Возмездие драконов

      Все горело. Пылало жаром и истязалось пламенем. Балки падали вниз, погребая под собой невинных, зовущих о помощи людей. Холодный ветер подвывал и распалял бушевавшее пламя. От него не скрыться, не убежать и не уйти. Маленькая девочка с заплетенными в косу волосами цвета вороного крыла обезумевшими глазами смотрела на разыгравшееся перед ней действо. Она забилась за шкаф, и слезы текли по ее лицу, смывая копоть. Эти хрусталики боли почти сразу исчезали от невыносимой духоты и близости огня. Дышать становилось все труднее, глаза жгло, постоянный кашель раздирал горло. Все выходы и входы перекрыты: оставалось только погибнуть в родном доме и навсегда вознестись к светлоокому Талосу. Он защитит, скроет и утрет слезы, даже если это нордский бог. Разве была разница, когда погибали дети? Их светлые души еще не знали расовых различий, а боги не требовали более. Крохотное ожерелье на тонкой шее девочки давно нагрелось, оно оставляло красный след и неимоверно жгло. Дрожа от страха, маленькое создание отцепило цепочку со знаком Мары. Богиня-мать не откажет ей в последней помощи, не покинет на произвол судьбы под горевшими обломками! Девочка сняла цепочку, прильнув к ней губами. "Богиня-Мать, сохрани меня в этот час невзгод и лишений. Да открывший свое сердце для любви к тебе будет в ответ так же любим тобою". В стороне обрушилась еще одна балка - и деревянный дом застонал от невыносимой боли и страха за оставшееся живое существо в его недрах. От близости падения девочка вскрикнула и, дернувшись, ударилась головой о стену. Маленький амулет вылетел из ее слабых рук - и его тут же объял огонь. Ничего не происходит просто так, дорогая. Как зачарованная, жертва смотрела, как плавился и искажался амулет богини, трещал и шипел в предсмертной судороге. Она не отводила взгляд, когда чужие руки выхватили ее из огня, даже когда рядом упала еще одна балка и крыша начала медленно оседать. Девочка смотрела на обломок веры, что навечно остался в том самом огне родительского дома. А мужчина в странном костюме черно-красных цветов шептал ей на ухо, прижимая к себе: "Отец Ужаса не хочет твоей смерти, дитя".

***

Открыть глаза было неимоверно трудно, голова ужасно болела. Гул не прекращался, создавая дезориентацию и внутреннее раздражение. А еще было безумно холодно: тонкая домотканая одежда не защищала от холодного ветра. Его злые укусы оставляли онемение на коже. Попробовав пошевелить руками, девушка тихо застонала: они отозвались болью и жжением. Веревки врезались в кожу при каждом движении. Воспоминания нахлынули штормовой волной - и бретонка резко открыла глаза. - Эй ты. Не спишь? - норд в одеждах Братьев Бури пристально смотрел на девушку. Его волосы сбились в клоки, а светлые пряди потускнели. После того, как девушка легко покачала головой, он продолжил: - Ты нарушитель границы, так? Надо ж тебе было налететь прямо на имперскую засаду: они и нас поймали, и ворюгу этого, - легкий кивок на еще одного парня. Было сложно поворачивать голову, хотелось опустить ее в холодный снег, чтобы немного остудить и унять боль. Повозка, в которой они находились, мерно двигалась к небольшому поселку. Его очертания уже виднелись из-за поворота. Блондин и тот самый "ворюга" лишь усугубляли положение, их препирательство будило новую боль и разносило ее по телу. Однако из их разговора удалось кое-что почерпнуть: повозки не спеша двигались к Хелгену, а рядом с девушкой сидел не кто иной, как сам Ульфрик Буревестник. Именно он организовал бунт и поднял нордов на борьбу с Империей. Война не приносила ничего, кроме разрушений, гибели людей и истощения ресурсов. И если это действительно так, то что же с ними сделают в этом самом Хелгене? Мороз пробежал не только по коже, нет, он стальными иголками впился в душу. Страх