Mojo

Меняем реки, страны, города... Иные двери... Новые года... И никуда нам от себя не деться, А если деться - только в никуда. (с) Соичи ждал, ждал и еще чуть-чуть ждал… Кафе, в котором он уже около получаса лениво потягивал двойной эспрессо, почти пустовало. На улице было свежо, но не холодно, не людно и как-то по-особенному; раннее утро на все накладывало свой неповторимый отпечаток. По небу медленно ползли тяжелые свинцовые тучи и яркое, теплое солнце поочередно выныривало то из одной, то из другой рваной прорехи в темно-фиолетовой небесной перине. Сакура устилала парковые дорожки нежными розовыми лепестками и апрельский ветер, словно верный пес, подобострастно ластился к зябко кутавшемуся в высокий ворот своего черного пуловера молодому светловолосому мужчине. Соичи рассеянно думал о том, что это уже тридцатая его весна… Весна – время перемен. В недавно купленной им и Моринагой квартире, почти совершенно пустой и совсем необжитой, царила на удивление теплая домашняя атмосфера. Неугомонный кохай затеял ремонт: регулярно листал журналы, выбирая мебель и тщательно планируя интерьер, в целом, надо заметить, весьма объективно, со вкусом и надлежащей изюминкой. Тацуми не стал сопротивляться инициативности своего бывшего помощника и поддержал его творческие порывы, по возможности покупал материалы для ремонта и даже иногда присоединялся к вышеуказанному инициатору. Квартира принадлежала им обоим, была куплена для них двоих и на общие деньги. Так, дом Соичи изменился. Тецухиро Моринага оставался Тецухиро Моринагой. Однако он поубавил в эгоизме, стал чуть более серьезен, плюс появилось в его лице и фигуре что-то, что впервые заставило Соичи посмотреть на него не как на надоедливого мальчишку, а на взрослого, уже нашедшего свое место в этой жизни мужчину. Это произошло сразу после того, как в день рождения Соичиро, Тацуми Соуджин мягко поинтересовался о его планах на будущее. Ведь, известное дело, старший брат обязан успешно жениться, порадовать родителей внуками и крепкой семьей на радость им и в назидание младшим. Но на вопрос отца Соичи только сердито покосился сначала на смеющихся Томоэ и Канако, а затем на умело веселящего их Моринагу, и обреченно вздохнул, непривычно уверенно отрезав: «У меня нет нужды в женитьбе, старик… Судьба наградила меня женой и детьми без моего ведома… Видишь?». Тогда он понял. Моринага стал взрослым. Странно было не замечать этого все то время, что он находился подле него, и тем более не было смысла что-либо скрывать от отца, хотя бы потому, что верный кохай решил окончательно и бесповоротно… Остаться. Навсегда. Пожалуй, Моринага тоже немного изменился… Примерно полгода назад Соичи разбил свои очки (в этот же день пришлось заказать новые - с тонкой прямоугольной оправой черного цвета), и долго матерился, когда, увидев его в новых очках, Моринага пропел эмоциональную дифирамбу его неподражаемой сексуальности, закончившуюся... Ясное дело чем. В тот же злополучный день Тацуми в запале прибежал в парикмахерскую и обрезал свои отросшие едва ли не до пояса волосы, когда они помешали ему собирать стекла тех самых разбитых очков и благодаря чему он трижды порезался. Теперь золотистые мягкие пряди доходили ему лишь до лопаток. Внешность Соичи изменилась. Он сбежал из института в недавно открывшуюся лабораторию, куда его зазывали уже давно. Сбежал, когда увидев Тацуми Соичи с укороченными волосами и в новых очках, девушки со всего института забили записками его почтовый ящик и подорвали почтовый сервис откровениями, окончательно возведя его в местные секс-символы. А однажды, ревность Моринаги едва не лишила его возможности вообще выбираться из постели на выходных и хоть некоторое время пребывания в ней тратить на сон. Все дело было в том, что одна из его новоявленных ассистенток была так неподражаемо настойчива, что не просто клеила Соичи прямо на глазах Моринаги, а буквально приваривала его электросваркой. Тацуми разумно решил, что все себе дороже и попросту сменил место работы. Поначалу было трудно, но, в конце концов, коллектив принял его, лаборатория