Честный лжец. (Ошибки природы, "часть" вторая, дополнительная)

— Так, если верить рецепту… Чума! — воскликнул Олег, раздражённо кинув ложку на стол. — Ну что за птица! — Что такое? — спросил Тёма из зала. — Где он?! — Да вон, возле клеток сидит. — У него есть в лапе или клюве бумажка? — Есть. — Ну что за птица! — вновь воскликнул рыжий. Через несколько секунд он уже стоял над попугаем, пытаясь уговорить его отдать листок. Тёма, посмеиваясь, наблюдал за этим. — Три, — парень показывал птице три пальца, — три печенья. Только отдай! Четыре? Чёрт! — он вскочил и торопливо отправился на кухню, нашёл пакет с крекерами и вернулся. Чума внимательно следил за его действиями, но листка из клюва не выпустил до тех пор, пока перед ним не оказалась стопочка из семи печенек. — Вымогатель, — вздохнул Олег. — Хорошо ещё, что рецепт почти не испортил… Иначе бы я! — и он шутливо замахнулся, но попугай лишь безразлично взглянул на него, после чего вновь принялся за печеньку. Тёма звонко рассмеялся, но тут же закашлялся. — Никогда бы не подумал, — проговорил мальчишка, тихонько покашливая, но улыбаясь, — что ты купишься на это. — А ведь всё началось с тебя! — Эй! Чума всё и начал! Он же у меня резинки таскал, а не я у него! — Но если бы ты не откупался от него… — Но мне же нужна была резинка! Я же рисовал! — Разбаловал ты его, — чуть улыбнулся Олег. — Так, я снова на кухню, а ты, смотри мне, из одеяла не вылезай да чай пей. — Он противный. — Зато полезный. Олег вернулся на кухню, перечитал рецепт и, отложив его в сторону, пододвинул к себе глубокую тарелку. А через несколько минут рылся в весящих шкафах и кухонных тумбах, пытаясь найти муку. И он нашёл её, но в пакетике было всего лишь несколько щепоток. Выругавшись, рыжий убрал рецепт в карман джинсов и принялся собираться. — Так, я ненадолго, до магазина лишь сбегаю. Максимум на полчаса. Если что — звони. Но из одеяла не вылезай. К нам кто придёт — будь одеялом на ножках, понятно? — И с ручками. — Что? — Одеяло на ножках и с ручками. — Да, именно так. — А в туалет — тоже в одеяле идти? Олег вздохнул. — Нет, конечно. Но долго там не сиди. Всё понял? — Да. — Отлично. И на провокации Чумы не поддавайся. Что бы он ни стащил. Приду — разберусь. — Хорошо. — Я скоро. Прохожие, кутающиеся в пуховики и шубы, закрывающие лица шарфами и руками в перчатках да рукавицах, поражённо смотрели на спокойно идущего по улице парня в свитере. На ногах его были, как разглядели немногие, кроссовки. Казалось, ему было совершенно безразличен мороз, из-за которого в школах ходили на занятия лишь старшеклассники. — Эй, парень, — Олега пыталась остановить какая-то пожилая женщина, — всё в порядке? — В полном, — бросил на ходу рыжий, жалея, что не надел шапку. В очереди в магазине на него также удивлённо смотрели, какая-то молоденькая девчонка даже поинтересовалась, не замёрз ли он. И хихикнула, услышав, что на улице вполне тепло. Тогда какой-то мужичок предположил, что Олег из Магадана или Якутии, и громко удивился, узнав, что это не так. — Что вам подать? — спросила продавщица несколько раздражённо. А ведь когда-то и её удивляла «толстокожесть» Олега. Девчонка затараторила и так скоро расплатилась, что Олег, проверявший наличие и качество интересовавших его продуктов, удивился. Он успел только отметить, что муки в этом магазине нет. С пакетом продуктов в руках он зашёл в другой магазин, а после — ещё в один, где и обнаружилась