Белая ворона

10.00 Таймер отсчитывает последнюю минуту до грандиозного начала. Все затаили дыхание. Вот-вот, уже через двадцать секунд начнется прямая трансляция, и мы, наконец, увидим, что же за арена была приготовлена несравненным Октавианом Одли. Пока нам известно совсем немногое: распорядитель предпочел сохранить интригу до самого начала... Ах, вот и появилось изображение. Тридцать секунд до начала. Вы посмотрите, какое великолепие создано в этом году модуль-архитекторами! Снежная сказка, не иначе! Признаться, я сам не прочь был бы погулять в такой красоте... Двадцать секунд, на платформах появляются трибуты! Какое волнение. Для них арена всегда сюрприз, однако как в этом году затянули с их появлением. За двадцать секунд им предстоит выбрать тактику, проанализировать местность. Что же, всего десять секунд отделяет нас от начала Второй Квартальной Бойни, которая обещает быть незабываемой. Такие трибуты, такие ожидания. Обратите внимание, что платформы стоят в два круга – как необычно. Сорок восемь кандидатов в победители, сорок восемь! Последние секунды... Три, два, один... Ноль в глазах дрогнул и поплыл, словно пришлось отдать зрение взамен на скорость. Хеймитч рванул вперед, слыша за спиной тяжелое дыхание – крошка Мэй Доннер, оказавшаяся на платформе позади, трибут тоже из Двенадцатого, несется вперед, как гончая. Никогда бы не предположил, что девчонка может бегать так... Хеймитч коротко охает, когда со всей силы его толкает справа Эйдан Гиббс. Его сбивает с ног, он стукается плечом о мерзлую землю и даже на секунду решает, что на этом падении все и кончится, но распахивает глаза, поднимает голову: все сорок семь трибутов мчатся к Рогу Изобилия. За несчастные три секунды, пока он встает, обжигая ладони о снег, ему нужно решить – продолжить ли бежать туда или уносить ноги. Первые трибуты хватают оружие. Кто-то добрался до копья. На него тут же напоролся парнишка из Пятого. Обладателю копья перерезали горло – легкая девушка вскочила позади него на ящик, дернула рукой и вот уже мчится к вещь-мешку. Парень из Второго здоровенным охотничьим ножом вспорол живот девушке из Восьмого. Столпотворение, то и дело оглашаемое криками. Как много народу... Хеймитч вздрагивает: трое, ухвативших вещь-мешки, убегают прочь от Рога Изобилия. Они бегут на него. Он делает шаг назад, но первый парень уже слишком близко. У него в руках что-то тяжелое, вроде булавы, не разглядеть. Хеймитч вперился глазами в его руку, уже занесенную, чтобы по пути в лес размозжить голову зазевавшемуся противнику. Четыре шага, два, Хеймитч пригнулся и поднырнул под булаву. Коротко обернулся – парень убегал, не желая задерживаться. Хеймитч, не останавливаясь, побежал навстречу двоим оставшимся. Один – парень, кажется из Девятого, вторая – девушка из Одиннадцатого. Она младше, ей лет четырнадцать, но Хеймитч выбирает парня – бросается вперед, поворачивается чуть боком в последний момент. Они сталкиваются в лобовую. Парень, наверное, отупел от бега и страха, если даже не попытался свернуть. Хеймитч оказывается тяжелее него, поэтому падает сверху. Снег брызгами разлетается в разные стороны, попадает на лицо упавшего навзничь паренька. Хеймитч мотает головой, чтобы избавиться от гула в ушах, резко бьет противника, вырывает из ослабевших рук легкий мешок, вскакивает. Его немного качнуло, но даже так он успел заметить: у Рога остались только профи. Снег вокруг перестал быть белым. Двое из трибутов пальцами показывали на него, Хеймитча. Кажется, это лучник. Хеймитч развернулся и как никогда раньше помчался в сторону голых деревьев. Взвизгнула совсем рядом стрела. Вторая попадает в поднявшегося на ноги полуоглушенного парня. 