Pov Автор
— Я приехала, чтобы поговорить с тобой, — она перебирает свои пальцы. Волосы собраны крабиком, кучерявые прядки выбились и спадают на лицо, щёки худые, виднеются грубые скулы, бледное лицо, на ней тёмные узкие штаны, а поверх старой майки надета светлая джинсовка. Мужчина пропускает Джорджию в дом. Неловкое молчание давит на всех присутствующих. — Я, наверное, пойду, — решает нарушить тишину Лиам. — Нет-нет, подожди меня в моей комнате, по лестнице направо, первая дверь, — девушка обхватывает его руку и смотрит в глаза. На её лице отражается дюжина непонятных чувств и эмоций, кричащих Пейну о том, что девушка нуждается в поддержке, и он соглашается остаться. Как только парень скрывается в конце лестницы, все снова смотрят друг на друга и молчат, напряжение растёт. — Может, пройдём на кухню и выпьем чая? — Рику точно так же неудобно находиться в этой обстановке, тем более, рядом со своей бывшей женой и матерью его ребёнка. На кухне он ставит чайник и готовит посуду, достаёт миску с печеньем и ставит между Джорджией и Мики, они сидят напротив и смотрят друг на друга, словно видят в первый раз. В сердце девушки что-то ноет — она так грезила тем, чтобы это произошло, чтобы приехала мама и сказала, что не отреклась от своего ребёнка, что не променяла его и его любовь на неблагодарного мудака. Элизабет хочется обнять родного человека, услышать слова любви, она готова всё простить и забыть, как страшный сон. Чай разлит по кружкам, и всё готово для разговора. — Я, пожалуй, оставлю вас одних, — мужчина выходит из кухни и закрывает за собой двери. Сердце девушки колошматится, вот-вот, и она накинется на мать с объятиями. — Ну, как дела в институте? — женщина переводит взгляд с её лица на свои руки и обхватывает длинными пальцами кружку. — Неплохо, нашла новых друзей, — Мики держит руки под столом и от волнения натягивает рукава кофты до костяшек, — Ты хотела поговорить? — не терпелось узнать причину визита. — А, э-э, да, — замялась женщина и сделала глоток. Девушка терпеливо ждала, пока Джорджия начнёт, — Я дома была в твоей комнате, убиралась там и нашла несколько твоих вещей, — уголки её губ дернулись вверх, — Мы собираемся сделать ремонт, — удар под дых, — Я привезла твои вещи, думаю, ты захотела бы их оставить. — Это всё, о чём ты хотела поговорить? — лицо Маус словно камень, ни одной эмоции. — Я думаю, эти вещи для тебя важны, а мне они ни к чему, — нож в сердце. — ТЫ ПРОЕХАЛА СТОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ, ЧТОБЫ ПРОСТО ОТДАТЬ МОИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ НЕ НУЖНЫ? — обида и злость переполняют её душу, перерождаясь в ненависть к этому человеку. — Мики… — Маус встает изо стола и стремительно выходит из кухни, громко хлопнув за собой дверью. Рик в недоумении выбежал на шум из гостиной и лишь увидел, как пятки его дочери сверкали вверх по лестнице. Слёзы наворачиваются на глазах девушки, ей безумно больно от произнесённых слов. «Ничего не ожидай от человека, тогда не придётся в нём разочаровываться» — этому девизу Мики следует всю жизнь, но как же так, это же родная мать… Маус влетает в комнату и направляется к Лиаму, который ранее сидел на кровати, а теперь в растерянности поднимается с неё. Как только она утыкается носом ему в плечо, мускулистые и сильные руки нежно обнимают хрупкую девушку. Слезы ручьём льются из глаз, нос забивается, и становится трудно дышать, Маус не может перестать всхлипывать и трястись, она чувствует, как Ли поглаживает её по спине и горячо шепчет на ухо утешительные слова. Через некоторое время это успокаивает Элиз, но она всё ещё не отпускает парня, его тепло и объятия дарят спокойствие. Она в последний раз зарывается Лиаму в плечо, вдыхает его запах и отстраняется. — Смотри-ка, ты