Куда приводят желания

Новый мир, созданный великим шаманом, словно малое дитя, только начинал расти и развиваться. Нынешняя планета Земля была населена лишь шаманами, способными видеть духов. Хао Асакура, великий и безжалостный шаман, исполнил свою давнюю мечту и создал мир, в котором существуют шаманы. Мир, в котором нет места не ценящим настоящие блага людям. Он избавился от этих жалких людишек, обременявших планету и медленно, но верно уничтожающих ее. Теперь с ними было покончено, а жаждущая душа, наконец, получила удовлетворение, что так сладко переполняло тело, заставляя каждую клеточку трепетать от восторга сбывшейся мечты. В нынешнем положении на плечи Хао легла большая ответственность, но он, не раздумывая, принял ее, как дань. Ведь он давно желал то, что случилось. В его новом мире существовал какой-никакой, но порядок. Медленными, семимильными шагами он устанавливал правила и требования для всех живущих шаманов. Подчинение – вот, что он ожидал от окружавших себя шаманов. Любой, кто пытался плыть против течения реки, был уничтожен. Ни упреки, ни слезы родственников наказанных не могли его остановить. Не знавшая жалости душа ликовала от ощущения всемогущества, власти, которую повелитель стихий обрел вместе со своим титулом. Однако вкупе с ним пришло и опустошение. Цель достигнута, а что делать дальше, Хао пока не придумал, растягивая на как можно больший срок принятие решения. Ведь от этого зависела не только его судьба, но и жизни других шаманов. Прошло около семи лет с того рокового момента, когда земля сотряслась от огромной мощи великого шамана. Все в мире имеет закономерность привыкать... Привыкли и шаманы жить под контролем, в подчинении. Однако не все было так плохо. Те, кто был в почете у Короля Шаманов, жили небедно и вполне счастливо. Остальные выживали, как могли, перебиваясь с одной работы на другую. Многие пытались жить скрытно, спрятав свою душонку, как можно дальше от всевидящего ока Хао Асакуры. Немногим это удавалось, но все же, как бы то ни было, попадались и такие счастливчики. Одним из таких была медиум – Анна Киояма. В прошлом всем известная принцесса медиумов теперь работала на поле, собирая виноград. Кто бы увидел, не поверил бы своим глазам. Было удивительно видеть столь упрямую, гордую девицу в таких местах. Ее спасла способность проникновения в чужой разум. Она оградила себя и знавших ее от любопытства Хао Асакуры, понимая, что его опыт и познания тут же ее рассекретят. Теперь она казалась обычной труженицей с тем отличием, что Анна все еще сохранила свои необычные способности, отличающие ее от других. Со временем ее гордость поугасла, как и огонь, который имеет свойство затухать. Долгое время, скрываясь, она пыталась связаться с Йо и его друзьями. К сожалению, попытки ее проваливались тотчас же, стоило медиуму попытать удачу. Неделями она взывала к своей способности, но все было тщетно. С каждым прожитым днем ее душа все меньше трепыхалась, словно птица в золотой клетке, а совесть заметно охрипла от воплей о долге. Анна пыталась найти жениха, но тонкий, писклявый голос разума говорил о том, что Хао наверняка позаботился о своем младшем брате и его друзьях. Не то, чтобы она забыла о нем или не хотела помочь. Вопрос был в том: а могла ли она помочь? Ответ был очевиден, отчего на сердце становилось еще горше и неприятнее. Со временем Анна привыкла к новой жизни, хоть и далось ей это нелегко, если не сказать с огромным трудом. Однако, захотев жить, приспособишься не только к потере близких людей, но и к тяжелой работе, которую не знали нежные руки. Длинные, ниже плеч пшеничные волосы были туго затянуты в хвост на затылке атласной лентой, на которую она променяла еды на целую неделю. А вы что думали? Конечно, не вернулись шаманы в средневековье, но дефицит – всего лишь излишек молодого мирка, только набирающего обороты. День выдался жаркий и утомительный, ничем не отличающийся от всех предыдущих. Рабочие складывали темно-синий виноград в ящики, за которыми должны были прибыть в шестом часу. Время давно перевалило за полдень, и солнце, благо, стало спускаться ниже. Справившись с работой раньше, мужчины принялись складывать ящики с ягодой в тени высокого раскидистого дуба. - В такую жару только под деревцем лежать, да лицо ветерку подставлять, - проговорил молодой парень лет двадцати, смахивая со лба пот. Вряд ли бы кто-то сказал, что он был шаманом. Теперь многие использовались, словно вещи, как рабочая сила. Можно было уповать лишь на то, что безжалостный Хао Асакура оставил много шаманов, хоть и порывался уничтожить превалирующее большинство. - Ничего. Всем воздастся за поступки, - ободряюще заявила Миа, жившая некогда в США, штат