Безразличие

      От происшествия на матче между Болгарией и Ирландией Гермиону до сих пор бросало в холодный пот. И дело было даже не в том, что Пожиратели решили «поразвлечься», и Черная метка, призванная Барти Краучем младшим, появилась в небе, сколько в том, что гриффиндорка впервые осознала, что может потерять Джорджа.       Раньше она боялась за Гарри и Рона, иногда даже и за себя, но впервые ледяные щупальца ужаса за жизнь любимого человека сковали ее сердце.       Она помнила, как Фред, Джордж и Джинни потерялись из поля зрения, и ей оставалось только уповать на то, что всё обойдется.       Слава Мерлину, все остались живы и никто не пострадал, кроме мистера Робертса и его семьи. Когда Гермиона увидела близнецов возле палатки, она чуть не разрыдалась от счастья и облегчения. В этот момент ей хотелось прикоснуться к Джорджу, чтобы просто удостовериться – он цел и невредим.       Она еще никогда не видела шутников Уизли такими серьезными: брови нахмуренны, губы плотно сжаты, пальцы обхватывающие палочку побелели от напряжения. Эта картина запечатлелась в ее памяти. ***       Гермиона всегда подозревала, что дух авантюризма в близнецах тесно сотрудничает с глупостью и безрассудством, но что бы это доходило до такой степени – в мыслях даже не было.       Она искренне недоумевала, как можно было догадаться кинуть свитки со своими именами в Кубок Турнира Трех Волшебников, да еще и очерченный защитным кругом самим профессором Дамблдором.       — Ваше зелье не сработает, - авторитетно заявила мисс Грейнджер.       — Попытка не пытка, - усмехнулся Джордж.       — Лучше поцелуй нас на удачу, Талисман. – Произнес Фред, садясь рядом с девушкой и подставляя щеку.       — Это не избавит тебя и твоего брата от последствий, - твердо сказала она, немного покраснев. – Профессор Дамблдор все предусмотрел. Правила есть правила.       — Брось, они нужны для того, чтобы мы их нарушали, - парировал Джордж, усаживаясь по примеру брата рядом с «блестящими мозгами» всей школы.       — В конце концов, риск – благородное дело, - резюмировал Фред.       — Я вас предупредила, - устало произнесла Гермиона.       — Ты готов, Фордж? – Глаза Фреда озорно блеснули, он отошел от девушки, которая так и не удостоила его «счастливым» поцелуем.       — Еще как! – Воодушевленно откликнулся его брат, тоже покидая свое место рядом с девушкой.       Финал был очевиден для Гермионы. Она ни капли не удивилась, когда близнецов выкинуло за пределы защитного круга. Но ее, как и всех присутствующих, ждал приятный сюрприз в виде двух Уизли-старичков.       Это было настолько смешно, что негодование по поводу того, что ее слова эти два недоразумения не восприняли всерьез, сразу же забылось. Невозможно обижаться на тех, кто так нелепо выглядел и поплатился за свою глупость. Смеялась девушка до слез. ***       Святочный бал и приглашение Виктора Крама на него стали просто каким-то нереальным, сказочным событием. Гермиона всю жизнь себя считала страшненькой зубрилкой с ужасными зубами, хотя зубы перестали быть ее проблемой стараниями Малфоя, за зубрежку ее уже давно никто не обзывал, а уродиной она была только в своей голове. Именно поэтому девушка сразу же согласилась, когда ловец сборной Болгарии, за которым бегали стада фанаток, неуклюже переминаясь с ноги на ногу и смешно коверкая ее имя, пригласил ее на торжество.       До бала они успели лучше познакомиться, и Гермиона поняла, что с Виктором безумно интересно и спокойно. Он не вызывал той бури эмоций, что неизменно пробуждал рыжеволосый неугомонный близнец, но именно это и было нужно ее измученному безответной любовью сердцу. Внимание Крама льстило Гермионе, женское чутье подсказывало, что он пригласил ее не только потому, что она не ходила за ним надоедливым хвостиком, но и потому, что она ему нравится.       У Виктора была красивая улыбка, которая периодически озаряла его хмурое лицо, но не настолько красивая, как улыбка Джорджа. От его улыбки не заходилось сердце, не хотелось совершить безумство. У Крама были красивые глаза, но их оттенок даже и близко не мог сравниться с насыщенным коньячным цветом глаз Уизли, один взгляд которых пьянил не хуже этого напитка. Губы Джорджа были притягательней, в его рыжие вихры так и хотелось запустить пальцы, и вскоре Гермиона с какой-то тоской поняла, что никогда не сможет полюбить дурмстранговца, как бы заботливо и внимательно он к ней не относился.       День Святочного бала чуть не сделал гриффиндорку неврастеничкой: платье не хотело садиться по фигуре, хотя девушка покупала его не так давно и оно отлично ей шло, но она сильно похудела от переживаний за Гарри; заклинание ушивания не удавалось; волосы не желали укладываться в красивую прическу; ужасно высокие каблуки так и норовили сломаться при каждом шаге. Все шло наперекосяк. Но усилия стоили того.       