Walking on the sky

Канда стал ездить в санаторий всё чаще и чаше. Сначала два раза в месяц, потом – в две недели, потом начинал думать о том, как можно добираться туда быстрее, потому что столько часов на машине съедали слишком много времени и бензина. Поезд этим маршрутом не шёл, поэтому машина так и осталась одним единственным возможным вариантом. Всё его окружение стало замечать, что что-то в нём поменялось, особенно Линали, которая стала видеть знакомую машину на парковке пансиона всё чаще и чаще. Комуи был счастлив, Лави настороженно наблюдал за брюнетом, не зная, как объяснить то, что с ним происходило. Впрочем, все тактично молчали и в чужие дела не лезли, поэтому пока что Канда ловил на себе только косые взгляды – комментировать никто ничего ещё не решался. - Медсёстры скоро начнут здороваться с тобой за руку, - произнёс Аллен, встречая привычного гостя и принимая пакет с фруктами – типичная больничная традиция. Как будто здесь этих фруктов всем больным не хватало. - Тч, - ответил брюнет, бросая сумку на пол и опускаясь в кресло. После пяти часов езды за рулём всё тело болело, но вид того, как Аллен выудил из пакета три здоровенные шоколадки, грел душу. Одному дьяволу известно, почему здесь не давали сладкое в том количестве, в котором его жаждали почти все пациенты. – Как будто мне есть до этого дело. Аллен начал о чём-то рассказывать – Канда не сильно вслушивался, просто прикрывал глаза и смотрел на то, как парень о чём-то рассказывал, с ногами забравшись на кровать. Он улыбался, фыркал, проклинал что-то, одним движением срывал с шоколада фольгу и бросал её прямо на кровать, но всё у него получалось настолько гармонично, что по сравнению с ним другие люди казались заржавевшими роботами. Роботы просыпались по утрам, завтракали, шли на работу, возвращались, снова ложились спать с обещанием, что когда-нибудь они обязательно изменят свою жизнь, – так повторялось раз за разом, день за днём, в то время как здесь люди казались более живыми и желающими жить, чем все остальные вместе взятые. *** - Я рада, что вы так сдружились, - мягко улыбнулась Линали, отщипывая от булки небольшой кусочек и бросая уткам, которые стаей у берега ловили хлеб. – Аллен стал гораздо более открытым. Медсёстры говорят, что он гораздо меньше стал пропускать процедуры. Канда ничего не ответил, пытаясь понять, что он сам чувствует по этому поводу. Что-то внутри дёргалось, билось о рёбра, сжималось в тугой узел и плавилось, как лёд. - Неужели наш Юу смог с кем-то подружиться? – рассмеялся Лави, обнимающий девушку со спины и ехидно глядя на брюнета. Линали была ниже его практически на голову. – Бедный парень, представляю, какого ему. - Ещё раз ты назовёшь меня по имени, Крольчатина, и ты не досчитаешься зубов. Девушка протянула брюнету на ладони несколько мелких кусков хлеба, улыбаясь. Упитанные утки громко крякали, налетая одна на одну, - судя по всему, люди, вынужденные находиться здесь, часто подкармливали их. Канда взял несколько кусков, небрежно бросая их в воду и глядя, как они тут же исчезают в клювах. Вечер был невероятно спокойным: мягкий сумрак постепенно опускался на землю, принося с собой тишину и прохладу, идущую от воды. Девушка скомкала пустой пакет, сильнее натягивая рукава кофты на пальцы – последнее время она постоянно мёрзла. Юу только сейчас обратил внимание на то, что она ещё сильнее похудела. Её щёки впали, под глазами появились тёмные круги, и глаза, казалось, стали ещё больше и бездоннее. Загара совершенно не было. Канда краем глаза заметил торопливо идущую к ним медсестру, ловя себя на том, что надеется, что она идёт не к ним. - Линали, Вам пора на процедуры! – прокричала