начала процветать и зарплата ощутимо выросла. Соичиро выиграл буквально во всем. Его трудовые будни изменились. Пожалуй, он еще долго мог перебирать в своей памяти все то, что перевернуло его привычную жизнь за последние пять лет, но стул напротив с противным скрежетом отъехал в сторону и, вздрогнувший от неожиданности мужчина, встретился рассеянным взглядом с хронически позитивной и вечно улыбающейся Канако. Его очаровательная младшая сестренка тоже изменилась… - Привет, братик! Ты какой-то непривычно задумчивый сегодня, - радостно сообщила блондину девушка. - Тебе показалось, - буркнул в ответ Тацуми и отхлебнул уже остывший кофе, старательно пряча от проницательной младшей сестры смущенный полурастерянный взгляд. - Я буду благодарна тебе, если ты думаешь над тем, как мы будем размещать гостей, братишка, - серьезно начала Кана-чан, - Мацуда-сан не сможет разместить всех нас как раньше хотя бы потому, что вместе с братиком Томоэ, Курокавой-саном и Исогаи-саном приезжает папуля. Плюс ты и Моринага-кун, плюс я, да тетушка Мацуда. И того получается семь человек, а дом может вместить лишь пятерых из нас… Соичи, нахмурившись, смотрел куда-то в сторону, сосредоточенно помешивая уже ледяной напиток посеребренной фигурной ложечкой и не произнося ни слова. - Братик! - Ммммм? - Ты вообще меня слушаешь?! – справедливо возмутилась девчушка, и тут же мило улыбнувшись подошедшему к ней официанту, пожелала клубничный парфе и чай с чабрецом. - Ну… Почти… - Соичи старательно избегал зрительного контакта с сестрой, силясь избежать очередных тычков по поводу его упрямства и консервативности, ибо он до сих пор весьма прохладно обращался с Исогаи и, ни капли не скрывая давней антипатии к отношениям брата, желчно подначивал Курокаву. Однако больше Тацуми-старший не высказывал Томоэ своего весьма недвусмысленного мнения по поводу его избранника и их любовной истории в целом и не порывался начистить новоиспеченному шурину табло. Упрямство этих двоих заслужило уважение даже у него. - Как тебе не стыдно, братик? Что значит почти, и что сейчас может быть важнее запланированных выходных?! - Да слушаю я! - Как же! Слушает он… Ответь тогда на мой вопрос! Мужчина устало вздохнул. - На какой? - Что будем делать с гостями, брат? – настойчиво поинтересовалась Канако, решительно поправив прическу и сунув чайную ложечку в парфе. Она уже заранее была готова к очередным нападкам на связь между Томоэ и Курокавой, либо к раздраженному цыканью по поводу присутствия на долгожданной встрече Исогаи. Однако ничего из предположенного ею не оправдало опасений. Ответ был на редкость лаконичным, спокойным, но не лишенным неповторимой харизмы ее братца. Тацуми-старший просто-напросто артистически закатил глаза и выдал: - О, вечные врата! Ну что за вопрос? Яд у меня в столе, неужели самой так сложно взять? Канако очень хотела возмутиться, но не выдержала и рассмеялась. Соичи в который раз доказал, что он может быть каким угодно, но только не предсказуемым. - Господи, братик… Ты действительно потрясающая личность. Теперь я, кажется, абсолютно понимаю Моринагу-куна, - отсмеявшись, произнесла Канако и тепло улыбнулась брату. - Ты не должна была так волноваться по этому поводу. Мы с Моринагой уйдем к себе на ночь. Только и всего, - немного смущенно пробормотал Соичиро, но тут же подобрался и покровительственно взглянул на сестру. - Но добираться ночью… - попыталась было возразить обеспокоенная девушка, но договорить ей не позволили. - Мы два взрослых мужика, Канако! Неужели мы самостоятельно не сможем добраться до дома?! В конце концов, я всегда могу позвонить тебе сразу, как только переступлю порог квартиры. И я позвоню, обещаю! – выпалил мужчина, всегда раздражающийся, когда тень чьей-либо опеки начинала давить на его самолюбие и самостоятельность. - Ох… Ну, если ты так во всем уверен, то я не возражаю, - шатенка задумчиво потеребила сережку-бабочку и продолжила, - Надеюсь, все пройдет хорошо… Кстати, как там Моринага-кун? Вы не ссоритесь? - Не ссоримся, уймись, - послышалось в ответ недовольное ворчание. Столь