Take a Breath

– Твоя маска начинает давать трещины. *** Чувствую, как подымается чья-то грудь, ровно дыша; биение сердца; на волосах теплое дыхание. Приятные ощущения. Приходя в себя, понимаю, что всё еще нахожусь в объятьях Зейна. Поднимаю голову и вижу спящего парня. Оглядываюсь вокруг. В глаза бьют лучи солнца, отчего я невольно зажмуриваюсь. Мы на заднем сидении, и я чуть ли не лежу на парне. Чувствую, как он двигается. Если я резко с него встану, то он поймет, что я на нем. Поэтому медленно спускаюсь, но слышу тихий кашель. Поднимаю на него взгляд, а он смотрит сверху вниз с растрепанными волосами и улыбается. Наши глаза встречаются, и меня будто парализовывает. Сейчас, именно в эту самую минуту я не вижу в нем ничего такого, что он так усиленно старался показать мне все это время. Эта легкая улыбка, торчащие в разные стороны волосы и сверкающие неподдельной радостью глаза просто сбивают меня с толку. Зейн, которого я привыкла видеть всегда, и Зейн, что находится передо мной сейчас – совершенно разные люди. – Выспалась? – спрашивает он слегка севшим голосом. – Нет, – грубо отвечаю я и пытаюсь выбраться из кольца его рук. – Заснешь в объятьях такого медведя. Он усмехается и отпускает меня. Воспользовавшись случаем, я отсаживаюсь от него и пытаюсь открыть дверь автомобиля, но она не поддается. Дергаю за ручку, но все мои попытки проваливаются. – Давай я довезу тебя до дома, – предлагает Зейн, пересаживаясь на водительское сиденье. Я измученно выдыхаю и откидываюсь на спинку кресла, закрывая глаза. Все, что творится вокруг меня – настоящее безумие. И я просто хочу, чтобы оно быстрее закончилось. – Все еще обижена на меня? – спрашивает Зейн после нескольких минут молчания. Я не отвечаю, думая, что это будет вполне ясным и понятным ответом. Зейн издает тихий смешок и снова сосредотачивается на дороге. Я пытаюсь не думать о парне, сидящем на переднем сидении за рулем, но все мои мысли непроизвольно возвращаются к нему. К тому, что произошло несколько минут назад. К его карим глазам, в которых не было даже малейшего намека на злость или равнодушие. Мне интересно, сколько еще будет продолжаться эта игра. Сколько мы будем играть в кошки-мышки, изображая равнодушие. Хотя, после всего, что Зейн наговорил мне, я не хочу иметь с ним никакого дела. Никто не оскорблял и не унижал меня так, как это сделал он. И я, наконец, должна дать отпор. В этот раз решительно и окончательно. Интересно, сколько раз было это «решительно и окончательно»? И сколько раз я сдавалась? Когда же я смогу доказать ему, что он не центр Вселенной? – О чем думаешь? – прерывает тишину Зейн. Голос его звучит заинтересованно, в ней нет никакого намека на фальшь, злость или угрозу. Очередная маска? Сколько же их у него? – О твоих масках, – не задумываясь, отвечаю я. – На самом деле, у меня нет никаких масок. Я такой, какой есть, – невинным голосом говорит Зейн, и я чуть не давлюсь воздухом. Он такой, какой есть? Да неужели? – Шутишь? – презрительно усмехаюсь я, смотря в зеркало заднего видения и встречаясь с ним глазами. Светло-карие. Не черные. – Не шучу, – слабо улыбаясь, говорит он. – Просто не все меня понимают. Что я сейчас чувствую? Недоумение. Злость. Шок. – Скажи мне, Зейн, – произношу я, повышая голос на один тон, – с каких пор ты стал таким разговорчивым? – Тебе не нравится? – поднимая левую бровь, усмехается Зейн. – Не нравится. Хватит играть со мной, – скрещиваю руки на груди и устремляю взор к окну. Полностью сосредотачиваюсь на меняющихся картинах города, игнорируя все попытки Зейна начать разговор. Он что, флиртует? Я пытаюсь понять, что с ним происходит, но не нахожу ни одного объяснения его поведению. То он отталкивает меня, уничтожая морально, то обнимает и спрашивает, нравится ли его разговорчивость. Я запуталась. Я совершенно не знаю, что мне делать. Послушать свое сердце, которое так отчаянно хочет поверить этому милому нечеловеку? Или быть разумной и ограничить свое общение с этим непонятным типом? Душа отчаянно требует первое, но я знаю, что из этого получится, поэтому решаю