женщина, останавливаясь и ожидая реакции на свои слова. Девушка ощутимо вздрогнула, но с места не сдвинулась, продолжая глядеть куда-то вниз. Её чёлка сильно отросла и уже начинала закрывать глаза. Лави отпустил её, становясь рядом и пряча руки в карманы. - Линали! – повторила медсестра, подходя к ней. – Вам пора. Через час Вы уже освободитесь и… - Я не пойду сегодня на процедуры, - тихо проговорила девушка, не поднимая лица. - Линали, послушай…- начал Лави, пытаясь взять её за локоть, но девушка дёрнулась и сделала несколько шагов назад. - Я не хочу ничего слушать! – вдруг закричала Линали. Скомканный пакет выпал у неё из рук. – Ты думаешь, я не понимаю, что происходит?! Я сегодня была на процедурах уже трижды! Что будет дальше? Скоро я буду ночевать в процедурном кабинете?! - Поймите, это для Вашего же блага, - негромко проговорила медсестра, пряча глаза и пытаясь взять девушку за локоть, чтобы увезти её. - Я… я… - Линали стала задыхаться. Канда заметил, что по её щекам текут крупные слёзы. – Мне страшно… Мне так страшно. – Она дышала шумно и прерывисто, словно тонула и пыталась за что-нибудь ухватиться. Девушка встретилась глазами с тяжёлым взглядом Лави. – Я не хочу умирать… Слова повисли в воздухе, как приговор. Парень обнял её, пытаясь успокоить. Медсестра, пока что ещё не привыкшая к таким сценам, не знала, куда деть глаза и руки. Канда впервые увидел, как умирают в таких местах: постепенно, совсем медленно, потухая, продолжая ходить, есть, разговаривать и спать, смеяться, злиться и плакать. - Ты не умрёшь, - отрезал Лави, ещё крепче прижимая плачущую девушку к себе. Утки продолжали крякать, молчаливо наблюдало за жизнью озеро, рассказывая обо всём бликами траве и цветам, загорались огни в окнах и доносились тихие людские разговоры. Юу всё так же чувствовал тепло и слабый привычный аромат фиалок, который исходил от Линали, только страшное слово «смерть» повисло где-то в воздухе, бетонной тяжестью заставляя всё склониться к земле. *** - Спасибо, - мягко улыбнулась Линали, принимая из рук брюнета огромный букет лилий и вдыхая приятный цветочный аромат. Девушка тут же переставила вазу с подоконника на тумбочку у кровати и поставила в неё букет. Канда не мог точно сказать, сколько его уже не было в санатории, - около полутора недели или больше. Дорога сюда и обратно отнимала слишком много времени, поэтому ездить сюда чаще он не мог. Юу обратил внимание на то, как смята и поспешно заправлена постель, - Лави рассказывал, что врачи назначили девушке постельный режим. - Они прекрасны, - улыбнулась Линали, проводя рукой по шершавой поверхности листа. Юу взглянул на стоящего у окна Лави. Что-то в нём поменялось за эти полторы недели, особенно во взгляде. Он стал более тяжёлым, казалось, даже зелёный цвет в них слегка изменился. Лави смотрел на Линали, которая вдыхала запах цветов и аккуратно поправляла бутоны, но его взгляд словно проходил сквозь неё. Девушка хотела что-то сказать, но её прервал скрип открывающейся двери. - Линали, я… - Аллен поднял голову и встретился глазами с брюнетом. - БаКанда, ты здесь?! – Аллен удивлённо уставился на него. На секунду в комнате воцарилась гробовая тишина. Лави прыснул в кулак. Линали улыбнулась, прикрывая улыбку рукой. Юу устало вздохнул, прикрывая глаза, - как только он приехал сюда, он сразу пошёл к Линали, чтобы отдать ей цветы. Похоже, к Мелкому стоило зайти первым, потому что сейчас… - Так вот к кому наш Юу постоянно ездит, - широко и хитро, что не предвещало ничего хорошего, улыбнулся Лави. Угрожающий взгляд был благополучно проигнорирован. Он быстро пересёк комнату, приобнимая ничего непонимающего Аллена за плечо. – Не