Отражение

Как только рассеялся густой едко-розовый дым, Хибари увидел перед собой Саваду и его пришибленную компанию, которые вытаращились на него, словно перед ними возник снежный человек. — Х-хибари-сан?! — противным писклявым голосом воскликнул Тсуна, и Кея поморщился. Он уже давно успел отвыкнуть от его тоненького фальцета, беседовать с ним взрослым было гораздо приятнее. — Это все тупая корова! — разбушевался Гокудера и сорвался с места, бросаясь в ту сторону, откуда доносился громкий рев Ламбо. — Ради Вас, Десятый, я убью его! — Стой, не надо! — испуганно закричал вслед Савада и, бросив ошалелый взгляд на Хибари, кинулся за другом. Ямамото, сунув руки в карманы, тихо посмеивался, наблюдая за ними. — Вы хорошо выглядите, семпай. Вам явно не двадцать шесть, базука неправильно сработала? — Кто знает. Мне нет до этого дела. — Интересно было бы узнать что-то о будущем. Мы все еще интересно проводим время? — Сказочно. — Хах, это же просто отлично! — Ямамото широко улыбнулся, закидывая за голову руки, и Кее стало почему-то... странно. Он считал взрослого Ямамото все таким же ребенком, ни капельки не изменившимся за столько лет, но сейчас, видя перед собой его подростка... разница была колоссальна. По-настоящему. Улыбка не такая беззаботная, глаза смотрят по-другому, движения не такие отточенные и резкие... Здесь ему все еще интересна Вонгола, и он не предпочитает ей Варию, с которой сблизился в последние годы настолько, что порой они не видели его месяцами. Что это? Неужто ностальгия? Хибари усмехнулся, и Ямамото с любопытством на него посмотрел. — Пять минут прошло. — Я в курсе. Стало быть, все идет так, как в недавнем случае с Занзасом. Базука швырнула его сюда, и он провел почти трое суток в этой реальности, в то время как его молодая версия носилась в будущем, доводя тамошнего Скуало до настоящего психоза. Пришлось подключать Ирие и Спаннера, чтобы решить проблему, и они блестяще справились с ней всего за неполный день. Остается надеяться, что в этот раз спохватятся гораздо быстрее. Хибари прошел по знакомому до дрожи коридору, мимо шумных подростков, что так его раздражали в свое время, поднялся по лестнице, почти невесомо касаясь кончиками пальцев гладко отполированных перил, и разве что только не млел от удовольствия. Он очень, очень, очень давно не был в школе. Вернуться в прошлое было приятно. В то время, когда все казалось таким легким, простым. Незыблемым. Когда он понятия не имел о таких чувствах, как любовь и ненависть, когда был одинок и свободен. Хибари осторожно прикрыл дверь, ведущую на крышу, и на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь теплыми лучами солнца, ласкающими лицо. Слегка поддувал прохладный ветер, и со двора раздавались выкрики членов спортивных клубов — значит, время уже послеурочное. Он сел на нагретый солнцем пол и медленно улегся на пол, закидывая за голову руки, вытянул длинные худые ноги, скрещивая их в лодыжках, и улыбнулся, медленно расслабляясь. — Глава, — окликнул его Кусакабе, и настроение резко поползло вниз. Он всегда не любил, когда его отдых прерывали, а уж сейчас... — Я хотел вас поприветствовать... в нашем мире. — Ты выбрал неудачное время. — Я понимаю. Прошу прощения за это. — Он стушевался, но быстро собрался: — Вы... тот, кто живет в этом времени, приказали докладывать тут же, если наметится сдвиг в расследовании о нападении на учеников. Хибари словно током ударило. Он приподнялся на локтях и, нахмурив брови, уставился на подчиненного. — Каких нападениях? — Вы, наверное, знаете. Я думал, что здесь другой вы, вот и примчался... — Он наткнулся на свирепый взгляд и быстро вернулся к первоначальной теме. — Мы узнали, что за всеми этими избиениями стоит некий Рокудо Мукуро, ученик Кокуе. Кея сел, сгибая ноги в коленях. Вот как. Значит, он вернулся в то время, когда они с этим ублюдком еще не знакомы. До того как... все случилось. Он поднялся и, даже не взглянув на Кусакабе, направился к двери. Раз уж ему придется провести в этой реальности какое-то время, то он, по крайней мере, проведет его с пользой. Он прекрасно понимал, как будет досадно Хибари Кее из этого мира, когда он вернется и окажется, что его жертву забрали прямо из-под носа, но так будет лучше. Для них обоих. — Хибари-сан! — бросился к нему мелкий Савада в обнимку с яро сопротивляющимся Ламбо, все еще рыдающим и орущим в голос. — Вам не стоит блуждать по округе в таком виде. Не то, чтоб я указываю... — Савада. — Д-да? Кея взъерошил его волосы, чем поверг мальчишку в глубокий шок, и сухо улыбнулся одними уголками губ. — Больше отдыхай... зверек. — Л-ладно, — обескуражено ответил Тсуна, глядя на