игнорировать Зейна. Машина подъезжает к моему дому. В голове сразу возникает вопрос «Откуда он знает, где я живу?». Любопытство берет вверх, и я на несколько минут забываю про правило игнорирования Зейна Малика. – Ты знаешь, где я живу? – спрашиваю я, и слышу характерный щелчок разблокировки дверей. – Да, – непринужденно отвечает он. – И откуда же? – Санни, я все про тебя знаю, – он поворачивается ко мне и загадочно улыбается. – И то, что ты в восьмом классе встречалась с Дереком – тоже. Я раскрываю рот в удивлении, но не могу вымолвить ни слова. Откуда он может это знать? Ведь я никому не говорила об этом. Никому. – Ты придурок, Малик. С этими словами я выхожу из машины, напоследок как можно сильней хлопнув дверью. – Буду считать это твоей благодарностью, – кричит он мне вслед. А я снова включаю функцию «игнорирование зазнавшихся и самовлюбленных придурков». *** Стоило мне только прийти на работу и обустроиться на своем рабочем месте, как на меня налетела Хейли с вопросами. Но, как ни странно, сегодня я была в хорошем распоряжении духа, поэтому отнеслась к ней с благосклонностью. – Ну, как поездка? – садясь на мой рабочий стол и смотря на меня сверху вниз, спрашивает она. Я кручусь в кресле, резко торможу ногами и улыбаюсь. – Будем считать, что не так уж и плохо. – Что, вы с Зейном уже встречаетесь? – прищурившись, шепотом произносит она и начинает настороженно оглядываться по сторонам. – Прекрати, – я толкаю ее, и она теряет равновесие и чуть не падает, но успевает зацепиться за стол. – В следующий раз не прощу, – говорит она и принимает прежнее положение. – Ну, что? Рассказывай уже. – Ты не поверишь, – заговорщическим тоном произношу я, – но эти три дня мы с Зейном виделись только на совещаниях и практически не разговаривали. Хейли разочарованно вздыхает и уже собирается встать, но я останавливаю ее на полпути: – А потом мы вместе ехали в машине. И я начала психовать. Хейли наклоняется ко мне и смотрит щенячьими глазками, требуя продолжения. – Это не очень-то приятно вспоминать, знаешь ли, – откидываясь на спинку кресла, говорю я, но продолжаю рассказывать. – Я сказала, что он раздражает меня и что он тупорылый индюк. Он сказал, что я навязываюсь. Что меня просто-напросто использовали, – на этом моменте Хейли громко вздыхает и цокает языком. – Я в сердцах крикнула, что он сгниет в одиночестве. Он сказал, что любовь к нему затуманила мой разум. Слова застревают в горле, и я не могу сказать, что было потом. Слишком мало времени прошло, слишком много шрамов от громких слов еще не зажило. – Ну? – восклицает Хейли. – Что дальше? Сглатываю подступивший к горлу ком и продолжаю говорить хриплым, осипшим голосом: – Я сказала, что он никогда не будет человеком. Он сказал, что я обуза для окружающих и тоже сгнию в одиночестве. Что я никому не нужна, – незаметно стираю предательски скатившуюся с глаз слезинку, пока Хейли закатывает глаза и возмущается таким «идиотским» поведением Зейна. – Не слушай его, – тараторит она. – Таких придурков на свете много, и они думают только о себе. Просто забудь его и иди дальше. Не зацикливайся на том, что говорят всякие недоумки. Я киваю головой в знак согласия и улыбаюсь ей. – И это все? – продолжает допытываться Хейли, и наступает моя очередь закатывать глаза. – Нет, Хейли, не все. Я психанула и выскочила из машины. Он побежал за мной и запихнул обратно туда. Потом обнял и сказал, что не отпустит, пока не успокоюсь и не приму его извинения. Это были самые бесценные мгновения – наблюдать, как менялось лицо Хейли в тот момент. Те же недоумение, непонимание, шок, злость, снова недоумение и восхищение. – А он, оказывается, умеет быть джентльменом, – мечтательно произносит Хейли. – Да, и оскорблять девушек тоже правило истинного джентльмена. – Ты собираешься до конца жизни припоминать ему это? – она укоризненно качает головой. – Нет, я просто игнорирую его. Будто его нет. Бум, – я громко хлопаю в ладоши. Хейли вздрагивает от неожиданности, после чего косо смотрит на меня. Она собирается еще что-то сказать, но в это время в офис заходит