«Горький шоколад/Bitter Chocolate»

Эмилия утирала рукавами своего халата слёзы, которые не прекращали литься из глаз, стоило ей только посмотреть на лицо Сириуса. В голове уже выплывали картины, где врачи говорят о том, что он уже больше не очнётся или ещё что-то более ужасное. Как оказалось, её фантазия была хорошо развита, раз она сама себя довела до истерики, положив голову на живот Бродяги. Она слышала, как в его теле идёт пульсация от биения сердца – более приятного звука она никогда не слышала. В палату пару раз заходила её мать, но девушка не отвечала, лишь махая рукой, и вновь возвращалась к Бродяге, словно сейчас вся её жизнь сосредоточилась вокруг него. Пересев на стул рядом с кроватью, Люпин взяла руку Сириуса в свои ладони и начала тихо говорить: - Блэк, ты же сильный. Забыл? Из нас двоих ты – самый сильный, - шептала она, не сдерживая слёз. – Да-да, взрослый и сильный мужчина, а я та девчонка, которая не может без тебя, вечно лезет и мешает жить. Я же послана тебе высшими силами, чтобы вносить «изюминку» в твою повседневную жизнь. Не можешь же ты просто сейчас постепенно умирать… Не можешь, Сириус Блэк. Не смеешь! Ты обязан меня жизни научить, я же слушаюсь только тебя. Видит Мерлин… - она опустила голову. – Блэк, я клянусь, если ты очнешься, то я больше никогда не буду идти против твоего слова. Обещаю, буду послушной… Я… я… Сириус, молю, очнись же наконец. Я же пропаду без тебя… пропаду. Не оставляй меня никогда, прошу. Девушка до боли закусила губу, чтобы не зарыдать в голос. Сдержанность катилась к чертям, она просто опустила все свои барьеры, открывая истинную себя: сентиментальную, ранимую и… любящую. - Я и не собирался оставлять тебя, малолетняя негодница, - собрав остатки сил, произнёс Сириус срывающимся голосом, напоминающим хрип. - Ты… - она подняла взгляд заплаканных глаз. – Ох, Сириус, Господи… Тут уж Эмилия совершенно не удержалась и обняла мужчину, пылко целуя в щеку и прижимая к груди. Сама же старалась вновь не разреветься, позабыв о том, что мужчина, по всей видимости, слышал всё, но притворялся спящим. - Какие почести. Эй… - усмехнулся мужчина, чуть обняв дочь друга в ответ, затрачивая много сил. – Тебе не стоит быть со мной настолько близко, девочка. Это неправильно. - Да плевать мне, Блэк, - чуть отстраняясь, произнесла Эмилия. – Слышишь? Мне просто плевать на то, что неправильно. Это моя жизнь, в конце концов. Я так волновалась за тебя, так боялась. - Прости, Эмма, тебе не стоило волноваться. Я ведь живучий, - стараясь казаться бодрее, произнес Бродяга. - Нужно позвать целителей и сказать, что ты очнулся… - Нет, - сжав ладонь девчонки, возразил Сириус. – Не зови никого. Пожалуйста. Не сейчас. Просто побудь со мной, ладно? Просто немного побудь и дай я на тебя посмотрю. - Что на меня смотреть-то? – смутилась Люпин, опуская взгляд. В такие моменты мужчина был готов проклянуть своё разбитое состояние и тело за то, что не мог просто обнять это чудо, которое сейчас сидело рядом. А ведь так хотелось, чёрт возьми! Мужчина коротко улыбнулся и попытался просто расслабиться, так как в напряжённом состоянии тело болит ещё сильнее, а в голове какой-то гул. Разумеется, без сотрясения не обошлось, но одно присутствие этой юной девушки действует на него, словно лекарство и бальзам. - Не плачь ты из-за такого дурака, как я, девочка, - отзывается Бродяга, посмотрев ей в глаза. – Правда, не стоит. Побереги свои нервы. - Я и не плакала, - но тут, конечно, соврала, и мужчина это отчётливо понял. – Я просто была перепугана сложившейся ситуацией. К тому же папа… - Рем? Что с ним? Он пострадал? – на миг сердце Сириуса чуть не остановилось. Мужчина только помнил, как попытался закрыть друга. - Отец получил два перелома, но он явно бодрее тебя и уже о чём-то беседует с другими членами Ордена. А ты… - она замолчала, опуская взгляд. - Что я? - Ты… - но продолжить ей не удалось, так как в палату вошла Элизабет, тут же глядя на очнувшегося Сириуса. - Бродяга, - женщина подбежала к другу. – Ты в порядке? - Мама, что за тупые вопросы? У него на теле живого места нет, а ты спрашиваешь: в порядке ли он! – разозлилась Люпин, но тут поверх её руки легла ладонь мужчины и весь пыл сошёл. - Не кричи на мать, Эмма, - спокойно сказал он, а потом обратился к подруге. – Жить буду, Лиз. С Ремом всё в порядке? - Да. И я, в общем-то, пришла за Эммой. Отец с тобой поговорить хочет, - обратилась она к дочери, а Сириус почувствовал неприятное покалывание в груди: помнит ли его друг о том разговоре? Скорее всего, да. - Я не оставлю Сириуса одного, - воспротивилась девушка. - Я побуду с ним. Сходи к отцу, пожалуйста, - Элизабет с мольбой посмотрела на свою дочь и та сдалась, выходя их палаты. - Зачем Рем хочет её видеть? – устало спросил Блэк. - Я не знаю. После этого нападения он сам не свой. Хотя нам всем тяжело… каково было видеть, как вас доставляют в Мунго, а наш дом горит. Тот дом, с которого и началась наша с Римусом жизнь, - на глазах у женщины выступили слёзы. - Лиз, только не плачь, я не переношу женских слёз, - он отвернулся, понимая, что не может видеть слёзы подруги, не зная, как её успокоить. К тому же, ему хватило того, как тут плакала Эмма. - Прости, просто слишком многое свалилось на мою семью… - женщина опустила голову, садясь на край кровати. – Моя дочь очень переживает, хоть и явно не хочет этого показывать. - Я бы тоже переживал, если бы мой дом превратился в руины, - с усмешкой отозвался Блэк. - Нет, Бродяга, на дом ей, по всей видимости, плевать, - женщина выдержала паузу. – Она прибежала сюда ради тебя. Даже не ради отца… - Ну, не стоит говорить такие «громкие» фразы, - отмахнулся Блэк, хотя, признаться честно, его это задело. - Наверное, ты и правда стал для неё хорошим другом… - проговорила бывшая Льюис, не смотря на мужчину. Тот же готов был просто стукнуть Элизабет за её глупость: она притворяется или правда ничего не замечает? - Да, другом…

