Крепость этих стен

- Я доставляю Вам массу неудобств, - Лив неуверенно положила узкую ладошку на плечо капрала, чувствуя, как тепло мужчины буквально перетекает ей под кожу, мягкой волной проникая в тело. Леви легко поднял ее, укутанную в сваленное грубое одеяло, и автоматически прижал к себе. Девушка еле увернулась, чтобы не впечататься губами в его шею. Она просто замерла в его руках, боясь излишне напрячь лучшего воина человечества своей близостью. Мышцы были все еще слишком ослаблены, и даже просто держать голову, чтобы не прислоняться к груди капрала, ей удавалось с трудом. А еще нужно было беречь поврежденную руку. Так что уже на полпути из подвала она обессиленно опустилась на его плечо. - Простите, - прошептала она, находя взглядом уверенно бьющуюся жилку над белой полоской его шейного платка. Слух отчетливо улавливал ровный стук сердца, тонкая кожа на скуле и виске позволяла даже почувствовать еле различимую пульсацию. Лив прикрыла глаза, погружаясь в ощущения тепла и покоя. Даже тьма за веками не пугала ее сейчас, ведь рядом было живое человеческое тепло. "Кажется, таким должен ощущаться мир." Так было до прихода титанов: жизнь в безопасности и гармонии. Мягкая улыбка коснулась ее губ. "Почему его все так боятся? Почему она и сама его испугалась? Он выглядит таким сильным и таким надежным, будто ему все ни по чем. От него веет уверенностью и статью, к таким людям должно тянуть." Она снова посмотрела на пульсирующую перед ней жилку, скользнула взглядом к мочке уха и немного нервно сглотнула. Капрал скосил на нее глаза: - Оставь это пустое самобичевание. Тебе не нужно извиняться за свое состояние. Это должны делать другие. Лив бездумно разглядывала короткие волоски на его затылке, борясь с желанием провести по ним рукой, чтобы ощутить, как щекотно они колются. - Я никого не виню, если Вы об этом. Видимо ее влажное дыхание коснулось его кожи, потому что девушка заметила мелкие мурашки на его шее. - Это не делает их менее виновными. - О, Боже! - сдавленно произнесла она и ощутила, как под формой напряглись мышцы мужчины. - Что? - Леви тут же остановился, поворачивая к ней лицо. Лив не ответила. У нее перехватило дыхание. Девушка замерла, потрясенно глядя на ночное небо, усыпанное звездами. Оно было точно таким же поглощающим мысли и наполняющим чувством невесомости, как и всегда. В такую же мистическую высь, только с другими звездами, смотрела она из окошка своей спальни в утраченном ныне доме. Такие же цвета его видела с крыши сеновала, обсуждая с рыжеволосой Ингрид увиденных на празднике парней с соседнего хутора. Под таким же пронзительным ночным покрывалом танцевала с Кнутом возле жаркого костра. Слезы медленно стекали по ее скулам. Она стиснула челюсти, чтобы не зарыдать в голос. Все это было далеким, недостижимым, потерянным так безнадежно. И все же, чего бы она ни лишилась, небо продолжало быть небом, тягуче мерцающим, перекатывающимся прозрачными сгустками облаков. Оно оставалось таким же непостижимым, величественным. Оно помнило ее, узнавало и принимало частью этого мира, в чем сама себе она сейчас отказывала, неожиданно остро чувствуя отчужденность. Но ведь благодаря ей и таким, как она, люди все это время могли наслаждаться безбрежностью неба, теплом солнца, шелестом листвы в кронах деревьев. Она была частью их жизни. Она оберегала их покой и давала возможность быть, быть рядом друг с другом, ощущать такое вот тепло близкого человека, слышать его дыхание... Просто жить и созерцать красоту и удивительную хрупкость этого мира... Это была приемлемая цена. Лив не жалела о своем решении, но была безмерно счастлива выпавшему шансу теперь. От окружающих запахов и просто свежего воздуха кружилась голова, и ее тянуло закрыть глаза, но оторваться от бархатного густо-фиолетового полотна, подсвеченного множеством сияющих звезд, она не могла. Небо было бесконечным и глубоким, манящим, таинственным. Хотелось лежать и смотреть на него вечно, чтобы