***
На следующий день, когда я вышла на улицу, я поняла, что сейчас или же очень скоро начнется дождь. Потому что небо было затянуто очень серыми тучами. Прогуливаясь перед общежитием в ожидании Гарри, который сказал, что довезёт меня до университета, я увидела Тома. Он сидел на лавочке, которая стояла вдоль тротуара. Внутри, казалось, что-то очень туго сдавилось. Предполагаю, что это была душа. Дышать стало немного трудно. В голове перебирались две мысли: подойти или сделать вид, что не заметила. Решение после этих двух мыслей созрело через секунду. Я медленным шагом направилась в его сторону. Несмотря на всё происходящее сейчас, я всё же очень сильно скучаю по нему. Даже словами не передать. И всё ещё люблю. И всегда любила. Любовь, которая прошла сквозь годы, не может закончиться так печально. Подойдя к Тому, я как можно тише села рядом и посмотрела на него. Он поднял на меня свои глаза, в которых я увидела безграничную грусть и пустоту. Пустая грусть. Такого в его глазах я не видела никогда. Сердце немного замедлило свой ход. И от этого тяжкий камень внутри разжигал желание плакать. Но не сейчас. И совсем не здесь. — Привет, — тихо поздоровалась я. Том лишь слегка кивнул головой и опустил взгляд на мои руки. Ведь там всё ещё было кольцо, которое он подарил мне в день нашей помолвки. — Осталось шесть дней. Ты пришла мне что-то сказать? — глухо проговорил Том. Возможно это не так, но мне показалось, что в его глазах за долю секунды промелькнула маленькая надежда. — Том, я… Я не знаю, что сказать. Я всё ещё очень сильно запутана. Каждый день проходит как будто мимо меня. Вроде телом здесь, а мыслями в другом месте. Прости меня… — За что? — Том откинулся назад и посмотрел куда-то вперёд. — За всё. За то, что происходит сейчас. За то, что делаю больно. Я сейчас в таком смятении, что… — Как Гарри? — перебил меня Том. — Почему ты спрашиваешь? — нахмурилась я. — Вы же вроде как вместе. Поэтому и спрашиваю, — в его голосе присутствовала какая-то горькая насмешка. Щелчок внутри, и режим огромного сожаления в секунду переключился в режим раздражения. — Во-первых, с ним всё нормально. И во-вторых, мы не вместе. Мы всего лишь друзья, — ответила я немного грубоватым тоном. — Не понимаю, как ты можешь называть его своим другом, — Том посмотрел на меня немного осуждающе. — Представь себе, Гарри может быть неплохим другом. Который ежедневно делает всё, чтобы вытащить меня из этой ямы, — желание говорить с Томом сейчас просто напросто высохло. — А ты не помнишь, кто вообще создал эту яму? — с сарказмом произнес Том и внимательно посмотрел на меня. — Слушай, Том, я не… — Ты любишь меня? — в лоб спросил он. Такая резкая перемена сбила меня с толку. — Что? — ТЫ любишь меня? — повторил Том, четко разделяя слова. — Я… — Рокси! — я обернулась на Гарри, который уже подъехал и неторопливым шагом направлялся в нашу сторону. И сейчас я была как никогда рада его внезапному появлению. Потому что было такое чувство, будто Том завёл меня в угол. Вроде и знаешь точный ответ, но произнести в слух нет сил. Я встала с лавочки и пошла в сторону Гарри. Потому что не хотелось продолжать разговори с Томом. Да и вообще не хотелось, чтобы они вдвоём встретились. В общем надо было сделать хоть что-то, чтобы не видеть этих карих и требовательных глаз. Внутри всё стало только тяжелее от этого разговора. Том ввёл меня в депрессивное размышление ещё сильнее. А всё потому что он был абсолютно прав. Чертовски прав, и без всяких рассуждений. Да, Гарри не может быть моим другом, потому что отчасти это из-за него мы расстались. Но вспомнив, каким он был все эти дни, я не могла принять тот факт, что возможно он притворялся. Ну не может быть человек настолько жестоким. Нельзя притворяться таким заботливым, понимающим и добрым. Все люди видят в Гарри мрачного отморозка, но я увидела нечто большее. То, что скрывается за всем этим тёмным прикрытием. А насчет меня и всей этой ситуации, то кто из людей не совершает ошибок? Даже я сейчас. Вместо того, чтобы быть там, рядом с Томом и ответить правду на его вопрос, я сижу на переднем сиденье машины человека, который послужил всему этому бардаку. Но на данный момент мне ничего не хочется делать, о чем-то размышлять и мыслить. Я просто хочу забыться. В который раз. В надежде, что когда-нибудь станет легче. POV Tom дождь. Такой серый и холодный, как моё состояние. Ненавижу дождь... И это страшное чувство, которое пробирается под кожу, минуя всю одежду, которая на мне. Злость и ненависть, которую хочется выплеснуть. В любой другой день я