Свет, который я не вижу

Меня раздирали сомнения, я бродила от кресла к дивану по своей гостиной, не в силах унять дрожь ожидания. После вчерашних разбирательств я чувствовала себя ужасно разбитой, и как только Гарри и Драко ушли, легла спать. Я уснула мгновенно, наверное, сказывалось потрясение. Утром стоило мне только выплыть из сна, я сразу вспомнила про Северуса. Я вскочила с постели, вскочила по моим меркам, и позвала Тилли. Я зажмурилась на всякий случай, когда спрашивала, приходил ли ко мне кто-нибудь, и пока Тилли говорил. Глупый жест, я ведь уже не могу увидеть проявление своих страхов, но вот они условные рефлексы во всей красе. Я прекрасно понимала, что злой Снейп вряд ли быстро отойдет и придет ко мне сам. Казалось бы, все просто: если он приходил, значит не зол, и все хорошо, но это ведь Северус Снейп. Если он не зол на тебя после какой-нибудь глупости значит, ты ему равнодушен настолько, что даже злится на тебя жалко. Тилли бодро и преувеличенно радостно поведал мне, что ко мне приходили все, абсолютно все, включая Молли, Артура, всех преподавателей, Гарри и Драко. Я с замиранием сердца слушала этот список, и почувствовала странное нелогичное разочарование, когда Северуса в нем не оказалось. Это должно быть хорошо, но мне почему-то стало не по себе. Я совершенно не знала, чего теперь ожидать от Северуса. Стоило мне поставить ноги на пол, как по комнатам поплыл запах завтрака, Тилли наверняка приходилось приносить мне завтрак заранее, и держать теплым до моего пробуждения. Ничем другим я такую скорость объяснить не могу, даже с учетом магии. Он вообще был чудесным помощником, хорошо, что я больше не горела этой дурацкой идеей о свободе эльфов, хотя не могу отрицать, что меня по-прежнему беспокоят проблемы жесткого обращения с ними. Подобные мысли помогли мне немного отвлечься от жгучего разочарования, так что к завтраку я вышла почти спокойной. На самом деле я просто до жути боялась отповеди Северуса, боялась посмотреть ему в глаза и увидеть разочарование, образно выражаясь. Сложно признавать себя дурой, особенно тогда, когда кричала ему в лицо, какая ты умная и взрослая. Ну, учитывая, что я уже однажды потерялась по глупости, я теперь должна признать себя дурой в квадрате. А теперь еще возьмем во внимание опасные приключения в прошлом, почти серьезное участие в войне, где мало кому можно было доверять и все постоянно проверялись на предмет подмены, то я дура в кубе. Тут я даже подалась вперед от странного чувства, что-то неявное кружилось на самой периферии сознания, что-то маленькое, верткое, которое никак не ухватить. Я даже несколько раз досадливо покрутила головой из стороны в сторону, мне все казалось, что еще немного и противное нечто выкатиться из темного угла моего сознания. В конце концов, я решила оставить это на потом, и мысли словно ждали звездного часа, тут же вернулись к разговору с Северусом. Я понятия не имела, сколько времени провела в кресле в гостиной, прокручивая и придумывая сотни тысяч вариантов разговора с Северусом. Кажется, я занимаюсь этим не в первый раз, и если честно кажется, что не в последний. Я бессчетное количество раз крутила свои оправдания и аргументы под всеми возможными углами, пытаясь добавить им весомости, но выходило довольно плохо. Во-первых, я сама понимала, что обоснованностью там и не пахнет, и отсюда вытекает, во-вторых: воображаемый Северус контратаковал более весомыми аргументами и приправлял их такой долей яда, что я уже начала подумывать насчет того, чтобы захватить противоядие. Наконец, я накрутила себя до такого состояния, что, когда в дверь постучали, едва не вылетела из кресла. Я шла к двери так быстро, как только могла, молясь всем богам, чтобы это был Северус и если это он, пусть убьет меня быстро. Это было так по-детски, что от стыда у меня запылали щеки, но это было сильнее меня. Но, уже держась за дверную ручку, я замерла и попыталась спустить сердце из горла обратно в грудь. После нескольких секунд почти бессмысленных успокаивающих и подбадривающих фраз для себя любимой и нескольких глубоких вздохов, я резко рванула на себя дверь. Мне не нужно было даже до конца открывать дверь, даже сквозь малюсенькую щелочку в проеме, я уже знала, знала, кто ждет меня за дверью. С той стороны дверного проема лицо обдала теплая волна, в которой смешались доброта и нежность. Она была такой приятной, что я почти чувствовала запах теплого летнего вечера, наполненного травой и смехом. Это было невероятное чувство, я давно подобного не испытывала. Я настолько сильно окунулась в этот приятный