же сильно, сколь от посягательств на его свободу, он раздражался лишь еще от одного - от тактичных напоминаний посторонних об их с Моринагой взаимоотношениях. Причем посторонними здесь являлись буквально все. Ну, кроме него и Моринаги, разумеется… - Ты заботишься о нем? Идешь ему навстречу хоть иногда? Братик, не отворачивайся, ответь! Я хорошо знаю тебя, поэтому у меня есть все основания беспокоиться о твоем возлюбленном! - Канако, прекрати немедленно! Если это все, что ты хотела узнать, то я пошел! – рассерженно прошипел Соичи и, подхватив зонт, резко поднялся со стула. - Братик, ну не сердись! – запястье Тацуми нежно обвили тоненькие девичьи пальчики, - Я действительно беспокоюсь о вас обоих! Просто будь с ним помягче. Хорошо? - Канако обезоруживающе улыбнулась и ласково погладила блондина по руке. Соичи тут же растаял, словно Снегурочка на отдыхе в Турции, но виду не подал, только закрыл глаза и наклонился к сестре, а та, в свою очередь, нежно чмокнула его в щечку в знак извинения. Старший брат чуть покраснел и негромко произнес: - Я, пожалуй, пойду… Сегодня я бесплатная рабочая сила для одного слишком уверенного в себе человека. Береги себя… - Как скажешь, братишка! – звонко откликнулась Канако и протянула ему листочек из своего блокнота – свое новое увлечение, - Твой гороскоп на сегодня. Мужчина принял листок из рук сестры и кивнул. Он ни разу не верил в гороскопы, но те, что отдавала ему Канако, бережно хранил у себя в столе, либо внимательно выслушивал по телефону, если она не имела возможности передать их ему лично. А все потому, что в них верила Канако… Его отношение к разного рода увлечениям родных и близкого тоже изменилось. И вообще ему казалось, что он стареет… Если в отношении сексуальных запросов Моринаги он мог неделями держать оборону, оттягивать судный день на суток двое, трое и даже больше, то теперь он сдавался почти без боя, разве что ругнувшись пару раз матом и неизменно напомнив, что у него совсем нет настроения. Тецухиро же, в свою очередь, праведно поклявшись, что настроение создаст, в который уже раз брал его так, как душа пожелает, страстно шепча слова любви на ушко и затыкая поцелуями возмущенные возгласы, когда дело доходило до крайностей. Соичи все чаще замечал, что всякий раз в битве между его разумом и телом, стабильно одерживает победу именно тело. Пожалуй, стоило признать, что оно в разы глупее, однако имеет значительно больше власти... А следовательно, каждый раз немилосердно сдает своего хозяина в сладкое сексуальное рабство одному крайне упорному человеку. Тацуми ел себя поедом за подобную бесхребетность, за аморальность происходящего, за все чаще дремлющую бдительность и многое другое. Пока однажды не получилось так, что он захотел секса первым. Захотел сильно и на удивление неожиданно. Причем не банальную потребность в скоростном передергивании под душем, а именно секса с живым, теплым, любящим человеком, а если быть совсем точным, то секса с беззаботно нарезающим в тот момент морковку Тецухиро. Это внезапное озарение напрочь снесло хорошо укрепленный внутренний барьер, что Тацуми так долго возводил в своей душе, не желая мириться с тем, что он испытывает к Моринаге намного больше, чем просто искренние дружеские чувства с крошечной примесью легкой симпатии. Любовь постучалась и в его окошко этой весной. Соичи ей не открыл, но, по крайней мере, отдернул штору. Впервые за всю свою жизнь… Он подозревал о ее существовании уже давно, но не давал ей имени, гнал прочь и не признавал, как не признал и в тот момент, лишь отвернулся и пораженно выдохнул. А Моринага, как и повелось, ночью все сделал сам, даже не подозревая о том, что его хотели еще двумя часами ранее. Теперь блондин, полностью погрузившись в тяжкие раздумья, медленно брел по шелковому розовому ковру из лепестков, на котором время от времени резвились хороводы солнечных зайчиков, а робкие солнечные лучи, золотыми росчерками пролегавшие на пухлых боках тяжелых грозовых облаков слепили ему глаза. Вытащив из кармана гороскоп, уверенно врученный ему заботливой рукой