него огромными ошалелыми глазами. Впрочем, с тех пор, как в его жизни появился Реборн, так он выглядел постоянно. Вдруг раздался громкий взрыв, и все вокруг снова погрузилось в розовый цвет. Как не вовремя. *** Молодой отец бил намного больнее, но при этом еще и улыбался как маньяк, щуря в экстазе глаза. Катсу не успевал уворачиваться от большинства ударов и быстро выдохся, тогда как Хибари только больше распалялся. В конце концов, пришлось умолять его остановиться, и, получив еще несколько серьезных зуботычин, наконец рухнуть на землю, тяжело дыша и поскуливая. Хибари внимательно наблюдал за тем, как он зализывает раны, беспрестанно ноя, и пнул его еще раз, а потом развернулся и направился к двери. — О-отец! — окликнул его Катсу, вскакивая, и тут же заойкал, припадая на ушибленную ногу. — Ты плохо меня понял, кажется. Какой я тебе отец, травоядное? — Вы и впрямь мой отец. Н-ну, то есть, будете им. Знаете, в будущем. — Это вряд ли. Катсу побледнел, увидев, как в его руках вновь появились тонфа. Он судорожно ткнул кольцом в коробочку и сам вооружился. Это сыграло ему на руку, потому что глаза Хибари тут же заблестели, и он, без труда выдернув из его рук тонфа, как две капли воды похожие на те, что были у него самого, принялся их разглядывать. — Что за металл? — осведомился он, и Катсу немного сбила с толку резкая смена темы. Он почесал затылок и выудил из памяти тот торжественный момент, когда отец подарил ему оружие со словами, что он все равно их не достоин. — Ээ... титановый сплав... еще иридий, вроде. Хибари взглянул на него с легким интересом, хотя по лицу было видно, что оружие вызывает у него куда большее любопытство. Катсу смотрел на Хибари во все глаза, чуть ли не разинув рот, и совершенно не понимал, что ему делать. Он знал о базуке и мечтал увидеть ее в действии, но сейчас был откровенно сбит с толку и порядком напуган. Если отца он просто боялся, но при этом любил и восхищался, то как относиться к нему же, внезапно ставшим его одногодкой, он еще не понимал. При всем при этом, прошло уже десять минут, а меняться местами с оригиналом младший Кея и не собирался. — Всему виной Савада и его стадо? — Н-не знаю, но, скорее всего, да. Он... он у нас главный. Хибари усмехнулся — слишком довольно, чтобы не позволить пробежать мурашкам по телу. Катсу не помнил, чтобы отец так улыбался, и, честно говоря, пробирало до жути. — Могу ли я развлечься, избивая всех, кто попадется мне на пути? Катсу напряженно нахмурил брови. Он просит разрешения? Серьезно? Отец-то? Или... это просто банальная вежливость, проявляющаяся всегда не в самых подходящих для этого условиях? — Ответ на самом деле вам не так важен, верно? — Именно, — отрезал Кея и огляделся. Тренировочный зал поражал размерами, и в нем полностью имитировалась обстановка городской улицы: дороги, светофоры, здания и аккуратно подстриженные кусты — все искусственное, разумеется, но от этого не менее реалистичное. Савада создал подобные залы в каждой важной стратегической точке, чтобы бойцы всегда были достаточно натренированы. Благодаря пламени тумана и современным технологиям, удалось добиться полной автоматизации: после выхода новой тренировочной программы, все разрушения ликвидировались, поэтому на занятиях можно было не сдерживаться и биться в полную силу. Огромным плюсом был так же тот нюанс, что вместе с разрухой исчезали и все полученные ранения, благодаря пламени солнца, а значит, драться можно было и практически всерьез, до сломанных ребер и разбитых вдребезги голов. Кажется, младшего Кею совсем подобный размах не вдохновил. Но Катсу был относительно спокоен. Когда они выйдут за пределы зала, его раны волшебным образом исчезнут, если только Хибари не захочет прибавить ему еще — уже в реале. Катсу быстро набрал пароль на пропускном аппарате, и они вышли в коридор, пройдя процедуру обеззараживания и излечения. Пламя солнца мягко грело кожу, исцеляя все ранения и убирая усталость. После изобретения такой полезной штуки Ирие и Спаннера буквально на руках носили, а бедный Джанини едва ли волосы на голове не рвал, бросившись создавать что-нибудь гораздо более великолепное. Хотя никто не сомневался в том, что он провалится. В свое время он уже почивал на лаврах, когда создал базуку, пора бы и молодежи дать дорогу. Нужно бы обратиться к Саваде, сообщить ему о том, что произошло, но... наверняка он еще спит в больничной палате, да и... смотреть ему в глаза, говорить с ним... Катсу был еще не готов. Хибари задумчиво посмотрел на царапину на своей руке, которая буквально за несколько секунд практически исчезла, и поднял взгляд на Катсу. — Ты понимаешь, что эти фокусы