в итоге когда-нибудь раствориться в нем, стать частичкой мироздания, живой и дышащей, свободной... Ветер обнял девушку холодными потоками, встречая как старую знакомую. "Он тоже знает, помнит и он тоже прежний." Порыв ветра донес до ее слуха ржание лошадей, отчего Лив опустила взгляд и рассеянно осмотрелась. Они стояли на крыльце трехэтажного каменного особняка. В некоторых окнах еще был виден свет от горящих лампад. Двор перед входом был обнесен высоким забором, огораживающим также несколько одноэтажных построек, стоявших немного в отдалении. Буквально в десяти шагах от них стояла повозка. Обычная на вид телега, закрытая натянутым брезентом со всех сторон. Девушка поймала взгляд замершего брюнета. В призрачно-сером на мгновение отразилась стылая грусть, тут же скрываясь в холодном спокойствии. Лив доверчиво улыбнулась ему, шмыгая носом: - Небо... Оно невероятное, правда? - Невероятное, - согласился Леви, бросая мимолетный взгляд наверх и отводя глаза в сторону. Он двинулся дальше, поудобнее перехватывая свою ношу, и до нее дошло, что он останавливался, давая ей возможность насмотреться. Она открыла было рот, чтобы поблагодарить его, но тут на ее лицо пала тень - "бесшумный человек", как она его называла про себя, встречал их около крытой повозки. На козлах уже кто-то сидел - Лив видела торчавшую поверх брезента шляпу. Лошадей целиком тоже увидеть не получилось - за повозкой их не разглядеть, но просить Леви еще и об этой услуге ей было стыдно. Зато запах лошадиного тепла, как и их фырканье, она слышала хорошо, представляя, как от короткой шерстки на изящных крупах отходит еле видимый пока призрачно-белесый пар. "Ничего, по дороге еще насмотрюсь." - План немного изменился, - низкий голос Ирвина привлек ее внимание. - Поедете в одно из наших западных укреплений. Не то, чтобы там ее не найдут. Это всего лишь вопрос времени. Но нам именно времени сейчас и не достает. Леви кивнул: - Эргас? - Да, я подумал именно о нем. И помни, когда придет полиция, не оказывай им сопротивления. Ни ты, ни Ханджи не должны препятствовать властям. Не навлекай подозрений. Будет приказ отвезти ее в столицу - отдай ее. Лив ощутила колючий холод, сбегающий по спине. "Ну вот, я снова вещь. Которую можно использовать и отдать другим." - То, что ты нам расскажешь, Лив, очень важно для всего человечества, - обратился он к затихшей на руках капрала девушке. - Поверь, мы не станем повторять ошибки прошлого. Мы доберемся до истины и сделаем то, что сделать давно пора: перейдем в наступление. - Вы полагаете, что это какой-то правительственный заговор, поэтому хотите получить эту информацию первыми, - взволнованно сказала она. Смит смотрел прямо в ее глаза: - А ты как полагаешь? Девушка выдержала его взгляд и осторожно пожала плечами. - Если это так, то меня не погладят по головке за разглашение. Хоть вы и не враги, но я не понимаю... Почему никто не помнит о проекте? Почему никто не помнит о нас? Почему ото всех скрывают правду? - Хотел бы я знать, - Ирвин потер пальцами висок и перевел взгляд на Леви: - Официально кусок стены Стохесса закрыт на реконструкцию. Но неофициально... Свидетелей было слишком много. У горожан и, главное, у полиции, свой взгляд на произошедшее. И никто не станет открывать им истинное положение вещей. Поэтому оберегай ее в дороге, - Смит грустно улыбнулся: - Теперь тебе придется немного побыть для нее стеной. Я рассчитываю на тебя. Блондин развернулся и неторопливым шагом стал удаляться от них по двору. Капрал забрался в повозку, аккуратно усадив Лив на одно из сидений. Прежде чем сесть напротив девушки, Леви наклонился и быстро провел указательным пальцем по сидушке, оценивая степень чистоты посадочного места. Видимо, все было в порядке или к такому его поведению уже были привычны и позаботились об этом заранее, но брюнет хмыкнул и весьма вольготно разместился на сиденьи. Затем он повернулся к худощавому вознице и велел трогаться. Внутри было довольно