облизывался в предвкушении веселья, а между тем небольшой отряд уже миновал ворота. На задворках сознания прозвучал голос светловолосого: - Последние мысли норда должны быть о доме. Девушка усмехнулась горькой улыбкой: ее дома давно не существовало. Его издавна засыпал снег, погребая обуглившиеся останки ее семьи под собой. Полукровка, чудом выжившая в том адском пламени, единственная из рода, должна была отправиться на плаху через несколько минут. Кони недовольно всхрапнули, их движения были неохотными, тяжелыми. Животные будто продлевали своим поведением мучения жертв палача. Наконец, повозки остановились, жители поселка с любопытством смотрели на разворачивавшееся действо. Дети цеплялись за подолы матерей, а мальчишки впитывали любое движения командира в сверкавших доспехах. Все это напоминало о поселке, сгоревшем где-то далеко, однако там ее не пытались бы казнить. Там не было ужасавшего визга ветра и холода приближавшейся смерти. Тело не желало идти вперед, оно оцепенело, разум не соглашался с решением. Хотелось бы сбежать отсюда, забиться в теплый угол чужой избы, как получилось давным-давно. Женщина-капитан презрительно смотрела на выстроившихся перед ней людей. Темная кожа, серые глаза и рукоять тяжелого меча у пояса. Ее суровое, закаленное в битвах лицо вызывало уважение, если бы не фанатичный огонек в глазах. Заключенная прикрыла глаза, происходившее перед ней казалось страшным сном. Хотелось сорвать одеяло и выкрикнуть: "Хватит!" Вернуться бы на пару дней назад, где жизнь была еще относительно спокойной и радостной. Вор, стоявший перед девушкой, рванул вперед. Он рвался к воротам из города, миновал застывшего капитана и кричал ругательства. Девушка было поверила в благоприятный исход этой затеи, ведь, если забежать за башню, возможен небольшой шанс выиграть время. Она, конечно, недооценила стрелков, голос командира звучал четко и понятно: "Лучники". Несколько имперских стрел нашли тело жертвы - и от их мощного удара мужчина скончался на месте. Его ноги подогнулись, и еще несколько секунд его тело скользило по мерзлой земле. Тогда же девушка заметила второе действующее лицо этой сатиры: молодой парень со списком в руках. У него было овальное лицо, тонкие губы, каштановые волосы и светло-зеленые глаза. Он осмотрел девушку и недоуменно приподнял бровь. - А ты кто? - Милиена. Мое имя Милиена, - от мороза и страха губы не хотели двигаться, а взгляд был прикован к одинокому телу, уже слегка присыпанному снегом. Ветер шевелил грязные волосы ворюги. Он уже предстал перед божественным судом. Хотелось думать, что боги не спали и слышали жаркие молитвы в этот час. - Хм, капитан, а с этой что делать? Ее в списке нет, - мужчина задумчиво смотрел на листок, трепетавший на ветру. Он то и дело поджимал руки от мороза. Со рта вырывались клубы пара: да, сегодня был жуткий день. Капитан ухмыльнулась, и эта ухмылка походила на довольный оскал хищника. - В бездну список, давай ее на плаху. Покончим с этим, - она развернулась и, увидев генерала Туллия в сверкавших доспехах, отошла к нему. Мужчина еще раз осмотрел девушку, покачав головой. - Мне очень жаль. Мы отправим твои останки в... в Данстар. А дальше хотелось закрыть глаза и ничего не видеть. Заключенных подвели к палачу, служительница Аркея, бога рождения и смерти, уже готова читать молитву. Ее взгляд был кротким и покорным, на груди сверкал амулет бога. Но прежде... генерал Туллий подошел к убийце короля Торуга. Мужчина с ненавистью смотрел на Ульфрика Буревестника. Человека, сумевшего убить Верховного короля при помощи "Дара Голоса". Генерал обвинял узурпатора в развязывании войны, его голос был ледяным, как ветер Скайрима. Горечь и ненависть сплелись в один комок, а узурпатор лишь промычал что-то в ответ. Никто не отдавал приказ развязать