противоречат природе? — недовольно спросил он и потянулся к тонфа. — Это не я создал эту штуку! — поспешил откреститься парень, шарахаясь в сторону. Нужно было как-то отвлечь молодого отца от идей о геноциде и его убийстве в частности. — Х-хибари-сан, хотите, я покажу вам школу? — вкрадчиво произнес он, прекрасно помня о том, как Ямамото посмеивался над любовью отца к школе, которой он болел, будучи учеником. Расчет оказался верен: глаза Кеи так и загорелись. Должно быть, он очень хотел узнать, какой стала школа спустя столько лет. Хотя, судя по снимкам, которые Катсу любил разглядывать в школьном альбоме Хром, — изменений нет вообще никаких. Они брели по многочисленным петляющим коридорчикам, ловя на себе удивленные взгляды агентов. Стоило больших трудов удержать Кею от кровопролития, даже отец не был настолько одержим избиениями и убийствами. Приходилось принимать весь удар на себя, пока в одном из коридоров, уже почти у самого выхода, они не наткнулись на Ямамото. — Катсу! — радостно воскликнул он, скрутив его и щекоча. Кею он сразу и не заметил, а как только увидел — обомлел и потерял дар речи. — Хибари? — удивленно протянул он, выпрямляясь и отпуская недовольного трепкой Катсу. — Ого! Вот это... это базука, да? Кея нахмурился, пристально глядя на опешившего Ямамото, и вытащил тонфа. Катсу приложил ладонь к лицу: этот маньяк когда-нибудь остановится?! — Ты, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, произнес Хибари, и его губы тронула легкая улыбка, — не знал, что запрещено создавать банды и вступать в них? — Эээ... ты о школьных правилах? Но мне уже больше тридцати! — Все равно. Преступные группировки уголовно наказуемы, но я избавлю тебя от участи быть судимым. Я просто забью тебя до смерти. Ямамото ласково смотрел на него, ни на йоту не испугавшись угроз. — О... я уже и начал забывать, как ты улыбаешься. Тебе очень идет. Хибари вскинул брови, и это не давало надежду на благополучный исход, но в этот момент раздался дикий крик, и перед взором возник злющий Скуало. В одной руке он держал надкусанный бутерброд с рыбой, а в другой — бутылку с водой. — Какого хера эти ушлепки приперлись в Японию, когда от них вреда больше, чем помощи?! — разорялся он, жуя на ходу. Им с Ямамото пришлось весьма туго, потому что разгулявшаяся Вария, ища убийц, сама мочила напропалую: пусть и преступников, но все же. Скуало приходилась за ними подчищать и вместе с агентами Савады улаживать дела с полицией и прочими ведомствами. Он целые сутки не ел, не спал и того дольше, а позитивный Ямамото с каждым днем все больше бесил. — Срань господня, ты размножился, что ли? — наехал он на Катсу и застонал в голос. — Нет, базука уже заколебала! — Всего несколько месяцев назад Занзас поменялся с собой из пятнадцатилетнего прошлого, и этот ужас лучше не описывать. Скуало схватил Ямамото за воротник, притягивая к себе. Выпавшая из рук бутылка покатилась в сторону, создавая гулкое эхо. — Если ты не избавишься от мелкого Хибари до того, как о нем прознает Занзас, я с тебя семь шкур спущу. — А что в этом такого? — То, что Занзас уболтает этого шпендика вступить к нам, а мне слишком жаль себя из прошлого, чтобы желать ему участи нянчиться с этим маньяком! — Но ты же сам маньяк. — Не настолько! Хибари надоело слушать их препирательства, и он одним ударом выбил из рук Скуало бутерброд. Тот проводил взглядом упавший кусок хлеба и взбесился по-настоящему. Не из-за пропавшей еды, а скорее из-за всего разом, навалившимся на него одновременно. — Я убью тебя, сопляк! Ямамото схватил его поперек туловища, удерживая, а Хибари бесстрастно наблюдал за ними, поглаживая тонфа. — Если не будете нападать на всех, кто нам попадется, то могу познакомить вас с очень-очень сильным человеком! — быстро подлетел к нему Катсу, предчувствуя нехорошее. — Зачем мне соглашаться, если его имя я смогу выбить из тебя силой? Звучало пугающе логично, и Катсу даже слегка пожалел, что влез. В конце концов, Скуало и Ямамото сильные, и не так бы сильно пострадали от ударов Хибари. — А... а я все равно не скажу. Даже если все кости поломаете, — бесстыдно блефовал Катсу, дрожа как осиновая ветка. Кея внимательно оглядел его, оценив решимость, после томительного молчания спрятал тонфа и со скучающим видом отвернулся. Ямамото тем временем еле как успокоил Скуало, и тот удалился в столовую, все еще громко возмущаясь и ворча. — Ты поставил в известность Тсуну? — серьезно спросил Такеши, и Катсу нерешительно мотнул головой. — Зря, о таком нужно сразу предупреждать. Как я посмотрю, Джанини в прошлом основательно постарался: уже третий раз, когда базука действует дольше пяти минут. — Он