Бен, и ей приходится быстро побежать к своему месту, пока ей не сделали замечание. Я здороваюсь с мистером Сандерсом, он отвечает мне кивком и доброжелательной улыбкой. Замечаю вошедшего вслед за ним Зейна, он улыбается и кивает мне точно так же, как это сделал Бен. Опускаю голову и делаю вид, что изучаю бумаги и совсем не замечаю Малика. Мое золотое правило «игнорирования зазнавшихся и самовлюбленных придурков». *** Не замечаю, как пролетает время, полностью погрузившись в свою работу. Когда я отрываюсь от документов, в офисе остаются несколько человек, включая Хейли. Подхожу к ней и спрашиваю, почему она не идет обедать. Хейли что-то бормочет и просит идти без меня, сказав, что догонит. Пожимаю плечами и направляюсь в столовую. Беру себе салат, картошку фри и сок и сажусь за свободный стол. Я уже отправляю вторую вилку салата в рот, когда напротив меня кто-то присаживается. Поднимаю голову и замираю. – Привет, – здоровается Зейн и отпивает глоток кофе, горячего и горького, если судить по его сморщившемуся лицу. Меня будто парализует. Кажется, что это просто дурной сон, и что всего этого нет на самом деле. Что с ним творится? Я совсем не понимаю его. Я в тупике. – Даже не здороваешься? – довольно веселым тоном спрашивает Зейн. – Может, ты уже объяснишь, наконец, что происходит? – вспыхиваю я, больше не имея никакого терпения смотреть на этот цирк, моментально забывая про свое золотое правило. – Санни, я понимаю, ты обижена, – начинает он, – но я уже извинился. Помнишь? Я хочу его убить. Прямо здесь и сейчас. Врезать по его наглому лицу вот этим вот стулом. – Малик, ты правда идиот, если считаешь, что тут можно отдаться одними извинениями, – уже более примирительным тоном отвечаю, ожидая какой-нибудь реакции с его стороны. – Хорошо, – соглашается он. Я изучаю его, пытаясь найти в его идеально созданном фальшивом образе хоть какой-то недочет, слабину, но вижу только парня, ковыряющего вилкой в салате и слабо улыбающегося. – Зачем? – спрашиваю я после нескольких минут паузы. – Санни, тебя не поймешь, то извиняйся, то «Зачем извиняешься?». – Ты понял, о чем я. Что за шоу ты устраиваешь? Зачем весь этот спектакль? – Ох, Санни, - он чуть наклоняется вперед, опираясь локтями о стол и сцепляя пальцы в замок, – давай не будем говорить об этом. Ведь все хорошо. Мы сидим в столовой, друг напротив друга, едим вкусную пищу и даже не ссоримся. Зачем нарушать такую идиллию? – Ты играешь какую-то игру, только я пока не понимаю в какую, – вытираю рот салфеткой и встаю со своего места. – Но, поверь, я обязательно узнаю, – не обращая ни на кого внимания, выхожу из столовой и иду в сторону туалета. Захожу туда и подхожу к раковине. Набираю в руки холодной воды и ополаскиваю лицо. Я уже устала спрашивать себя, что происходит. Я уже устала понимать, что это реальность, а не параллельная Вселенная. Я устала думать о том, что Малик может быть другим. Может, он маньяк, а я его следующая жертва? Он хочет заманить меня в свою ловушку, которая захлопнется в тот миг, когда я поверю ему. Поверю в то, что он может быть хорошим. Подношу руки к струям холодной воды. Стою так несколько минут, пока мои руки не начинают неметь. Закрываю кран и выхожу из туалета. Иду обратно в офис, боясь наткнуться на кого-то. Поворачиваю за угол, и мое лицо встречается с чьей-то большой спиной. Отступаю на несколько шагов, потирая ушибленный лоб. Поднимаю глаза и встречаюсь взглядами с парнем, которого я «никак не ожидала встретить». – Ты и минуты без меня прожить не можешь, – весело проговаривает Зейн. – Тебе нужно дать награду за самую рассеянную и никогда не смотрящую под ноги девушку. Давай пожму тебе за это руки. Он дотрагивается до моей руки, но я резко выдергиваю ее. – Ух, да она ледяная, – проговаривает Зейн. – Они всегда такие холодные? – Не твое дело, – толкаю его и иду дальше. Злость и негодование переполняют меня. Как он может так кардинально поменяться за один день? Есть всему этому объяснение? Что от меня скрывают на этот раз? Зайдя в офис, натыкаюсь на непонимающий и ошарашенный взгляд