мука. А заодно и Аркаша с какой-то девицей на пару лет старше его. Они стояли у холодильника с кондитерскими изделиями и тихонько переговаривались. Понимая, что он и так задержался и Тёма его наверняка ждёт, Олег решил не выдавать своего присутствия и спокойно покинуть магазин, что почти удалось ему. Почти. — Смотри, куда прёшь! — возмутился наткнувшийся на Олега из-за собственной невнимательности парень. Рыжий извинился и поспешил ретироваться, но девица, которая заочно ему не нравилась, обернулась и несколько громко удивилась его внешнему виду. «Попался», — подумал Олег, не понимая, рад он этому или нет. В конце концов, с Аркашей они не виделись уже довольно-таки давно. — Интересно выходит, — задумчиво произнёс Аркаша, оборачиваясь. — И вправду ты. Сбежать пытался? — Но не вышло, — ухмыльнулся рыжий, подходя к своему другу. — Давно не виделись. — И если бы не случайность, то ещё больше. Куда так торопишься? — Домой. — Ты где-то здесь живёшь, да? — Можно и так сказать. — А закупился-то нехило. Ужин планируешь? — Ага. Кстати, познакомишь? — Конечно. Это Марина, моя девушка, — Аркаша кивнул на девицу, и та протянула Олегу свою холеную ручку. — Разрешите представиться, я Олег, друг Аркадия, — рыжий, прислонив пакет к холодильнику, театрально поклонился и поднёс протянутую руку к губам. Марина отдёрнулся руку и несильно поморщилась. — Не любите широких жестов? — Не люблю пафоса, — произнесла она, обнажая отбеленные зубы. — А зря, иногда он натуральнее искренности. — Господи, что ты опять начинаешь? — Аркаша закатил глаза. — Тебе обязательно кривляться? — Просто решил произвести хорошее впечатление. Прошлым твоим девушкам нравились «современные рыцари», однако я ошибся, Марина не из числа подобных барышень. — Что за глупости ты несёшь, — смутившись, произнёс Аркаша. Олег усмехнулся. — Прости. Вы за сладким зашли? — Да, решили немного себя побаловать, — ответила Марина, с нехорошим прищуром смотря на Олега. — А ты зашёл за, — она бросила быстрый взгляд в пакет, всё так же стоящий у холодильника, — за мукой и яйцами? — Нет, только за мукой, остальное куплено в другом магазине. Напасть какая-то, муку еле нашёл. — А зачем тебе мука? — опешил Аркаша. — Известно зачем, готовить буду. — Ты что, стряпнёй увлёкся? — Можно и так сказать. Инну решил порадовать. — Вы всё ещё вместе? — вновь удивился парень. — А почему мы должны были расстаться? — Ну, как бы сказать… Просто ты — это ты. — Раз я — это я, значит, мне лучше известно, что мне нужно. Ладно, пойду я, а то Чума поди уже всё печенье потаскал. Да, кстати, Марина, как вы к хомякам и морским свинкам относитесь? — Она их не любит, — поспешно произнёс Аркаша. — А ты всё ещё не избавился от них? — Ты думаешь, это так легко? Они же плодятся постоянно. Миша вот сдох, но сыновья его никуда не делись. — Объявление давать не пробовал? — Пробовал, но они всё равно никому не нужны. И пойду я всё-таки. Доброго вам всего. — И тебе всего хорошего. На недельке созвонимся. Олег усмехнулся, отлично понимая, что Аркаша не позвонит. Краем глаза он заметил выражение лица Марины, которое ничего хорошего не предвещало. Видимо, эта девушка так же сильно и быстро невзлюбила его, как и он — её. — Он болеет, а в данный момент спит, поэтому Диму к нам не желательно. — Тогда зачем ты звонишь? — безразличным тоном спросила Инна. — Я уже сказал. — Но я не понимаю, зачем это. — Неужели я не могу захотеть увидеть