Гермиона видела, как повытягивались лица у ее друзей и знакомых, когда она вошла под руку с Виктором в Большой зал, как они недоверчиво переглядывались и спрашивали друг у друга: «Это Грейнджер?»       Но мнение других было не так важно для нее, девушка искала глазами Джорджа. Их с Фредом сложно было не заметить, оба в черных костюмах и белых рубашках, только галстуки отличались. Фред выбрал себе красный, а Джордж – золотой.       Когда Крам проводил ее мимо близнецов, она поймала полный удивления и восхищения взгляд того, ради кого было затрачено столько усилий накануне. Фред же одобрительно кивнул, поднял вверх большой палец и одними губами сказал: «Молодец, Талисман».       Этот вечер был замечательным ровно до тех пор, пока Рон не испортил его своими обвинениями. Гермионе было неприятно слышать от лучшего друга, что она предала школу, факультет, Гарри, его самого, Годрика Гриффиндора и прочее-прочее, что она якшается с врагом и помогает ему, снабжая информацией.       «От Уизли одни проблемы», - рассерженно думала девушка, размазывая по лицу слезы вперемежку с тушью. Она сидела на холодных ступеньках и чувствовала себя самой несчастной и одинокой на всем белом свете.       Вскоре на ее плечи опустилось что-то теплое, судя по всему пиджак, и Гермиона почувствовала, как рядом кто-то сел.       От голоса невольного свидетеля ее слабости все в ее душе затрепетало, откликаясь на звуки любимого баритона.       — Что случилось? – Участливо спросил Джордж. – Я не верю, что в этом мире есть что-то, способное так сильно ранить невозмутимую тебя.       — Еще как есть, - горько усмехнулась девушка, в первую очередь думая о нем самом. – Я в порядке, спасибо, что поинтересовался, Джордж.       — Я Фред. – На автомате отвечает парень.       — Ну, если хочешь, чтобы я называла тебя так, то, пожалуйста, - улыбается она.       — Но как ты поняла, что это я? – Близнец удивленно вскинул брови.       — Когда-нибудь я поведаю тебе эту удивительную историю.       — Вы поразительная девушка, мисс Грейнджер, - потрясенно произносит ночной кошмар Филча, не замечая, как от его слов девушка зарделась.       — Ага, конечно, так уж и поразительная, - фыркает гриффиндорка.       — Если ты можешь отличить одного близнеца-оболтуса от другого, то в тебе уже есть что-то необычное, - с этими словами Джордж достал носовой платок из кармана брюк и протянул девушке, - держи, я им сегодня не пользовался.       — А вчера, значит, пользовался, - уже вовсю веселилась Гермиона.       — Вчера точно нет, но на счет позавчера не уверен. – Улыбнулся Уизли.       — Спасибо, - девушка вытерла заплаканное лицо и сказала, - я постираю и верну.       — Возьми себе на память, когда-нибудь этот платок будет стоить миллионы, когда мы с братом станем богатыми и знаменитыми, сможешь обогатиться за мой счет. – Произнес парень. – Это же Рон виноват? Он дурак. Я уверен, что малыш Ронни сам мечтал о том, чтобы Крам пригласил его, а тут ты подсуетилась и перешла дорогу, вот он и лютует.       — Джо-о-о-ордж, - укоризненно протянула Гермиона, заливисто смеясь при этом.       — Вот так гораздо лучше, - довольно хмыкнул парень, - и не позволяй никому себя обижать.       После этого Джордж ушел, оставив Гермиону одну. Девушка задумчиво теребила платок и вдыхала аромат парфюма, который источал забытый им пиджак. Запах был терпким, с какой-то цитрусовой ноткой, свежий и до безумия приятный.       Она закрыла глаза и представила, что он здесь и обнимает ее за плечи так бережно и нежно, и на душе тепло и спокойно.       — Герм-ивонна, вот ты где! Я тебя потерял. – Голос Виктора безжалостно вырвал девушку из приятных грез.       В этот день Крам поцеловал ее, и она ничего не почувствовала. Гермиона честно призналась ему, что любит другого, а ему может предложить только дружбу. Она видела, что ее слова ранили молодого человека, его взгляд был затравленным и полным боли. Девушка подумала, что, наверное, так же выглядит в обществе Джорджа.       — Ему очень повезло, - надломленным сухим голосом сказал Виктор.       — Если это и правда, то он даже не знает об этом. – Гермиона закусила губу.       — Надеюсь, что все же он, рано или поздно, ответит тебе взаимностью. Он просто не может не ответить, ведь это ты.       Ловец болгарской команды поцеловал ее руку и ушел, а гриффиндорка снова заплакала, на этот раз от обиды за Виктора, за то, что не может ответить ему взаимностью.       На следующий день она вернула пиджак Джорджу с тихим: «Спасибо», - и получила в ответ лишь кивок головой.       С того дня Крам начал ее избегать, а у нее остался лишь платок с инициалами «G. W.»