Dulce et decorum est pro patria mori

«Я помню голубое небо, пение птиц и легкий шепот ветерка. Хотелось бы еще раз ощутить тепло лучиков солнца и покалывание от холодных дождинок… Мое прозвище Феникс, мой номер триста семьдесят два и я хочу жить.» Хрустальные капли отскакивали от каменной поверхности и звонким эхом разносились по узким коридорам. Пахло сыростью, а камни давно покрылись мхом. Заброшенные катакомбы со времен Холодной войны наконец нашли для себя нужное применение. Теперь это не бомбоубежище и пристанище для ни в чем неповинных людей и жертв, а дом для заблудших душ - преданных, брошенных, не нужных никому. Темноволосая девушка нервно теребила металлический браслет на тонком запястье и изредка поглядывала на часы. Тиканье давило своей монотонностью в пустой комнате. Стрелки давно миновали цифру три и сейчас задержались на пяти, а одинокая фигура, словно загипнотизированная, продолжала смотреть на них и задерживать дыхание каждый раз, когда стрелка в очередной раз замирала на секунду. - Что ты делаешь? - от неожиданного вопроса Феникс подскочила на месте и резко обернулась. Перед ней стояли самодовольные Охотник и Каспер. - Ничего, - спрятала она руки в карманы широкой толстовки, которая была в разы больше нее. - Сегодня снова было тихо, - шепнула девушка, боясь поднять взгляд на камеру и динамики рядом с ней. - Не думай об этом сейчас, - пытался подбодрить ее Каспер. Лицо парня было обезображено шрамом, а правый глаз, который он потерял при своем первом побеге из этого ада, прикрывала грязная повязка. - Твой номер может быть и не назван. По крайней мере, не думай свалить отсюда раньше меня. Так что соблюдай очередь, малышка, - подмигнул тот и сразу получил подзатыльник от новоприбывшего. - Демон, какого черта? - Кажется, я просил не заигрывать с моей сестрой. - Она тебе не сестра, - тут же отозвался Каспер. Феникс на мгновение забылась и теперь молча наблюдала за двумя. Улыбка скользнула по ее устам, а затем снова спряталась где-то в уголках тонко сомкнутых губ. В воспоминаниях снова всплыли лица ребят, с которыми ей довелось познакомиться и делить свою участь в стенах подземелья, в стенах каменных тюрем. Звонкий голос мальчишки каждый раз слышится ей, стоит лишь женскому голосу из динамиков поприветствовать их... "- Не хочу! Мама, хочу к маме! Сестренка, спаси меня, - шестилетний Гром звал маму своим детским голоском. Звал, зная, что она не придет, зная, что никто ему не поможет. Все в руках Божьих, каждая жизнь принадлежала только Ему, а, по мнению мальчишки, Бога не существовало - или же он ненавидел их, отродий, подобных людям. Феникс было семнадцать, Гром всегда звал ее старшей сестрой. В глазах ребенка она была чистым лучиком света среди камней и грязи, окружавших их. - Отпустите его, уберите руки. Не смейте трогать! - уверенный на тот момент девчачий голосок скрывал в себе столько ярости и злобы, а в глазах еще искрилась жизнь и вера на спасение. Никто ранее не противостоял, когда одного из них забирали наверх, Феникс была первой и заплатила за это сполна... Больно ударившись головой, девушка отчаянно бросилась на палачей во второй раз, укусив одного из них. - Ах ты, маленькая сучка! - на такое оскорбление парень получил плевок в лицо. - В карцер ее на три ночи и подготовьте кресло. Будем приучать детей к дисциплине." В тот день бойкость девушки была сломлена, а честь растоптана под тяжестью нескольких пар военных ботинок. Три дня ее предавали пыткам, как физическим, так и моральным. Тело истязали... над ней издевались, над ней смеялись... Словно дикое животное, ее держали в клетке без еды и одежды. Тогда она впервые задумалась о смерти, которой ей никогда не получить. Люди мечтают о бессмертии, а ее удел - мучиться от этого и возрождаться снова и снова, чтобы затем вновь умереть. Крики и мольбы вскоре застряли где-то внутри Феникс, лишь темные омуты шоколадных глаз выдавали боль и пустоту. Она превратилась в пустую чашу без дна, наполнить которую уже невозможно. Демон и Охотник не могли найти тогда себе место, за что Демон попал в карцер на одну ночь и был избит до полусмерти. Они все еще не знают, что