Ситллен.

Я встал с кровати, принял душ и переоделся. Начал размышлять о словах брата, но меня прервал телефонный звонок. На дисплее высветилось «Брейд». - Что? - Жду тебя в студии через полчаса. Только попробуй опоздать, - холодный голос донесся из трубки. - Зачем? - Перезапишем твою тринадцатую, - пояснил Брейдон и прервал связь. Это песня про трепетную любовь, которую я не прочувствовал по мнению отца. Ну да, она показалась мне приторной. И вообще, я не очень то и люблю солировать. - Лэндон, пропусти через себя всю песню. Слова должны идти от сердца, - из кожи лез вон папаша. - Брейд, я не понимаю смысла этой песни, - фыркнул я. - Вот скажи, ты когда-нибудь любил? – начал он. - Любил. - Боялся потерять этого человека? - я немного задумался. Когда встречался с Карин, ничего подобного не испытывал, ведь я сам её отпустил. А когда вспомнил синие глаза брата, его улыбку, милый румянец на щеках… Только представил, что его нет, как боль окутала моё сердце. - Пропустить через себя? Да без б, - и я запел, вкладывая в эту песню всю теплоту, которую дарит мне Милан. Я прочувствовал весь трепет и глубинный смысл. Это не просто песня, это признание в любви. - Молодец, Одли, я в тебе не сомневался, - раздался голос нашего звукорежиссера. - В меня пошел малец, - гордо произнес Брейдон, улыбаясь. Я тоже улыбнулся, не так уж часто он выказывал эмоции и тем более отцовский интерес. - Ну что, пап, пошли, поедим что ли, - он переменился в лице, глядя на меня с удивлением, потом ещё шире улыбнулся. - Конечно, сынок. Я думал, что вернусь домой скоро, но когда мы вышли из студии, было уже четыре, пока поужинали и обсудили детали следующего выступления, прошло ещё пару часов. Наручные часы показывали уже восемь. Я так замотался, что совсем забыл о времени. - Глупый, - бросил себе под нос, поднимаясь наверх с цветком в руке. Открыл дверь в комнату брата, но его там не оказалось. Кинул розу на прикроватную тумбу. Услышал плеск воды, сделал соответствующие выводы. Открыв дверь ванной комнаты, на меня повалил горячий пар. «Сколько он тут пробыл?» - задал немой вопрос. Комната встретила меня интимным полумраком. Милан сидел в белой ванне, полной пены, обхватив колени. По сравнению с этим огромным помещением он казался маленьким и хрупким. Что насчет помещения, на полочках и лестничках выложенные плиткой были расставлены ароматические свечи, кругом разбросаны лепестки роз. Я сбросил с себя всю одежду, взяв только маленькую бархатную коробочку с собой, залез в теплую воду, садясь позади брюнета. Он прижался ко мне спиной, я его обнял, склонив голову ему на плечо. - А ты, оказывается, романтик, - шептал я, чтобы не нарушить сложившуюся атмосферу. - Прости, что так долго, - затем последовал поцелуй в тонкую шейку парня. - Я тебя не ждал, - тоже шёпотом, но с ноткой наигранности. Я был уверен, что брат сейчас дует щечки. - Так неубедительно. Для кого тогда ты так старался? - прикусив мочку уха. - Для себя, - громко вздохнул брат. - Милан, я люблю тебя, - едва уловимый шепот на ухо. Из воды, через дебри пены, пробивается бархатная коробочка, но она здесь ненадолго. Я открыл крышку, демонстрируя содержимое. Два кольца разных размеров, но одинаковые по форме - в виде короны. Незамысловатые резные узоры и пара драгоценных камней во власти серебра. Надеюсь, ему понравится. Я долго выбирал, чтобы они сочетались с нашим стилем и просто хорошо смотрелись. - Дай руку, - тихо попросил я. Брат, не сопротивляясь, протянул мне свою кисть. Я надел на безымянный палец кольцо, что было поменьше. – Теперь твоя очередь, - он молча, чуть дрожащими пальцами повторил процедуру, а потом повернулся ко мне. Я прильнул к его теплым губам, прижимая тельце брюнета к себе. - Ti amo, Landon Audley*, - шепот в губы на чистом итальянском. * - я тоже люблю тебя, Лэндон Одли.