взглянул на экран телефона, чтобы узнать время. — Никуда не уходите, будьте рядом. Я мигом. Предупрежу Ирие, что его ждет работенка. — Но я хотел показать отц... Хибари-сану школу, — возразил Катсу, и Ямамото удивленно вскинул брови. — Это не лучшая идея. Ты подумал о том, как на ваше появление отреагируют учителя и ученики? Вы же, — он бросил быстрый взгляд на Кею, — ну, очень похожи. Катсу едва не хлопнул себя по лбу. Как он сам-то об этом не подумал? Идти вдвоем — не вариант, а пускать его одного — тем более. Он обязательно подпортит ему репутацию, будет всех пугать и бить, а ведь Катсу только-только начал налаживать со всеми отношения, пытаясь избавиться от роли деспота и тирана. Скорее бы пришел Мукуро! Он умный и наверняка найдет выход из ситуации. Ну и, возможно, что им с отцом удастся помириться. Хотя бы в параллельной реальности они смогли бы найти общий язык. Ямамото ушел, строго наказав им не уходить с базы, и Катсу, боясь вызвать гнев Кеи отказом вести его в школу, начал петлять по всему зданию, делая вид, что они все никак не дойдут до выхода. — Я так похож на идиота? — наконец, спросил Хибари, когда они пошли на третий круг. Катсу тут же покрылся испариной. — Где. Выход. — Мы... мы уже близко. — Может, мне немного погрызть твое горло, чтобы ты быстрее его нашел? Катсу тяжело вздохнул и с унылым видом принялся набирать пароль на консоли безопасности. Открылась дверь, и на пороге внезапно появился запыхавшийся Мукуро. — Ты пришел! — несказанно обрадовался Катсу, повиснув у него на шее. Лицо Кеи при этом приняло невообразимо восхитительное выражение: словно он откусил половину лимона и зажевал его сразу — без всякого подсластителя. Мукуро обнял в ответ Катсу, пристально глядя на Хибари. Даже сейчас, в том же возрасте, что и его сын, различить их не составляло никакого труда — по одному только выражению лица. Видеть его... словно и не прошло этих восемнадцати лет, было... странно. И захватывающе. Он заметил на его шее крохотное красное пятнышко и удивился: значит, в его прошлом они еще не встретились. Значит, все еще впереди. Как же ему было сейчас завидно, самому себе завидно. — Привет, Кея, — вежливо поздоровался он, когда Катсу от него отлепился. — Ты знаешь меня? — Я не обязан запоминать каждое травоядное, попадающееся мне на пути. — Значит, нет. Ты бы запомнил. — Это вряд ли. Мертвые не представляют интереса. Хибари помрачнел и, выхватив тонфа, бросился на него, но Катсу быстро загородил ему дорогу и расставил в стороны руки, защищая Мукуро, который даже не дернулся в сторону, чтобы избежать нападения. Кея, долго не думая, ударил мальчишку — особой роли не играло, кого именно бить. Мукуро перехватил его запястье, мимолетно отметив то, какое оно тонкое — словно вот-вот переломится, и припер его к стене. В кои-то веки он мог сделать это без особого труда. И он совсем не удивился, когда понял, что ему не интересен этот ребенок. Это было даже ожидаемо. Вызывало лишь чувство ностальгии — не более. — Веди себя примерно, это не твой мир, а ты всего лишь в гостях. Здесь полно людей, которые тебе не по зубам, — шепнул он ему на ухо, склонившись к его виску, и, быстро отстранившись, потрепал по волосам Катсу, который серьезно рисковал, заступаясь за него. Хибари одернул воротник, с удвоившимся интересом поглядывая на Мукуро, и поднял тонфа, выпуская шипы. Настроен серьезно? Мукуро даже пожалел, что пришел — все оказалось совсем не так, как он предполагал. Не те эмоции, не тот человек. — Я отойду, ладно? — сказал Катсу, нервно пожимая плечами. Он ни за что не оставил бы их наедине, зная неприязнь отца к Мукуро, но этот Кея не выглядел таким враждебным по отношению к нему. По крайней мере, не более враждебным, чем ко всем остальным. — Спрошу Ирие-сана, как у него там дела. Хотелось бы поскорее вернуть все на круги своя. — Я справлюсь, не вол... — Мукуро ловко избежал удара и отразил следующий — трезубцем. — Не волнуйся, — повторил он, играючи отбиваясь. Катсу, видя, что баланс сил явно не на стороне Хибари, кивнул и со всех ног бросился к мастерской. Родной отец для него был намного ближе и понятней, чем этот практически совсем незнакомый парень. Катсу вбежал в мастерскую и споткнулся о железки, неровным слоем покрывающие пол. — Ирие-сан, — тут же заныл он, — еще не готово? — Почти все уже, потерпи, — приглушенно донеслось из-под причудливой машины, которая громко тарахтела, выпуская серые облачка выхлопного газа, и оттуда выполз взлохмаченный Ирие в испачканной техническим маслом футболке и растянутых на коленках штанах. — А, Катсу! Привет. Я думал, что вернулся Ямамото, — неловко улыбнувшись, он потер затылок