Канако, Соичи не без известного скептицизма ознакомился с прогнозом на сегодняшний день. Львам сегодня следует немного расслабиться. Разговор с родными поспособствует решению ваших личных проблем, а проявленная вовремя уступчивость может поднести немало приятных сюрпризов и удовольствий. Спрячьте свои клыки и когти, они пригодятся вам много позже. Удачное число - 7. Счастливый предмет – зонтик и кошелек. Соичи иронично фыркнул. - Странно, до этого мне казалось, что кошелек всегда счастливый предмет… Он плавно обогнул украшенную пока еще не расцветшими клумбами азалий аллейку, и гордо промаршировав по перекинувшемуся через прудик с утками мостику, спустился прямо к ухоженному длинному парку, который тянулся до самого его дома. Солнце в очередной раз нырнуло в сизую перину туч. На нос блондина упала тяжелая дождевая капля, и он торопливо раскрыл прихваченный утром зонтик. Хлынул ливень. Ледяные нити дождя протянулись от самого неба, барабаня по натянутой черной материи зонта и образуя под ногами длинные плоские лужи. Тацуми припустил рысцой. Было холодно, и пуловер обещал намокнуть в ближайшие десять минут. Очень хотелось домой. Согреться горячим чаем. И, может быть, чьим-нибудь теплом…

***

Моринага сидел у стены на корточках и увлеченно закрашивал баллончиком очередную щелку в огромном замысловатом трафарете, прислоненном к стене. Шум дождя за окном позволял сосредоточиться как следует, и ни на что не отвлекаться. Именно поэтому он разве что не подпрыгнул, когда в прихожей хлопнула дверь. Тецухиро отставил баллончик и, вытерев руки о рабочие джинсы, прошел в холл. - Доброе утро, семпай! Уже вернулись? – неизменно улыбаясь и принимая из рук вымокшего до последней нитки Соичи, блестящий от дождевой воды зонт, поинтересовался парень. - И правда… Счастливый предмет, толку от него правда как от козла молока, - сердито проворчал Тацуми и принялся агрессивно стаскивать с себя одежду. Моринага понимающе улыбнулся и пошел ставить чайник. Его старая белая футболка была перепачкана краской различных тонов и оттенков, а руки стали ярко-синего цвета с кривыми вкраплениями алого и золотистого. Парень вздохнул, осознав, что так быстро въевшаяся в кожу краска не отмоется. Убедившись, что она не оставляет следов на предметах, Тецухиро принялся накрывать на стол. В голову навязчиво лезли мысли об откровенном сне, что приснился ему накануне. Парень чуть прикрыл глаза и перед его мысленным взором замелькали сочные картины эротического сновидения. Однако представить себе, что его семпай может согласиться на такое в реальной жизни, а не в сладких иллюзиях Моринага не мог, не смотря на все свое бесстыдство и ширину фантазии. Несомненно, Соичиро все чаще шел ему навстречу, милосердно позволяя своему горячему любовнику воплощать некоторые свои пикантные мечты в реальность, так что их секс уже давно не носил ни единого отпечатка консервативности… Однако то, что он позволил бы сделать с собой что-то подобное, было чем-то невообразимым и, ну, совсем уж за гранью. Тецухиро разлил чай по чашкам и нервно выдохнул… Он хотел поговорить. Спокойно поговорить с ним на этот счёт. Вот только сделать это было столь же невозможно, сколько невозможно выдать замуж пятидесятилетнюю девственницу. - Ты тут живой? – бесцеремонно выхватывая чашку из рук, поинтересовались сзади. Парень охнул от неожиданности и едва не облил взявшиеся из ниоткуда руки кипятком. - Господи, семпай… Никогда так больше не делайте, - переводя испуганный взгляд на изумленное лицо Соичи, пролепетал Моринага и запоздало заметил, что мужчина все еще держится за тонкие фарфоровые стенки злополучной чашки, таким образом заключая его в кольцо своих рук. Тацуми хмыкнул и, разомкнув руки, позволил бывшему кохаю самостоятельно поставить дымящийся напиток на стол. - Ты сегодня немного нервный, - чуть нахмурившись, констатировал блондин. Моринага не успел подавить тяжелый вздох. И на немой вопрос сверкающих в лучах вынырнувшего из облаков солнца медовых глаз, лишь виновато улыбнулся: - Не обращайте внимания, я просто немного задумался… - Да? И о чем