«Я ищу себя. Я хочу, чтобы ты нашел меня». ***
Я всегда любила «Toaster strudels». Я прямо одержима ими... Я всегда завтракала перед школой, за исключением тех дней, когда опаздывала. Умыв лицо и надев длинную рубашку от пижамы, я была почти готова к школе. Но кого это волнует? Понедельник. А я ненавижу понедельники в основном из-за того, что в эти дни учителя объясняют новые темы, которые, конечно же, сложные. И это ничуть не ободряло, учитывая, что мне еще нужно было готовить речь сегодня после школы. Тьфу. Речь. Я наслаждалась коричным ароматом свежей выпечки, которую нашла в морозильнике. Мама удивила меня, поэтому я задалась вопросом: знала ли она, что я обожаю корицу, или просто купила, не задумываясь о моих предпочтениях? Штрудель был мягким и теплым, а еще - я уверена - очень-очень сладким. Я взяла пакет и нарисовала зигзагообразную линию вверху; уверена, какой-нибудь тупица нарисовал бы лицо или еще что-нибудь, но это не про меня. Кто угодно мог бы доказать это. Я пробежалась руками по волосам, расчесывая их, и удивилась, что они уже были на уровне груди. Когда мои волосы успели так сильно отрасти? Замечали ли вы подобное? Однажды ты просто смотришь в зеркало и такой: «Эй, когда я успел пропустить это?» Я про волосы. Нахмурив брови и удивившись своему открытию, я слегка оттянула прядь. Как только я закончила со штруделем, мне понадобился еще один. О, вот еще что. Невозможно съесть только один штрудель. Ладно, для меня невозможно. Однако когда я собиралась схватить второй, то на долю секунды мои глаза расширились от увиденного. Что за… Я уставилась на голую грудь, мужскую голую грудь. Щеки вспыхнули красным, как только я поняла, кто именно меня потревожил. Гарри, держащий в руках мой штрудель, уже откусанный с одной стороны, медленно пережевывал его. Его вьющиеся волосы были взлохмачены и торчали в разные стороны ото сна. — Вкусно, — подытожил он и положил кусочек обратно на тарелку, — но слишком сладко. Он застал меня врасплох, наклонившись и поцеловав в уголок губ, ухмыляясь от того, как покраснели мои щеки. Дыхание Гарри было мятным даже после штруделя, так что было понятно, что он почистил зубы. — Разве ты не восхитительна? — пробормотал он, мягко придерживая мой подбородок и прижимая свои губы к моим. Мои руки опустились, а сердце чуть было не выпрыгнуло, когда он поцеловал меня. Я чувствовала его власть и следовала темпу, который он задал, я следовала за его губами — за ним, как и всегда, что бы мы не делали. — Мама проснулась? — нужно быть полной идиоткой, чтобы спросить такое. — Нет, она спит, — ответил Гарри, не удивившись моему вопросу. Он присел рядом со мной, крепко держа меня за бедро, и взглядом прошелся по моей одежде. — Разве ты не должна собираться в школу? — Мне только джинсы надеть, — я повернулась к нему, слегка ухмыляясь. — Можно я прогуляю сегодня? А ведь мне не задавали много домашней работы. Уверена, учителя будут заняты объяснением новых тем и дадут мне время, чтобы вникнуть. Да и спала я хорошо… плюс у меня весь день, чтобы закончить с речью. — Зачем? — спросил Гарри, восприняв мой вопрос всерьез, как я и хотела. — Потому что я устала. — Малышка, думаешь, я бы не хотел пропустить работу сегодня? — он внезапно поднял меня за бедра, усадил за стол и устроился между моих ног, кладя ладони на них. Взгляд его темно-зеленых глаз был обращен только на меня. — Думаешь, я бы не хотел просто взять и отдохнуть? Пропустить рабочий день, чтобы провести время с тобой… Он затих, пальцами водя по моим бедрам, от чего я почувствовала толпы мурашек на спине. Боже, я действительно была возбуждена, и — уверена — ему стоило лишь взглянуть на мои красные щеки, чтобы понять это. — Но нет, — продолжил он, слегка ухмыляясь, когда заметил, что на самом деле имеет на меня влияние, — ты не можешь прогулять сегодня, сладкая. — Ладно, — пробурчала я. Он схватил меня за бедра, придвигая ближе к краю стола так, что мне пришлось обвить ногами его талию. Мои руки непроизвольно оказались на его плечах, а взгляд устремился на дверь, чтобы убедиться, что она закрыта. О Боже. Это было неправильно. Слишком неправильно. Но я не отталкивала его… не кричала, не пыталась бороться… Я была более чем уверена, что Гарри вчера ночью занимался сексом с моей матерью… я не слышала, только потому что не выходила из