собственную девушку? — Ты хочешь меня с ней познакомить? Олег вздохнул. Как он и предполагал, Инна не желала встречаться с ним в этот день. И он её отлично понимал. Но не позвонить, не пригласить её не мог. — Если захочешь — приходи, только позвони перед этим, а то вдруг Тёма всё ещё спать будет. — Спокойной ночи, — пожелала девушка и прервала разговор. Олег принялся за чай и печенье, из-за которого чуть ли не подрался с Чумой: обнаглевшая птица решила стащить то, что покупалось вовсе не ей. И сейчас попугай выглядывал из-за угла комнаты, видимо, надеялся, что с ним поделятся. — Ну и разбаловали мы тебя, — недовольно произнёс рыжий, махнув рукой. Чума, «сказав» что-то, убежал. Пододвинув к себе тетради, Олег углубился в конспекты и сам не заметил, как задремал. Разбудило его попискивание телефона, который он автоматично выключил. Однако он понял, что означал этот звонок и, окатив лицо холодной водой из-под крана, направился в коридор. — Я уж уходить хотела, — прошептала Инна, прикрывая за собой дверь. — Извини, я просто принял звонок за будильник. — Устал? — Скорее уж заскучал, с книжками и тетрадками сидел. — Тёма спит? — Честно говоря — не знаю. Проходи на кухню, а я посмотрю. Девушка, немного помедлив, сняла с себя шапку. Через несколько минут зашумел чайник, который она поставила кипятиться, а Олег прикрыл за собой дверь. — Спит, как сурок. Температура вроде бы спала. — Это хорошо. — Ты чай купила? — Зелёный. И зефир. — Я тоже, — улыбнулся рыжий. — А чем это пахнет? — принюхалась Инна. Улыбка Олега стала ещё шире. — Заметила-таки? Загляни в духовку. — Ты сам это сделал? — Ну не соседка же помогла. — Это съедобно? — Без понятия, тебя ждал, чтобы узнать это. — Доставать? — А ты умеешь есть в духовке? Инна слабо улыбнулась и вытащила из духовки шарлотку. Разрезала и положила кусочек на подставленную тарелку, понюхала. — Да съедобный он, съедобный. Я раз уже готовил, но мне самому лишь кусочек достался, Тёма всё смолотил. — Тогда точно съедобный. — И в кого ты такая вредная? — усмехнулся рыжий. Инна же потупила взгляд и хмыкнула: — И действительно… — Тарелку не урони! — Олег подтолкнул девушку к столу и насильно усадил: — Моя кухня — я и хозяйничаю. А ты вон, шарлотку жуй. — Спасибо тебе. — Сначала съешь, потом благодари. Инна чему-то грустно усмехнулась и прикрыла глаза рукой. Олег искоса на неё посмотрел и покачал головой. Не для того он звал её, чтобы позволять грустить. — Как от Димы отделалась? — Легко. Они не знают, что я к вам пошла. — А что ты сказала? — Что Аня заболела и попросила приехать к ней. — Эх, врушка! — наигранно улыбнулся Олег, ставя перед девушкой кружку с чаем. — Врушка, — словно эхо, повторила Инна. — Стыдно мне за это. — Да брось ты, это же ерунда. — Тебе легко говорить, ты ведь первоклассный лжец. — Я — лжец? — «изумился» Олег. — Клевета! Я крайне честный человек. Могу даже доказать это. К примеру, разве я солгал, что шарлотка вкусная? Э, так дело не пойдёт, ты её даже не попробовала. — Извини, аппетита нет. — Ничего знать не хочу. Ешь! На этот раз Инна улыбнулась искренне. Немного помедлив, она всё-таки принялась за шарлотку. — Действительно вкусно. — Как я и говорил. И какой же я после этого лжец, а? — Честный, — девушка с грустной улыбкой посмотрела на Олега. — Ты ведь позвал меня вовсе не шарлотку есть, да? — Это смотря как смотреть. Испёк я её действительно для тебя. — Зачем? — Чтобы было что жевать, когда