мне всю толстовку замочила, — он улыбается, и это вызывает у Мики смешок. — Прости, — она не может перестать хихикать, не замечая того, как слезы снова текут из глаз. — Малыш, — Лиам большим пальцем вытирает слёзы и целует девушку в нос, — Ты уже взрослый человек, тебе не нужна её любовь, которую она не может подарить, ты достойна того, чтобы тебя любил кто-то другой больше, чем свою жизнь, того, для кого ты будешь солнцем, луной и звёздами, того, кому ты станешь его собственной вселенной, — он вглядывается в её глаза и нежно поглаживает щёку. Кажется, слова парня убедили Мики, она кивает и улыбается сквозь слезы. Маус вытирает руками щёки, нелепо улыбается и отходит на пару шагов от Пейна, осознавая, что только что ревела ему в плечо. — Я схожу умыться, — она неловко убирает волосы за ухо и не решается посмотреть парню в глаза. Пока Маус нет, русоволосый снимает толстовку и оставляет её на стуле, расхаживает по комнате и рассматривает всякие безделушки на полках. Сегодня вышел ну очень откровенный день. Он рассказал всё самое заветное о себе, что ранее вообще боялся произнести вслух, она в свою очередь показала другую сторону себя, нежели грубой, или весёлой, или тихой девушки. Оба были не раз уязвимы за сегодня, открывая вторую сторону своей души, наверное, именно в этот день они по-настоящему познакомились. Пейн роется в тумбочке на её рабочем столе, когда в комнату входит девушка. — Что это ты делаешь? — она улыбается и ставит руки в боки. — У тебя тут столько всего интересного, — не прекращая своё занятие, с улыбкой говорит Ли, запустив руку поглубже и доставая что-то из самого дальнего угла, — Так, так, так, что это у нас? — он вертит предмет в руках и улыбается словно Чешир. Это была настольная игра «желание или рюмка», суть заключалась в том, что игроки по очереди вытягивают карточку из колоды и читают задание вслух, после чего выполняют его, но также можно отказаться от выполнения и выпить рюмку алкоголя. У Лиама загорелись глаза, когда он увидел ограничение по возрасту «18+», — Давай? — он смотрит с таким азартом, что отказать невозможно. — Я схожу за виски, — кажется, Мики и сама не прочь сыграть, а, может быть, напиться? Парочка сидит на полу: на одной стороне стоит бутылка спиртного с рюмками и парой яблок, на другой стороне аккуратно солнышком разложена колода карточек с заданиями. Лиам и Мики сидят друг напротив друга и решают, кто первый начнет. Проиграв в камень-ножницы-бумагу, начинает Маус. — Расскажите свою эротическую фантазию о ком-то из участников игры, — щёки вспыхнули, когда она вспомнила о своих мыслях тогда в душе, — Ну-у, ты был в душе, — она хитро ухмыляется и ведёт бровью, — Обнаженный торс, кубики, мышцы на руках, — она смеётся, — И вода так привлекательно стекает с тебя. — М-м, — это льстит парню, — Только торс оголён? — Так, Пейн, не зазнавайся, — она хихикает, — Твоя очередь. Парень достаёт карточку и, прежде чем огласить, читает содержимое про себя. Он закрывает рукой лицо и смеётся. — Боже, кто придумывал это всё? — Что там? — девушку охватывает любопытство, и она забирает карточку из рук Лиама, — Побрейте любую часть тела, которую озвучит игрок справа от Вас, — Мики смеётся и коварно улыбается. — Прошу, только не волосы, они моё достояние, — тут же молит Пейн. — Это слишком просто. Побрей ноги. — Что? — Побрей ноги, — Ли не нравится эта карточка, но игра есть игра, пусть будет весело! Они идут в ванну, где Элиз достаёт папины одноразовые бритвы и пену. Парень наносит средство на ноги и берёт инструмент. Он колеблется, пытается отвертеться, но Маус строга и непреклонна. Сдавшись, он начинает брить себе ноги. — Тебе, конечно, ещё учиться и учиться, но уже неплохо, — издевается Мики, когда они возвращаются в комнату. Снова устроившись