темно, только свет от фонаря кучера падал в проем развевающихся брезентовых полотен. В это же изредка появляющееся окошко можно было разглядеть кусочек темного неба и иногда даже верхние этажи проплывающих мимо зданий. Это было не совсем то, чего с таким энтузиазмом ожидала Лив. Сидеть ей удавалось с большим трудом, прислонившись спиной и затылком к "стенкам", подрагивающим от движения повозки. Ее голову то и дело отпружинивало от брезента, а видно почти ничего не было. Но даже просто находиться в компании живых людей, а не каменной кладки, просто ехать по дороге, а не стоять обездвиженной подпоркой в стене, свободно дышать, а не терзаться в давящей тьме, этого вполне хватало Лив, чтобы улыбаться и чувствовать себя живой. И все же любопытство и какая-то немыслимая тяга к тому, что там, за пологом брезента, заставляли ее вытягивать шею, превозмогая слабость и уже надрывную натянутость мышц. Хотелось разглядеть чуть больше... - Когда покинем округ, - бесстрастно произнес Леви. Лив непонимающе посмотрела на него: - Что? - прошептала она. - Можно будет посильнее откинуть брезент, когда покинем округ и выедем на проселочную дорогу, - пояснил брюнет, прикрывая глаза и устраиваясь поудобнее. Девушка вздохнула и, чуть сильнее откинувшись назад, принялась рассматривать его. Сейчас он почему-то выглядел утомленным, почти болезненным, и Лив удивилась тому, что не поняла этого сразу. Она заметила тени, глубоко залегшие под глазами. Отчего-то в темноте они проступили четче, немного заострив черты лица. Одну ногу капрал осторожно вытянул, положив на бедро ладонь. "Командор говорил что-то о ранении. Значит, повреждена нога. А по нему и не заметно было. Держался прекрасно. Воин... Лучший воин человечества. Сильный, выносливый, ловкий. И, судя по манере держаться, отличный командир. Что-то там говорили, что он потерял весь свой отряд..." - Ты бы тоже вздремнула, - не открывая глаз, заметил Леви, прерывая ее мысли. - Тебе нужно набираться сил. - Я лучше подожду, пока можно будет посмотреть на окрестности, - тихо сказала Лив, добавив после небольшой паузы едва слышно: - Я уже наспалась... В повозке снова повисла тишина. Была глубокая ночь, и из звуков в спящем городе остался лишь далекий лай собак, звонко рассыпающийся по дворам, да скрежет плохо прикрытых ставней, протяжно стонущих под порывами ветра. Ни прохожих, ни повозок, ни всадников. - Так поздно, что уж скоро будет рано*... - вырвалось у девушки. Она виновато замолчала, боясь потревожить отдыхающего капрала. "Вроде бы не расслышал." - О чем ты? - все же спросил Леви, убеждая ее в обратном. Она немного расстроенно вздохнула: - Простите, я не хотела Вам мешать. Просто не обращайте внимания. Ей хотелось поговорить с кем-то, кто был хоть немного общительнее камня. Но и мучить изнуренного раненого капрала совесть ей не позволяла. - Ты ёрзаешь на месте, как уж на сковородке, и шепчешь странные фразы, как на такое можно не обращать внимания? - мрачно спросил он. - Что это было? Лив небрежно пожала плечами, не задумываясь над тем, что он все равно не увидит этого жеста: - Это строчка из одной старой поэмы. Когда-то я выучила те, что нравились мне, наизусть. И это очень помогло держаться... там, - глухо сказала она, замолкая на некоторое время. - Я повторяла их про себя снова и снова. Чтобы отвлечься от мыслей. - Стихи? - Леви открыл глаза и посмотрел на нее с ноткой недовольства: - О чем же? Лив стало отчего-то душно. Она слегка повела плечами, позволяя одеялу немного соскользнуть вниз, чтобы легче дышалось. - О любви, - она улыбнулась. - Но не о ней одной. Я и о себе там нашла. Кто ищет, тот всегда найдет, так ведь? А у меня времени на поиски было много, - девушка хмыкнула, чувствуя, как желание поговорить пересиливает скромность и страхи. - Хотите услышать этот кусочек? Капрал кивнул и выжидающе замолчал, разглядывая ее полуприкрытыми глазами. Лив сглотнула вязкую слюну, мысли ее скатились в знакомую пустоту, рассеянно блуждая в сознании и не находя места. Странное состояние невесомости накрыло ее и больной шепот сорвался с губ: - Не задохнусь ли я тогда в гробнице Без воздуха, задолго до того, Как он придет ко мне на избавленье? А если и останусь я жива, Смогу ль я целым сохранить рассудок Средь царства смерти и полночной тьмы В соединеньи с ужасами места, Под сводами, где долгие века Покоятся останки наших предков.