будем пить чай. — Значит, ты всё-таки хочешь о чём-то поговорить? Олег покачал головой: — Я подумал, что лучше тебе провести время в моей компании, чем дома. — Решил спасти меня от смертной тоски, что витает в воздухе? — Пожалуй. Инна смотрела в свою кружку с чаем, и лицо её не выражало ничего. Казалось, что мыслями она где-то очень далеко. — Ты ведь всё знаешь, да? — тихо спросила она. — В общих чертах. Люди любят болтать. — Ты спросил, в кого я такая… — Этого я не знаю. Да это и не важно. — Действительно ли не важно? Я так не думаю… — Ты — это ты, кем бы ни были твои родители. — Правда ли ты так считаешь или просто пытаешься успокоить меня? — А ты как думаешь? — И то, и другое. Ты ведь лжец, хотя и честный. — Что ты заладила — «лжец» да «лжец». Неужели обиделась из-за чего-то? — Вовсе нет. В кухне повисла тишина, нарушаемая лишь капанием воды из крана. Инна смотрела на него и всё глубже погружалась в свои мысли. И только Олег решил вернуть её к реальности при помощи ещё одного куска шарлотки, как девушка произнесла: — Если матушка узнает, что на самом деле я пошла к тебе… Ты замечал, что не особо ей нравишься? — Это сложно не заметить. — Она часто ворчит, что ты пытаешься забрать меня у них, но отец осаждает её. — Он хороший человек. В своё время он немного помог мне: когда мать разбушевалась и принялась поносить меня прямо на улице, он остановил её и так отчитал, что она до конца своей жизни боялась его. Отец тогда только ушёл от нас, — добавил Олег, отвечая на немой вопрос Инны. — Что-то такое слышала, кажется. Отец называет тебя несчастным мальчишкой. — Потому что так оно и есть, — с его точки зрения. Инна чему-то усмехнулась. — Помню, как впервые увидела тебя. Лохматые волосы, разбитая губа, безразличие в глазах. В руках — клетка с Чумой. Кажется, вы тогда в очередной раз поссорились и она выгнала тебя из дому. — Да, было такое. Однако я не сразу заметил тебя, лишь… — Олег умолк, отводя взгляд. Девушка всё поняла и грустно улыбнулась: — Я помню тот день. У тебя было хорошее настроение, но, увидев меня, ты словно бы о чём-то задумался. А потом подошёл и заговорил, улыбался и шутил, иной раз колко. Выглядело это неуместно, и я рассердилась. Потом лишь поняла, что ты пытался поднять мне настроение, ведь на мне и лица-то не было. — Было дело, — кивнул рыжий. — А потом, через год, мы столкнулись во дворе. Я тогда выбежала, увидев, что… — …кто-то дарит Диме мороженое, после чего хлопала круглыми глазами, когда я пытался вручить тебе такое же. — И я подумала тогда: «Он что, идиот?». А ты всё-таки воткнул мне в руки тот пломбир и быстренько смылся, — Инна, взглянув на Олега, улыбнулась. Глаза её блестели. — Уже пять лет меня мучает вопрос: зачем ты это сделал? — Честно? — Олег, нахмурившись, смотрел куда-то перед собой. На душе у него было тяжело. — Когда я после смерти стариков вернулся к родителям, я был сам не свой. Я не понимал, почему это произошло и что делать буду дальше, что нужно делать и нужно ли вообще что-то делать. А он просто подошёл ко мне, улыбнулся и сказал: «У всех в жизни бывают трудные моменты. Есть те, кто сдаются и замыкаются в себе, думая, что несчастней их нет людей. А есть те, кто идут вперёд и сами строят свою жизнь. У таких людей обычно больше неприятностей в жизни, но они всегда их одолевают. Такие люди называются «сильными». Я думаю, что ты сильный». И протянул мне мороженое, пломбир. — Ты… — Инна