гаечным ключом и полез обратно. — Говорил же Спаннеру, что надо починить аппарат, а он все «нет, не надо, старье, нужно что-то новенькое...» — Ирие говорил еще что-то, но его голос прервал грохот машины, и из нее повалил дым. — Отлично, осталось еще немного. Катсу закашлялся, прикрывая лицо руками, и отбежал к окну, открывая его. Они были под землей, и за окнами была сплошная чернота стен, но вверх вела вытяжка, так что дым медленно пополз вверх, покидая помещение. — И какой он? — вдруг спросил Ирие. — Твой отец... который молодой. — Он страшный, — признался Катсу, и Шоичи тихо рассмеялся. — Правда! Я... слышал о нем, конечно, многое, но он реально страшный. Еще больше пугает, чем... отец, который настоящий. — Знаешь, когда мы были в твоем возрасте, он частенько нас бил. Я до сих пор помню, как валялся в больнице со сломанными костями. — Ужас какой... — Это сейчас он мягче стал, бьет хотя бы просто до синяков. — Ирие вылез наружу и отряхнулся, будто станет от этого чище. — Готово. Сейчас запустим программу... — Он быстро нажал несколько кнопок на сенсорной панели и отбежал в сторону. Катсу боязливо вжался в стену. Аппарат загудел, затрясся, в колбах запрыгало под давлением топливо, раздался громкий взрыв, и в облаке розового дыма Катсу с облегчением увидел долговязый силуэт отца. — Операция прошла успешно! — вскинул руки Ирие, радуясь, словно ребенок, и побежал вырубать пробки, чтобы не закоротить электронику. Хибари тряхнул головой, раздраженно скрипнув зубами. — Значит, именно сейчас вы решили действовать оперативно? — процедил Кея, пугая его своим угрожающим видом. Если бы он дал волю своим чувствам, то уже рвал бы и метал. Он бы мог все исправить, будь у него немного больше времени. Хотя бы самому себе из параллельной вселенной он бы мог... дать возможность прожить жизнь, не страдая от ночных кошмаров, не мучаясь от тошнотворных воспоминаний, снедающих душу и мозг. — Хорошо поработал, — без особого восторга похвалил он и удивленно взглянул на Катсу, крепко стиснувшего его в объятиях. — Хватит, отойди. Тот послушно отступил, глядя на него сияющими глазами, и почему-то сейчас это уже не так раздражало. Даже появилось странное ощущение, вроде... ему будто было даже приятно его видеть. — Окей, — захлопотал Ирие, — я подготовлю машину на второй заход, а вы пока приведите... Хибари... младшего. — Хибари-младший стоит перед тобой, — кивнул на Катсу Кея, и тот аж покраснел от удовольствия. Обычно отец предпочитал не так отчетливо подчеркивать их родственные связи. Ирие смутился и что-то промямлил в качестве извинений, прежде чем снова полезть под аппарат. — Я позвоню Мукуро, и он приведет его, — выудил из кармана телефон Катсу. Хибари резко изменился в лице и схватился за его руку. — Ты оставил его со мной?! — яростно процедил он, сжимая его запястье до хруста в костях. — Ну, я не мог с ним... с вами справиться в одиночку. Больно... — И ты не нашел никого другого, кто смог бы помочь? — Он чуть ли не отшвырнул его от себя и пулей вылетел в коридор. Ирие проводил его изумленным взглядом и, пожав плечами, полез обратно под машину. Катсу выбежал следом. Отец так резко вышел из себя... Просто потому, что Мукуро находится рядом с ним маленьким? Он понимал и даже принимал тот факт, что отец его очень и очень сильно недолюбливает, но... до такой степени, чтобы сходить с ума лишь из-за непосредственной близости к нему? Хибари из прошлого нашелся с Ямамото и Скуало. Они были в столовой и поедали гамбургеры, и Кея даже выглядел вполне мирно. А в стороне валялись несколько избитых агентов, которые наверняка и были причиной его приподнятого настроения. — О, ты уже здесь! — поприветствовал настоящего Кею Ямамото, помахав ему рукой. Хибари нахмурился и подошел к ним, пристально разглядывая себя мелкого. Тот, напротив, никакого внимания на него не обращал и спокойно протирал платком свои тонфа. — Тебе пора возвращаться, — ледяным голосом приказал Кея, и Хибари-младший поднял на него бесстрастный взгляд. — Не указывай мне, что делать. Скуало развернулся к ним и поднял руку, подзывая персонал. — Мне попкорн. Не каждый день увидишь, как человек лупит себя же. — Ты видел, когда было два Занзаса, — возразил Ямамото, не думая о возможных последствиях. Они не заставили себя долго ждать: Скуало бросил пустую тарелку на стол и схватил его за пиджак, притягивая к себе. — Эти мудаки предпочитали бить всех вокруг себя, а не друг друга, так что заткнись! Хибари-младший вдруг резко подорвался с места, словно переместился в пространстве, и нанес удар. Кея без труда блокировал атаку, схватившись за тонфа, и тяжело вздохнул. Что ж, самого себя он