бы просто попытался взять себя в руки и возможно написать об этом чувстве очередную песню. Но не сегодня, нет. Сейчас просто хочется бежать. Очень быстро. В надежде убежать от себя хотя бы на миг. Хотя бы на короткий. И выпустить этот дикий крик, который рвётся наружу. Я шел в сторону густых деревьев, которые росли позади общежития. Шел слишком быстро для моего обычного шага. В конце концов я перешел на бег. Я не помню моментов, когда хотелось бежать до такого состояния, пока не умрут легкие и не исчезнет дыхание. Хотя нет. такое было, когда Рокси согласилась стать моей невестой. Но тогда это желание было мотивировано счастьем. А сейчас же жгучей болью черной злостью. Как? Как один человек может причинить столько счастья и столько боли? И почему так больно? От того, что она не ответила? Что ушла с другим, даже не взглянув на меня? Почему? Забежав в лес слишком далеко, я перевёл тяжелое и сбивчивое дыхание, на миг останавливаясь. И рядом, совсем так кстати, стояло большое дубовое дерево с толстой корой. Боль. Я так хочу выплеснуть эту боль внутри меня. Именно по этой причине я ударил кулаком по дереву со всей силы несколько раз, в надежде на хоть какое-нибудь облегчение. В надежде, что когда-нибудь станет легче.Глава 22
12 сентября 2015 г. в 23:16
POV Roxy
На следующий день после нашей с Гарри прогулки я решила весь день провести в своей комнате. Потому что сегодня был выходной. Захотелось просто выспаться, просто не думать ни о чем и полностью раствориться в своей кровати. Жаль только, что у Гарри были другие планы на этот счет. Уже в три часа дня он стал названивать мне. И звонил до тех пор, пока я не взяла трубку и сиплым голосом не послала его к черту. Но его это не остановило. В конце концов, я, разозленная, просто решила ответить на звонок и продолжить свои походы по снам.
— Чего тебе, Гарри?! Я ведь сказала, что я занята!
— Ты не говорила. Ты сказала «Иди к черту»!
— Это и означает, что я занята. Чего хотел?
— А вот это уже грубо. В следующий раз я даже предупреждать не буду, а сразу буду заваливаться к тебе в комнату и с силой выволакивать из кровати. Ты этого хочешь?
— Ближе к делу.
— Мы едем на пикник. И это не обсуждается!
— Я не собираюсь ехать куда-то в свой выходной с твоими дружками.
— Кто-то говорил о друзьях?
— А что? Их не будет?
— Нет. Только мы вдвоем.
— И всё-таки. У меня нет настроения.
И тут связь прервалась. Ну, или Гарри бросил трубку. Пожав плечами, я не придала этому какое-то значение и вновь завалилась на подушку. Но зря. Спустя минут десять дверь в комнату распахнулась и зашел Гарри с поистине суровым выражением лица. Честно сказать, я напугалась.
— Гарри?! Ты что тут делаешь? — я не знала, злиться ли мне за его вторжение сюда или же бояться, потому что он выглядел разозленным.
— Я предупреждал, — Гарри двинулся в мою сторону. И я поняла, что поспать он мне сегодня не даст. Хотя бы потому что он сорвал с меня одеяло и взял меня на руки. И под мои оглушительные крики и удары по его спине, Гарри отнес меня в ванную. В конечном итоге, я оказалась полностью собранная и одетая в его машине, зато в очень скверном настроении.
— Рокси, не молчи, — всю дорогу причитал Гарри, пока мы неслись по какой-то трассе.
— Отвали, — угрюмо ответила я, повернувшись к окну.
— Хватит мне грубить, детка. Иначе я буду применять крайние меры касательно твоего воспитания.
— По-моему это и были крайние меры. Это раз. Два. Я не твоя собственность, чтобы мне указывать. Тем более воспитывать меня. Ты не мой парень. И тем более не мой муж. Так что хватит.
— Прекрати! Ты разбиваешь мне сердце! — наигранно возмущался Гарри.
— Чем же?
— Для начала своим настроением. Но своими словами больше.
— Мне всё равно. Ты практически выволок меня из моей кровати в мой выходной. Силой запихнул меня в машину. А теперь везешь фиг знает куда. И ты думаешь, что я в состоянии веселиться? — раздражение росло с каждым произнесенным словом.
— Завязывай… Выходные должны проходить с пользой, а не с валяниями в кровати.
— И это говорит мне человек, который первые дни выходных проводить в неперекращающихся вечеринках и тусах, а в остальные дни борется с похмельем.
— Я пью не так уж и много.
— Ну да, как же…
— Не думай, что ты меня знаешь, — серьезно проговорил Гарри, что заставило меня посмотреть на него и на его странную реакцию на мои слова.
— Я не говорю, что знаю. Я говорю то, что сама вижу. Давай, скажи, что это не правда.
— Отчасти. Но я действительно не люблю напиваться. Это происходит чаще всего из-за поддержания имиджа.
— А для тебя так важен имидж?