рот заключенному, никому из имперцев не было дело до слов врага. - Приступайте. Незачем больше медлить, - генерал сплюнул под ноги и отвернулся, он наблюдал за началом казни. Будут казнены все, и каждая голова, слетевшая с плеч, будет видна Ульфрику. Каждая предсмертная молитва и крик послужат камнем на его совести. Жрица начала читать молитву, ветер возмущенно взвыл, заглушая ее слова. Молчание и лишь обыденная молитва перед казнью. Милиена съежилась: боязнь смерти не покинула ее, но внезапно все словно виделось со стороны. Ее тело, развевавшиеся на ветру черные волосы; стоявшие рядом мятежники молчали, а вот жители поселка - нет. "Сдохните", "Смерть Ульфрику", "Слава Империи" - слова перекрикивали молитву, и даже ветер не мог их усмирить. Однако было еще что-то отдаленное, яростное - леденящий душу крик. Жрица на миг запнулась - и один из Братьев Бури вышел вперед. Ах да, нордский бог Талос, чье имя было вычеркнуто Империей из круга богов. Повстанец положил свою голову на плаху, топор на секунду поднялся в воздух, а через мгновение голова упала в подставленную корзину. Глаза мертвеца уставились на Милену, которая еле сдержала вскрик ужаса. - Следующий, - рука в стальной перчатке указывала на девушку. Так быстро, просто и легко отдавать приказы, прерывая чей-то цикл жизни. Хадвар встретился взглядами с оцепеневшей девушкой. - Иди, твоя очередь, - и отвел глаза. Тело двигалось само, передвигая ноги, приближая к неминуемой участи. Плаха была щедро залита кровью, а тело валялось поодаль. Адреналин в крови зашкаливал, в голове было пусто, а в горле застрял комок. Она опустилась на колени, головой ложась на кровавое бревно. Запах железа скрутил желудок в тугой узел. Палач поднял свой топор, смотря в расширенные глаза девушки. Наверное, она уже видела суд богов, вот и напугана так. - Что это такое, Облевион его побери? - Смотрите, вон там, за тучами! - Др... дракон?! Девушка видела, как черная туша опустилась на крышу башни, пасть раскрылась, обнажая ряд острых зубов, а топор палача в медленной съемке опускался на плаху. Оглушавший рык прозвучал над поселком, даже ветер притих, напуганный и забитый. А со следующим рыком он взвыл сильнее, раздувая пламя дракона. Палач уже давно лежал возле своей неудавшейся жертвы, у которой перед глазами все плыло. В ушах был нестерпимый звон, хотелось закрыть уши, но руки связаны, а тело до сих пор не двигалось. - Эй, вставай. Давай, поднимайся и идем, - кто-то тормошил ее за плечо. Возле Милиены стоял светловолосый парень из повозки. Его руки были свободны, заметив, что девушка пришла в себя, рывком поднял ее с колен. Вымазанные в крови волосы противно прилипли к шее, но взгляд уже прояснился. - За мной, если хочешь жить. Более парень не ждал, резко развернувшись, он рванул к уцелевшей башне. А вокруг разыгралась нешуточная борьба. Зверь рвал и метал, поднятые его Голосом камни летали в разные стороны. Краем глаза Милиена заметила тела, прибитые этими камнями, окровавленные пальцы сжимали хрупкую ручку ребенка, кричавшего и цеплявшегося за руку матери. Как только девушка забежала в башню, дубовая дверь закрылась. Некоторые глухо стонали, прижимая к ранам грязные повязки, а за стенами башни был слышен гул и грохот. При каждом рыке земля дрожала и ходила ходуном. Девушка хмуро смотрела на Ульфрика Буревестника, разминавшего руки. - Наверх, через башню, - он кивнул светловолосому на лестницу. А Милиене ничего больше не оставалось как идти за парнем. Пальцы затекли, будь они свободны, девушка цеплялась бы за выступы в стене, однако в суматохе не думалось об этом. Страх липкой цепью сковал мысли. - Нужно передвинуть камни, - еще один мятежник разбирал завал, он с неудовольствием посмотрел на связанные руки девушки и только открыл рот, чтобы сказать еще что-то, как обломки