It is cold out here

Жизнь похожа на сложную операцию. Вот тебе кажется, что всё в порядке, пациент стабилизирован, давление в норме, пульс в норме, ситуация полностью под контролем — а в следующий момент у него открывается внутреннее кровотечение, и что бы ты ни делал, его уже не спасти. В жизни то же самое. Ты больше не боишься принимать решения, способные радикально изменить привычный уклад. У тебя есть работа, которая позволяет тебе развиваться и самосовершенствоваться, одновременно принося людям пользу. У тебя есть друзья, разделяющие твои интересы и, если даже не разделяющие, то хотя бы понимающие твои взгляды на жизнь. У тебя даже появился мужчина, который не может отвести от тебя влюблённых глаз, и тебя переполняет полузабытое чувство восторга и нежности. Ты наконец-то счастлива, и никакие мелкие и крупные неприятности не способны этому помешать. А потом происходит полный крах. Джоан думает о том, было бы ей так же больно, если бы всё случилось раньше или позже? До того, как она согласилась встречаться с Майкрофтом или через пару месяцев совместной жизни. Было бы лучше, если она не пришла к нему в тот вечер, если бы она так и продолжала считать его лжецом и предателем? Было бы проще, если бы он действительно погиб? Их последняя проведённая вместе ночь кажется злой насмешкой. Она пыталась — они оба, вдвоём с Шерлоком, пытались найти решение, но без толку. Решения нет. Майкрофт постарался на славу, чтобы сжечь все мосты, не оставив себе ни малейшего шанса на возвращение. Он мечтал о новой жизни, о втором шансе для себя — без постоянно давления со стороны отца, без ожиданий общества, без примера в лице Шерлока. Что ж, он получил то, чего хотел, и при этом остался в живых. Она не должна ни осуждать его за сделанный выбор, ни жалеть о нём. Закрыв глаза, она видит его усталую улыбку, восхищение и любовь в его глазах, когда он смотрит на неё; слышит его голос, от которого переворачивается всё внутри и учащается пульс. Она представляет, как он входит в её новую квартиру и вежливо хвалит расположение и обстановку, а затем смеётся, когда Джоан обвиняет его во вранье, и честно признаётся, что квартира отвратительна. Она любит его смех. Она любит его длинную нескладную фигуру, любит то, как он двигается, как кладёт руки в карманы тренча. Любит смотреть, как он готовит, и слушать неторопливые, обстоятельные пояснения. Джоан одёргивает себя и напоминает, что всё кончено. Он больше не вернётся, нужно учиться жить дальше. Забыть. Принять для себя его смерть. Перестать искать способ всё вернуть. Отказаться от надежды. Она соглашается сама с собой и чувствует себя гораздо легче. И всё равно, возвращаясь домой после долгого дня, проведённого в разъездах между полицейским участком, домом Шерлока, местом преступления и квартирами родственников жертвы, свидетелей и подозреваемых, каждый раз замирает перед своей дверью, прежде чем вытащить почту из ящика. Там всегда всё то же: рекламная рассылка, бесплатная газета и, раз в месяц, счета. Ни письма в конверте без указания обратного адреса, ни открытки без подписи. Джоан злится на саму себя, на свою наивность и неспособность отпускать, но в глубине души всё равно продолжает ждать. * Кейптаун — город, идеальный во всех отношениях. Приятный климат, множество иностранцев, среди которых так легко затеряться, английский язык в качестве государственного. Не говоря уж о том, что здесь просто красиво. На самом деле, ему просто везёт. Кейптаун он выбирает методом случайного тыка; конечно, агенты АНБ готовы предложить на выбор несколько вариантов, но Майкрофт чувствует, что за их щедрость придётся платить. Едва вырвавшись из лап одних спецслужб, он не собирается привязывать себя к другой. Несмотря на показную жёсткость, с которой он рассказывал Шерлоку и Джоан о предпринятых им мерах по обеспечению собственной безопасности, Майкрофта до сих пор мутит при мысли о том, что он стал предателем. Да, он не был доволен работой на МИ-6, но всё равно в глубине души гордился тем, что служит своей стране, защищает безопасность Короны. Это могло не быть его призванием, но стало его сутью, и теперь Майкрофт чувствует растерянность и вину. Он забирает новые документы, входившие в условия их договора, и улетает из Нью-Йорка. Неделя в Мексике, две недели на Кубе, месяц в Сингапуре и лишь затем — Кейптаун, в котором он неожиданно чувствует себя на своём месте. Деньги у него есть. Не так чтобы много — некоторые счета, о которых могли знать в МИ-6, он трогать не рискует, — но и того, что удаётся взять, вполне хватает на первое время, пока Майкрофт пытается понять, что делать дальше со своей жизнью. Он находит квартиру, затем, немного покрутившись, совершенно неожиданно устраивается в картинную галерею. И лишь тогда, остановившись наконец в какой-то, пусть даже и временной, точке, понимает вдруг со всей ясностью: это навсегда. Это действительно навсегда, и ничего не изменить, ничего не вернуть, никак, никогда, ни при каких обстоятельствах. У него больше нет имени, нет отца, нет брата и нет любимой женщины. Нет ничего. Майкрофт вспоминает выражение лица Джоан при их последнем разговоре, и ему становится тяжело дышать от подступающих к горлу слёз. Он отдал бы всё на свете, чтобы остаться с ней, чтобы не причинять ей эту боль, чтобы не разбивать ей сердце — снова, второй раз подряд. Но это означало бы поставить её жизнь под удар, а он больше не может себе этого позволить. Он больше не может рисковать Джоан. Иногда он представляет её здесь, вместе с собой. Ритм жизни Кейптауна, конечно, не сравнить с Нью-Йорком, но Майкрофту всё равно кажется, что Джоан смогла бы здесь прижиться и, возможно, лучше, чем он сам. Наверное, он смог бы увезти её из Нью-Йорка так, чтобы её следы затерялись. Инсценировать несчастный случай, например, автокатастрофу, где-нибудь через год после его собственной «смерти». Джоан однажды уже смогла начать жизнь сначала — она рассказывала ему, и он знает, как непросто ей было, но она справилась. Пережить это вдвоём было бы легче. Майкрофт действительно думал о таком варианте, но так и не смог предложить его Джоан, потому что внутренне уверен: она бы отказалась. Заставив её выбирать между Шерлоком и им самим, Майкрофт причинил бы ей ещё большую боль, и она всё равно выбрала бы Шерлока. Нет, он не хотел быть настолько жалким. Несколько раз он покупает открытки, но так и не решается отправить; они остаются лежать в ящике стола в его офисе, и каждый раз, натыкаясь на них, Майкрофт замирает и тяжело сглатывает. Он знает, что не сможет её забыть, и потому даже не пытается. Он вспоминает её лицо, в мельчайших подробностях. Улыбку, задумчиво отведённые глаза, лёгкий румянец на резких скулах, к которым так и тянет прикоснуться пальцами. Вспоминает их первую встречу, первый разговор вдвоём, без Шерлока, первую ночь. Вспоминает то утро, почти уже месяц спустя, когда, листая ленту новостей, наткнулся на фото Шерлока и Джоан и понял вдруг, что всё ещё не может выкинуть её из головы. Именно тогда он написал ей в первый раз. Он не знает, о чём жалеет сильнее: о том, что они были вместе так недолго, или же о том, что поддался слабости и раскрыл ей свои чувства. Он может сбежать из Лондона и Нью-Йорка, может скрыться от французской мафии и от МИ-6, но от памяти никуда не деться. Майкрофт наливает бокал местного южноафриканского вина и закрывает глаза.