***
Я пытаюсь убедить себя в том, что это просто обман, и все это собрание людей, весь этот ужас в их глазах, застывшие в страхе лица — спектакль. Цирк. Розыгрыш. И я говорю ему, что с меня достаточно, что это совсем не смешно и действительно наводит панику. Но он не слышит, и его стеклянные глаза, не выражающие абсолютно ничего, кроме пустоты, неотрывно смотрят на бесконечное темное небо. А мне не нужно небо. Не нужна эта яркая россыпь звезд. Меня не радует приятная прохлада апрельского вечера. Я просто хочу, чтобы Лиам сейчас посмотрел на меня и сказал, что это его очередная глупая шутка, которая хорошо ему удалась. И тогда я ударю его в плечо и скажу, что никогда с ним не заговорю, а потом обниму с такой силой, что все его кости хрустнут. Ведь все происходящее не может быть реальностью. Будто сквозь сон я вижу приседающего на корточки человека в белом медицинском халате. Будто сквозь сон я вижу, как он проверяет Лиаму пульс и говорит, что надежды нет. Будто сквозь сон я вижу, как тело парня накрывают темной тканью. И я чувствую, как земля уходит из-под ног, и пустота встречает меня раскрытыми объятиями.***
Голова взрывается от жуткой боли, каждый вдох отдается ноющим чувством в груди. До меня доносится чей-то сдавленный шепот, а в следующий момент кто-то касается моего плеча. Поворачиваю голову и вижу Хейли. — Что происходит? — спрашиваю я, удивляясь собственному голосу — хриплому, севшему, слишком низкому. Осматриваюсь — я нахожусь в гостиной своей квартиры. Все это сбивает меня с толку. — Ты не помнишь? И в этот момент я вспоминаю. Безмятежное небо, окутавшее город своим ночным сиянием. Зейн в кафе с девушкой. Толпа людей. Окровавленный Лиам. Темнота. — Хейли, скажи, что это неправда, — шепчу я. Ответа не следует. И осознание того, что я больше никогда не услышу его чудесный голос, что он никогда не скажет, какая я унылая, что он не встретит больше ни один закат, что он не закажет мне кофе и не похвалит мои печенья, что я не увижу его никогда, наваливается на меня тяжелым грузом. Как? Почему? Что произошло в тот вечер? Вопросы сыплются на меня один за другим, но я не могу найти на них ответа. В голове стучит лишь одна мысль — Лиам мертв. Действительно мертв. Опустошение. Все, что я чувствую на данный момент. Из меня выжали всю боль, все отчаяние, все слезы. Осталось. Опустошение. И я хочу скрыться от внешнего мира. От всех мыслей, раздирающих мою душу изнутри. Просто спрятаться от самой себя. — Мне жаль, Санни. С этими словами Хейли выходит, оставляя меня в полном одиночестве. Наедине с давящей тишиной, которая уничтожит меня в ту же секунду, как я позволю ей проникнуть в свой разум. Перерезанное горло. Почему именно Лиам? Кому он перешел дорогу? Что же ты наделал, Лиам? — Что же ты наделала, Санни? — вздрагиваю, услышав этот вопрос. Может, мне просто померещилось. Может, я начинаю сходить с ума и слышать эти голоса в своей голове. Но через секунду на диван рядом со мной садится Зейн и накрывает мою ладонь своей. — Почему ты здесь сейчас? — В каком смысле? — сдавленно произношу я. — Ты не должна так сильно переживать по поводу смерти человека, которого знала три дня. Ну вот, он опять за свое! Резким движением руки выдергиваю свою руку из его ладоней и отвожу взгляд. На болшее не хватает ни сил, ни желания. — Ты сейчас сидишь, переживаешь, вспоминаешь его "дивный", — Зейн показывает кавычки в воздухе, — голос, а ведь не имеешь никакого понятия, что этот парень из себя представляет. — Зейн, хватит! Я сейчас не в настроении. Да, я разбита. Да, меня практически уничтожили. Морально. Потому что ни в чем не повинный парень лежит где-то там с перерезанным горлом. — Ты не думала, что