стены погребли его. Морда зверя показалась в дыре - и через секунду столб огня обжег лицо и руки. От боли, что пронзила тело, девушка истошно закричала. Кто-то прижал ее к себе и оттащил вниз. - Жива? Открой глаза! Нет времени! Легкая пощечина по горящим щекам отрезвила, вывела мозг из прострации. Серые глаза широко открылись. - Ну, ожогов нет. Некогда рассиживаться, - рывок - и Милиена снова на ногах. - Смотри, тебе нужно прыгнуть на второй этаж, видишь? В паре метров от башни располагался трактир, дыра в крыше была велика, обнажив нутро дома. Да, было реально перепрыгнуть, спрятаться, переждать буйство дракона. - Прыгнешь и беги. Беги, и пусть Талос хранит тебя, - Ралоф развернулся и сбежал по ступеням вниз, где раздавался голос его предводителя. Прыгать, преодолеть страх, не обращая внимание на черного ящера, разрывавшего небо. Не слушай крики и приказы снизу и содрогание камней под босыми ногами. Холодный ветер с запахом крови прошелся по лицу, отрывая от шеи прилипшие пряди. Прыгай, глупая, запихни свою трусость вглубь души, если хочешь жить. Ты уже похоронила всех, кто был дорог сердцу. Онемевшими руками рыла землю для могил, вытирая слезы с грязного лица. Девушка дрожала как в лихорадке, но в какой-то момент все прекратилось. Осталось только одна мысль - жить. Выжить, несмотря ни на что. Стать сильнее, чтобы не приходилось дрожать как сейчас, унижаясь, молить о помощи бесчувственных богов. Все происходило медленно: обрыв под ногами, секунда падения, сердце подскочило к горлу и глухой удар. Колени пронзило тупой болью, но девушка была уже на ногах. Превозмогая собственную слабость, шла вперед, задыхаясь от едкого дыма. Вперед, туда, где виднелось серое небо. Милиена хватала ртом холодный воздух, одежда пропиталась потом, но адреналин разгонял кровь в жилах. Она ползла по снегу, холод приятно остужал разодранные в кровь колени и ладони. Веревка уже давно слетела с ее рук, еще тогда, в башне. По лицу хлестал ветер, а рык прижимал к земле. Недалеко был еще один дом, а возле него старик прижимал к себе ребенка. Мальчишка голосил, цепляясь за руки старика. А рядом с ними стоял Хадвар, почувствовав взгляд, он обернулся. Его удивление тут же сменилось настороженностью, однако он подошел и помог девушке подняться. - Выжила значит. Что же, нужно выбираться отсюда. Ты со мной? Кивок, кто отказался бы от такого? Тем более у парня был меч, к дракону с таким не полезешь, однако против людей он бы помог. Усталость побитой собакой отошла на второй план. Открылось второе дыхание, и, поднявшись, бывшая заключенная и имперец побежали вперед. На звук криков и голосов. Перепрыгивая через обугленные тела и отводя взгляд от вывернутых тел, Милиене показалось, что она видела это раньше. В детстве, при пожаре, где ее вынес на руках какой-то мужчина в странной одежде. Его лицо закрывала маска черно-красных цветов, из которой виднелись только жестокие глаза. - Прижмись к стене, - приказ, и девушка выполнила. Дракон почти рядом, его адамантовое крыло хлестнуло по крыше дома. Дышать было страшно, а стена казалась хлипким убежищем перед этим огнедышащим зверем. Взлетел - встать и снова бежать. Через огонь, людей, проклинавших этот день, и под свист стрел. На беженцев никто не обращал внимание, впервые за неизвестно сколько лет появился дракон! Он жег и убивал, и каждый думал только о своей шкуре. Хадвар бежал впереди, он крепко сжимал клинок в руках, замечая, как девушка в последний раз оглянулась, прежде чем заскочить в башню, ведущую в подземелья. Милиена видела, как женщина-капитан щедро поливала замерзшую землю своей кровью. Жить ей оставалось еще несколько минут: через рану проглядывались внутренности, которые капитан прижимала пальцами. Надо же, были в мире боги, раз внемли мыслям девушки, шедшей на плаху.