12.00 Он бежал так долго, сколько хватило сил. Когда боль в боку стала невыносимой, он остановился, прислонился к дереву и замер. От разряженного холодного воздуха кружилась голова. Хеймитч закрыл глаза, стараясь прийти в себя. Ему чудовищно жарко, он вспотел под курткой. Здравый смысл приказывает не расстегивать молнию. Начинает греметь. Выстрел за выстрелом, пушка отсчитывает тринадцать смертей. Тринадцать! Не зря эти игры названы Бойней. Хеймитч садится на корточки, прислоняясь к стволу мерзлого дерева. Открывает украденный рюкзак. Внутри спальный мешок и веревка. Поспать или повеситься. Хеймитч убирает пожитки обратно и сидит какое-то время неподвижно. Иви сказала, что чтобы он не сделал, она его простит. Глупая Иви. Ей всего четырнадцать, она не понимает. Парнишка из Девятого погиб, потому что Хеймитч сбил его с ног. Он трет лицо снегом, чтобы не задремать. Спустя пару минут Хеймитч поднимается на ноги и бредет дальше. Совсем неожиданно для себя он устал уже так сильно, что мечтает только о том, как бы поспать. Поспать и проснуться. Приходится признаться себе, что он заблудился. Сейчас он помнил только, что помчался налево от Рога Изобилия. Но насколько прямо он двигался все это время, не стал ли заворачивать в какую-либо сторону, не выйдет ли в конечном счете на какого-нибудь профи, решившего отлить в кустах? Хеймитч поднимает глаза и на пару секунд забывает обо всем. Перед ним – огромное дерево. Раскидистое, голое, с узловатыми корнями, вцепившимися в твердую землю. Хеймитч бывал в лесу дважды, но слишком давно, чтобы помнить: были в окрестностях их Дистрикта такие деревья или нет. Закинув рюкзак на оба плеча, он подпрыгнул, уцепился за крепкую нижнюю ветку, подтянулся, шаркнув ботинками по стволу. Залезть оказалось труднее, чем он думал. Он карабкался выше, проклиная холод – пальцы одеревенели, постоянно хватаясь за ледяные ветки. Он лез все выше и выше, пока, наконец, не оказался достаточно высоко – выше средних деревьев. Во все стороны от него расстилались волны черно-белого леса. Морозный воздух подрагивал. Идеально серое ровное небо. Совсем некстати пришла в голову мысль, что Иви любит зиму. Ей бы понравилось, что все в снегу... Она итак все видит. Она смотрит на тебя, идиот. Хеймитч прищурился. Позади и справа он увидел прореху в лесном колючем полотне. Отсюда было плохо видно, но это был Рог Изобилия. Черная громада посреди природного ландшафта, а вокруг – розовато-красный покров, словно ковер. Что же, в ту сторону идти не стоит. Дальше виднелись горы. Не слишком высокие, но самые настоящие – насколько здесь вообще все настоящее. Хеймитч решил, что попробует добраться туда. Если удастся пройти тихо, то он сумеет занять удобное положение наверху – и тогда не пропустит ни одного человека, который пожелает добраться до него. Он стал осторожно спускаться, двигаясь по веткам кругом. Чуть не оступившись на одной из них, Хеймитч машинально попытался ухватиться за ствол, но рука провалилась куда-то в пространство. Ноги соскользнули, он вскрикнул и коротко ухнул вниз на метр. Ребрами ударившись о сук пониже, повис, ухватился, чуть не содрав кожу с ладоней, подтянулся и замер. Отдышавшись от испуга, он поднял глаза, чтобы посмотреть, с какой высоты падал – и только тогда увидел дупло. Видимо туда провалилась его рука, когда он хотел опереться. Оно было довольно крупное в диаметре, чуть расширенное из-за трещины, проходившей от верхушки дерева. Хеймитч, еще толком не зная, влезет ли туда, стал подниматься обратно. Оказалось, влезет. Дупло было размером с собачью будку. Конечно, растянуться не получится. Но просунув сначала голову и плечи, он смог спокойно втянуть себя внутрь целиком и сесть, только немного пригнув голову, чтобы не упереться в зауженную