Хейли. Сказав одними губами «потом», иду к своему столу. Я хочу просто убежать отсюда. Скрыться где-нибудь, где никто не сможет меня найти. Не чувствовать все то, что чувствую сейчас. Да, возможно, я драматизирую, но я устала. От всего этого. Думаю, мне нужен психолог. Достаю телефон и набираю сообщение Лиаму: «Привет, пирожок. Как дела? Что нового в твоей жизни?». Проходит десять минут, но он не отвечает, и я решаюсь набрать еще одно сообщение: «Столько всего произошло за два дня. Уверена, у тебя тоже есть для меня хорошие новости». Лиам все так же игнорирует меня. «Есть кто живой?» – отправляю сообщения, но ответа не следует, и я, обидевшись, бросаю телефон в сумку. Работы немного, и заниматься ею мне сейчас совсем не хочется, поэтому я начинаю делать бумажные самолеты и вырезать снежинки. Просто в детстве я очень часто делала такое с Лили, и это вызывало у меня просто неумолимый восторг. Что скрывать, я и сейчас люблю делать такое. К концу рабочего дня я успеваю сделать десять самолетов, четыре снежинки, поговорить с Робертом и обсудить с Хейли случай в столовой, планы на сегодняшний вечер и запланировать на завтра поход в кафе после работы. Мы с Хейли выходим из здания и берем курс на пекарню, находившуюся неподалеку, чтобы купить там самые вкусные пирожные, а потом пойти ко мне домой. Только все наши планы прерывает негромкий кашель за спиной. – Санни, – слышу я знакомый, уже ставший мне немного ненавистным голос, и нехотя поворачиваюсь. – Что на этот раз? – грубым голосом произношу я, не ожидая от самой себя такой твердости и смелости. – Я хотел бы с тобой… поговорить, – мешкая, говорит Зейн. Хейли хмыкает и понимающе качает головой. – Я так понимаю, ты ее проводить собираешься? – то ли спрашивает, то ли утверждает она. Зейн кивает. – Хорошо. Вы воркуйте, голубки, а я поеду на метро. – Может, позвонить такси? – вызывается помочь Зейн, но Хейли отрицательно качает головой. – Не стоит, – говорит она, – мне совсем недалеко. Ну что ж, пока, – она на прощание махает нам рукой и гордой походкой направляется в противоположную сторону. Мы с Зейном не спеша начинаем идти дальше. Я прячу руки в карманы, ежась от ветра. Представляю, что сейчас Зейн мог бы предложить мне свою куртку, и мы бы шли, разговаривая о счастье, о красоте дня и ночи, о смысле жизни, о любви. Потом мы бы подошли к моему дому, и говорили бы еще полчаса, не в силах расстаться друг с другом. Но это не книжный роман, а мы не его герои. Зейн не одолжит свою куртку, и мы не будем говорить о прелестях природы. Я не буду любить его, а он не будет любить меня. Слишком много ненависти мы испытываем друг к другу. – Ночь делает людей более искренними, – наконец, произносит парень. Я согласно киваю, потому что именно за это я и люблю ночь. – Возможно, я сейчас скажу то, что никогда не сказал бы при свете дня. – Заинтриговал, – усмехнувшись, проговариваю я. – Я должен сказать, что вел себя довольно глупо. – Извинения? – Констатация фактов. Ты никогда не поймешь, почему я все это делал. – Если объяснишь, пойму, – возражаю я. – Нет, – он вздыхает. – Не поймешь. Просто давай забудем прошлое. Его слова повергают меня в шок. Он предлагает все забыть. Зейн предлагает все забыть. В данном случае как нельзя лучше подходит одна-единственная фраза: «Остановите Землю, я сойду». – И как же ты предлагаешь это сделать? – Послушай, Санни, – говорит Зейн, взмахивая руками. –Ты тоже наговорила мне пару неприятных слов, но я не зацикливаю на этом особое внимание. Слова, сказанные в порыве злости, не имеют никакого значения. – Совсем наоборот. Слова, сказанные в порыве гнева, играют самую важную роль в отношениях людей. –Тогда ты будешь ходить обиженной на весь мир до конца жизни. – Уж лучше, чем жить окруженной иллюзиями и фальшью. – Ты слишком наивная, Санни, – качая головой, говорит Зейн. – Нельзя быть настолько оптимисткой. Рано или поздно люди воспользуются твоей добротой и искренностью. – Возможно, – соглашаюсь я, обдумывая его слова и понимая, что он прав. – Ты же тоже воспользовался моей добротой. – Нет. Я мог говорить