* Надо бы выползти из этого липкого состояния, эти воспоминания ей точно не нужны. Не сейчас. Только не сейчас, когда вокруг звуки и запахи, а напротив тот, кто ее слушает и слышит... - Хотела б я сказать, что остальное в поэме не столь грустно, но это не так. Сама не знаю, зачем вспомнила именно ее... - Расскажи мне, о чем она, - прервал ее капрал. - Вы серьезно? - Лив смотрела на его уставшее лицо, но видела лишь спокойную уверенность. "Этот мужчина вообще когда-нибудь сомневается? В чем-нибудь?" Монотонный скрежет колес о брусчатку мостовой и звонкий цокот копыт сменился натужным скрипом рессор, пока Лив пыталась пересказать внимательно слушавшему брюнету суть одной из самых печальных повестей о любви. И только когда повозку стало сильно трясти, девушка поняла, что они покинули город. Ее саму нещадно качало, а на особо неудачном взгорке просто подкинуло на сиденьи, накреняя брезентовую стенку так, что Лив соскользнула на пол, впечатываясь со всей силы в сапоги сидящего напротив капрала. Она охнула, разглядывая яркие звездочки в потемневших глазах. Крепкие руки подняли ее, усаживая на сиденье рядом и усиленно отряхивая ворсистую ткань казенного одеяла. Затем она почувствовала подставленное в качестве опоры плечо. Девушка плюнула на стыд, признавая свое бессилие в данной ситуации. Глупо было отвергать помощь. И, тем более, отвергать такое надежное и такое сильное тело. Она с большим комфортом втиснулась в уголок между стенкой повозки и собственной "временной стеной". - Спасибо, - сдавлено прошептала она, роняя случайный взгляд на его ноги. - Не стоит, - хмуро ответил брюнет, с силой сжимающий свое бедро пальцами. Лив протянула руку к потревоженной ране капрала, желая загладить свою вину и выказать заботу. Но как только ее ладонь коснулась его штанины, до девушки дошла двусмысленность такого жеста. Она вздрогнула, отдергивая руку назад, но координация ее подвела. Ослабленные еще мышцы сократились немного не так, как должны были, и ее ладонь скользнула по внутренней стороне его бедра вверх. Когда ей удалось оторвать от капрала руку, сердце ее готово было выпрыгнуть из груди, а щеки залились густым румянцем. - Простите, - пролепетала она, - это случайность... Мне так неловко. Тело еще не подчиняется мне, простите, капрал. Я вовсе не... я не... - Я понял, - Леви показался ей напряженным. - Ваше ранение, я же задела Вас и... - Решила так загладить свою вину? - Лив подняла голову, чтобы убедиться, что в его голосе скользнул сарказм. - Я понял, - невозмутимо повторил он, спокойно взирая на ее растерянное личико. Мужчина молча перевел взгляд куда-то поверх ее головы, вытянул руку и ловко подвернул одну половину полога под перекладину металлического каркаса, запуская прохладный воздух ночной степи. - Наслаждайся, - со странной болью в голосе произнес он, неотрывно глядя вперед, будто и сам не видел всего этого всю свою жизнь. В открывшемся косом проеме, под опьяняющий стрекот сверчков и глухое далекое уханье филина, мелькали ночные пейзажи. Открытые просторы полей сменялись покрытыми лесом холмами, подступающими вплотную к дороге, а небольшие загородные поселения в пять-шесть простеньких домишек со спящими окнами чередовались с впечатляющих размеров фермами, застроенными хозяйственными постройками и скупо освещенными единичными факелами охранников. Девушка завороженно вглядывалась в ночную мглу, вдыхая чарующие ароматы луговых трав и свежескошенного сена, уютные запахи теплого хлева и давно остывшей бани... - Я сказала, что никого не виню, - внезапно