясь большего самого хозяина квартиры произнесла Кесси. - И правда, ладно тебе, ведь ничего важного не пропало, и портет на месте– добавил Ганс. - Да, ничего ведь такого плохого не произошло! – никак не успокаивалась девушка. - Лефтерис, ты это… - Та успокойтесь уже вы, такое впечатление что вы обои знаете мене первый день ! – вспылил сыщик - Когда это я переживал за квартиру, только с мыслей сбиваете – проворчал Леф и снова принялся устранять бардак в своей комнате, продолжая невольно поглядывая на портрет неизвестного. - Меня мучает другое, что их привело сюда? - Обычное ограбление, что здесь такого, Вергилий ведь рядом – лазая в проводке, ответил Ганс. Кесси лишь обижено обернулась, не принимая участия в разговоре. - Не может все быть настолько банально – удручено сказал ограбленный. - Снова эта твоя привычка искать повсюду руку провидения и возвышенные цели? – немного иронично произнес напарник - На этот раз я серьезно.