именно произошло с их Феникс. С бойкой веселой девушкой, которая как никто другой верила в спасение и в жизнь вне клетки, которая на каждое испытание вымученно улыбалась и повторяла: "Все в порядке". Три месяца молчания и пять лет слез, выплаканных за каждую ночь проживания в этом аду... Почувствовав тепло на своей руке, Феникс вернулась из потаенных мест своих воспоминаний и подняла взгляд на Охотника. Она переплела свои пальцы с его и склонила голову на плечо парня. - Эй, я все вижу и лучше тебе спрятать руки в карманы, - усмехнулся Демон, скрестив на груди руки. - Она и моя сестра тоже, - холодно пробормотал Охотник. - Чокнутая семейка! Вот только из-за вас - "чокнутых" братцев, я не хочу встречаться с Феникс, хотя она меня так просила об этом... - Ври больше! - опередила Кукла ребят, которые хотели возразить Касперу. - Это же моя любимая женушка, - воскликнул парень, направился к розоволосой и сгреб ее в охапку. - Как ты? Соскучилась? - Фу, перестань думать о пошлостях. Твои похотливые мысли вызывают рвотный рефлекс, - смутилась Кукла и поморщила нос, прокручивая в голове все то, о чем думал Каспер, с восхищением глядя на нее. - Разве не они привели тебя сюда? – блондин удивленно приподнял бровь и проследил за взглядом девушки. Стальной взгляд был прикован к Феникс, она же, зная, что Кукле известны все ее тайны, слегка сутулясь, спряталась за спиной Демона. Мысленно прося прощение и не надеясь на милость со стороны номера пятьсот шесть, девушка сильнее сжала руку Охотника. - Кажется, я просила тебя держать свои мысли при себе, - процедила сквозь зубы Кукла. - Если не хочешь, чтобы твои тайны всплыли на поверхность, то лучше тебе думать потише. Твои мысли, а точнее воспоминания, самые гадкие из всех, кто присутствует в этом чертовом месте, - продолжала давить она на Феникс. - Мало мне Мары с ее ночными кошмарами, так еще и твои пропускать через себя выше моих сил. - Приди в себя, Кукла. Это не вина Феникс. Никто не может держать свои мысли при себе, когда ты в них так нагло копошишься. Чтобы разозлить Демона, стоит лишь косо взглянуть на Феникс или сказать то, что ему не понравится. Он как бомба замедленного действия, неизвестно когда и по какой причине может взорваться. Температура в комнате повысилась на несколько градусов, что не скрылось от присутствующих. - Прими свои транквилизаторы и спи спокойно, - холодно добавил Охотник. Оставаться в стороне никто из них не любил, да и оскорблять кого-то из троих никогда не позволят. Ближе друг друга у них в этом месте не было никого, и лишь Кукле были известны истинные причины такой близости. - Лучше бы вы оба помалкивали, - розоволосая сделала два шага в их сторону, откинув руку Каспера, который пытался остановить ее. Тот, не добившись желаемого, лишь фыркнул. - Ваши мысли не такие уж святые, и в глубине души вам известно, что вы не братья, а… - Перестань, я все поняла. - Я тоже хочу сдохнуть и мне вовсе не нужны для этого твои воспоминания, - достав из пачки недокуренную сигарету, Кукла подкурила и, не сказав ни слова, удалилась в свою комнату. В помещении повисло неловкое молчание. На глаза Феникс вновь навернулись слезы, а ведь когда-то она думала что они высохли и в груди остался лишь страх из прошлого, что не переставая душил ее и не давал забыть о мгновениях, проведенных отдельно от Демона и Охотника. Иногда у нее складывалось впечатление, что она действительно могла бы умереть без них. Если одного из них заберут наверх, будет ли она молчать, как и все эти последние пять лет, или все же ей будет под силу перебороть свои страхи и заступиться за дорогих людей? А что, если заберут ее? Кто-нибудь заступится за нее? Кто-нибудь будет молиться о ее возвращении? Тряхнув головой, Феникс сильнее сжала ладонь Охотника и прижалась лбом к плечу Демона. Тишина продолжала давить со всех сторон, а Каспер растворился в воздухе, лишь дверь открылась и закрылась сама по себе. Их осталось трое. Видимо, никому не под силу понять невидимую связь между ними. И плевать, что говорит Кукла, каждый из них догадывается, о чем думает другой. - Не слушай эту девчонку. Ее дар – ее наказание, не