он, например, был маньяком, и кто-то решил отомстить ему? Что твой многоуважаемый Лиам просто получил по заслугам? Я не понимаю, что он несет. Что за глупые предположения? Какой маньяк? Зейн что, совсем из ума выжил? — С чего ты это вообще взял? — я присела, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. Пусть это будет просто сном. — Не доверяю первому встречному. — Лиам не первый встречный! — Ты знала его не больше недели! — восклицает он, а я хмыкаю, переводя на него полный ярости взгляд и встречаясь с двумя глазами, в которых, казалось, я видела ночь. Ту самую темноту, которую я так люблю. Но это Зейн. И он обвиняет Лиама невесть в чем. — Даже если так, то тебе какая разница? — Просто держись подальше от таких придурков, — выговаривает Зейн уже заученную наизусть фразу, и, так как я знаю его больше, чем неделю, то научилась различать фальшь в его голосе. Что, он все еще продолжает свою игру? Да как так можно? Так хочется забыть о своем плане и послать Малика ко всем чертям. Послать все к чертям, закрыться у себя в комнате и никогда оттуда не выходить. — Хорошо. Но ты тоже придурок, значит и от тебя я должна держаться подальше. Так что проваливай. — Нет, — снова ощутимые нотки непоколебимости и уверенности в этом хриплом, слегка грубоватом голосе. — Зейн, я ничего не понимаю, — мотаю головой, пытаясь отогнать от себя непрошенные мысли. — Чего ты хочешь? С чего такая резкая перемена? Я правда не понимаю. — Не стоит об этом думать, — уголки его губ чуть поднимаются, что меня, несомненно, очень раздражает. Закрыв глаза, я пытаюсь найти способы убежать отсюда. Да, убежать. Из этого дома, из этой улицы, из этого города. Я хочу убежать от самой себя, хочу потеряться. Остановить время и эти мысли, которые будто бы губят мой разум и меня. Хочу, чтобы это давящее на грудь и не дающее дышать тяжелое чувство оставило меня в покое. Я теряю контроль. Кажется, что всё это иллюзия, что всё, что происходит на данный момент в моей жизни — это просто какая-то шутка. Хочется безысходно засмеяться всему этому, а потом просто заплакать. Хочется закричать, чтобы прекратили все это. Кто является причиной? Кто всё это делает? Почему сразу в голове появляется его образ? Почему я вижу в нем темноту? Что ему надо от меня? А может это и не он? Но кто тогда? — Уходи, Зейн, — не открывая глаз, проговариваю я. Слышу тяжелый вздох, скрип дивана и удаляющиеся шаги. Я не хочу думать о том, что Зейн как-то причастен к этому. Это убьет во мне остатки веры в людей.***
Его руки были намного теплее мрамора. И когда-то я чувствовала это тепло. Но сейчас, прислонив голову к холодному, почти ледяному мрамору, я шумно вздыхаю. — Спасибо за всё. И знай, кто бы это не был, он поплатится, Лиам. Мы сегодня должны были совершать очередные глупости вместе, но ты лежишь здесь, а я должна прозябать в этом холодном мире в полном одиночестве. Я не слушаю Зейна и его глупые предположения насчет тебя. Люди могут говорить что хотят, но я все равно верила в тебя до сих пор, верю сейчас и буду верить всегда. Ты помог мне в самый тяжелый период моей жизни. А я не забываю тех, кто помог мне. И тебя я не забуду. Слезы катятся по щекам, но я не в силах остановить себя. Речь становится бессвязной, из горла вырываются хрипы, но я не останавливаюсь и продолжаю говорить с Лиамом. Знаю, он поймет меня. — Я понимаю, что должна быть сильной, Лиам. Просто дай мне время. Я не знаю, сколько проходит времени, прежде чем кто-то накрывает мои плечи курткой и обнимает меня сзади. И мне хватает пары мгновений, чтобы узнать запах этого дорогого одеколона. Спасибо. Мне сейчас нужна поддержка.***
