Наступившее будущее

В начале третьего часа ночи студентка медицинского вуза Капустина Маша удобно устроилась на кухне с чашкой отвратительного кофе и книгой о кровотечениях из варикозно расширенных вен пищевода и желудка у больных циррозом печени. Вот уже в течение довольно продолжительного времени девушка пыталась убедить себя, что ей действительно важно как можно больше узнать о вопросах патогенеза портальной гипертензии. Последние три слова Маша часто проговаривала вслух, чтоб больше не позориться на занятиях. Вот только кофе остыл, не удостоившись ни единого глотка, а страница труда Гарбузенко Д.В. последний раз была перевернута более получаса назад. Капустина прекрасно понимала, что если Толик до сих пор не пришел, то ждать бесполезно. Но почему-то все равно упорно гипнотизировала книгу, вскидывая голову при малейшем шорохе. И ведь даже не позвонить. Раньше нужно было. Последнее, чего хотелось Капустиной, так это вынимать своего, видимо, уже бывшего соседа из объятий их общей однокурсницы. Даже пожаловаться некому: с будущими коллегами отношения холодно-приятельские, бывшие соседки по комнате до сих пор не могут простить Маше, что она вышла из доли по съему, а подруги, оставшиеся в родной деревне давно отдалились от «городской выпендрежницы». «Лапароскопическая лазерная реваскуляризация» — произнеся этот кошмар с первого раза, рыжеволосая студентка почувствовала себя Новиковым. Грустно улыбнувшись, девушка продолжила чтение. А ведь Рудик так ей и не перезвонил. Может, решил, что разговор терпит до завтра? В принципе, правильно решил. Пинцет так ласково обращался с Валей несмотря на ненависть к университетским мероприятиям, что Маше стало немного завидно от того, что некому сейчас взять ее за руку или немного приобнять, может, даже поцеловать, но в щеку, все-таки общественное место. Люди кругом. Вот студентке и захотелось услышать голос своего любимого и не в меру занятого человека. Через некоторое время задремавшую Машу разбудил звонок домофона. От неожиданности уронив книгу на пол, девушка бросилась в прихожую. Вместо обычного задорного «пиццу заказывали» или «скорую помощь вызывали» из трубки раздалось глухое «открой». — Господи, Толик, что с тобой случилось? — беспокойно заголосила Капустина, увидев однокурсника, — это тебя Вика так? Или на хулиганов наткнулся? Боже мой, как же страшно жить в городе. Подожди, я достану лед. — Не надо, — схватив девушку за руку произнес молодой человек, — я только что из травмпункта. Все в порядке. Есть кофе? Со словами «сейчас будет», Маша рысью бросилась в кухню, освободив свою чашку от того, что предыдущим вечером напоминало черный благородный напиток, девушка поставила чайник. — Было подозрение на перелом носа, но обошлось, — траурным голосом вещал Смертин из коридора, — от кровоподтеков меня почистили, а гематома рассосется через пару дней. В течение довольно раннего завтрака Толик всячески избегал ответа на вопрос, кто же его так. Сначала студент заинтересованно выяснял у Маши, целенаправленно ли она читает о циррозе печени, или это первое, что ей попалось под руку. Потом, услышав об университетском собрании, потребовал как можно полней пересказать каждое из выступлений. Рассыпался в тысячах извинений, после того, как хозяйка квартиры напомнила ему о незапертой двери. Когда вместо ответа на прямой вопрос парень мгновенно набил рот свежими оладьями и сквозь зубы пробурчал что-то невразумительное, терпение у гостеприимной девушки кончилось. Поднявшись из-за стола, Маша нависла над Смертиным, грозно нахмурив брови: — Толик, перестань. Потом же группе все равно расскажешь. Отвлекись на секунду от расхваливания моих кулинарных способностей и поведай, что все-таки с тобой приключилось. На секунду молодому человеку показалось, что возле него стоит не Капустина, а светловолосая скандалистка и любовь всей его жизни в одном лице, Виктория Олькович. От удивления Анатолий даже вилку до рта не донес. Нужно было сказать, но как сказать? Стоит ли говорить обо всем или о чем-то следует промолчать? И если следует, то о чем именно? Надо было оставаться до утра в больнице. Потому что какие бы варианты разговора Смертин не прокручивал у себя в голове по дороге к Капустиной, исход у всех был одинаковый — горькие слезы, а после настоящая женская истерика, с которой Толик так и не научился справляться. Не хлопать же Машу по щекам, в самом деле. Она же девушка, а девушек бить нельзя. — Пока тебя не было, Рудик приходил, — вздохнув как перед прыжком с вышки, наконец произнес Смертин. Подняв голову, Анатолий встретился с красивыми внимательными глазами своей однокурсницы. Судя по сжатым в нитку губам, девушка ждала продолжения, — я думал, ты что-то забыла, ну и открыл. Не спрашивая. Он на меня минуту где-то смотрел, потом улыбнулся и попытался свалить в закат. Я хотел разрешить недоразумение и как идиот побежал за ним. Разве у тебя дверь не захлопывается? — Ты собирался ему объяснить потому, что боялся за мои с ним отношения или потому, что не хотел, чтоб он Вике рассказывал? — мыслями находясь явно не в собственной кухне, тихо переспросила Маша после небольшой паузы. — В совокупности, — честно ответил студент-медик.