тебе все что угодно, но я никогда не использовал твои хорошие черты характера против тебя самой. – Ты думаешь, что я хорошая? – недоверчиво спрашиваю я и ухмыляюсь. – Во всех людях можно найти что-то хорошее, если приглядеться к ним поближе. – Знаешь, а вчера я даже не подозревала, что ты такой философ. – Знаешь, а вчера я даже не подозревал, что ты умеешь говорить без оскорблений. Мы смотрим друг на друга и начинаем смеяться. У меня появляется приятное чувство свободы, будто я только что избавилась от оков, которые так долго и упорно тянули меня вниз, в глубокую темную бездну. Я думаю о том, что ночь действительно меняет людей. Что при сиянии далеких звезд, при свете ярких огней ночного города все то плохое, что происходило в твоей жизни, не кажется таким уж ужасным, что все можно изменить, если приложить к этому усилия. И я бы хотела изменить свои отношения с Зейном и стать друзьями, но боюсь обжечься. Боюсь, что это очередная подстава, что это все ради достижения какой-то цели, известной только самому Зейну. Сердце твердит, что Зейну можно доверять и что он вполне способен измениться, но эти слишком быстрые перепады настроения и доброжелательное отношение ко мне вызывают подозрение. Мы подходим к моему дому и останавливаемся напротив подъезда. Я поворачиваюсь к Зейну лицом и смотрю в его большие идеальные карие глаза. – Ты вызываешь у меня очень большие подозрения, Зейн Малик, – говорю я. – И я не спущу с тебя глаз. – На этот раз я честен с тобой, – произносит он, улыбаясь. – Я же говорю, что ночь меняет людей. – В этом ты прав. Ну что ж, спокойной ночи. – Спокойной. Махаю ему рукой на прощание и подхожу к подъезду. Чувствую его взгляд и хочу повернуться, но сдерживаю себя. Я позволила ему проводить себя до дома. Думаю, на сегодня этого хватит. Бегом поднимаюсь по лестнице на свой этаж, забегаю в квартиру и выглядываю из-за окна, чтобы посмотреть, не ушел ли Зейн. Замечаю его сидящим на скамейке. Голова опущена, руки упираются о колени. Он находится в таком положении следующие десять минут, практически не двигаясь. Затем встает, и я быстро отскакиваю от окна, надеясь остаться незамеченной. Перебегаю в другую комнату, где свет выключен, и наблюдаю за ним оттуда. Он смотрит в мои окна, затем поворачивается и уходит. Такое поведение Зейна озадачивает меня. Будто тот парень, что был вчера, и тот, что сегодня – совсем разные люди. Это вызывает у меня тревогу. Я не собираюсь подпускать его близко к себе, знаю, что мне нужно оставаться настороже. Ведь совершенно не знаешь, что взбредет этому парню в голову. Принимаю холодный душ и ложусь, теплее укутываясь в одеяло. Я засыпаю с неприятно ноющим чувством в груди, будто завтра произойдет что-то серьезное. Отбрасываю плохие мысли в сторону, убеждая себя в том, что в конце все и всегда бывает хорошо. *** «Сегодня в 12:45 в кафе напротив». Я нашла эту записку в ящике своего стола. Не было ни подписи, ни имен. Поначалу я подумала, что это Зейн, но сразу же отвергла эту идею. Я помню почерк Зейна, ровный, немного острый, с наклоном в правую сторону, а эту записку будто писал человек, очень куда-то спешащий. Направляясь к тому самому кафе, гадая, кто же это может быть. В голову совершенно ничего не приходит, и я прибавляю шаг, желая поскорее разобраться со всем этим. Захожу в кафе и оглядываюсь. Замечаю парня, который махает мне рукой. Подхожу к нему и узнаю того самого блондина, который был с Зейном в этом самом кафе, наезжая на него, и который сопровождал его в тот вечер, когда Малик мне нагрубил. – Привет, – здоровается он. – Я Найл. – Санни, – отвечаю я. – Я знаю, – говорит он, и указывает на стул, приглашая садиться. – Случилось что-то серьезное? – спрашиваю я, не понимая, зачем ему понадобилась. Испытываю легкий шок, недоумение и непонимание всей этой ситуации. Моя жизнь с каждым днем становится странной все больше и больше. – Я собирался поговорить насчет Зейна, – твердо говорит он. – И? – Думаю, тебе не стоит с ним дружить. – Почему же? – Он тебя использует. – Как неожиданно! – наигранно произношу я, совсем