Это было просто. Взять и уехать, никому ничего не сказав. Взяв отпуск у мистера Сандерса и предупредив его, чтобы не говорил о моем отъезде остальным. Мне просто хотелось какое-то время пожить чужой жизнью, не думать о Лиаме, о Хейли, о Зейне. Казалось, что я уже задыхалась здесь, дома, и я почти физически ощущала давящее на сердце чувство безысходности и отчаяния. Проблемы не ушли, я знаю, но мне удалось убежать от них хотя бы на время, и сейчас, отдохнувшая от всех забот и набравшаяся сил, я готова была снова идти против течения, противостоять всем несчастьям. О моем отдыхе рассказывать нечего. Театры, музеи, кино, парки и рестораны — за какие-то три дня я обошла весь город и смогла насладиться той непередаваемой атмосферой свободы и жизни. Я часто думала о том, что порой нужно отдать так мало, чтобы получить так много. Практически каждая улочка этого города все еще напоминала о Лиаме, но я старалась не заострять на этом внимание, думать о чем-то хорошем. Думаю, Лиам хотел бы этого. Хотел, чтобы я жила дальше. Немало я думала о том, что слишком быстро доверяюсь людям. С Луи мы были знакомы совсем немного, Лиама я знала не больше недели. Может, я просто полагалась на свою интуицию, ведь что-то внутри меня подсказывало, что этим людям можно доверять. Интуиция меня подвела. А что, если Зейн прав? Если Лиам был замешан в чем-то незаконном? Нет. Я научилась читать человека по глазам, а его были слишком добрыми и искренними. И даже если он делал что-то плохое, это уже не имеет значения. В офисе Хейли сразу набросилась на меня с расспросами, и, должна признаться, я даже немного соскучилась по ее бесконечной болтовне и вечно обиженному тону. Пришлось потратить полчаса, чтобы объяснить ей, где я была, что делала и почему ее не предупредила. — Ты могла сказать мне, Санни. Я заслуживаю этого. Я твоя подруга. «Поэтому косо смотрела на меня тогда в кафе», — пронеслось в голове, но я вовремя прикусила язык и только слабо улыбнулась, виновато пожав плечами. — Слишком много всего навалилось, — попыталась оправдаться я. — Это было спонтанно. Лучше скажи, что ты делала все это время. — Работала, — пробормотала она. — Что я еще могу делать? Кто-то прохлаждается, а кто-то делает внеурочную работу за других. — То есть ты на меня намекаешь? — Санни, я ни на что не намекаю. Просто говорю, что было много работы. Ее слова просто шокировали меня. Когда я прикрывала ее спину и оправдывалась о ее пропусках перед Беном, это было нормально, стоило мне потратить немного времени на себя — обвинительный тон и закатывание глаз. — Я не знаю, куда подевалась прежняя Хейли. Я не знаю, что с тобой происходит сейчас. И, знаешь, я даже не хочу знать. — Только ты можешь срываться на остальных, да? — взорвалась Хейли. — Когда ты секретничаешь, убегаешь, кричишь на меня, все должны тебя жалеть. Стоит мне сказать тебе правду в лицо, как я разу же становлюсь плохой подругой? Знаешь, Санни, в попытках охмурить Малика ты совсем потеряла голову. А вот это был удар ниже пояса. Но самое худшее из всего было то, что Хейли была права. Я стала эгоистичной, жалеющей себя, срывающейся на остальных. Неужели я становлюсь похожей на Зейна? Неужели другие правда думают, что я пытаюсь понравиться ему? Оправдываться было бесполезно. Какие мотивы бы у меня ни были, это выглядело именно так.***