проговорила Лив, заставляя капрала прислушиваться. - Но это не совсем так. Девушка задумчиво прикусила губу. - Я не виню сейчас. А было время, когда я злилась и даже ненавидела за то, что меня заточили. Вы слышали что-нибудь о джиннах? - тихо спросила она Леви. Он кивнул, продолжая вглядываться поверх ее головы в пробегающие мимо силуэты лаптастых деревьев. Она тоже смотрела на них. Когда раскидистые ветви попадали в желтый круг дрожащего света их фонаря, можно было различить характерную форму резных дубовых листьев, стремительные силуэты потревоженных птиц, даже отсвечивающие желтизной лисьи глаза у основания стволов... - Однажды один заточенный джинн долго просидел в своей бутылке. Слишком долго, даже для джинна. То ли лампа его затерялась в пыльном хламе старого колдуна, то ли у людей закончились желания, а может быть, о нем просто все забыли, - она еле различимо вздохнула. - Первые пятьсот лет Джинн сидел в бутылке и мечтал, как он возблагодарит своего избавителя. В сладких грёзах Джинн выполнял три, нет, тридцать три желания счастливчика, дарил ему ковёр-самолёт и шапку-невидимку, строил под ключ гарем с сотней прекрасных пэри и даже делал султаном. Следующие две с половиной тысячи лет Джинн злобно обтекал стенки проклятого сосуда и мечтал стереть мир в порошок. Целиком - вместе с дураком-избавителем. Проклинал весь белый свет. Но никто по-прежнему не тер лампу и не призывал его. И когда, спустя семь тысяч лет, его, наконец, освободили, джинн плакал и смеялся, заглядывая в глаза господина и моляще прося: "Поговори со мной!". Он отдал своему освободителю всю свою магическую силу, исполняющую желания, и попросил его сделать себя человеком. Лив стала замерзать, то ли от ощутимо понизившейся температуры воздуха, то ли от сквозняка, беспрепятственно врывающегося теперь внутрь повозки, а может, это было нервное. Она поежилась, плотнее прижимаясь к излучающему тепло капралу. Лив сама себе сейчас напоминала маленькую девочку, прячущуюся за сильным и надежным взрослым. "Как там говорил Смит? Пришло время побыть для нее стеной. Но ей сейчас нужно совсем не это." - Я не хочу больше стен, - отчетливо произнесла она. - Просто поговорите со мной, капрал... Леви шумно выдохнул, прикрывая глаза. - Надо было посылать с тобой Ханджи. Она спец по этой части. - Прошу, о чем угодно... Брови брюнета удивленно изогнулись, он скосил на нее взгляд: - Цели, формы и порядок поддержания дисциплины в рядах вооруженных войск подойдет? Или предпочтешь основы пространственного маневрирования в условиях нестандартного боя? Лив засмеялась, утыкаясь в его куртку лицом. Ее плечи подрагивали, сотрясаясь от смеха. В тишине повозки были хорошо слышны заразительные всхлипы подавляемого хохота и сдавленное фырканье девушки. Леви неожиданно улыбнулся, но поспешил убрать это недоразумение с лица. - Вам женщин скукой убивать не доводилось? - выдавила из себя девушка, поднимая раскрасневшееся лицо с сияющими глазами на брюнета. И тут же запнулась, с опаской взирая на него: - Простите, я, кажется, забылась. Давайте о чем угодно, правда. Хотите, пару приемов ближнего боя продемонстрируйте... Леви устало посмотрел ей в глаза: - Мрачноватый получится разговор. Пожалуй, не менее печальный, чем эта твоя поэма, - Лив погрустнела, опуская глаза, но капрал уверенно добавил: - Лучше расскажи, что такое эти фьорды? Ей снова стало тепло, она вскинула голову и улыбнулась, с готовностью начиная расписывать красоты родных мест. В груди от переполнявших ее эмоций затрепетали бабочки, мягко касаясь ее истосковавшегося сердца нежными крылышками. Торжество какого-то невероятного светлого чувства сейчас перекрывало все неудобства и неловкости положения, всю хрупкость ситуации, в которую она попала, всю двоякость происходящего. Она от души наслаждалась самыми простыми вещами, познав их истинную ценность за сотню лет одинокого существования внутри стен. В полной тьме, в полном молчании, в полном забвении.