не удивляясь таким словам. Ведь буквально несколько дней назад то же самое говорил сам Зейн. Блондин стискивает зубы и продолжает говорить все с таким же хладнокровием в голосе: – Он не тот, кем ты его видишь. – Между нами ничего нет, – отрезаю я. – Хватит говорить всякую чушь. И ты не думаешь, что это не твое дело? – Я просто хочу помочь, – пожимает плечами он. – Я видел, как вы вчера вместе гуляли, и просто хочу предупредить, чтобы ты держалась подальше от Малика. Он использует образ плохого парня, чтобы заманить красивых девушек в свои сети, играется с ними и разбивает им сердца. И с тобой будет точно так же. – Может, я сама разберусь? – говорю я, раздраженная такой наглостью. – Я только предупредил тебя. Будь осторожней. Я просто устал от того, что потом все его бывшие пассии приходят ко мне. Голос парня негромкий, но холодный, пробирающий до костей, и я невольно дрожу от таких неприятных ощущений. – Бывает так, что он встречается с двумя девушками одновременно, – подливает масла в огонь Найл. Я не выдерживаю и вскакиваю с места. – Не лезь не в свое дело, – отчеканиваю я. – Я буду делать то, что считаю нужным, и спрашивать твоего разрешения не собираюсь. И не волнуйся, если кто-то разобьет мне сердце, у меня есть плечо, в которое я могу поплакать. Спасибо за помощь. Всего хорошего. Выхожу из кафе и вдыхаю прохладный воздух. Я сильно раздражена всем происходящим. Меня не столько разозлили его слова, столько то, что они все меня недооценивают. Я уже взрослая и могу за себя постоять. Неужели это так трудно понять? Да, может, я младше всех в коллективе, может, я многого в своей жизни не видела, но это не значит, что я не умею анализировать поведение людей и делать собственные выводы. Обозленная на весь мир и на саму себя, захожу в офис и сажусь за свое рабочее место, игнорируя все попытки поговорить со мной. Кидаю быстрый взгляд на Зейна и Хейли, которые непонимающе смотрят на меня. Делаю вид, что изучаю папки и документы, избегая лишних объяснений. Прокручиваю разговор с блондином в голове. Теперь мне хочется подружиться с Зейном назло ему. Неважно, что на кону, неважно, что это игра. Я хочу показать, что сама могу за себя постоять, что Зейн не сможет разбить мое сердце потому, что я не буду к нему ничего чувствовать. Да и притом, подружиться с Маликом – значит получить шанс узнать все его секреты, то, из-за чего и заварилась вся эта каша. Нужно довести дело конца. Я уже впуталась в эту историю и теперь не имею права сдавать назад. *** Зейн и сегодня вызвался проводить меня, чему я была только рада, зная, что Найл наверняка будет следить за нами. – Ты удивлена, почему я так себя веду, – начинает разговор парень, когда мы идем по темной, плохо освещенной улице. В этой темноте мне плохо видно его лицо, но я могу различить светло-карие глаза, отдающие янтарным блеском. – Да, – кивая головой, подтверждаю я. – Я пытался оградить тебя от себя, потому что я не тот, кем ты меня считаешь, – говорит Зейн, а я про себя отмечаю, что слышу такое второй раз за день. – И кем же я тебя считаю? – На самом деле ты понятия не имеешь, кто я, даже если считаешь по-другому. – Допустим, - невозмутимо отвечаю я. – И что дальше? – Просто я подумал… Что… Ну, ты не такая уж плохая, – в этот момент моя челюсть была готова встретиться с полом, а глаза выпрыгнуть из глазниц, и мне пришлось приложить много усилий, чтобы скрыть свое удивление. – Мы могли бы подружиться, – тихо произносит Зейн. – Ты серьезно? Это не шутка? Не розыгрыш? Тут нет скрытых камер? – я демонстративно осматриваюсь по сторонам, а Зейн раздраженно вздыхает. – Я серьезно, Санни. Думаешь, я тот, кто будет шутить с тобой и строить из себя клоуна? «По-моему, это ты сейчас и делаешь», – мысленно говорю я, и эти слова чуть не срываются с моих губ, но я вовремя прикусываю язык. – Чем же я привлекла твое внимание, что ты захотел со мной подружиться? – Случаем в переулке, – ухмыльнувшись, говорит Зейн, а я чувствую, как начинают гореть мои щеки. Радуюсь, что освещение на улице плохое, и парень не увидит мое смутившееся