Я думала, что это день уже не станет хуже, но тут появилась Дебби с большим запасом сплетен для меня. — Санни, ты столько всего пропустила! — Дебби подсела ко мне в столовой и начала рассказывать возможные и невозможные истории, а мне оставалось только пить свой кофе и слушать ее. — Роберт чуть не загремел в полицию. Представляешь? Может, поймет, что не стоит устраивать так много вечеринок. А еще я видела Зейна в кафе с какой-то фифой. Она мне совсем не понравилась. Ты намного лучше. Слова Дебби вызвали улыбку на лице. Наверное, она тоже думает, что мы встречаемся. Слухи в этих кругах разносятся со скоростью света. — Мне плевать, Дебби. Между нами ничего нет, — мне правда было плевать на него и его подружку. Зейн — последний, о ком я думала сейчас. — Оу, правда? — должно быть, Дебби почувствовала себя неловко, потому что сразу перевела тему. — Хейли, наверное, уже говорила тебе, что они едут с Дэвидом на отдых? Я так думаю, он будет ей предложение делать. — Что? — а вот тут я напряглась. Под «работала» Хейли подразумевала отпуск с Дэвидом и, возможно, помолвку? Неужели она настолько не доверяет мне? Что произошло между нами? — Хейли не говорила мне ничего. — Не уверена насчет предложения руки и сердца, но, как мне кажется, он сделает именно это, потому что они едут в Париж — город влюбленных, и у них между собой такая большая любовь, что я завидую белой завистью. Понимаешь, просто по-другому быть не может. — Еще рано делать выводы, Дебби. А теперь мне надо идти работать. Разговор с ней продолжать я больше не могла, да и не видела в этом смысла. Дебби была слишком болтливой, чтобы иметь хоть какое-то чувство такта. И этот небольшой диалог с ней выбил меня из колеи. Да, я знаю, я сама виновата в том, что отношения с Хейли испортились, и, как бы мне ни было тяжело это признавать, вина была на мне. И, может, Хейли просто ревновала Дэвида. Я ее понимаю. Ведь в нашей дружбе пошли трещины именно тогда, когда на горизонте появился Дэвид, о котором за две-три встречи у меня сложилось не самое лучшее впечатление. Бодрого состояния и хорошего настроения после отдыха как ни бывало. Но, тем не менее, нужно было все хорошенько обдумать и расставить по местам. Все с самого начала. Может, с нашей с Зейном поездки в Сан-Франциско. Я вспомнила нашу ссору в машине, его крепкие объятия. Нашу прогулку и его слова о том, что во всех людях можно найти что-то хорошее, встречу с Найлом, косые взгляды Хейли, а затем та девушка в кафе с Маликом, и, наконец, смерть Лиама. Разговоры Зейна о не таком хорошем Лиаме, каким его видела я. Его объятия на кладбище. Они были такие теплые, такие нужные в тот момент, и, стыдно признавать, такие родные. На секунду, всего на секунду я подумала, что могу довериться ему, что могу положиться на него, что всегда, когда я чувствую себя хуже некуда, он обнимает меня, и все становится немного лучше. Я знаю, у меня не должны появляться такие мысли, и они были просто бредом, ерундой. Да, придумывай оправдания, Санни, это у тебя получается лучше всего. Мне нужно во всем разобраться, но я слишком запуталась, чтобы разгребать это все в одиночку. А просить помощи не у кого. Хейли, Зоуи, Кристи, Дебби, Роберт, Луи, Лили, Лиам, Макс, Зейн. Это были просто имена, совершенно ничего не значащие сейчас. Может, поговорить с Беном, который будет пытаться развеселить меня и смеяться с собственных шуток? Улыбаюсь собственным мыслям, только сейчас осознавая, какими абсурдными они выглядят. Отложив в сторону все документы, собираю свои вещи и выхожу на улицу. Работа на сегодня закончена, и я могу пойти домой и все обдумать. Здесь, на улице, все еще светло и тепло, несмотря на вечернее время. Я решаю идти через парк, заодно расставить по полочкам все мысли. Итак, я встретила Лиама в первый раз тогда, когда он нечаянно задел меня плечом. Тогда я еще не отошла от ситуации с Луи и Лили. Луи и Лили… — Эй, Санни, — передо мной возникает парень на голову выше меня, в черных джинсах и джинсовой куртке. Блондин. Найл. — Проводить тебя до дома? — Нет. Обойдусь, — иду прямо, стараясь не смотреть на него. Не знаю, пришел ли он