знал почти идеально. И знал, на какие точки надо давить, чтобы заставить сделать по-своему. — Пока я был там, то заметил Мочиду из класса 2-1. Он хвастался, что побил окна в кабинете биологии. Хибари мгновенно опустил оружие, и его глаза нездорово засверкали. — Веди. Ямамото скрыл легкую усмешку и поднялся из-за стола. Скуало жестом показал, что остается. — Видимо, можно уже со всем покончить. Я думаю, что мы тебя уже заждались в прошлом. Хибари смерил его безразличным взглядом. — А ты вообще кто? Кея насмешливо фыркнул, отворачиваясь. Он давно позабыл о таком своем качестве злить окружающих, а зря — оказывается, это довольно забавно. Всей гурьбой они двинулись к мастерской, что очень не понравилось обоим Хибари. Однако они промолчали, хотя желание выкинуть Ямамото было обоюдным. — Эй, Хибари, который маленький, — позвал ничего не подозревающий Такеши. Хибари-младший дернул бровью. — Назовешь меня так еще раз, и я вместо Мочиды забью тебя. — Ахах, извини, я просто не знаю, как обращаться к вам, чтобы не путать. Так вот... скажешь, кто твои родители? А то это до сих пор для всех тайна за семью печатями. — Эта информация не для твоих любопытных ушей, — отрезал взрослый Кея. Младший недовольно посмотрел на него. — Почему он до сих пор жив? Ты прибился к стаду как травоядное? — Не неси чушь, ребенок, и позаботься лучше о себе. Ямамото было интересно наблюдать за их перепалкой. Похоже, Хибари недолюбливал самого себя — взаимно с обеих сторон. Странно все это. — Так ты не скажешь ничего про свою семью? — продолжил допытываться он до младшего, который был полностью погружен в предвкушающие мысли об убийстве несчастного Мочиды. Он даже не так враждебно реагировал на слова, которые обычно приводили к кровопролитию по его вине. — Подумай сам, травоядное. Они могут быть кем угодно: от политиков до торговцев на рынке. — Твои родители торговцы? — Они танцовщики кабаре. — Серьезно?! — Нет. Ямамото расстроено сник, и взрослый Кея хмыкнул. Он и забыл о том, как любил раньше действовать на нервы надоедливым травоядным странными ответами на глупые вопросы. — Мои родители умерли, когда мне было шесть. — Хибари-младший с подозрением покосился на него. — Я воспитывался дворецким. — О... прости, мне жаль... — Не стоит. Это неправда. Оба Хибари с удовлетворением переглянулись, и Ямамото почувствовал раздражение. А они, кажется, начинают срабатываться вместе. Теперь он понимал Скуало, который твердил, что трое суток с двумя Занзасами стали самыми ужасными в его жизни. Если бы маленький Кея остался бы на столько же дней, то настал бы апокалипсис, определенно. Когда они вошли в мастерскую, Ирие уже сидел на полу среди обломков и пил холодный чай с конфетам. Машина мерно тарахтела, испуская выхлопные газы, и в целом выглядела так, словно вот-вот развалится на части. — Наконец-то! — воскликнул Шоичи, вскакивая. Он опасливо взглянул на мелкого Хибари и отошел в сторону. — Можешь... можете войти внутрь. Хибари спрятал тонфа, которые до сих пор сжимал в руках, и двинулся к аппарату. Даже несмотря на пресловутого Мочиду — будущего трупа, он бы все равно вернулся в Намимори. Потому что это было почти единственное, что он действительно любил. — Хиберд, — позвал он, и на его плечо села крохотная канарейка. Кея не удержался и погладил ее по клюву. Век домашних животных весьма короток, и он давно уже потерял своего пернатого друга. Было приятно встретить его вновь. — Не трогай его. Это мое. Хибари-младший влез в аппарат и недовольно взглянул на Ирие. Конструкция ему явно не нравилась. — Не бей меня, пожалуйста, когда встретишь, — попросил Шоичи, умоляюще сложив вместе ладони. — Люблю, когда умоляют. Но ты все равно получишь, — нехорошо улыбнулся он и, посерьезнев, перевел взгляд на себя старшего. — Твой сын слабак. Жалкое зрелище. — Это не твоя забота, — отрезал Кея. Машина задергалась, вываливая клубы дыма, и ему стало не по себе. Сегодня... этот день станет для него самым отвратительным. Он закрыл глаза и словно вживую увидел все события, которые для этого мальчишки — Хибари Кеи из прошлого — еще только предстоит пройти. Если бы у него было чуть больше времени... Если бы Ирие не сработал так быстро... Он бы навсегда остался таким. Продолжал бы так улыбаться, беспечно гулял бы сам по себе. — Когда... когда тебе скажут о Рокудо Мукуро, не иди за ним, — произнес Кея с трудом, и Хибари-младший с удивлением посмотрел на него, а потом усмехнулся. — Ты все-таки травоядное... — снисходительно бросил он. — Я никогда не убегаю от драк. — Знаю. Очень жаль. Раздался треск, комнату заволокло дымом, и на одного Хибари в этой реальности стало меньше. — Фух, вот и