знаю, парень, как тебе удаётся ладить с Юу, но ты однозначно герой, такого ещё не удавалось практически никому! Ну, ещё бы, его-то характером... Ну, да ладно! Хочу тебе дать пару сове… - Всё, Кролик, молись! – не выдержал Юу, намереваясь оторвать одному чересчур болтливому представителю ушастых его язык, но в этот момент в комнату вошла медсестра с капельницей. - Так, молодые люди, девушке нужен покой! – нахмурилась женщина, ставя капельницу на пол и оглядывая всех суровым взглядом. Лави, всё ещё посмеиваясь, отпустил Аллена и отошёл к окну. - Ребят, это действительно надолго, - улыбнулась Линали. - Ещё раз спасибо за цветы, Канда. Брюнет кивнул, сталкиваясь взглядом с Лави, который еле сдерживал хитрую улыбку, и вышел из комнаты. Аллен попытался вспомнить, зачем он вообще заходил к Линали, но, так и не вспомнив, сказал, что зайдёт попозже, и вышел вслед за Юу. Они молча шли по коридору санатория, молча вышли из здания, молча прошли привычной дорогой к озеру. Канда мысленно проклинал Кролика за излишнюю болтливость, впрочем, злоба на Лави быстро прошла. Даже чересчур быстро. - Линали улыбалась, - негромко произнёс Аллен, вырывая брюнета из своих мыслей. - Что? - Когда я вошёл, Линали улыбалась, - пояснил беловолосый, глядя Юу в глаза. – Она уже давно так не улыбалась, как сегодня. Юу почувствовал, как внутри что-то защемило от взгляда дымчатых глаз. Аллен отвернулся, продолжая шагать вдоль озера, на водной глади которого мерно покачивались утки. Над озером летали кричащие чайки, высматривая в прозрачной воде мелкую рыбу. *** Канда уже долгое время не ездил в санаторий из-за завала на работе, который никак нельзя было оставить. Достаточно долгое, чтобы от одной фразы в трубке сорваться с места и прямо с работы выехать на трассу, которая казалась уже знакомой до последнего поворота. На этот раз он добрался до него за три с половиной часа – своеобразный рекорд, который сулил несколько штрафов на фото-радарах. Но это будет потом. Юу влетел в санаторий, не видя никаких изменений. Солнце светило так же ярко, лишь иногда скрываясь за облаками, холл был всё таким же роскошным, люди всё так же ходили на процедуры. Казалось, словно ничего не изменилось. Канда не помнил, как поднялся на третий этаж, помнил только то, что дверь в 302 комнату была заперта. Канда стал стучать в неё, не сразу осознавая, что не чувствует пальцев. - Молодой человек, - устало проговорила женщина лет сорока, открывшая соседнюю дверь из-за шума. Её можно было бы назвать красивой, если бы горе и какая-то неизвестная Юу болезнь не оставили на ней свои несмываемые следы. Она сразу всё поняла, - вам нужна сотая комната. Канда коротко поблагодарил её, бегло направляясь к нужному помещению. Белая, больничная до последней плитки и плинтуса комната была ледяной – передёргивало от одного её вида. Брюнет сразу со спины узнал Аллена, тихо и уже неспешно походя к нему и из-за плеча видя Линали. Она казалась фарфоровой куклой - хрупкой, невероятно красивой, накрытой белой простынёй по шею. Её невероятно длинные, практически чёрные волосы казались живыми змеями, раскинувшимися по кровати и почти достававшими до пола. Они казались единственным живым, что в ней осталось. - Молодой человек, Вы… - начал было пожилой врач, стоявший рядом с кроватью и поправляющий очки. - Я… друг. Близкий друг, - выдавил из себя Канда, замечая Комуи, сидящего на стуле и сгорбившегося настолько, что из-за волос нельзя было разглядеть лицо мужчины. Аллен вздрогнул от знакомого и одновременно такого далёкого голоса, который доходил до него, словно через вату. Он обернулся, глядя отсутствующим взглядом на брюнета, не видя перед собой