сказать, что был прав, что Зейн бабник, но меня это нисколько не волнует. У меня сейчас совершенно другие проблемы. — А жаль, — он усмехается, — у меня для тебя такие новости. — Отстань от меня. Мне плевать, что ты хочешь сказать. Не желаю иметь с тобой никаких дел. — Даже если они касаются твоего погибшего дружка? Такое ощущение, что в меня только что попала молния, и все внутри меня в один миг просто вспыхнуло, превратилось в прах, и образовалась пустота. — Ты шутишь, да? Скажи, что ты шутишь. Скажи, что ты сейчас говоришь не о Лиаме. Скажи, что ты опять плетешь ложь, только чтобы держать меня подальше от Зейна. — Да, да, я знаю твоего идеального дружка Пейна, который подрабатывает в кафе, исполняя дешевые песни о любви. Скажу больше, — блондин переходит на шепот, — у меня даже есть видеозапись с убийством твоего ненаглядного. Но, раз ты не хочешь со мной связываться, то не буду мешать. Найл поворачивается и начинает идти в противоположную сторону. Он лжет. Этот противный блондин лжет. У него не может быть этой записи. Он не может так много знать обо мне и о Лиаме. Он слишком опасный, и лучше держаться от него подальше. Я знаю это, но также знаю то, что должна докопаться до правды. — Стой, — парень будто ждал моих слов, потому что он вмиг останавливается и поворачивается ко мне. На лице играет довольная ухмылка, даже более раздражающая, чем у Зейна. При взгляде в его голубые глаза меня охватывает волна ледяного страха. Такое я испытывала тогда, когда встречалась взглядами с Луи. Может, это я так реагирую на синеглазых парней? Или, может, Найл, Зейн и Луи как-то связаны? Но как? — Давай поговорим. — Дорогуша, ты же не думаешь, что я отдам тебе эту запись просто так? — Глупо было бы надеяться. — Давай я все-таки провожу тебя до дома. А потом с удовольствием отдам тебе заветную флешку с видеозаписью. Какое-то время мы идем в молчании. Найл, кажется, ждет, что я начну разговор, а у меня просто не хватает смелости спросить, кто он и откуда знает Лиама. Я знаю только то, что его зовут Найл, он бывает часто в компании Зейна и они тогда поссорились с Маликом в кафе. — Как дела, Санни? — весело проговаривает парень, вырывая меня из размышлений, и в его голосе я замечаю нотки сарказма. — Ты издеваешься? — Только если немного. Как тебе Шейлин? — Шейлин? — Та девушка в кафе с парнем. Я считаю их очень милой парой. — Чего ты добиваешься? — А сердечко-то твое разбито, — Найл будто не слышит меня, продолжая говорить все это со злодейской ухмылкой на лице. — Зейн тебя предал. А я ведь предупреждал. — Мы с Зейном просто друзья. — На друзей так не смотрят, — он смотрит на меня, склонив голову набок. В ответ я только фыркаю. — Не говори того, чего не знаешь, — весь мой запас красивых слов, адресованных блондину, куда-то исчезает, и сейчас я больше похожа на маленькую девочку, над которой открыто насмехаются, и которая не умеет дать отпор. — Я все знаю, Санни. И лучше тебе не спорить со мной. Ты выглядишь жалкой. Да, он прав. Именно так я и выгляжу. Именно такая я и есть. — Но сегодня я пришел не за этим. Знаешь, мне надоело, что вот уже столько времени… — Сразу к делу, — прерываю я, желая поскорее дойти до дома и избавиться от общества ненавистного парня. — В общем, больше никогда не общайся с Зейном. Не разговаривай с ним, не смотри на него, не думай о нем. Хотя, я думаю, что ты сама откажешься от него совсем скоро. И еще. Не смей заявлять в полицию. Чтобы ты не нашла на этом видео, никому о нем не говори. Можешь показать своей подружке Хейли, если захочется, но больше ни слова. Иначе тебе и твоим знакомым придется расплачиваться за твой необдуманный поступок. Думаю, этого предупреждения достаточно. Да, кстати, Зейну