сглотнула ком, вставший в горле. — Ты типа решил ответить тем же? — Если так можно сказать. Его слова неплохо помогли мне. Но я не знал, что можно сказать тебе, поэтому просто слинял. Прости уж. Инна не ответила. Не сдержавшись, она закрыла лицо руками, и плечи её задрожали. Олег старался не смотреть на неё, он понятия не имел, что можно предпринять. В какой-то момент, когда всхлипывания Инны стали громче, он всё же поднялся и не раздумывая обнял девушку. Она, обхватив за плечи, уткнулась ему в шею, разревевшись её сильнее. Олег осторожно и почти нежно гладил её по голове и спине. Дверь кухни приоткрылась, и заглянул Тёма. Смутившись и удивившись, он поспешно скрылся. Олег заметил его, но в этот момент ничего не мог сделать — приоритеты были сдвинуты в пользу рыдавшей на его плече девушки. Вскоре Инна успокоилась, но от Олега не отошла. Шмыгая носом, она крепче сжала его футболку. И произнесла: — Ему, наверное, стыдно за меня. — Я так не думаю. — Но я так слаба… Я не смогла преодолеть этого, не смогла переступить. Я зациклилась на его смерти, я… — В твоих словах что-то есть, но всё же ты не права. Ты идёшь дальше, просто сама этого не замечаешь. А ещё у тебя слишком мягкое сердце, чтобы забыть об этом. — Нет, я просто слаба, — не унималась Инна. — Если бы моего любимого сбили на моих глазах, никакое бы мороженое не помогло. Это свойство человеческой психики, а не слабость. Боль утихает, но не проходит. О ней невозможно забыть. К тому же ты поступила вполне благородно. — Мне просто некуда было идти… — Если бы ты хотела уйти, то нашла бы куда. — Ты прав, — Инна, шмыгнув носом, умолкла. Руки её всё так же крепко держали Олега в объятиях. — Я просто не смогла уйти от них, — добавила она. — Поэтому я и сказал — у тебя слишком мягкое сердце. — Матушка первые недели плакала почти каждый раз, как смотрела на меня. Лишь потом, когда Дима лопал то мороженое, она сказала, что благодарна мне за это. И что я могу уйти, что меня действительно ничего не держит. А я… Я сказала, что останусь с ними. Что они ведь мои родители, что я их дочь, о которой они мечтали до рождения Димы. Что я их дочь, которой никогда у них не было. — Девушка ненадолго умолкла, словно собиралась с мыслями. Продолжила: — Матушка так привыкла к мысли, что я рядом, что я с ними, что… Ей кажется, что я, встречаясь с тобой, предаю его. — Ты тоже так считаешь? — Между нами ведь на самом деле ничего нет, — усмехнулась девушка. Вздохнула и прошептала: — Да, считаю. — Неужели ты намерена всю жизнь провести рядом с ними? Не жить ради себя? — Тебе этого не понять… — Ты права, мне не понять этого. Но нельзя отказываться от своей жизни. Думаю, он бы не хотел, чтобы ты умерла старой девой. — Он не хотел, — тихо подтвердила Инна. — Ты не обязана всю жизнь держаться лишь их. Когда-нибудь тебе придётся уйти. — Я знаю. Отец, особенно часто в последнее время, говорит, что я свободна, что я ничего им не должна. И что он будет счастлив, если когда-нибудь сможет занять место родителей за моим свадебным столом… — Надеюсь, он не намекает, что на месте жениха должен быть я? Инна рассмеялась и разжала руки, отошла на два шага назад. Раскрасневшееся лицо её светилось той самой таинственной женской красотой, о которой она сама и не подозревала. — Спасибо тебе, — произнесла она, и припухшие глаза её блеснули. — На душе стало полегче. — Не за что, обращайся. Я всегда готов постоять истуканом и одолжить