ничего. На его плечах болтался белый халат, непонятно зачем потребовавшийся. - Это случилось утром, должно быть, совсем рано. Её обнаружила медсестра. Смерть наступила мгновенно, - коротко проговорил врач, держа в руке какую-то папку. – Мои соболезнования. Они стояли, словно ожидавшие чего-то. Канда чувствовал, как горло сжал спазм, кровь стала стучать в висках. В голову лезли все моменты, когда он в последний раз видел Линали: она, встречающая его на крыльце санатория, она, рассказывающая о своих планах, сидящая на подоконнике, она, стоящая у озера и плачущая на плече Лави. Брюнет вспомнил и более давние моменты: девочка с пока ещё короткими хвостиками и вечно пытающаяся всех мирить. Школьница в невероятно короткой юбке, из-под которой были видны ещё по-детски худые ноги и острые коленки. Девушка, улыбающаяся нежно и мягко, грациозная, лёгкая и невероятно красивая. Лави появился через несколько минут, должно быть, его задержали пробки или что-то ещё, что-то, не зависящее от спешащего человека. Канда с трудом представлял себе, что он чувствовал. Линали когда-то давно рассказывала, что Лави сделал ей предложение, что они хотят пожениться, уехать и завести детей. Она что-то говорила о том, что они купят домик у моря, что обязательно заведут собаку, что её дочка будет играть на фортепиано… Фарфоровая кукла бездвижно лежала на кровати, Лави бросился к ней, начиная что-то говорить и называть её именем какой-то некогда живой девушки. - Сожалею, но вы должны забрать тело, - невпопад проговорил врач. «Тело, - хмыкнул про себя Канда. – Как просто, всего лишь тело. Вопрос нескольких часов, - брюнет бросил разъярённый взгляд на врача, которого профессия испортила до того, что к таким сценам он уже начал привыкать. - Удивительная бестактность для такой высокой цены за месяц». Юу почувствовал, как тонкие пальцы незаметно охватили его за запястье, словно ища поддержки. Он бросил взгляд на стоящего рядом Аллена. Серые глаза заволокло дымкой, он смотрел на накрытое простынёй тело, словно завороженный. Канда почувствовал, как злость куда-то отступила, уступая место желанию защитить. - Церемония погребения состоится завтра, - севшим голосом проговорил Комуи, поднимая голову. Это была первая фраза, которую Юу от него услышал с того момента, как приехал. – Да того момента можно будет… - мужчина запнулся. Он пока что не мог так просто назвать свою сестру простым словом «тело». - Да-да, конечно, - проговорил врач, поправляя очки и слегка склоняя голову. – Ещё раз приношу свои соболезнования. Брюнет почувствовал, что ещё одна фраза, и Лави впечатает эти аккуратные очки в тонкой оправе прямо в лицо врача. *** Канда видел через окно машины, как медсёстры чуть ли не силой пытались удержать Аллена. Парень что-то прокричал – даже Канда услышал обрывок неразборчивой фразы – и махнул рукой куда-то в сторону. Брюнет заметил, как к нему подошёл тот самый главврач, пожилой мужчина в очках, и стал что-то говорить. Наверняка, приводить какие-нибудь убедительные доводы о том, что 87 процентов их пациентов выздоравливает, что лечение Аллена оплачено на несколько месяцев вперёд, что молодой человек не может так просто уехать, не заполнив и не подписав некоторые бумаги. У Аллена было явно другое мнение, он что-то ответил мужчине, после чего круто развернулся на пятках и пошёл прочь, быстро спускаясь по лестнице и направляясь к машине. Любая статистика рушилась на фоне вчерашних похорон Линали, на фоне трупа человека, который несколько дней смеялся, плакал, разговаривал, был живым и надеялся вылечиться. Аллен забросил в салон небольшую сумку, в которой на дне лежали вещи Канды, сверху – его самого, и сел