о нашем разговоре ни слова. Это ты и так поняла. Парень останавливается, достает из кармана черную флеш-карту и протягивает мне. — Дальше дотопаешь сама. До твоего дома недалеко. Я побежал. Все произошло слишком быстро, что я даже не успела осознать произошедшее. Несколько мгновений я провожаю взглядом Найла, а потом перевожу взгляд на предмет в своей руке. Совсем скоро я узнаю истинную причину смерти Лиама и, возможно, увижу лицо его убийцы. Я не знаю, почему я доверилась Найлу, почему я не ставлю под сомнение его слова и действия, но я чувствую, что так правильно. — Ты ведь хотел бы этого, Лиам, не так ли? После таких разговоров без ответа мне становится немного легче. И я знаю, что он хотел бы.***
Лиам стоит около магазина с цветами. Люди снуют туда-сюда, а он все стоит, будто бы ждет кого-то. Оглядывается по сторонам, затем смотрит на часы. Потом оглядывает себя. В одно мгновение позади Лиама возникает парень в серой толстовке и широких спортивных штанах. Лицо незнакомца скрыто капюшоном и большими солнцезащитными очками. Вместе с ним еще два парня, но пока я не обращаю на них никакого внимания. Лиам не успевает понять, в чем дело, как парень в серой толстовке делает резкое движение рукой. Мгновение, и Лиам падает замертво. Незнакомцы шарят по карманам Лиама, достают оттуда бумажник, телефон. Уходят. Запись заканчивается. Теперь я знаю, что это могут быть просто хулиганы, и Лиам ни в чем не виноват. Ставлю запись на повтор, но теперь слежу внимательней за Лиамом. Ничего нового это не дает. Снова и снова перематываю запись, и теперь обращаю внимание на парней, которые были вместе с убийцей. На первый взгляд ничего необычного. Только... Нет. Это ошибка. Это не может быть реальностью. Сердце останавливается от осознания того, что тот, чье лицо отчетливо видно на экране — парень моей лучшей подруги. Дэвид. Нет, я обозналась. Пересматриваю этот момент несколько раз, и сомнений у меня не остается. Теперь я понимаю, почему Найл говорил, что я могу показать это Хейли. Он предугадал все ходы. Значит, с Дэвидом блондин знаком тоже. Значит, Дэвид действительно причастен к убийству. Кажется, голова сейчас взорвется от такого количества информации. Иду в ванную и ополаскиваю лицо холодной водой. Возвращаюсь в комнату и начинаю ходить взад-вперед. Ошибка. Ошибка. Ошибка. Моя подруга не может встречаться с убийцей. Она собирается ехать с ним в Париж, она, черт возьми, собирается за него замуж, а он — убийца. Пожалуйста, ущипните меня, тряхните как следует за плечи и заставьте проснуться. Скажите, что это просто кошмар, большая ложь, чья-то глупая шутка. Да что угодно, кроме правды. Ведь этого я не выдержу. Возвращаюсь к компьютеру с намерением выбросить эту чертову флешку в окно. Запись остановилась именно на том моменте, где незнакомец приставляет сверкающий нож к горлу Лиама. Приглядываюсь лучше. Весь воздух мгновенно выкачивают из легких, а по голове будто бьют молотком. Падаю навзничь и кричу. Притягиваю колени к груди и сворачиваюсь клубочком на холодном полу. — Неправда! — кричу я в пустоту. — Неправда! Я не хочу верить в это! И я будто слышу насмешливый голос Найла: — Ты должна поверить! Ты ведь видела это тату раньше. Ты знаешь, чье это тату? Конечно, ты знаешь. Ну, давай, скажи! Прокричи! Зейн! Это Зейн! Его тату! Зейн - убийца! Зейн… Ты… Не мог… Ты ведь не мог это сделать… Каким бы ужасным ты ни был, ты не мог. Не ты. Ты ведь приходил ко мне домой. Бросал обвинения в сторону Лиама. Неужели ты так пытался оправдать себя? Ты ведь начал дружить со мной. Я позволяла тебе обнимать себя. Я думала, ты можешь быть нормальным. Неужели вся твоя игра со мной была ради того, чтобы убить Лиама? Неужели ты просто пытался отвести от себя подозрения? Но ты не мог, Зейн. Ты не мог.***