свою футболку для сжиманий кулаками. — Да ну тебя! — Инна, вытерев лицо широким носовым платком, который как-то раз позаимствовала у Олега, опустилась на стул. Хлебнула чай и поморщилась: — Холодная бурда… Кстати, насчёт бурды. У тебя чего-нибудь такого не найдётся? — Кому-то, как я помню, завтра на работу. — Да к чёрту её! — Вот это настрой! — ухмыльнулся Олег. — Ладно, так уж и быть. Как раз и закуска есть. Он заглянул в комнату Тёмы. Мальчик дремал, сидя на кровати, прижавшись спиной к стене. Уложив и укутав брата, он улыбнулся и несколько минут стоял, смотря на его спокойное личико. На душе было смятение. На какое-то время кто-то почти посторонний стал ему важнее родного брата. От этого было противно. Но и тепло от мысли, что он не оставил Инну одну, что он был рядом с ней, что позволил ей высказаться. «Пожалуй, так всё и должно быть», — заключил рыжий, отодвигая подобные мысли в сторону. Вернулся на кухню он с двумя бутылками: в одной был коньяк, в другой — вино. Инна, словно очнувшись от мыслей, устало улыбнулась. — Ты не в Китай случаем ходил? — Тёма сидя уснул, укладывал. И вообще, неужели ты думаешь, что найти это, — он кивнул на бутылки, — было легко? Нет уж! Я далеко их запрятал. — Куда же, если не секрет? — Секрет. Но могу намекнуть, что не зря запрещаю Тёме рыться в своих книгах. — Ох ты! Я была о тебе несколько иного мнения. — Какого же? Инна не ответила. Она поднялась и уверенными движениями достала из висячего шкафа бокалы. Один подала Олегу, второй наполнила коньяком. — Однако и я был о тебе другого мнения, — усмехнулся рыжий. — Думал, что ты леди, а эвоно как, оказывается. — Сам заблуждался, сам и виноват. Ну, за… — но девушка ничего не сказала и залпом опустошила бокал. Громко вздохнула и опустилась на стул. Кажется, она уже была пьяна. Олег из приличия поддержал её, но больше одного бокала пить не стал. Спрятав бутылки в шкафу, он предложил переместиться в зал. — Нет, что ты, мне же ещё домой надо, — покачала головой Инна. Рыжий нахмурился: — Неужели ты думаешь, что я тебя в таком состоянии отпущу? Нет уж. Останешься у меня. — Но я сказала матушке, что… — Так позвони и скажи, что остаёшься у Ани ночевать. — Да к чёрту! — воскликнула девушка. — Не маленькая я уже, чтобы отчитываться! — Вот это настрой, — хмыкнул Олег. — Только квартиру мне громить не начни. И пошли в зал. — Пошли-пошли. Чайник только поставь. Шарлотка действительно вкусная. Повезёт же кому-то, — хихикнула девушка, поднимаясь. Олег вовремя обхватил её за талию и помог добраться до дивана. Он думал, что, вернувшись с кухни, застанет её уже спящей, но ошибся. Они проговорили полночи, вспоминали Николая, старшего брата Димы и неудавшегося мужа Инны. И чем дольше они говорили, тем спокойней и радостней становился голос девушки. Казалось, она была счастлива, что могла сидеть рядом с Олегом и вспоминать своего погибшего любимого. «Наверное, так и есть, — подумал парень, с трудом концентрируя внимание на словах Инны, — ведь за эти шесть лет она вряд ли могла вдоволь поговорить о нём. В его семье… Нет, сейчас это её семья… запрещёно говорить об этом, а так откровенничать с подругами она вряд ли могла. Наверное, она действительно рада». Тёма, проснувшийся под утро и пошедший в уборную, смущённо смотрел на своего старшего брата и его девушку, растянувшихся на расправленном диване. Голова Инны лежала на вытянутой руке Олега, и девушка слабо улыбалась во сне.