на пассажирское сидение. Парень сжимал кулаки и продолжал шумно дышать, глядя перед собой. Казалось, словно через него пропускали ток – зрачки расширены, руки сжаты в кулаки, дыхание сбитое, как будто он пробежал несколько километров без остановки. - Ублюдки, - прошипел беловолосый. – Чёртовы коновалы. Канда вжал педаль газа в пол, выкручивая руль. Колёса взвизгнули, оставляя на асфальте следы от шин, и машина резко выехала со двора пансиона. Брюнет почти кожей чувствовал, как стоящие в холле медсёстры качали головой и смотрели через окна им вслед, как провожали их удивлёнными взглядами пациенты и как гравврач искал в бумагах нужный номер. Юу проехал несколько километров, прежде чем съехал на обочину и остановился. - В чём дело? – Аллен покосился на спидометр. Его не отпускало ощущение, что их кто-то преследовал. – Что-то с машиной? - Замолчи, - Канда одной рукой прижал парня к себе, чувствуя, как ключицу стало щекотать чужое дыхание. Брюнет запустил пальцы в белоснежные волосы, сильнее прижимая к себе Аллена и невольно пропуская короткие прядки между пальцами. Обыкновенные натуральные волосы, а не выжженная солома, которой они казались из-за странного белого цвета. Канда вспомнил, как они недавно проходили мимо бывшей комнаты Линали. Все вещи девушки были упакованы в небольшие картонные коробки, а медсестра драила всю комнату так, словно здесь лежал человек, больной чумой. Рисунки, грёзы, пейзажи, которые устилали пол и по которым ходила эта босоногая муза, были смяты и выброшены в урну. После этого Канда уже знал, что Аллен здесь больше не останется. Юу почувствовал, как судорожно Аллен сжал в одной руке его футболку. Это было единственное, что выдавало его напряжение, в остальном казалось, что, стоит брюнету отпустить его, и ничего не изменится. Только тонкие бледные пальцы, которые сжимали ткань так, словно это был камень, за которой удалось ухватиться, падая с обрыва, выдавали всё напряжение с головой. Канда не знал, сколько времени так прошло, - три минуты или тридцать. Он чувствовал ровное дыхание, щекотавшее шею, чувствовал горячую кожу, чувствовал, как чужие пальцы всё слабее и слабее сжимают ткань, пока вовсе её не опускают. Аллен всё ещё был жив, всё ещё был здесь, всё ещё дышал – этого хватало на фоне последних событий. - Ты не умрёшь так, - твёрдо произнёс Юу. - Я и не собираюсь, - ответил Аллен, отстраняясь от брюнета. Это было что-то вроде защитной реакции – ответить колкостью, ощетиниться, закрыться изнутри или улыбнуться максимально зло. Но даже так, даже отвернувшись к окну и пытаясь казаться безучастным к происходящему, Аллен ощущал, как горит кожа там, где случайно прикасались пальцы Юу. Канда внимательно всмотрелся в белёсый затылок, после чего нажал на газ и вывел машину на трассу. - Куда мы поедем? – спустя какое-то время спросил Аллен. - А куда ты хочешь? – Юу вдруг вспомнил про забытую в санатории в первый день зажигалку. - Не знаю. «Я никуда не хочу. Я больше не хочу нигде задерживаться больше, чем на два дня. Я просто хочу несколько суток ехать по шоссе, хочу увидеть, как алое солнце выплывает из моря, хочу…» - Аллен путался в мыслях, не зная, за которую из них ухватиться. Все они казались какими-то блёклыми и напоминали ящериц, которые сбрасывали хвосты и ускользали, стоило попытаться их удержать. Он почувствовал, как на него стала накатывать усталость и пустота. Огромная тёмно-серая туча застилала небо. Машина ехала плавно и прямо, а стекло приятно холодило разгорячённую кожу на виске. Через двадцать три удара собственного сердца Аллен услышал, как первая дождевая капля разбилась о лобовое стекло. Они ехали около часа под проливным