управились, — отряхнул ладони Ирие, с облегчением улыбаясь. — Хорошо, что в нашем времени базука уже не существует, с ней столько хлопот... — Хибари... с тобой все нормально? — спросил Ямамото, когда прошло с минуты три, а тот все так же стоял, глядя на разломанную машину. — А может быть иначе? Не задавай идиотских вопросов. — Он осмотрелся. Катсу пропал с тех пор, как они выбежали. Наверняка отправился к Мукуро, к этому ублюдку. — Ты знаешь, где Рокудо? — спросил он Ямамото, и тот пожал плечами. — Когда мы его встретили, он нам быстро сплавил тебя маленького и сбежал. Еще бы не сбежать — ему-то, с вашей взаимной неприязнью. — Неприязнью... — эхом повторил Кея и поджал губы. Что ж, вряд ли он покинул пределы базы, а по пламени его выследить — раз плюнуть. *** На главной базе Вонголы есть комната, которую Савада назвал машиной времени, а агенты между собой прозвали ее аллеей славы. Там было много фотографий хранителей, которые Савада трепетно собирал и пересматривал по сто раз на неделе, мечтая вернуться в прошлое, когда все было... не так сложно. Кроме него сюда заглядывал лишь Рехей, когда бывал в городе, а остальным это было не так уж и интересно, раз никто из них не появлялся здесь. Мукуро разглядывал портреты и общие снимки, не переставая удивляться тому, что их так много: ему казалось, что он, по крайней мере, соглашался фотографироваться не так часто, сколько здесь оказалось фото с его изображением. Он сел на диван, взяв в рук рамку с фотокарточкой, где была запечатлена семья Хибари в тогда еще полном составе. Кея в безукоризненно сидящем на нем костюме, а с ним под руку Мей — его жена, в светлом кимоно с цветочным орнаментом, держащаяся за плечо маленького Катсу, лицо которого выражало полнейшую серьезность и сосредоточенность. — Ты здесь совсем мелкий, — протянул Мукуро, и Катсу поднял на него задумчивый взгляд. Он вообще сегодня был непривычно тих. — В чем дело? Ты совсем загруженный. — Мм... не могу забыть о Хром и Юи... — Дело ведь не в этом, малыш. Когда ты думаешь о них, то вид у тебя совершенно иной. Катсу долго сверлил его изучающим взглядом и подался к нему вперед, нервно перебирая пальцами. — Я... отец вернулся и так взбесился, когда узнал, что я оставил его маленького с тобой... это... Это немного странно. — Ну он же меня ненавидит, ты знаешь об этом едва ли не лучше всех остальных. — Да, но... почему? Прямо настолько сильно? Из-за проигрыша? Он ведь проигрывал и Дино-сану. — Одно дело — проиграть в серьезном бою, и совсем другое — в безобидных тренировочных занятиях, Катсу. Разные степени унижения. — Ну да, — с облегчением выдохнул Катсу и прижался к его боку. Мукуро обнял его за плечи. — Надо было сразу с тобой поговорить, а то... Договорить он не успел: в комнату ворвался Хибари, вытряхнул с дивана Рокудо и пригвоздил его к полу, придавив локтем горло. — Что ты делал со мной? — прошипел он, нажимая сильнее. Мукуро попытался улыбнуться. — Не понимаю, о чем ты. Катсу, вскочив, смотрел на них изумленно и перепугано. Отец выглядел пугающе разъяренным, и слова Мукуро уже звучали не так убедительно. Отец гордый и самоуверенный, но из-за одного проигрыша, к тому же давным-давно уже отплаченного, он бы вряд ли так сходил с ума. Когда речь заходит о Мукуро, выражение его лица, взгляд, голос — все меняется в одно мгновение, на это страшно даже смотреть. — Отец, — позвал он, но тот его не услышал. Мукуро удалось слегка ослабить давление на свою шею. Хибари прожигал его яростным взглядом, с чудовищной силой вжимая его в ковролин. — Я не трогал того мальчишку, — отчетливым шепотом произнес Мукуро. — И я даже не собирался, можешь не волноваться. Знаешь почему? — Хибари молчал. — Потому что у меня уже есть ты. Зачем мне какой-то там Хибари Кея из параллельного мира? Кроме тебя меня больше никто не интересует. Кея скрипнул зубами и вскинул руку с зажатой в ней тонфа. — Хибари! — раздался сердитый возглас, и на пороге появился злой как тысяча чертей Савада. — Какого хрена происходит?! — Он тебе еще нужен? Что ты прицепился к этому куску дерьма? Я хочу убить его. — Ты не станешь этого делать! — Тсуна опустил руку на его напряженное плечо и взглянул на кривившегося от боли Мукуро. — Когда на этой базе происходит хоть что-то, хоть как-то выбивающееся из привычной всем нам обыденности, я должен об этом знать. Так какого черта я узнаю об играх с базукой последним? — Он гневно полыхнул глазами. — Отпусти его. — Отец... пожалуйста, послушайся. Мукуро был с тобой всего десять минут... Хибари, сдвинув брови, молчал, сверля взглядом Мукуро, и с силой опустил руку, пробивая бетонный пол чуть ли не насквозь. — Тебе повезло. Но