— Имидж сделал меня таким. И за это я ему благодарен.
— А чего же в этом крутого? Имидж отбирает у тебя право быть самим собой. И все считают тебя бездушным дерьмом.
— Зато всем известно, что души у меня нет.
— И это хорошо по-твоему? — удивилась я.
— Ну, меня устраивает тот факт, что туда никто даже не пытается залезть, — улыбнулся Гарри, посмотрев на меня. — Когда туда никто не пробирается, жить вроде как легче.
Я отвернулась к окну и в ближайшие минуты поездки думала о его словах. Ведь правда. Чем меньше людей видят в тебе добра, тем больше со временем им надоедает копаться в тебе. Странная штука — общество.
— Мы приехали, — оповестил меня Гарри. Когда я вышла из машины, меня встретил прохладный ветерок.
— Да… Чую осень, — сказала я, потуже запахивая ворот куртки.
— Среди деревьев не так холодно. Они не дадут ветру помешать нашему дню, — улыбнулся Гарри, доставая большую плетенную корзину из багажника. — Ну, что? Идем? — он протянул мне руку.
— Я и сама могу справиться, спасибо, — нахмурилась я, направляясь вперед в сторону зарослей деревьев.
— Ну и упертая же ты, — проворчал Гарри, догоняя меня и хватая за руку. А с его хваткой вырваться было не очень легко. Поэтому я просто решила сдаться. Как и все последние дни.
— Далеко уже? — спросила я через минут пять.
— Ещё и нетерпеливая, — усмехнулся Гарри. — Мы уже подходим.
— Хорошо, — выдохнула я.
Придя, наконец, к этому месту, я поняла, что это была небольшая поляна, которую по кругу обрамляли деревья. Неплохо.
— Присаживайся, — улыбнулся Гарри, указывая на толстый и, по-видимому, теплый плед.
Когда я подошла к пледу, мне почему-то захотелось лечь. Что я и сделала. Раскинув руки в разные стороны, я посмотрела на голубое небо. Ни одного облака. Ни единого. А верхушки деревьев, казалось, так величаво раскинулись над головой. Было ощущение, что они охраняют небо от вторжений. Как будто если кто-то подберется к нему, то густая развивающаяся листва тотчас готова закрыть его от опасности. И этот ветерок. Не сильный, но прохладный. Гарри был прав. Здесь он был не таким холодным.
— Долго будешь пялиться на природу? — совсем не в тему раздался голос Гарри.
— Всю жизнь.
— Не выйдет. Потому что в мои планы это не входит.
— А мне сейчас как-то всё равно,— я прикрыла глаза и блаженно улыбнулась.
— Опять начинаешь? Тебя, что, с этого места теперь тоже силой поднимать придется? — я слышала улыбку в его голосе. Наверное поэтому мне и было всё равно. В данную секунду всем сейчас было легко.
— Да ладно… Полежи рядом, если хочешь.
На несколько секунд наступила тишина. А потом я почувствовала, что Гарри всё-таки лег рядом.
— Посмотри на небо. Разве это не прекрасно?
— Я знаю, что сейчас прекрасно. И это совсем не небо, — я повернула голову в его сторону, пытаясь понять, о чем он говорил. А он же в свою очередь с каким-то непонятным блеском в глазах рассматривал меня. В буквальном смысле. Его глаза бегали от глаз к носу, к губам и обратно. Казалось, каждая веснушка загоралась по мере того, как Гарри их рассматривал. Это меня смутило и заставило вновь вернуться к созерцанию природы.
— Такое чувство, будто сейчас я свободна.
— Ты и так свободна.
— Нет. В душе всё очень тяжело. Особенно в последнее время. Кажется, что там очень много тяжелых камней, у которых есть цель — раздавить всё, что там находиться. И не сразу, а не спеша, для особого мучения. И кажется, что абсолютно всё идёт не так. Мой мир, который выстраивался годами, как будто в миг рухнул. И сейчас чувство, что на всё наплевать. И ничего не хочется. Просто охота утонуть в спокойствии и тишине.
— Просто ты зациклена на этом. Попробуй жить как я. Я больше ничего не ощущаю. Чувства есть, но они настолько притупленные, что я не испытываю их в полной мере.
— Разве это хорошо? Ты как будто даже не живешь.
— Зато не больно, — тихо произнес Гарри.
— А почему ты решил, что всегда больно? Есть ведь и другие чувства. Счастье, радость, любовь…
— Да я уже и не помню, каково это…
— А что такого случилось в твоей жизни? — спросила я, боясь надавить на больное.
— Я не хочу говорить об этом. По крайней мере не сейчас.
— Хорошо.
— Может, уже позавтракаем? — с улыбкой на лице Гарри поднялся с пледа и посмотрел на меня.
— Ну, ладно… Раз уж ты настаиваешь, то так и быть.
С улыбками на лицах и с не совсем облегченными сердцами мы начали раскладывать еду на расстеленном пледе.