— Посмотри правде в глаза, Хейли. Это. Дэвид! — Нет! — она затыкает уши руками, а я сдавленно рычу. Почему ты так слепа? — Он был там, Хейли. — Ты не думала, что это, может быть, монтаж? — Я просила Макса проверить. Он подтвердил, что это не монтаж, а настоящая съемка с камер видеонаблюдения. — То, что твой Зейн был там, не значит, что Дэвид тоже причастен ко всему этому. Может, это просто кто-то похожий на моего Дэйви. Я не верю, Санни, и не поверю никогда. — Ты встречаешься с убийцей, Хейли! — кричу я, срывая голос. Еще немного, и я ударю ее чем-то потяжелей. Почему она не слушает меня? Почему не хочет видеть очевидное? — Это Зейн убил Лиама. Его рук дело. Дэвид не убийца. — Но Дэвид стоял рядом и даже не пытался помешать. — Санни, ты просто не хочешь признавать, что ты одна делаешь неправильный выбор. — Да причем тут это? — Ты мне завидуешь, Санни. Я ведь знаю. Я видела, когда во время прогулки Дэвид смотрел на тебя, подмигивал тебе. Он просто проверял меня на ревность, а ты повелась на это и влюбилась в него. Тебе не хватало Зейна, Луи и Лиама, поэтому захотелось прибрать к рукам еще и Дэвида. — Ты себя слышишь, Хейли? — Я знаю, что это просто зависть. Ты говоришь, мы лучшие подруги? Мы уже давно не лучшие подруги. Потому что ты просто… Ты… — Ну, давай! Скажи это! — мой голос срывается, и я начинаю кашлять. Воспользовавшись моментом, Хейли подбегает к компьютеру, выдергивает флешку и выбрасывает ее в окно. — Что ты делаешь? — из горла вырывается сдавленный хрип. — Ты была хорошей подругой, Санни, но это конец. Хлопок двери. Хейли больше нет. Ни в моей квартире. Ни в моей жизни. Я не знаю, смогу ли ее простить после такого. Она все время думала, что я влюблена в Дэвида? Прекрасно. Моя подруга думает обо мне как о девушке легкого поведения? Просто чудесно. Что дальше? Подхожу к зеркалу. Мой внешний вид желает оставлять лучшего. Круги под глазами после двух бессонных ночей. Растрепанные волосы, помятая одежда, потухший взгляд. Вот что с тобой стало, Санни Брукс. Ты добивалась этого? Может, бросить все? Уехать? Начать жизнь с чистого листа? В этом городе меня больше ничто не держит. Можно просто завязать со всем этим и кардинально изменить направление своей жизни, как это сделали Луи и Лили. Это же так легко — взять и уйти. И что же мне мешает? Я понятия не имела, во что я ввязывалась. Была слишком легкомысленной и беззаботной, чтобы думать о последствиях. А ведь меня предупреждали. Говорили, что Зейн — маньяк, что от него добра не стоит ждать. Да что уж там, он сам говорил, что он не тот, кем выдает себя. Сам просил держаться подальше. Что же это было? Забота? Осторожность? Или просто боязнь, что кто-то раскроет его истинную сущность? Ну что ж, я это сделала. Я знаю, кто ты, Зейн Малик. Мама в детстве говорила, что внутри меня живет солнце, что я и есть солнце, посылающее людям лучи счастья и любви. Теперь же солнце ушло за горизонт, и я стала частью тьмы. Не той, которую я любила, а той, которую так боялась и избегала. Тьмы беспросветной, поглощающей все живое и яркое, несущее в себе только разрушение и боль. Неожиданно стук в дверь. Второй раз. Третий. Четвертый. Если я не открываю, значит, я не хочу вас видеть. Неужели так трудно понять? Я бы и дальше игнорировала, но кто-то по ту сторону двери оказался настойчивым и не собирался прекращать попытки. Пересилив себя, я открыла дверь, но тут же закрыла ее обратно. Нет, ты последний человек на всей этой планете Земля, кого я хочу знать. — Санни, я не уйду, ты знаешь. Я не собираюсь отвечать. Пусть стоит хоть до утра. Не желаю иметь ничего общего