дождём, прежде чем дорога стала идти вдоль обрыва, а внизу о скалы разбивались встревоженные дождём волны. Пустая узкая дорога круто уходила влево. - Остановись здесь, - попросил Аллен. - Зачем? – Канда нахмурился, но всё-таки сбросил скорость. Через облака выглянуло блёклое солнце, скользя по тёмно синим волнам, по тёмному асфальту и блестящему металлу машин, падая на мокрый песок и потемневшую землю, но тут же снова спряталось за облаками. - Просто остановись, - выдохнул парень, уже взявшись за ручку. Канда остановил машину на обочине, не доставая ключа из замка зажигания. Аллен вышел из машины, чувствуя, как одежда начинает намокать, а по разгорячённой коже мелкими иголками ударяют холодные дождевые капли. Он подошёл к самому краю обрыва, слыша, как сзади из машины вышел Канда. Пахло свежестью, дождём, солью, водорослями и морем, этот вкус оставался даже на губах и буквально впитывался в кожу. Холодный воздух с прибоя бил в лицо, путался в волосах, волны накатывали одна за одной, гипнотизируя и завораживая в своём непрерывном потоке. Небо было затянуто тучами, которые напоминали серый изорванный серпантин, уложенный в несколько плотных слоёв и в нескольких местах порванный, превращающийся в вату. Солнце снова на мгновение выглянуло сквозь облака, мгновенно расцветив всё вокруг красками. Редкие машины продолжали проезжать мимо, позволяя водителям удивлённо коситься на происходящее. - Неужели больше никто не видит этого? – крикнул Аллен, оборачиваясь на стоящего у машины Канду и стараясь перекричать шум дождя и разбивающихся о скалы волн. Где-то над морем летали чайки. Брюнет ничего не ответил, глядя, как белые прядки волос темнеют от воды и прилипают к коже. Юу не решался подойти ближе, словно между ними была невидимая стена. Аллен был из какого-то другого мира, из живого и яркого, он находился в самом его центре, а Канда должен был оставаться рядом с машиной и мог на этот мир только смотреть. - Какого чёрта они ведут себя так, словно собираются жить вечно? – громко спросил беловолосый, глядя на ещё одну проезжающую мимо них машину, мужчина в которой неодобрительно покосился на них и высокомерно отвернулся. - Так ведут себя все люди, - произнёс Канда, через плечо бросив взгляд на невзрачный автомобиль, который быстро скрылся из вида. – Даже те, кто был раньше болен и выздоровел или воевал и выжил. Даже если они клятвенно обещали себе больше этого никогда не делать. Канда посмотрел Аллену в глаза, видя худощавую фигуру на фоне бескрайнего моря и неба, стоящую на обрыве и мокнущую под дождём. Беловолосый рукой откинул намокшую чёлку назад. От пронизывающего холодного ветра он уже не чувствовал пальцев, но это казалось чем-то нереальным, оставалось на краю сознания. Аллен закрыл глаза, глубоко вдыхая солёный свежий воздух, вслушиваясь в шум бушующего моря. Впервые ему казалось, что он наконец избавился от какой-то тяжёлой ноши, которая тянула его вниз. *** Гостиничный номер был небольшим, но невероятно светлым и чистым, в приятных бежево-коричневых тонах и с присущей всем отелям безликостью. Аллен вытер волосы тёплым махровым полотенцем, выходя из душа. Он чувствовал, что выходка с дождём ему так просто не прошла – лёгкое головокружение, головная боль и то, как горела кожа, свидетельствовало о поднимающейся температуре. Аллен нагнулся, доставая из сумки пачку таблеток с жаропонижающим, которые он взял ещё из лечебницы. У него в голове мелькнуло, что хорошо, что Канда занял соседний номер. Ему не нужно было знать о последствиях такой выходки. Аллен задумался, сколько его организм сможет протянуть без процедур. В сумку он забросил несколько пачек таблеток, но сомневался, что