***

Эмилия сидела напротив кровати своего отца в молчании, никто не решался начать разговор. Авроры, до недавнего времени толпившиеся тут, ушли. В больнице находилось лишь пара членов Ордена, которые о чем-то говорили с целителями, оставляя Римуса и его дочь наедине. - Ты в порядке? – повторила она вопрос собственной матери, за который же на неё и накричала. - Да, вполне, - добродушно отозвался Люпин, глядя на свою дочь. В его глазах она была всё тем же ребенком, которого он учил говорить и ходить, качал на качелях, находящихся в их большом саду… Где был их дом. – Эмма, пока я тут, присмотри за мамой, хорошо? - О чем ты, пап? Она взрослая женщина… - Отец, - в палату вошел Кристофер, - Аластор ушёл, но сказал, что утром вернётся. - Да, хорошо, - улыбнулся мужчина. – Выйди, пожалуйста, мне с твоей сестрой надо поговорить. - Ладно, - кивнул парень и закрыл дверь, решив, что стоит найти свою мать. - Эмма, я понимаю, что сейчас не лучшее время, но всё же. Скажи мне, как отцу: у тебя есть молодой человек? - Что? – удивилась девушка. – Пап, нашёл время для таких разговоров. Вот вылечишься, и поговорим на эту тему. - Нет, мы поговорим сейчас, - уже более серьёзно произнес мужчина, чуть привставая. Дочь подложила ему ещё подушку под спину, чтобы было легче. - Что ты хочешь знать? – стараясь казаться спокойной, спросила девушка. - Хочу просто знать: есть у тебя кто-то или нет, вот и всё, - Люпин был немного напряжен. Несмотря на нападение, сейчас его больше всего волновал разговор с Бродягой. - Нет, у меня сейчас никого нет, и вряд ли будет. Пап, успокойся, меня парни не интересуют, - отмахнулась Эмилия. Тут уж Римус не знал: радоваться или бить тревогу. В конце концов, очень подозрительно слышать такое от шестнадцатилетней дочки. - Надеюсь, девушки тебя не интересуют?- аккуратно осведомился Лунатик. - Папа! – ахнула Эмма и чуть рассмеялась. – Ты, наверное, головой стукнулся. Какие девушки? Они меня тоже не интересуют. - Ну, ладно. Хоть что-то, - выдохнул Люпин, чуть прикрыв глаза. – И всё-таки, может, тебе кто-то нравится сейчас? - Нет, мне никто не нравится, - даже не моргнув, солгала Эмилия. – Всё, пап, отдыхай лучше. И насчёт этого: можешь не волноваться. У меня никого нет, не было и не будет. - В 17 лет твоя мать нам сказала так же, а что в итоге? В 20 лет родила тебя, - подметил Римус, сам понимая, что ещё больше начал волноваться. - Но я – не моя мать, пап. Просто прими это, как должное. Мне это не нужно, - девушка поднялась со своего места и легко поцеловала отца в висок. – Всё хорошо, отдыхай. Люпин вышла из палаты и выдохнула спокойно. Может быть, это только паранойя, но ей казалось, будто каждый подозревает о её чувствах к Блэку. Какой позор-то будет, если кто-то прознает. А уж о реакции Сириуса страшно подумать. На что ему малолетка? Тряхнув головой, Эмма опёрлась рукой о стену и выдохнула. «Нет, никто и никогда об этом не узнает!» - заключила она про себя, а потом, выпрямившись и «включив» спокойствие, направилась в палату к Блэку.