на полу, продолжают игру. Заданий большое количество, все довольно каверзные, поэтому пить приходится много. Рюмка за рюмкой, и уже становится веселее, да и задания выполняются быстрее, чем на трезвую голову. По крайней мере, девушка пьяна уж точно, а у Лиама с его свойствами опьянение быстро проходит. Пожалуй, один из минусов, когда ты оборотень — практически невозможно напиться. Следующую карточку достаёт Мики и пьяно улыбается. — Станцуйте эротический танец для человека напротив, — читает вслух и с блеском в глазах смотрит на Ли, — Ну, ковбой, садись поудобней, сейчас будет весело, — она поднимается на ноги и часто моргает, вокруг всё кружится, и сложно сосредоточиться на чём-то, девушка даёт себе отчёт в том, что происходит, но не в том, что делает. Включив музыку, она смотрит на Пейна и беззаботно улыбается, двигает плавно бёдрами, руки поднимает вверх и делает эстетичные движения кистями, вытягивает шею, прикрывает глаза, двигает заманчиво плечами. Голова идёт кругом, и от этого теряется равновесие — пару шагов назад, и темноволосая ударяется спиной о дверь, Лиам подскакивает к ней и решает, что пора заканчивать. — Тише, тише, тише, пора ложиться, — он нежно обнимает за талию и ведёт к кровати. Переодев девушку в пижаму, парень укладывает Элизабет спать, немного прибирается в комнате и ложится рядом с ней. Мики лежит на животе, сладко посапывая в подушку. Волосы упали на глаза, и видно, что она уже спит. Лиам смотрит на эту картину и, вздохнув, поворачивается к ней спиной, после чего засыпает с приятными мыслями. Утром Маус находит пакеты в прихожей и записку на кухонном столе: «Я оставляю твои вещи и уезжаю, больше не смею тебя злить. Пользы от этого ни тебе, ни мне не будет. Хотя, я хотела рассказать, что за ремонт мы запланировали и как хотим всё обустроить. Я думала, ты меня поймёшь. Что ж, спасибо за ночлег. Пока. Твоя мама. » Глаза бегло проскальзывают по строкам несколько раз, ища там намёк на извинения, но, кажется, эта женщина не способна на это и не считает себя виновной. Мики разрывает письмо пополам и выкидывает в мусорку без капли эмоций на лице — теперь она безразлична ко всему, что касается матери, по крайней мере, ей так хочется думать. Элизабет делает бутерброды, когда вниз спускается Лиам в прежней одежде. — У вас отличный горячий душ, не то, что у нас, через раз отключают воду, — жалуется парень, садясь за стол. Сама мысль о том, что Лиам остался у девушки на ночь, не укладывается у Мики в голове, а уж то, что они завтракают вместе, как минимум странно. Вспоминая весь вчерашний день, Маус ощущает дискомфорт от того, что парень теперь столько знает о ней. Казалось бы, если он захочет, то сможет запросто растоптать её одними словами, используя то, что узнал о ней. Становится стыдно от этих мыслей, ведь Лиам на такое не способен, да и потом, он сам предстал перед ней во всей красе. Мысли жужжат в голове Элизабет, проигрывая все произошедшие события, не давая покоя, когда так хочется обо всём забыть. Лиам же спокойней ко всему отнёсся, но его напрягало состояние брюнетки: он видел, как она хмурилась и залипала, думая о чём-то так усердно, что не хотелось нарушать тишину. С утра они не особо разговаривали, диалоги были краткими и редкими, каждому нужно было многое обдумать.Pov Мики