верхушку дупла. Он подтянул колени к подбородку, посидел так и понял, что в такой позе запросто уснет. Он уже остыл и теперь из-за пота терял тепло, несмотря на куртку. Долго думать не пришлось: Хеймитч смог выковырить из рюкзака спальный мешок, развернуть его и кое-как прикрыть им отверстие на улицу. Уже через пару минут он почувствовал, как в его логове становится теплее из-за его собственного дыхания. Последний раз он спал тридцать часов назад. Не стоило в этом признаваться раньше, но сейчас он позволил себе подытожить: ужас прошедшей ночи был таким сильным, что даже часы, отведенные для сна, прошли слишком быстро. Хотелось, чтобы они длились дольше – лишь бы еще немного отсрочить арену, подумать, вспомнить. Он уткнулся лицом в воротник крутки и закрыл глаза. Пока что все нормально. 23.00 Когда он проснулся в полном мраке, и сразу осознал, что находится в дупле, стало так тоскливо и больно, что захотелось выть. Ему привиделся дом: мама за шитьем очередного заказа мурлыкает себе под нос песню без слов, Тоби – младше, чем сейчас – что-то мастерит из пустых спичечных коробков. С игрушками всегда была напряженка, но мама придумывала удивительные вещи: вместо кубиков у Тобиаса были спичечные коробочки; из лоскутов лишней ткани, она сама сшила Тобиасу трех котят; из деревянной ложки с коротко обрезанной ручкой была сделана смешная пузатая птица. Хеймитч прикусил губу, чтобы сдержаться от какого-то мучительного стона. Да неужели он их больше не увидит? Разве это возможно? То есть, как вообще может быть такое, что нечто, занимавшее твою жизнь почти полностью, что и есть ты – куда-то денется? Куда? А куда денешься ты? Они неразделимы. Хеймитч и эти вечера. В один из таких вечеров пришла Иви. Принесла пшеничное печенье, целый мешочек. А что она принесет в другой раз? А во что будет одета? А он – ему можно будет прийти? Эти все «а может» - куда они могут деться. Эти мысли вдруг так овладели Хеймитчем, что она даже запутался – спит он еще или нет. Протянув руку вперед, он осторожно отогнул спальный мешок. Снаружи было темно, но организаторы заботливо включили полную луну. Кто из трибутов сказал, что голод – это главный противник? Наверняка здоровяк Гиббс. Чертов боров, сбил с ног... Хеймитч чувствовал, как на плече, на которое он упал и которым потом толкнул того парня, наливается синяк. У него нет ни еды, ни оружия, чтобы его добыть. Зимний лес пуст – тут тебе ни грибов, ни ягод. Хеймитч в сонном равнодушии думал, что ничего не остается, как утром вернуться к Рогу и... Он чуть было снова не уснул, но тут услышал. Услышал странный шорох. Откуда-то снаружи, но близко. Будто в самом дереве кто-то ногтями постучал по коре. Хеймитч замер и даже дышать стал через раз. Скрежет повторился и настойчивее. За ним – еще один. И еще. Кто-то лез на дерево? Но кто? Может, тоже просто посмотреть с верхушки на окрестности? Какие окрестности, ночь на улице. Кто-то лезет к нему? Но ведь черный мешок закрывает дупло и в темноте вряд ли... Хеймитч не мог решить, пошевелиться ли ему, чтобы поменять положение на более удобное. Удобное для чего? Ты в ловушке, тут даже та мелкая из Десятого прикончит тебя – ей просто нужно протянуть руку с ножом. Поэтому Хеймитч старался не дышать и не шевелился. Спустя пару минут скрежет прекратился, будто его и не было. Он прождал еще какое-то время, потом осторожно подался вперед, отодвинул мешок еще и выглянул наружу, не приближаясь к выходу. Темнота. Тишина. Привиделось? Он закрыл мешком отверстие и откинулся обратно. В полной темноте залез в карман и достал небольшого сшитого из излишка ткани котенка. Сжав его в руке, чувствую под ладонями глазки-пуговки и вышитый нитками нос, он снова провалился в сон. Снилась еда.