комнаты. По некоторым причинам это волновало меня больше, чем в ту первую ночь, когда Гарри оставил дверь открытой. Может, потому что я знала, что Гарри будет касаться меня рано или поздно или что он будет касаться меня теми же руками, что и мою мать. И Гарри, очевидно, наслаждался моим повиновением, об этом говорили его ухмылка и одобрение в глазах. Его ладони все еще покоились на моих бедрах, заставляя прижиматься к нему. Я ждала, пока он наклонится и поцелует меня. Я ждала этого. Губы Гарри были пухлыми и теплыми. Я всегда нервничала, когда целовалась, но с Гарри все было иначе, я просто следовала за ним, за его движением. Он держал все под контролем, так зачем мне нервничать? — Ну же, Шарлотта, — хрипло пробормотал Гарри, заметив, что я колеблюсь. Он поощрял меня, давал время выйти из зоны комфорта, а теперь хотел, чтобы и я сделала шаг навстречу. Убрав одну руку с бедра, он коснулся ею моей щеки, убирая волосы за ухо. И, как бы подстрекая, он наклонил голову и подвинулся ближе ко мне. Он ждал. Поцелуй меня. Я наклонилась, чувствуя, как краснеют щеки, когда я сократила расстояние между нами. Как только я прикоснулась к губам Гарри, он тут же взял контроль в свои руки, прижимая ладони к моим щекам. Пламя страсти охватило меня, и я попала в удивительную страну наслаждения. И все рухнуло, когда я почувствовала знакомый аромат. Его запах был мускусным, но сейчас он был подавлен другим… запахом, от которого я буквально застыла. Парфюм мамы. Она пользовалась дорогими духами, имевшими стойкий цветочный запах, который несложно отличить от других. Раньше я едва ощущала его, но теперь, рядом с Гарри, я ощутила его сполна. Господи. Нет. НЕТ. Гарри не ожидал, что я оттолкну его, об этом говорили его глаза. Он проводил ночи с моей матерью… он обнимал ее, пока она спала… он целовал ее каждый день… — Шарлотта? — Гарри был не в восторге из-за того, что я отстранилась. — Что случилось? Я слабо покачала головой, стараясь слезть со стола и сдвинуть ноги. Но он снова схватил меня за бедра, грубо прижимая к своей груди и смотря своими потемневшими глазами в мои. — Никогда не отталкивай меня, — почти отчитал меня Гарри, прежде чем наклониться и вовлечь в жесткий поцелуй. Он крепко сжимал мои ноги и оттягивал нижнюю губу, не давая мне вырваться. От уговоров и нежности он перешел к грубости. Он пах как моя мать. — И насчет того парня, Уайетта, — проговорил Гарри, увеличивая расстояние между нами и смотря прямо мне в глаза, — держись от него подальше. Я слышала его, но не могла сосредоточиться на словах из-за сильного аромата парфюма мамы. Он провел с ней ночь… …и теперь целовался со мной. — Гей или нет, — продолжил Гарри, — никто не можно трогать мою девочку. — Хорошо, — тихо ответила я, — хорошо, Гарри. Я просто согласилась с ним, чтобы он поскорее отвалил. Я ненавидела, когда он был так близко, он словно считал каждый мой вздох. — Я не шучу, Шарлотта. — Знаю. Звук будильника на телефоне мамы отвлек нас. Гарри отошел от меня и поплелся к холодильнику, а я спрыгнула со стола и быстро вернулась на прежнее место. Откусила большой кусок штруделя, когда дверь открылась, и мама вышла из комнаты. Я была благодарна ей, что она надела плотный белый халат, под которым, наверное, ничего не было. У меня пропал аппетит. Без обид, мам. — Готова к школе, дорогая? — спросила мама, а затем заметила Гарри и сказала: — Доброе утро, Гарри! Ее голос был радостным и… охрипшим. Наверное, из-за громких стонов. Я определенно попаду в ад за такие мысли. Боже мой. — Я могу подвезти ее, — предложил Гарри, достав кувшин с апельсиновым соком. Он стоял без рубашки со спущенными штанами, будто бы ничего такого в этом нет. — Ты все равно начинаешь позже, ну а мне нужно на работу, так что я отвезу Шарлотту. — Ах, Гарри! — проворковала мама, очевидно очень обрадовавшись предложению. Я сфокусировала все свое внимание на тарелке, пока она прижималась к нему и целовала. Я сжала губы и почувствовала, как кровь приливает к щекам. Я целовала его, и теперь она целует его… Просто мысль о том, как Гарри отвечает на поцелуи мамы, заставила меня стыдиться. Чувство вины разлилось по всему телу, хоть я и понимала, что не имела особого выбора в этой ситуации, но то, как хорошо мне было, когда Гарри трогал меня, было неправильно. Почему я оказалась такой глупой? И