наше, - шепнул Демон и поцеловал девушку в макушку. Феникс почувствовала, как Охотник напрягся и попытался вырваться из ее рук, но она не отпустила. Однажды эгоизм погубит и ее, и их, людей, которых она любит больше всех на этом гребанном свете. С наступлением ночи каждого выводят из комнат, и после вакцинации способности каждого из них становятся слабее. Иногда одного из них могут забрать на всю ночь для очередных испытаний на выносливость. Сегодня забрали Немую, шестилетняя малышка так напоминала Феникс Грома, что каждый раз, когда девочку уводили, она тихонько плакала от безысходности. В такие ночи, когда малютку возвращали посреди ночи свою комнату, та украдкой сбегала из нее и приходила к Феникс или к Тэян. Сегодня для ночного визита Немая выбрала первую. Прокравшись к холодной постели девушки, ребенок взобрался на кровать. - Было больно? – шепнула Феникс. Во тьме было трудно уловить какое-то движение, но, едва она провела тонкими пальцами по лицу малышки, ответ ей был уже не нужен. - Хочешь колыбельную? Засыпая, Немая всхлипывала на руках девушки и сильнее прижималась, чтобы вобрать в себя всю ласку и тепло, в которых так нуждалась… … «Номер двести четыре, кодовое имя Каспер. Прошу, подготовьтесь к отправлению. У вас есть три минуты. Время пошло! Dulce et decorum est pro patria mori!» - Хех, видимо кто-то сверху услышал меня и я выберусь отсюда первым, - в голосе парня звучала усмешка, но в голубых глазах поселился испуг. Феникс не могла поднять взгляд на Каспера, лишь дрожь во всем теле выдавала ее. Еще вчера они весело смеялись, а сегодня утром все вместе готовили завтрак. Сейчас же настал момент прощания. Именно поэтому никто из них не пытается привязываться к другому, всегда кого-то забирают. Через день, через неделю, через месяц, но забирают, и обратно еще никто не вернулся. В комнате снова повисла тишина, никто не осмеливался подойти к избранному, оставалось лишь слушать нервное тиканье часов, отсчитывающих секунды до смерти номера двести четыре. Краем глаза Феникс уловила движение: буквально во мгновение ока Кукла пронеслась через всю комнату и повисла на шее Каспера. Некоторые были удивлены, но продолжали молчать. В груди что-то сжалось, и, поднявшись со стула, Феникс сделала несколько неуверенных шагов в сторону парочки. По щекам Куклы прокладывали себе путь прозрачные дорожки, а парень тихонько гладил ее по голове и что-то шептал на ухо, на что она мотала головой. - Они идут, - предупредил Охотник и попытался вернуть Феникс на свое место, но та не могла сдвинуться и, словно прикованная, продолжала стоять и смотреть на двоих прощающихся навсегда друзей. В них она видела себя и Демона с Охотником, от этого внутри что-то переворачивалось и обрывалось, словно кто-то вынимал душу и пытался вывернуть ее наизнанку, а затем вновь возвращал на место в сломленное тело. Все было словно в тумане, двое тащили Каспера к выходу, Кукла же пыталась остановить их, крича и плача. В какие-то доли секунды Феникс вспомнила себя, и она не позволит им поступить также с Куклой. - Прекрати! Кукла, перестань! – но девушка не слышала ее, лишь продолжала кричать и звать Каспера. - Посмотри на меня, посмотри же, ну! Феникс не любила пронизывающий насквозь взгляд Куклы, та словно смотрела сквозь тебя. Но сейчас это было необходимо, и от того, что видела пятьсот шесть, заглядывая в темные омуты, заставило ее опустить руки. Каспера забрали, а розоволосая девушка сидела на каменном полу и кричала, шок, истерика, страх обступали ее со всех сторон, а она продолжала кричать, стараясь заглушить в своей голове мысли чужих людей. Феникс попыталась обнять Куклу, но та отбивалась и царапалась. Когда же силы покинули ее, девушка сама прильнула к Феникс, та тоже плакала, казалось, что ближе них сейчас нет никого, те, кто недолюбливали друг друга, сидели посреди комнаты и плакали, крепко сжимая руки друг друга. Они перестали быть врагами, но и друзьями их не назовешь, они просто две девушки, которые понимали боль и утрату друг друга. "Гордитесь и уважайте номер двести четыре! Наш брат отважно боролся и погиб за Родину. Dulce et decorum est pro patria mori!"