Его звали ...

Задыхаюсь от боли, с каждым вздохом опять умираю, с каждым прожитым днем, я в агонии сердца сгораю… (с)

      Том сбежал с, устроенной им же, вечера. Все время, он затылком чувствовал взгляд Скрипача, но не мог спокойно посмотреть на него. Графу казалось, что один единственный взгляд на джентльмена и он рассыпатся прямо тут, расклеится. Юноша упорно прятался в толпе, затевал разговоры с влиятельными главами домов на скучные темы в дальних уголках залы, делал все, только бы сбежать от этого пронзительного взгляда.       Закуски, ужин и последующие танцы – все было великолепно, и, наверное, Граф бы получил от этого вечера удовольствие. Столько милых девушек, что смущенно посмеивались, прикрывшись веерами. Прекрасная музыка захватывала дух так, что хотелось подлететь к одной из этих милых прелестниц и закружить её в танце. Сочетание стилей и эпох, сочетание современности и классики, все это завораживало.       Это должено было быть прекрасным Рождеством, только настроения не было веселиться у Тома. Ему хотелось закрыть все окна плотными шторами, погрузить особняк в темноту, лечь под теплое одеяло и уснуть. Уснуть так, что бы проснутся через несколько лет и понять, что он снова дышит и сердце больше не болит. Что Крис больше не волнует.       В конце предпоследней музыкальной композиции, Том медленно отправился на выход из бальной залы. Кивая и поднимая бокал с шампанским, он молчаливо прощался с гостями. Улыбался и весь светился, скольких же усилий ему стоило выглядеть таким гостеприимным, идеальным, счастливым… только его глаза, будто потухли.       Прикрыв за собой дверь, Том выдохнул. Теперь можно расслабиться.       Идя по пустынным коридорам, Том приближался к малому залу. Там, обычно, проходили небольшие встречи с друзьями или важными гостями. Там репетировали музыканты. А сейчас, именно туда тянула Графа.       Как говорил один знакомый «мозгоправ», что бы пережить боль, её надо отпустить, но что бы отпустить, надо вспомнить все в мельчащих подробностях, заметить мелкие детали, прочувствовать все и успокоится.       Вдох-выдох.       Том толкнул дверь и вошел в малую залу.       Здесь взяло начало его недовольство, ревность, боль. Здесь все и закончится. * * *       Крис рванул из зала, не обращая внимание на толпу. В голове была только одна мысль – «Догнать! Остановить!». Как же он хотел прижать, успокоить, подарить кусочек счастья своему Графу.       Своему Графу, эта мысль велась в его голову, будто неотъемлемая часть его жизни. Просыпаясь, он мысленно говорил: «Доброе утро, Том» - а засыпая, шепотом желал ему сладких снов. И только последнюю неделю, он немного под остыл к юноше. В его мысли влезла самым наглым и беспардонным образом эта прелестная особа, Эльза. Больно было признать, но он сам виноват в том, что случилось. Он сам создал такую ситуацию.       Выбежав из зала, он остановился. Где искать? Растерявшись, Крис потерял весь запал. В неимоверно светлом, но таком холодном холле особняка, вдруг показалось тесно. Руки сами опускались…       - Иди туда, где потерял – шепнула ему девушка, что несколько менее поспешно покинула залу.       Крис круто развернувшись, не зная, что сказать, посмотрел на Эльзу. Вот она, такая же, как в первый день, взявшая себя в руки, решительная и сильная.       - Мы можем остаться друзьями? – тихо спросил Скрипач.       - Можем. Но не сейчас, мне нужно отдышаться – мимолетная улыбка коснулась её губ, а в глазах пробежала растерянность и отголоски боли. А потом она решительно дернула головой, и произнесла чуть громче и немного зло – Чего ты стоишь, остолоп, ты и его хочешь потерять?!       Крис даже отшатнулся на шаг, а потом сознательно сделал еще шаг назад. И еще. На губах расцвела улыбка, а губы шепнули – «Спасибо». Скрипач рванул в противоположную часть особняка. * * *       Граф стоял посреди темной и пустой залы. Мебель сдвинута к стене, что бы музыкантам было удобнее. Робкие отблески фонарей проникали сквозь полупрозрачные шторы. Здесь не было чуда, не было Рождества, не было тайн.       Том закрыл глаза и глубоко вздохнул, замерев на миг. А потом рухнул.       Нет, он не опустился на колени, не упал на пол, он все так же стоял, гордо держа спину. Просто все внутри оборвалось. Просто он сломался.       На глаза наворачивались слезы, но, не замечая расплывчатости окружающего пространства, Том понимал, что разбит. Разгромлен. Как если бы он вел армию к победе за сердце Криса, но проиграть сражение женщине. Эльзе. Постыдно пал перед её ногами.       Сколько секунд он так простоял? Томительных минут? А может и часов? Потерявшись во временных рамках, Граф медленно погружался в свои страхи. Руки мелко дрожали, по щекам, уже никого не стесняясь, бежали слезы. Ноги не держали, Том падал, бесконечно долго… и казалось, вот-вот он ощутит коленями холодный пол, но почему-то этого не происходило.       Выныривая из своего сознания, привыкая к яркости пространства в этой темной комнате, юноша понимал. Принимал…       … тепло рук       … шепот где-то у виска: «Прости, мне так жаль»       … слезы       … боль, что отпускала.       - Крис? – неловко спросил юноша, вмиг испугавшись своего голоса.       - Да, мой Граф – хрипло ответил джентльмен.       - Почему? – в смятении Том развернулся в кольце рук.       - Потому что так правильно – вторил ему голос.       «Так правильно» - говорили губы, что чуть касались его скул, целовали прикрытые глаза, легко задевали уголки губ. «Так правильно» - шептали руки, что сильнее прижимали, защищая от всех невзгод. «Так правильно» - это все что знал Том сегодня и подlавался этой нежности.