же? – без задней мысли ляпнул Тацуми и, обернувшись на внезапную паузу, по выражению лица бывшего кохая сразу понял, о чем именно. Благо, прожитые вместе с постоянно неутомимым Моринагой года даровали ему неоценимый багаж знаний о том, как тот выглядит и ведет себя, когда хочет и размышляет. Чего именно хочет и о чем таком размышляет, гадать не было нужды вовсе. - Даааа… Ооо… Ремонте, - в конце концов, брякнул Тецухиро, смущенно уставившись на кофейник возле раковины. - Лжец! – отрезали сзади. Да так отрезали… Словно пощечину дали. Несчастный Тецухиро почувствовал, как подкосились коленки. Врать Моринага никогда не умел. И уж тем более не умел рьяно доказывать, что его ложь якобы таковой не является, как это мастерски умеют делать многие из нас. Если он лгал, то неубедительно и уклончиво, сразу прекращая лукавить, стоило усомниться в его словах хоть на мгновение. Говоря простым языком, он был прост как палка и честен как Вишну*, однако именно эти два весомых качества покоряли сердца многих в его окружении. - Ну, почему сразу лжец, семпай? – тихонько спросил парень, и в его голосе невольно просквозила нежная грусть. - Потому что я прекрасно знаю, когда ты врешь мне, а когда говоришь правду, идиот! - грубо резанул Соичи, но потом уже чуть мягче добавил, - Рассказывай, что там у тебя… Моринага зажмурился и отчаянно замотал головой. - Ни за что! Я жить хочу! Тацуми мрачно фыркнул. - О, я снова стал жертвой твоих больных эротических фантазий? И что же на этот раз? – белесая бровь саркастично изогнулась, а глаза блеснули сердитой насмешкой. Тецухиро стушевался. - Раз вы в курсе всех событий, семпай… То какой смысл мне отвечать вам? - Ну, раз уж мне снова повезло попасть под волновую атаку твоего больного мозга… Следовательно именно мне и должно быть первым заинтересованным лицом. В итоге из всего вышесказанного можно сделать вывод: мне полагается задавать подобные вопросы! - старательно укрощая рвущийся на волю гнев, монотонно протянул Тацуми, невольно повысив тон к концу фразы. - Вы убьете меня, если узнаете, - уверенно кивнул сам себе брюнет. Сзади требовательно забарабанили пальцами по столу. Парень резко развернулся на пятках. - Меня всегда удивляло то, что вы сначала требуете рассказать вам все, а узнав, что хотели, рвете и мечете вне себя от бешенства… Моринага еще много чего хотел добавить, но осекся, встретившись с тяжелым взглядом исподлобья. Соичи медленно отодвинул пустую чашку и поднялся на ноги. - Я не хочу весь день слушать твои не то мечтательные, не то жалобные вздохи! – рыкнул мужчина, но тут же продолжил уже без былого запала, - Говорил же… Не хочу видеть это твое лицо… Тецухиро выпустил из рук полотенце, и оно с тихим шорохом упало ему под ноги. - Семпай… Парень мгновенно очутился возле застывшего на месте блондина, который как-то уж чересчур усердно разглядывал орнамент нового кухонного кафеля. Соичиро же как и полагается мгновенно очутился в стальных тисках сильных заботливых рук. - Я так рад, что вы переживаете за меня, Сои… Семпай… Юноша невесомо прошелся губами от виска до мочки уха и, запечатлев невесомый поцелуй на нежной коже шеи у самой линии роста волос, отстранился, пытливо заглядывая в раскосые медовые глаза. - Я вам скажу, чего мне хочется… Вы совсем не обязаны исполнять это, поймите. Не злитесь, просто проигнорируйте, если подобное вам не по душе… Ладно? Тацуми почувствовал, как пальцы Моринаги на его плечах сжались чуть сильнее. - Я постараюсь… …проявленная вовремя уступчивость, может поднести немало приятных сюрпризов и удовольствий. «Твою мать!» Ловкие теплые пальцы Тецухиро шустро пробежались вдоль линии позвоночника и забрались под кофту, чувственно оглаживая бока. Мужчина ощутил горячее дыхание у самого уха. - Мне очень неловко это говорить вам… Но… На этот раз, семпай, я хочу… вас… - последовала довольно продолжительная пауза, прежде чем дрожащий то ли от возбуждения, то ли от страха шепот продолжил: - В рот… ________________________________________________________________________________ Вишну* – бог правды и единения в индуизме.