от них всё-таки будет какой-нибудь толк. Впрочем, его не слишком сильно волновало то, сколько выдержит его организм. Ему вполне хватило этих трёх лет, которые походили на тридцать. Его больше волновало, что он успеет до этого момента сделать. Он проглотил таблетки, запив их водой из бутылки, стоящей на тумбочке, бросил полотенце на пол и упал на кровать, глядя в идеально ровный, белый потолок. Температура отказывалась падать, но он не обращал на неё внимания. Зато никакие медсёстры не бегали вокруг него, не пичкали всякими лекарствами, от которых становилось хуже, и не кричали на весь коридор, пытаясь дозваться врача – в такие моменты Аллену строжайше запрещали вставать. Здесь же было тихо, но тишина казалась какой-то живой из-за доносящихся из открытого окна звуков с улицы, а не звенящей и давящей, к которой он привык. Аллен повернул голову набок, глядя в открытое окно. Дождь кончился, осталась только влага и запах озона в воздухе, от которого приятно кружилась голова, а мысли становились хрустальными и прозрачными. Трава и листья на деревьях казались невероятно зелёными на фоне потемневшего асфальта и земли. В комнате было свежо и прохладно. Канда вошёл в комнату без стука, нагло, словно он был у себя дома, а Аллен – у него в гостях. Брюнет бросил взгляд на лежащего на кровати парня и прямиком прошёл к окну, закрывая его. - Ничего, что это мой номер? – усмехнулся беловолосый, садясь в кровати. - После того, что я сегодня увидел, мне кажется, ты можешь сбежать через окно. - Уйти. Уйти через окно, - поправил Аллен, смеясь и садясь на кровати по-турецки. – Сбежал я из лечебницы. - Предварительно устроив там скандал, - хмыкнул брюнет. Он подошёл к мини бару отеля, решая, что они сейчас будут пить. - Меня по-другому отпустить отказались, - ответил парень, запуская руку в волосы и отмечая, что они почти высохли. – Такие лечебницы напоминают тюрьмы – людей оттуда выпускают редко и неохотно. Канда, наливая крепкий и ароматный кальвадос в два широких бокала, мысленно согласился. Аллен на это ничего не сказал, только следил глазами за действиями брюнета. Юу протянул ему широкий стакан. - Мне всегда казалось, что, стоит мне вылечиться, я обязательно поеду путешествовать по миру, смотреть разные страны… - беловолосый сделал глоток, чувствуя, как алкоголь обжёг язык, и поморщился. Его глаза смотрели одновременно в никуда и внутрь его самого. Потом снова продолжил: – Сейчас ничего меня не держит, но я даже не представляю, куда поехать. - А как же Япония? – Канда тоже немного отпил, после чего уставился на Аллена. Тот пожал плечами. - Такая же страна, как и остальные. Единственное её отличие – далёкое местонахождение. Добираться до неё придётся несколько дней. Для него сейчас несколько дней были слишком многим – непозволительная роскошь для человека, у которого один день приравнивался к одному месяцу. - Удивительно, мы проехали несколько километров, но оказались в другом мире, - слабо улыбнулся Аллен, глядя в окно. Он чувствовал, что после четырёх глотков этого неизвестного напитка голова начинала кружиться ещё сильнее, но становилось невероятно тепло. О температуре он уже забыл. Канда заметил на подоконнике белую орхидею, слегка потрёпанную и вянущую, но именно ту, которую он до этого всегда видел в комнате Аллена. Нужно было о чём-то разговаривать, но оба молчали. Мысли казались птицами, которых невозможно поймать в опускающихся сумерках, постепенно заполняющих комнату. Аллен многого, несмотря на их долгие разговоры, не знал о человеке, сидящем напротив. Впрочем, так же мало знал и Канда о нём самом. Их свёл случай – самое сильное, мощное и разрушительное явление на свете.