Когда мы идём в институт, я не решаюсь взять Лиама за руку, уж во многом мне предстоит разобраться и навести порядок в мыслях, а рядом с ним это невозможно. Рядом с ним я забываю обо всех правилах и контроле, стираются рамки дозволенного, и я готова на всё вместе с этим парнем. Но нужно навести в голове порядок и расставить всё по полочкам, понять, что мне важнее: мой контроль или его хаос. Из мыслей меня выдергивает его рука, сжимающая мой локоть и останавливающая на месте. — Тихо, — тут же командует он и, застыв на месте, прислушивается. Вижу, как еле заметно двигаются его уши, что было бы довольно забавно, если бы мы не находились сейчас посреди леса. Наблюдаю за тем, как двигаются его брови, то смещаясь к переносице, то поднимаясь вверх, глаза бегают из стороны в сторону — это наводит волнение. Я ничего не слышу, но, кажется, слышит он, — Беги, — он резко отпускает мою руку. — Что? — я делаю несколько медленных шагов от него. — Беги! — в его глазах стоит испуг, — Найди Джейка, он тебя защитит, — становится страшно, ноги сами начинают бежать, хотя голова ещё не понимает, что происходит. Я слышу собственные шаги и как звучит земля под ногами, когда я наступаю на неё. Я вижу дорогу и как мелькает зелёная листва. Я чувствую сильную тревогу и как быстро бьется моё сердце. Впереди виднеется дорога и слышен шум машин. Выбежав на тротуар, несусь по проезжей части, не думая о том, что меня могут задавить. Я не останавливаюсь, пока не нахожу компанию Лиама. Они как всегда стоят во дворе перед началом занятий и что-то обсуждают. — Там, — указываю в сторону, откуда прибежала, — Там Лиам, он один, ему нужна помощь, — испуганно смотрю на ребят и пытаюсь сглотнуть, но горло полностью пересохло и хрипит. Им не понадобилось ни слова больше, чтобы рвануть на выручку к Пейну, возможно, я даже слышала чей-то рык. Мне только и остаётся смотреть на то, как его друзья бегут к лесу, пока они не скрываются из виду, и думать о том, что там происходит. Не могу найти себе места и думать ни о чем другом, кроме того, что произошло утром. В голову лезут самые ужасные мысли, заставляя волосы по всему телу вставать дыбом. Что, если я бежала слишком медленно и Лиама успели разодрать на мелкие клочки, что, если там их была целая свора и они избили его, возможно, до полусмерти или вообще убили, что, если его взяли в плен и теперь пытают? На парах сижу в классе у окна, посматриваю в него, нервно стучу ручкой и ёрзаю на стуле. Мысли только обо одном, кажется, что душу разрывает изнутри от волнения и моих ужасных догадок. Ещё утром меня терзали сомнения по поводу того, нужен ли мне Лиам в моей жизни, теперь же я определённо точно знала ответ и боялась, что больше никогда не смогу к нему прикоснуться, услышать его голос или увидеть эти янтарно-карие глаза. Идти домой опять через лес, тем более одной, было страшно по нескольким причинам: во-первых, было страшно там обнаружить что-то, чего не хотелось бы, что я не раз представляла у себя в голове за этот день, во-вторых, это может быть опасным для меня в случае чего. Поэтому я вызвала такси, которое довезло меня до дома Лиама. В домофоне мне никто не ответил, поэтому я села на крыльцо и стала ждать, когда придут Пейны. За четыре часа я уже сделала всё, что возможно, чтобы отвлечь себя от дурных мыслей: измерила шагами всё крыльцо вдоль и поперёк, скинула четыре камушка по ступенькам триста сорок три раза, несколько раз просила сигарет у прохожих, сыграла в мячик с ребятней из этого дома, слушала музыку на телефоне, заходила многократно на Facebook, написала кучу смс-ок на телефон Лиама и набирала его номер семь раз, и ни на одно сообщение или звонок он не ответил. Ушла я оттуда, когда время доходило до девяти, пешком шла до дома и практически ревела от своих собственных мыслей. К десяти я уже стояла перед своей входной дверью и ещё несколько минут успокаивалась, прежде чем зайти. Закрыв за собой и повернувшись, я увидела молодого копа, который стоял, оперевшись спиной о дверной проём между гостиной и прихожей. Он оттолкнулся от опоры и зашёл внутрь комнаты. — Она пришла, — это как минимум странно. Следую за ним и вижу, что в гостиной сидят мой отец и ещё двое в полицейской форме. — Что тут происходит? — осматриваю всех и