с убийцей. Я начинала доверять тебе, а ты убил Лиама. Чего ты хочешь сейчас, Зейн? — Может, объяснишь, что происходит? — Может, это ты объяснишь? — я никогда не умела нормально игнорировать людей. — Открой дверь, и я попробую. Я прислоняюсь к двери, прислушиваясь к его рваному дыханию. Что ты со мной делаешь? Почему ты убиваешь меня так медленно и мучительно? Почему бы не убить сразу, как и Лиама? — Санни, я беспокоился о тебе, — тихий, еле слышный шепот. Он пытается задобрить меня этим? — Уходи, Зейн. — Почему? — Потому что я не желаю знать тебя. — Что я сделал не так? — Ты все делаешь не так. — Я честно не понимаю, Санни. — Я знаю, кто ты на самом деле, Зейн. И это меня совсем не радует. — Ну, и кто же я? — в голосе ни намека на иронию или сарказм. Лишь интерес и безысходность. — Убийца. — Убийца? — Да. Я знаю, это ты убил Лиама. — Что? — оглушительный крик, который, кажется, слышала вся наша улица. Зейн начинает колотить кулаками и ногами в дверь, грозясь выломать дверь. — Открой, Санни, иначе я за себя не ручаюсь. Страх сковывает мое тело, и уже на автомате, дрожащими руками я открываю дверь и мгновенно отскакиваю от двери. Зейн тяжело дышит, вена на шее вздулась, костяшки пальцев побелели, глаза горят красным огнем. — Что случилось? Кто сказал тебе это? — Неважно. Секунда — я оказываюсь прижата к стене, одной рукой он держит меня за талию, а второй — за плечи. Он находится так близко, что я практически на себе ощущаю всю его ярость и гнев. — Кто сказал тебе это? — ледяной тон, от которого все тело пробирает дрожь. Меня трясет от страха и испуга, я не чувствую своих ног, голова кружится, а воздуха катастрофически не хватает. Я никогда не видела Зейна таким злым. — Кто сказал тебе это? — повторяет он, впечатывая меня в стенку. — Эт-т-то… Найл. Твой д-д-друг. Зейн опускает голову и начинает глубоко вдыхать и выдыхать воздух. Кажется, он совсем не удивлен. Он просто пытается успокоиться и не натворить глупостей. Не набираюсь смелости попросить его отпустить меня, потому что кажется, что одно неверное движение, и я пойду вслед за Лиамом. — Это неправда. Какая-то подстава. Это не я, слышишь меня? — его голос становится все громче и громче, а потом и вовсе переходит на крик. — Он подставил меня. Я не мог быть там! Ты меня слышишь? — я киваю головой, но он будто этого не видит. — Нет. Ты меня не слышишь. Это. Был. Не. Я, — Зейн произносит это по слогам, приблизившись к моему лицу. — Найл использует тебя и меня. Он пытается впутать тебя в свою грязную игру. Верь мне. Слышишь? — Там был Дэвид, парень Хейли. И… там… твоя татуировка на руке. — Я был с Шейлин, — еле слышно произносит Зейн. — Я не знаю, чему верить, Зейн. Я запуталась, — глотая собственные слезы, начинаю говорить я. Я просто не могу держать все это в себе. Слишком много трещин в итак уже сломленной душе. — Хейли обвинила меня во всем. Она отвернулась меня. И ты… Ты… Просто уходи из моей жизни. Пожалуйста. Я устала от всего, Зейн. Так будет лучше для всех. Ты приносишь слишком много боли. Я сказала это. Сказала то, что так долго крутилось на языке. Но легче совсем не стало. — Нет, — твердо говорит он. — Не сейчас. И, Санни… — наступает минутная тишина, а потом Зейн говорит тихим, надломленным голосом, от которого сердце просто сжимается в тугой комочек и разбивается на тысячи осколков. — Я не убийца. Он смотрит мне в глаза, и тогда я вижу перед собой не грубого и равнодушного Зейна, а маленького мальчика с разбитым сердцем и сломленной душой, который просто хочет, чтобы ему верили люди. Раз. Наши лица находятся на расстоянии в несколько миллиметров. Два. Он закрывает глаза, а я перестаю дышать. Три. Он накрывает мои губы своими.