лицо. Нет, я не думаю, что он говорит это всерьез, но сердце реагирует совсем по-другому, начиная учащенно биться. – Ну так что? – говорит он. – Будем друзьями? – Будем друзьями, – эхом повторяю я, улыбаясь. Внутри меня взрываются фейерверки, сердце танцует макарену, потому что только сейчас я стала на один шаг ближе к разгадке огромной тайны, которую скрывают Зейн, Найл, Логан и все связанные с ними люди. *** – Вы с Зейном правда друзья? – восхищенно восклицает Дебби, и я удовлетворенно киваю головой. – Да, мы друзья, – говорю я. – Да не может быть! – вклинивается Зоуи. – Почему он делает вид, что нас нет, а тебе предложил стать друзьями? – Потому что ему нравится Санни. Это очевидно, – говорит Кристи, отправляя в рот очередной кусок пирожного. Мы сидим за большим столиком в кафе одной большой компанией. Здесь мы собираемся двадцатого числа каждого месяца и обсуждаем все события, происходящие в нашей жизни. – Совсем нет, – смущенно отвечаю я. – Просто я знаю о нем немного больше, чем все остальные. – Просто Санни немного любопытная, – вставляет Хейли, и в этом я не могу с ней не согласиться. – И что, вы теперь будете смотреть кино по вечерам, обзывать друг друга и писать глупые сообщения? – Совсем нет, – говорю я. – Я даже не знаю, что выйдет из этой дружбы. Но это явно лучше, чем то, что было раньше. – Вы странные, – констатирует Дебби. – Позавчера готовы были разорвать друг другу глотки, а сегодня стали лучшими друзьями. – Ну, – растягивая буквы, произношу я, с трудом сдерживая порыв рассказать девушкам про свой коварный план. Желание поделиться с лучшими подругами не дает мне покоя, но я не хочу впутывать их сюда. Это моя игра. – Ладно, – махает рукой Кристи. – С вами все понятно. А что же насчет Хейли и Дэвида? Почему ничего не слышно про них? Хейли смущенно улыбается и опускает взгляд, отчего мы все начинаем смеяться. – Мы завтра идем знакомиться с его родителями, – робко произносит Хейли, и девочки начинают кричать наперебой, перебивая друг друга. Я ничего не могу разобрать из их речи и поэтому просто наблюдаю за ними, улыбаясь и про себя радуясь, что у меня они есть. – Смотри, чтобы твоего красавчика не увели, – в шутку говорит Кристи, после чего Хейли недовольно косится на меня и сразу же отворачивается. Этот взгляд не остается незамеченным мною. Все мое хорошее настроение, все позитивные мысли мгновенно превращаются в прах. Обида начинает душить, и мне приходится постараться, чтобы не выдать перемены в своем настроении. Расстраивает только одно: неужели моя лучшая подруга думает, что я уведу у нее парня? Остаток вечера проходит спокойно, девушки начинают разговаривать на совсем отвлеченные темы вроде еще неженатого мистера Сандерса и медового месяца Зоуи. Мне удается отбросить плохие мысли в сторону, и я полностью погружаюсь в атмосферу беззаботного веселья и глупых шуток. Придя домой, я начинаю размышлять обо всем, что происходит в моей жизни. О ставших реже встречах с Хейли, о непонятном мне поведении Дэвида, о Найле, предостерегающего меня от совершения ошибки, о Зейне, ставшего ко мне доброжелательней, об идиотской поездке в Сан-Франциско, о самой себе, потерявшейся в этом сумасшедшем мире. Воспользоваться дружбой Зейна казалось бы мне неправильным, будь все это по-настоящему, не наигранно, но я знала, что за этим хорошим поведением кроется что-то большее. Но я решила не забивать себе голову лишними мыслями о Зейне, его красоте, его противном характере и просто плыть по течению. На следующий день и в последующие два дня Малика на работе не было. Я обещала себе, что не буду беспокоиться о Зейне и его проблемы не будут меня совершенно интересовать, но что-то внутри не давало покоя, думая, что с ним что-то могло произойти. Нет, это не забота или что-то еще. Я отрицаю все мысли о проявлении хоть каких-то положительных чувств к нему. Может, я была легкомысленной, может, я была глупой. Но сейчас все изменилось кардинально. Я больше не верю в ту любовь с первого взгляда, в дружбу настоящую и искреннюю, в правдивости человеческих чувств и эмоций. Все