встречаюсь взглядом с папой. Он медленно поднимается с кресла, его вид омрачён, губы слегка приоткрыты, вот-вот, и он скажет что-то очень плохое. Сердце бешено стучит в груди, почти не двигаюсь. — Мики, твоя мама… — Что с ней? — мои руки затряслись. — Она ехала из Вулверхэмптона домой, когда лопнула шина и, не справившись с управлением, вылетела в кювет. Машина несколько раз перевернулась… — ноги подкосились и стали ватными, благо отец успел подхватить меня до того, как я упала на пол. — Она не выжила, Мики, — закончил один из копов. Эти слова врезались словно кинжал в сердце. Всё вокруг стало словно сон, казалось, что я не нахожусь в реальности, всё стало каким-то отдалённым и замедленным. Слышу собственное дыхание, чувствую тяжесть своего тела, в глазах всё плывёт, ничего не видно из-за слёз. Не могу в это поверить — ещё вчера вечером я видела её собственными глазами, сегодня утром держала в руках её записку. Этого не может быть. Что происходило дальше, помню как в тумане: кажется, я кричала, горячие слезы горько бежали вниз по щекам, отец крепко сжимал меня в объятиях, хоть я и брыкалась, всё тело трясло, без конца текло с носа. Мне давали кучу салфеток, стаканы с водой, но никто не мог произнести и слова — наверное, никто попросту не знал, что говорить в таких ситуациях или, может, понимали, что никакие слова не помогут успокоить при данных обстоятельствах или как-то смягчить их. Вода была горькая и даже противная, должно быть, подмешали в неё успокоительного или что-то ещё, но, что бы там ни было, это помогло успокоиться и перестать истерить. Теперь отец мог ненадолго оставить меня одну, чтобы проводить своих коллег. Когда он вернулся, я сидела с ногами на диване под пледом и держала в руках кружку, слезы всё ещё текли по щекам, пустой взгляд устремлён в пространство. Отец подсаживается ко мне и обнимает. — Малышка, мы справимся, — гладит по волосам и горячо шепчет на ухо. От этого становится ещё больнее. Утыкаюсь ему в плечо и прижимаю так сильно, как только могу. Голова болит не переставая, виски и вена на лбу пульсируют, глаза болят, силы покинули моё тело, кажется, что уже нечем плакать, но слёзы так и текут. Чувствую его аромат, как ровно бьется сердце папы, его поглаживания. Я не знаю, как долго мы так сидели и в какой момент я уснула, мне казалось, что прошла целая ночь — шторы были задвинуты, я не могла определить, какое время суток на улице, когда многократно просыпалась. Отец всё это время спал в кресле возле меня, я смотрела на него, вновь начинала плакать, отворачивалась и засыпала в слезах, и так происходило снова и снова, пока, полностью обессилевши, я не провалилась в глубокий сон.Pov Автор
Утром
Джейк, Майк, Самандра, близнецы Стив и Лив, Эрика, Джон со всех ног бегут в лес, умело перепрыгивая через поваленные деревья, корни, пробираясь сквозь кусты, и, забежав довольно глубоко, где их точно не увидят люди, на ходу превращаются в волков. Массивные лапы тяжело ступают по земле, некоторые из стаи издают рык и рёв, когда слышат, как скулит и рычит Лиам не так далеко от них. Джейк вырывается вперёд и видит, как двое набрасываются на его брата, зубами впаиваясь в шкуру, как малой пытается от них отвязаться и как ему больно. Он со злостью впивается в бочару одного из них и рывком откидывает от Лиама. Второй настораживается и, оголив зубы, скалится, но, завидев остальных позади, даёт дёру. Однако на этом ничего не заканчивается: они отправляются в погоню за серым, ведь кто он такой и с чего просто так напал на одного из них? Ослеплённые яростью и злостью, они преследуют чужака, не замечая того, куда он их заводит. Серый приводит свору в тупик, где их окружают. И самое досадное — это то, что он сумел провести восьмерку в их же лесу, он обманул их, находясь