Я не мертв

Мукуро казалось, что Дино точно поселился в будке у кладбища, раз вечно торчит у могилы Кеи. Даже раздражать стало. - Оя, Каваллоне, ты тут поселился, что ли? – озвучил свои мысли иллюзионист, подходя ближе. Дино не удостоил его и взглядом. Привык уже, сколько раз они сталкивались тут. - Могу то же сказать и тебе, – бесцветным голосом прошелестел он, неотрывно глядя на фото Хибари. Рокудо молча наклонился, чтобы положить у надгробия розовые цветы сакуры. На могиле, что всегда была тщательно убрана, разноцветным ковром пестрели цветы. Хранители Вонголы и C.D.E.F. часто приходили сюда, чтобы проведать своего мертвого товарища. - Ты выглядишь еще хуже, чем в прошлый раз, Каваллоне. А в прошлый раз - еще хуже, чем в прошлый, – ехидно заметил парень, поднимаясь. - И я рад тебя видеть, – глухо отозвался Дино. Мукуро снова замолк. Вечно улыбающийся и счастливый босс семьи Каваллоне после смерти своего любимого ученика совсем сник. Нет, он по-прежнему заботился о своих подчиненных, помогал Саваде, работал, но делал все на автомате. На автомате улыбался при переговорах, на автомате улыбался Тсуне, на автомате улыбался Ромарио… Только на кладбище выдавал свое настоящее состояние. Порой плакал, порой тихо что-то говорил, потухшими глазами глядя на фотографию Хибари. Грусть съедала парня. Мукуро, приходя на кладбище, видел его сгорбившуюся фигуру еще издалека, подходил, и они молча стояли рядом, думая каждый о своем. - Знаешь, – внезапно произнес Каваллоне, выдавливая улыбку, – Кея… Кея ненавидел кладбища. Вероятно, из-за своих родителей. Ведь ему… Мукуро навострил уши и взглянул на парня. Он никогда не знал Хибари, да и особо не хотелось. Сейчас это казалось удивительным. Теперь иллюзионист желал узнать об усопшем больше. Неважно что – главное знать. - Родители Кеи погибли, когда ему было двенадцать. Отца убили при задержании, а мать умерла следом. От тоски, наверно. Быть может, поэтому Кея терпеть не мог кладбища. Наверно, он очень недоволен… – слезы вновь покатились по щекам, и Дино закрыл лицо руками, присев на корточки. Мукуро смотрел на Каваллоне, чувствуя некое подобие презрения, смешанного с жалостью. Хибари не любит таких людей. Травоядных. Смотреть тошно. - Он будет недоволен тобой, – фыркнул Рокудо и, когда Дино поднял на него удивленные глаза, продолжил, – тебя Кея не считал травоядным. Ты был, по-крайней мере, парнокопытным, – усмехнулся он, – ты ведь был его учителем. Он точно не хотел видеть тебя в таком состоянии. Сейчас он бы с удовольствием забил тебя до смерти. Каваллоне отвернулся и задумчиво вперился взглядом в надгробие. Иллюзионист, недовольный своей добротой, сложил руки на груди и насупился. Внезапно Дино хлопнул себя по коленям и рывком поднялся на ноги. - Ты прав, – он закрыл глаза и легко улыбнулся, – он бы точно меня возненавидел. Рокудо хмыкнул, еще больше разозлившись на самого себя. - Спасибо, Мукуро, – тепло поблагодарил иллюзиониста Дино, повернувшись к нему. Тот аж чуть дар речи не потерял. ЕГО благодарит КАВАЛЛОНЕ?! Ну надо же… Хотя… в душе немного потеплело от доброго слова. Давненько он не слышал такого от посторонних людей. - Не за что, – буркнул Рокудо. Слишком что-то он размяк. Советы тут всем раздает, еще и радуется. «Все из-за тебя», - укоризненно подумал Мукуро, бросая злобный взгляд на фото Хибари. - Кея, пока, – приободрившийся Мустанг нагнулся к надгробию, проводя пальцами по изображению, – я не смогу больше так часто приходить, прости. Но на выходных буду здесь. До встречи, – тонкие пальцы на миг замерли на ухмыляющихся губах, но Каваллоне резко отдернул руку, вставая, – пока, Мукуро. И спасибо тебе еще раз. - Скатертью дорожка, – усмехнулся Рокудо, – смотри, не споткнись по дороге. Дино улыбнулся, бросив тоскливый взгляд на фото, и помчался к воротам. - Вот идиот, – покачал