водоворот, что не сразу сообразила, что даже не поздоровалась. -Привет, Луна. – Я отступила от двери, пропуская девушку внутрь. – Заходи, садись. - Здравствуй, Гермиона, отлично выглядишь. – Я слышала, как Луна села в кресло, и невольно улыбнулась – в этом вся Луна, она никогда не поступала как многие, и всегда была в этом честнее всех. Обычно люди, приходя ко мне в гости, неловко топтались и предлагали мне помощь, чтобы дойти до кресла. Как будто я в этой комнате не изучила уже каждый закуток, это всегда немного раздражало, потому что эмоции моих гостей в этот момент были довольно неприятны: жалость, напополам с виной и смущением. И я прекрасно знала, что та же Молли старается только помочь мне, но быть беспомощной уже порядком надоело, так что подход Луны был неожиданным, честным и действительно приятным. -Спасибо, ответила бы тебе взаимностью, если бы могла. Хотя учитывая, что тебе рожать скоро, думаю, ты выглядишь чудесно, невообразимо прекрасно замученной. – Я знала, что Луна никогда не обидится на такие подколки, и даже сама добавит парочку. – Как у тебя дела? - Оу, весьма неплохо. Хотя мне очень жаль, что я уже не могу помогать папе в исследовании пикуранских нозгодертов, потому что я именно такая замученная, как ты и думаешь. – Эмоции подруги были сплошь сплетены из мерного тепла и спокойствия, словно теплый пруд, поверхность которого ничто не в состоянии потревожить. – Я звала с собой Джинни, но она сказала, что сегодня никак не сможет. Передает тебе привет. Я, конечно, предложила ей сделать слепок ее пожеланий тебе с помощью Шакурмада, но она почему-то отказалась, хотя я считаю это неразумным. - Эээм, спасибо Луна. Я думаю, Джинни мне потом все сама еще раз скажет, так что ничего страшного. – Я улыбалась, и старалась хоть что-то выловить из эмоций Луны. Я, конечно, понятия не имела кто такие пикуранские нозгодерты или что такое «Шакурмада», и никогда не рискнула бы спросить, но было жутко интересно, что Луна испытывает, когда говорит про это. И, конечно, Луна ничегошеньки не испытывала, гладь ее «прудика» осталась такой же спокойной. Я ни капли не удивилась, ведь пытаюсь уже не первый раз, но результат остается неизменным, теперь я уже подумываю о том, чтобы остановить свой эксперимент. - Как знаешь. – Тем временем продолжила Луна, и я отбросила лишние мысли, и сосредоточилась на разговоре. Мысли вернулись к Джинни. И тут я должна была признать налет горечи и разочарования, совершенно не обоснованного тут же поправила я себя. Дело было в том, что с момента возвращения в магический мир прошло уже больше полугода, а я ни разу не поговорила с Джинни толком. Конечно, в этом была и моя вина. Сначала я так тяжело переживала свою слепоту и обострение эмпатии, что ни с кем толком не могла разговаривать, и стоит признаться честно, даже не вспоминала про старых друзей, хотя они-то обо мне не забывали. Мне было стыдно за свое грубое поведение, но у меня вроде как было оправдание, так что я немного трусливо, немного эгоистично решила, что друзья, конечно, поймут. Все это время меня навещали каждую неделю. Молли, Артур, Гарри и Драко заглядывали хотя бы раз в неделю, остальные Уизли тоже появлялись по очереди раз в две-три недели, кроме Чарли, который не мог часто покидать заповедник, Невилл и Луна тоже приходили довольно часто. И вот как-то за всем этим водоворотом и своими любовными переживаниями, я слишком поздно заметила, что так и не поговорила с Джинни. Мы виделись всего два раза, первый, когда я только появилась в Хогвартсе на ужине, и второй – на Рождество, в Норе, и оба раза мы только поздоровались и больше и словом не обмолвились. В те разы было так много народу, и мне было невообразимо сложно держать себя в руках, так что я все время держалась около Северуса, а то и вовсе сжимала его ладонь в складках мантии, так что неудивительно, что я не смогла нормально пообщаться с Джинни. Сейчас я жалею, ведь мы хорошо ладили в школе, и Джинни была первой девочкой, с которой я стала общаться. Стало немного обидно, что Джинни сама ни разу не приехала ко мне, но она была профессиональным игроком в квиддич, и очень мало времени проводила дома. Когда я вместе с Гарри и Драко ездила в Нору пару раз, Джинни была на выездах или тренировках. Если честно, я подозревала, что она не очень любит видеть бывшего парня с хорьком. Я даже подумала, что Джинни обижена на меня, и избегает, но все сомнения развеялись довольно скоро. Джинни написала мне письмо, и попросила Гарри его прочесть. Тон письма был таким задорным, и она так мило извинялась за свою занятость, что