не думай, что так будет всегда. Он поднялся и погасил пламя, отходя в сторону. В следующий раз... в следующий раз, когда рядом не будет Савады, он не уйдет. — Спасибо, Тсунаеши, — вполне искренне поблагодарил Мукуро, откашлявшись. — Эта база размером с город, а вы даже здесь умудряетесь столкнуться друг с другом — это просто немыслимо! — продолжал разоряться Савада, отчаянно жестикулируя. — Мне надоели эти ваши бесконечные склоки, так что угомонитесь, наконец. А ты, — повернулся он к Мукуро, — перестань провоцировать. Да, ты именно провоцируешь! — рявкнул он, едва тот открыл рот, чтобы возмутиться. — Разойдитесь в стороны и избегайте друг друга, если не можете вести себя достойно. И впредь доводите до моего сведения о происходящих вокруг меня и вас событиях. — Он махнул рукой. — Свободны. Кроме Катсу. — Мальчик вздрогнул от неожиданности. Хибари резко развернулся на каблуках и ушел. Мукуро удалился минутой позже, бросив напоследок Катсу, что подождет его. Когда они ушли, Тсуна сел на диван и устало прикрыл ладонью глаза, тяжело вздохнув. Его было так жалко, что щемило сердце, и Катсу осторожно присел рядом, не зная, что сказать, и по какой причине его вообще попросили остаться. — После... после смерти Юи ты стал меня избегать, я прав? — Что?.. Нет, я... — Катсу хотел начать яростно отпираться, но понял, что в этом не было смысла. — Простите меня. Я должен был защитить вашу дочь... Тсуна удивленно взглянул на него, вскинув брови. — Да брось... ты же ребенок! Ты ни в чем не виноват, и я тебя не виню. И ты себя не вини. Вы... в этой истории вы всего лишь жертвы войны, которую затеял я. Это я должен извиняться — не ты. — Тсуна ласково погладил его по волосам. — Ты же мне как сын. Ну, — он рассмеялся, — через два года я даже вполне официально мог бы тебя так называть... — Он нахмурился, заметно помрачнев. — Ты похож на меня в детстве. Честно говоря, извини, но у тебя характер совсем не хибаревский. Это совсем не плохо, хотя тебя и привыкли считать его отражением. — Савада кашлянул. — Ты еще станешь сильнее. Я был слаб, но теперь ведь обо мне так не скажешь. Хотя... я дорого заплатил за эту силу. Иногда мне кажется, что она бесполезна, потому что... какой смысл, если ничего хорошего она не приносит? — Отец говорил так же... — Вот как? — удивился Савада. — Ого... не ожидал. Но это значит, что я все-таки прав. Мне хочется верить, что ты пойдешь по другому пути. — Он вдруг поднял руку и легонько коснулся лба Катсу указательным пальцем, на котором горело теплое рыжее пламя. Тсуна улыбнулся. — Ты хороший парень. Я рад, что ты остался жив. Я бы хотел... хотел, чтобы и Юи жила, но я не жалею о том, что жив ты. Поэтому... ты не бойся меня. И говори мне обо всем. Катсу кивнул, не в силах произнести и слово. В горле стоял ком, и было так... от слов Савады не стало легче, меньше винить себя он не стал, но на душе было так тепло. Хотелось бы ему, чтобы с отцом было однажды так же. — А теперь иди. Я пойду работать, а ты учись хорошенько. Савада остался в комнате один. Когда Катсу уходил, он как раз взял в руки фотоальбом. — Идем домой? — спросил Мукуро, отталкиваясь от стены, которую подпирал. — Сумасшедший денек... Катсу нерешительно замер на расстоянии от него, и это настораживало. — Что-то не так? — Я... я проведу этот вечер с отцом, — ответил парень и попятился, когда Мукуро шагнул к нему. — Ты видел его состояние. Я не могу его оставить. — Да, конечно, я и не думал становиться между вами. Только... — Мукуро подошел к нему и схватил за руку, не давая отстраниться. — Я что-то не так сделал? Почему ты шарахаешься от меня? — Я просто не понимаю, ясно? — отдернулся Катсу и неуютно повел плечами. — Все это очень странно... — Что именно? — Например, то, как ты смотрел на маленького отца, когда только увидел его. Это... я не знаю, просто твой взгляд... — Разумеется. Я был удивлен его появлением, и на меня сразу навалилось столько воспоминаний о прошлом... мы многое прошли все вместе. — Нет, — отрезал он, нахмурившись. — Ямамото смотрел на него с ностальгией, а ты — нет. Мукуро... я... ты мне дорог, очень, и я тебя люблю, но... я тебя не понимаю, не понимаю ваших отношений с отцом, и мне хотелось бы разобраться и со своей жизнью, а в ней сейчас слишком много неопределенности. Поэтому... прости. Сегодня я останусь с отцом. — Катсу... — Мукуро с грустью посмотрел на него и, внезапно обняв его, поцеловал его в макушку. — Я не плохой человек, и я пытаюсь исправиться. Ты только верь мне... Катсу вывернулся из его рук и, хмуро улыбнувшись, припустил за отцом. По какой-то причине ему не хотелось находиться рядом с Мукуро. Хотя бы сегодня.