эгоистичной? Это ведь парень мамы… Парень! Да, я не могла сопротивляться поцелуям и прикосновением Гарри, но я не должна была наслаждаться ими. И, конечно же, я не должна была целовать его. — Подожди немного, пока я оденусь, — сказал Гарри, проходя мимо меня в спальную. Дверь закрылась, и я обратно подвинула стул, будучи не в состоянии смотреть на маму. — Я пойду соберусь, — тихо пробурчала я. — Удачи в школе, — сказала мама с улыбкой, коротко обняв меня, и направилась в комнату. Конечно же, она закрыла дверь за собой. И вдруг я опять почувствовала себя самой ужасной дочерью на всей планете. Спустя несколько минут я была готова, поэтому спустилась в зал и услышала приглушенные голоса. — Перестань, Шелли. — Ну давай, Гарри, сделаем это по-быстрому, пока Лотти собирается. — Нет… я правда не думаю, что хочу… Черт, Шелли, перестань! Раздражение Гарри было почти осязаемо; я вздрогнула, когда дверь открылась и он вышел из спальной. В его руках были ключи от машины, он стремительно шел к парадной двери, даже не обращая внимания на меня. Мама высунула голову из-за двери и, как только увидела меня, натянула улыбку и сказала: — Хорошего дня, Лотти. — Спасибо, — я вздохнула и поплелась к машине, фары которой уже горели. Когда я села внутрь, кондиционер был включен, а Гарри нервно постукивал пальцами по рулю. — Иногда, — сердито проворчал Гарри, — твоя мать действует мне на нервы. Ему вроде как не стоило говорить мне это… она все еще моя мама. — Почему? — спросила я, пристегивать ремнем безопасности. — Она слишком старается, — Гарри завел машину, но его лицо все еще было напряжено, а глаза светились от злости. — Может, ты правда нравишься ей. — Нет, Шарлотта, — выдохнул Гарри. — Она просто хочет денег, я не глупый. — И тебе все равно? — Мне плевать, — грубо ответил Гарри и положил руку мне на бедро, прикосновение было нежным, но настойчивым. Я сжала руки в кулаки, изо всех сил стараясь не реагировать на это. Наверное, он хотел сказать что-то еще, но его телефон зазвонил, так что ему пришлось убрать руку с моей ноги, чтобы ответить. Он вдруг стал серьезным и говорил только лишь о бизнесе, поэтому мне не осталось ничего, кроме как засунуть наушники в уши и включить музыку. На Гарри был темный костюм и темно-красный галстук, висящий на груди. И еще было видно, что он совсем недавно принял душ, потому что его волосы были влажными и небрежно падали на глаза, и я больше не чувствовала запах парфюма своей матери. Да уж, это очень стремно.***
— Эй, малышка. Хриплый голос Гарри поприветствовал меня с другого конца трубки, и я застыла на время, после чего переключила внимание с экрана компьютера на телефон, увидев незнакомый номер. — Гарри? — Что ты делаешь? — так странно, что он задает мне такой вопрос, если бы это был Уайетт, то ладно, но Гарри… — Я, э-э, работаю над проектом. — Я просто хотел встретиться, — сообщил Гарри, и я взглянула на время. Было около одиннадцати. Ночи. — Сейчас? — спросила я. — У меня был трудный день, — выдохнул наконец Гарри и хрипло добавил: — Сейчас я в отеле и хотел бы, чтобы ты была со мной. О Боже. Его голос буквально заставлял меня сжать бедра плотнее, и я не могла противиться этому. Я сглотнула слюну и попыталась сфокусироваться на речи. — Да, — тихо согласилась я, — я бы тоже хотела, но этот дурацкий проект… Я слишком долго его откладывала. Гарри начал рассказывать о том, куда он ходил сегодня, о людях, с которыми встречался, но я не вслушивалась в слова. Девочка-подросток внутри меня взяла вверх, так что я просто наслаждалась низким мужским голосом. Было так необычно слышать его голос по телефону, вживую гораздо… привычнее. Я облизала губы, медленно закрывая ноутбук, понимая, что до тех пор, пока я слышу голос Гарри, ни на чем другом сконцентрироваться не получится. — Ну и как в школе? — спросил Гарри, и у меня наконец появился шанс сказать что-то. — Скучно, — повторила я, — ничего интересного. — Я хочу, чтобы ты сохранила мой номер, — сказал Гарри, и я услышала возню на том конце. Он снова начал говорить, и мой мозг снова перестал работать. Возможно, он говорил о чем-то важном, а возможно — о погоде, но я не вслушивалась в детали. Его голос… — Да, детка. Кончи для меня. — Прижмись ко мне. — Да, вот так. Какого хрена со мной происходит? Я облокотилась на подушки, ногами упираясь в одеяло, скомканное