я отбросила все нелепые мысли, и теперь мы переписываемся весьма активно. Мне, конечно, было немного неловко каждый раз просить Северуса или Гарри прочитать мне эти письма, но другого выхода не было, так что для очищения совести я написала Джинни, кто будет читать мне вслух. В следующем же письме подруга ответила веселой рожицей, и заверила, что будет осторожна в формулировках, чтобы не стеснять ее чтецов. Рожицу, конечно, я не могла увидеть, но Северус, едва сдерживая ругань и рвотные позывы, подробно описал ее. Уже за это я была готова расцеловать Джинни, хотя эта рожица довольно неприятно полоснула по еще не зажившей ране, впрочем, обижаться я не собиралась, ведь это же не со зла. Северус тогда отпустил довольно уничижительный комментарий о «умственных способностях некоторых Уизли», но я была уверена, что он тоже злился не всерьез. Я опомнилась, и поняла, что Луна уже вовсю рассказывает про механику телепатических связей, и при чем здесь Шакармуда или Шакурмада, а я все пропустила. Стало жутко стыдно, так что я поспешно выкинула все мысли, и в качестве наказания самой себе, внимательно слушала все что Луна знает по этой теме, и даже задавала уточняющие вопросы. Было жутко странно, и я несколько раз едва останавливала себя от прерывания поступления в мой мозг довольно бредовой информации. - Любопытно, весьма. Кстати, все хотела спросить, а как идет подготовка детской? – Я поспешила перевести тему, как только Луна подошла к чему-то более-менее похожему на конец логических заключений, и почувствовала волну понимания и легкой насмешки. Я всегда подозревала, что Луна иногда нарочно проверяет терпение своих слушателей. И дело здесь было даже не в недоказанности теорий или вымышленных животных, а в том, как неспешно и занудно она могла это рассказывать. В итоге мы с Луной проговорили еще пару часов, я хотела у нее спросить, что же все-таки случилось между Гарри и Джинни, но почему-то не решилась, наверное, потому что никогда не замечала за Луной склонности к сплетням, и еще потому что она весьма своеобразно видела мир, так что я не удивилась бы, если бы она ответила, что это мозгошмыги заставили их расстаться. Мне было действительно интересно обсуждать с ней все подряд, и я была очень рада ее приходу, но под конец разговора, я все чаще ловила себя на мыслях о времени и о том, что чем дольше я буду откладывать свою «казнь», тем сильнее будет злиться Северус. Луна всегда умела тонко чувствовать момент, я всегда считала, что это ум и проницательность, а Гарри – что это интуиция и особое виденье мира. Впрочем, неважно как, но она довольно быстро заметила мое состояние. - Надо же, почти шесть. А мне еще столько нужно успеть до ужина. – Вдруг сказала Луна. Не знаю, как, но она чудо! Я улыбнулась самой благодарной улыбкой, на которую была способна. И уже через пару минут я осталась одна, но как только дверь за Луной закрылась, я почувствовала странное оцепенение, решимость таяла на глазах. Меня посетила трусливая мысль отложить разговор, он может получиться долгим, а ужин скоро. Вдруг сытый Северус будет более снисходительным. Однако я тут же обругала себя за малодушие, и, не дав себе больше ни секунды на раздумья, решительно вышла из своих комнат. Придерживаясь рукой за стену, я направилась в подземелья. Я знала, что если меня вдруг сейчас что-то остановит, то я просто струшу и не пойду дальше, но видимо удача была на моей стороне – мне никто не попался по дороге. Хорошо, что сейчас каникулы, и почти все студенты разъехались по домам. Обычно в это время в коридорах полно народу, который возвращается с последних занятий или идет гулять. Я вспомнила свою учебу в Хогвартсе, и улыбнулась против воли. Это немного ослабило волнение в груди, но я все еще жутко боялась. И стоит признать, что боялась я не взбучки Северуса, а ее отсутствия. Я все свои ресурсы направила на то, чтобы выжить после его гнева, но было одно «Но», которое я старательно избегала в своей голове. Если Северус зол на меня, он никогда не придет ко мне, даже для того, чтобы задать мне трепку, потому что этот человек возвел умение красноречиво злиться в ранг искусства. С другой стороны если я приду к нему, а он не выпорет меня своими ядовитыми репликами, а просто выставит за дверь, то это очень-очень опасно. Это значит, что он не только красноречиво зол, но и красноречиво обижен. Пока я не сталкивалась с сильными проявлениями этого, но сейчас, по-видимому, его эмоции будут зашкаливать. Так что мне остается только молиться, чтобы мне дали минутку на начало разговора, а не хлопнули дверью под носом.