кажется слишком нереальным и наигранным, и я просто хочу держаться подальше от этого, зная, что это лишено всякого смысла. Эти дни проходили слишком обычно: работа до обеда, перекус и беседа с девочками о сегодняшней погоде и о том, что лето совсем не за горами, что означает отпуск и отдых на море, работа до вечера, пустая квартира и усталость, валящая с ног. Да, именно так мне хотелось жить, именно об этом я мечтала с момента появления Зейна. Эти два дня помогли мне прийти в себя, я чувствовала себя отдохнувшей от всех проблем, обретшей душевный покой. Впереди меня ждут выходные, на которых я планирую съездить к маме и отцу. Мне слишком не хватает их тепла, их поддержки и их ободряющих слов. Я знаю, что стоит им просто обнять меня, и жизнь снова станет такой же светлой, предстанет передо мной во всех своих красках. Возвращаясь вечером домой, я думаю о том, что следует взять с собой на дорогу. Заметив находившуюся неподалеку от знаменитого в нашем городе ресторана лавку с различными сладостями, я усталой походкой плетусь к ней. Покупаю два шоколадных пирожных, отдаю деньги продавцу, благодарю его и иду дальше. Смотрю в большие окна ресторана, в которых прекрасно видно все, что происходит внутри. Замечаю суетливо снующих везде официантов, довольно богато одетых дам и мужчин в смокингах. Взгляд останавливается на сидящей у окна девушке, которая смеется, откидывая голову назад. Мысленно улыбаюсь и мечтаю о том, что когда-то и я буду сидеть в этом ресторане и так же заливисто смеяться над шуткой собеседника. Перевожу взгляд на парня, сидящего напротив этой девушки. Черный смокинг, уложенные назад волосы, легкая щетина, улыбка на губах. Сердце отбивает глухой удар и останавливается. Изучаю его с головы до ног и не могу поверить, что он сидит сейчас с этой девушкой в кафе и смеется. Искренне. «Бывает, что он встречается с двумя девушками одновременно», – всплывают слова Найла в голове. Я знаю, что должна просто равнодушно пройти мимо, но мысль о том, что он собирался играть мной и этой девушкой одновременно, вызывает волну гнева и злости внутри. Хочу остаться незамеченной, поэтому перехожу на другую сторону улицы, и, скрытая темнотой ночи, продолжаю свой путь к дому, оставленная наедине со своими недостроенными в единое предложение мыслями и смешанными чувствами. Я, если честно, ожидала такой вот ситуации, но мысль о том, что он так мило общается с этой девушкой, а меня до недавних пор даже за человека не принимал, вызывает бурю негативных эмоций. Я действительно не собираюсь плакаться кому-то в жилетку и ныть о разбитом сердце, ведь я знала, на что иду. Но обида за такое отношение все-таки душит меня. В тот день, когда Зейн оскорбил меня словами о том, что я не нужна никому, я сказала себе, что пора взрослеть, взять волю в кулак. Сейчас, в этот момент, пришла пора взрослеть. Не плакать о предательстве, о разбитом сердце, а заставить плакать другого и разбить ему сердце в ответ. Нет, мстить Зейну я не собиралась, это было лишено всякого смысла. Это не дало бы мне ничего. Я просто решаю подождать. Ждать и ждать, пока не появится хоть какая-то зацепка о его жизни, которую он так умело скрывает. Я не знаю, зачем мне это, не знаю, что даст мне чужая тайна, но распирающее внутри любопытство и принип доканчивать начатое дело до конца не давали мне просто так все бросить. Ближе подходя к своему дому, замечаю толпу. Предчувствие чего-то нехорошего пугает меня, и я прибавляю шагу. Замечаю машину скорой и перепуганные лица моих соседей. Подхожу к одному из них и спрашиваю, что случилось. Он неопределенно мычит в ответ и рукой указывает на середину толпы. Протискиваюсь сквозь людей и замечаю человека, лежащего на Земле, вокруг которого суетятся врачи. Кажется, сердце выпрыгнет из груди. Ноги подкашиваются, руки дрожат, но я все же иду вперед. Видя человека, лежащего с раскинутыми ногами и руками в луже собственной крови, вскрикиваю. Оседаю на землю и кричу. Зову его. Прошу встать и сказать, что он жив. Что это просто злая шутка. Лиам. На земле лежит Лиам. С перерезанным горлом.