на чужой территории, когда те, в свою очередь, знают его вдоль и поперёк. Неосторожность Джейка приводит его стаю в опасность. Он винит себя, ведь это он вожак, ему нельзя было поддаваться гневу и, когда все бежали в ловушку, именно он должен был остановить стаю, а теперь же все под угрозой. Голову тут же посещает мысль, что эти волки не первый раз здесь, они знают местность, раз так умело устроили западню. Позади от заброшенной водонапорной башни высокий кирпичный забор, впереди и по сторонам чужаки. Джейк сразу же распознаёт в них клан Альбахир Аги по чёрному волку с шрамом на глазу и подранным ухом — он присутствовал тогда на изгнании в той пещере, видимо, он здесь главный. Ввосьмером против одиннадцати. Кажется, перспектива не из лучших. Чёрный ухмыляется и отдаёт приказ наступать, сам же остаётся смотреть со стороны. Стая Пейна стоит в оборонительной позе, каждый готов напасть. Начинается схватка: двое нападают на Джейка, остальные разбирают по одному, ещё один стережёт Чёрного. Джон довольно массивный малый, одним ударом лапы оглушает своего противника, после чего впивается зубами в шею и с хрустом ломает её, затем он спешит на помощь Лив, передав своего соперника, она отправляется на помощь брату — они слаженная команда и легко справляются вдвоём. Майку сломали лапу, повалили его на спину, ещё немного, и свернут ему шею. На выручку приходит Самандра, которая бьет лапой по морде, когтями целясь в глаз. Эрике вцепились в лапу и разодрали до крови, но даже хромой ей удаётся несколько раз укусить своего врага, прежде чем ей поможет такой же побитый Лиам. Близнецы помогают Джейку с одним, а потом и Джон со вторым. Чёрный видит, что его бойцы проигрывают, и решает бежать, но вожак просто так его не отпустит. Он видит, что беглец со своим поданным направляются вдоль стены к дырке в ней к водонапорной башне, которая проржавела насквозь, и её ещё давно следовало снести, пока она ни на кого не упала. Вскоре они скрываются из виду, когда забегают в отверстие в стене, и когда Джейк ныряет в него же, то никого не обнаруживает, что заставляет его остановиться. Слышится противный скрежет, приводящий его в недоумение. Задрав голову, он понимает, что эта железная махина сейчас падает прямо на него. Глаза расширяются от испуга, он пытается убежать что есть силы обратно. Башня с грохотом обрушивается на землю, вместе с тем ломая красную кирпичную стену. — Джейк! — кричит Лиам что есть мочи. Его сердце бешено стучит в груди, страх за жизнь брата переполняет его тело и сознание, ноги сами собой несут к происшествию. Скопившаяся вода в чане волной выливается из него, как только тот падает и разбивается, пыль оседает, становится совсем глухо. Лиам смотрит на всё это и ждёт хоть каких-нибудь признаков жизни, но ничего не слышно. Он многократно зовёт своего брата, рыщет взад-вперёд по развалинам в его поисках, но ничего не обнаруживает. Пейн мечет из стороны в сторону, ком подступает к горлу, он смотрит на остальных и видит в их глазах сожаление и боль. Лиам не может в это поверить, нет, этого не может быть, парень считает, что так нечестно, это Джейк был вожаком, ОН был мудрым, ОН всегда знал, что делать, как поступить, ОН знал, ОН, не Лиам… Как же, как же теперь быть? Что делать? Пейн оглядывается на развалины и пытается понять, что ему предпринять, как он должен поступить в такой ситуации, ведь теперь вожаком становится именно он. Как Джейку удавалось принимать решения, когда это бывает так трудно сделать? Он подходит к стае и практически шепотом, подавленно проговаривает: — Соберите всех, нужно разобрать этот завал и вытащить тело брата, а после его похорон проведём всеобщее собрание, — после чего он разворачивается и идёт к развалинам, чтобы начать перетаскивать мелкие обломки.