головой Мукуро, когда Дино запнулся на выходе, запутавшись в собственных ногах. Стало немного грустно. Все-таки он привык к присутствию босса Каваллоне. Стал накрапывать мелкий дождик. Настроение совсем упало. Доза счастья, которая поступила в его организм при встрече с маленьким Хибари, уже кончилась, оставив после себя зияющую черную пустоту. Мукуро присел рядом с могилой и, склонив голову набок, посмотрел на Кею. - Ублюдок ты, Хибари, – негромко произнес он, – я все-таки ненавижу тебя. Иллюзионист испытывал отвращение к себе, когда вновь и вновь приходил на кладбище, когда подолгу говорил с мертвецом, когда вспоминал безумные схватки с хранителем облака, а особенно, когда начинал скучать по нему. - Не умер ты, – прошептал парень, теребя в руках красный пион, который принес Дино, – я знаю. Ты можешь умереть только от моей руки. Ты не мог умереть, не убив меня. Хибари холодно смотрел на него с цветной фотографии, ухмыляясь. - Так почему ты не приходишь, чтобы исполнить свою месть? У тебя нашлись дела поважнее? Дождь плавно переходил в ливень. Мукуро сидел у могилы, низко опустив голову. Волосы промокли, прилипли к лицу и одежде, капли дождя скользили по щекам словно слезы, о которых Рокудо забыл очень давно. А Хибари Кея все так же улыбался с фотографии, будто издеваясь над поверженным врагом. *** Прошел уже год со смерти хранителя облака. Савада так и не нашел никого на замену, отшивая всех, кого подсылал ему Реборн. Другие хранители не возражали, в душе всячески радуясь такому раскладу. Могила Хибари, находившаяся в стороне от остальных, всегда была усыпана цветами. О Кее никто не забывал. По выходным, каждую неделю, к воротам подъезжал черный автомобиль, из которого неуклюже вываливался Дино, торопясь на встречу с любимым учеником. Он больше не встречал там Мукуро, но всегда видел на могиле несколько веточек розовых цветов. Мукуро сидел на диване и, улыбаясь, говорил с Хром о Вонголе. Та, как всегда, пыталась изменить его отношение к семье, а иллюзионист лишь тихо куфуфукал в ответ. Кен и Чикуса где-то гуляли, не мешая милому общению главаря и его подопечной. Хром краснела и запиналась, чем изрядно веселила Мукуро. Он подшучивал над ней и трепал по коротким волосам, когда она задевала слишком серьезные вопросы, а та смущалась и опускала глаза, что-то тихо щебеча. Такие моменты Рокудо любил и ценил, особенно сейчас, когда скука и уныние таскались за ним повсюду, не оставляя ни на миг. Миссии были слишком плевыми, чтобы доставить удовольствие, а противники - слишком жалкими, чтобы сполна насладиться сражением. Хотелось кровавой бойни, металлического скрежета, хруста костей, приглушенных проклятий и серых глаз, которые уже никогда не откроются. Верить в то, что Хибари чудом остался в живых, сил уже не осталось. Год прошел, а о нем ни слуху, как говорится, ни духу. Он мертв, и это удручает. Хотя в душе все же остался маленький червячок сомнений, который точил изнутри уверенность в смерти его любимого врага. И вот, в один далеко не прекрасный вечер, когда солнце уже отдало свой пост тонкому серпу месяца, и на небе зажглись яркие звезды, хлипкая дверь Кокуе Лэнд с шумом распахнулось, впуская внутрь прохладный осенний ветерок. Мукуро стоял посреди коридора, улыбаясь и держа наготове трезубец, радуясь, что именно сегодня Наги и ребята отправились на базу Вонголы на годовщину смерти Хибари Кеи по приглашению Савады, которое иллюзионист любезно проигнорировал. В темноте вспыхнул красный глаз, предзнаменуя начало сражения, и долгожданный гость замер на пороге, злобно щуря и без того узкие глаза. - Я ждал этого момента весь год, – Рокудо торжественно вскинул голову, радуясь столь желанной встрече. - И я тоже, – раздался в ответ холодный голос, после чего в тишине прозвучал скрежет металла, который Мукуро едва не забыл.