в конце кровати, и сфокусировалась на голосе Гарри. Но перед глазами возникали картинки, подбрасываемые разыгравшимся воображением. Просто слушая его, я вспоминала обо всех вещах, которые он мне говорил и которые особенно действовали на меня. У них был эффект, силу которого я не хотела признавать.. И вдруг… я действительно захотела оказаться рядом с ним. Я захотела лежать с ним голышом в одной кровати, чувствовать его руки, обнимающие меня и заставляющие чувствовать себя восхитительно. Я захотела услышать его хриплый голос, указывающий что мне делать и впоследствии приводящий меня к концу. О мой Бог. Я положила телефон рядом с головой, откинулась на спину и опустила свободную руку между ног. Я стянула штаны к лодыжкам, чтобы трогать себя, пока Гарри разговаривает. Да, я охренеть какая озабоченная. — Шарлотта? — позвал меня хриплый голос. Я прикусила губу, продолжая работать пальцами и будучи не в состоянии ответить ему. Я понятия не имела, что он спросил у меня, но очевидно — он ждал ответа. — Шарлотта? Я громко выдохнула, дрожа и закрывая глаза, представляя ужасные, как мне казалось, вещи. — Ты трогаешь себя? Его голос звучал еще ниже, и он говорил таким тоном, будто не мог поверить, что я реально занимаюсь этим. Но это было так. Я кивнула и почувствовала, как к щекам приливает кровь, но потом поняла, что Гарри не может видеть меня. — Да, — пробормотала я, теперь отчего-то пугаясь своих действий, но я не могла лгать… что-то мешало мне. Я услышала его шумный вздох с другого конца трубки. — Сейчас я еще больше хочу, чтобы ты оказалась рядом со мной. Где ты, малышка? — В своей комнате, — ответила я с придыханием, — на кровати. — Ты раздвинула ноги? Я слышала интерес в его голосе и понимала, что он пытается представить, как я выгляжу. — И твои штаны спущены? Не было надобности отвечать, ведь он и так знал, не знаю каким образом, но знал. — Хорошо, моя девочка стала довольно шаловливой, да? — низкий смех Гарри заставил меня двигать пальцами быстрее. Как всего лишь голос мог так действовать на меня? Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. — Представь мой язык вместо своего пальца, — его голос был таким низким, серьезным и чувственным, и я начала задыхаться, представляя эту картину. Я плотно закрыла глаза, мысленно выходя за пределы Земли… за пределы пространства. — Представь мою голову между своих ног и мой язык, проникающий глубоко в тебя, и мои пальцы, потирающие твой клитор. Он говорил медленно, а его голос действовал как гипноз. Я была в восторге от всего этого и одновременно тонула в этом чувстве. — Мое имя, Шарлотта, — сказал он. — Гарри, — застенчиво произнесла я, а потом почувствовала сильную нужду, я почувствовала как мышцы моего живота сжимаются. — Пожалуйста, Гарри, потрогай меня, потрогай. — Я трогаю, — ответил он, успокаивая и заверяя, — я обладаю тобой, детка. Двигай бедрами и почувствуй мой язык сильнее. О Боже. Мне казалось, что он действительно здесь с головой между моих ног и с языком внутри меня. Все это было так реально, несмотря на то что мы говорили по телефону. Пальцы ног поджались, все тело оцепенело, и искра удовольствия прошла сквозь меня. — Раздвинь ноги немного шире, — почти прохрипел он, будто поднес телефон ближе к губам. — Позволь мне услышать тебя, Шарлотта. И я не стала сдерживаться. Глубокие стоны срывались с губ, я почти забыла, как дышать, я словно тонула, но голос Гарри позволил мне вырваться из этого плена. — Я близко, — прохныкала я, — совсем близко, Гарри. Его имя соскользнуло с языка, и я буквально ощутила на вкус то, как произнесла его. — Хорошо, — ответил Гарри. — Давай, куколка, просто сделай это. И я кончила. Я вновь увидела огни перед глазами, и мое тело содрогнулось в мощных конвульсиях. Я двигала пальцами, пытаясь продлить это ощущение настолько, насколько могла, но, к сожалению, все хорошие вещи кончаются, а оргазм — вещь более чем хорошая. Мой телефон молчал, и я просто пялилась в потолок. Глаза стали влажными от слез, не от слез отчаяния и отвращения, а от чистейшего удовольствия. Внезапно я почувствовала себя истощённой и слабой. О Боже. — Теперь, когда ты готова выслушать меня, — голос Гарри был все еще хрипловатым, вероятно, из-за возбуждения, но он взял себя в руки и продолжил: — Может все-таки расскажешь мне, как прошел твой день?