Колорадо. – Я вам тут перекусить принесла пирожков и немного воды. Поставив еду на пенек, женщина присела на траву рядом с отдыхающими девушками, которых, пока не один парень или мужчина не заставил тягать тяжелые ящики. - Ну как, собрали все, как полагается? – спросила она. - А то! Даже больше чем нужно, - весело сообщила ее дочь. Лауре было всего двенадцать. – Можно будет повеселиться. - Да уж, - пробурчал ее отец. – Повеселишься тут. - Ничего. Прорвемся! – не отступалась девчушка, хватая пирожок. – И не такое пережили. Прошло около часа, прежде чем появились люди, забирающие собранный урожай. - Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы? Справились, смотрю, - потирая руки, довольно забасил мужской голос. – Грузить надо. - Я помогу, - отозвался второй мужчина, спрыгнув на землю. Окинув глазами собравшихся, он остановился взглядом на, казалось бы, знакомом до боли лице. Встряхнув головой, Пейот Диезу принялся помогать ставить ящики. Анна узнала этого подхалима, прислуживающего Асакуре, и тут же отвернулась, заговорив с девушками, сидящими позади. Ее удача, что он не подошел и ничего ей не сказал. Может, не узнал? Медиум побоялась вторгаться в личное пространство, опасаясь как-то выдать себя. Да и попадет не только ей одной, да еще и тем, кто помог ей. После ужина Миа завела разговор о приспешнике Хао, нарочно то ли подтрунивая, то ли просто интересуясь. - Этот новенький... Никогда его не видела, - проговорила женщина, составляя посуду в умывальник. В ответ послышалось лишь тихое «угум», которое явно не удовлетворяло интерес Мии. - И он так на тебя посматривал, Анна, - заметила женщина. - Может, вы знакомы? - Вот еще, - фыркнула Анна, поморщив нос, словно от проказы. - А вот и неправда! – громко заявила веселушка-Лаура, похлопав медиума по плечу, как заправского друга-собутыльника. – Даже дураку понятно, что вы знакомы. Анна закатила глаза и упрямо уставилась в пол, словно разговор шел не о ней. Дальше она не стала вслушиваться в предположения, доводы и прочее, желая лишь одного – водрузить свое тело на постель. Упасть на мягкие простыни, как мешок с картошкой, и хорошо поспать. Как назло сон долго не шел. Медиум никак не могла сомкнуть глаз и погрузиться в царство Морфея. В комнате слышалось тихое посапывание Лауры и еще нескольких девушек, стрекотание кузнечиков, писк комаров, на который не обращал никто внимание. Анну этот противный звук выводил из себя, и именно в эту ночь она никак не могла уснуть, списывая все на мелких насекомых, что так нагло нарушали покой и умиротворение. Перед глазами стояло подозрительное, уж больно внимательное лицо Пейота, которое не предвещало ничего хорошего. Но додумать уже сил не было и Анна, наконец, смогла уснуть. Неспокойный сон сопровождал ее всю ночь. - Как нудно делать каждый день одно и тоже, - заныла девушка, разгибая натруженную спину. - Тебе везет, у тебя хоть принц есть, - заметила другая. – Хоть и не на белом коне, но все же. - Ну и что! Я устала и хочу отдохнуть, - не унималась первая. - Не ты одна. Молчи давай и продолжай работать, - приказным тоном велела девушка постарше. – А то нюни тут распустила. Еще и других заразишь. - Никого не заражу, - поутихла девушка, принявшись за работу. – Просто нечестно что-то кто-то пьет, а кто-то вкалывает, света белого не видя. - Такова жизнь, - философски изрекла еще одна, доселе молчащая девушка, слушающая эти тирады по нескольку раз на дню. – Никуда от этого не деться. Сильные правят слабыми. - Да уж, - подключилась к разговору Анна. – Было бы неплохо наоборот. - А то, как же неплохо! Тут все «за» будут. Жаль, что всем остальным похрен дым, что мы тут так горбатимся, - не сдержалась девушка, имеющая в кармане «принца». Распрямившись, она продолжила свою гневную тираду. Уняться она ну никак не могла. – С такой работой, глядишь, загнемся мы тут скоренько. Только вот плевать всем с высокого фонаря. Хоть какая-то польза будет, что нагадим мы этим козлам ненавистным! - Угомонись ты, уже, наконец. Нечего народ подначивать, - вмешался с проседью в черных волосах мужчина. – Знаешь же, что везде тут и уши есть, и глаза, - предостерег он, и нагнулся за веткой выпавшего винограда. - А вот я выскажусь! Право слова тут не запрещено! – диктаторским голосом продолжала девушка. От ее реплик невольно губы растягивались в улыбке. Как было бы прекрасно, если бы ее слова оказались правдой. Эх, мечты, мечты. – Я ж не бунт поднимаю. - Смотри там, - вновь заговорил мужчина. – Если кто услышит, то разбираться не будет. Бунт, не бунт. Все попадем в одну яму. - Вот для них бы я ее и раскопала бы. Неделю б копала, но сделала бы доброе дело. Негоже этой падали нами управлять, да повелевать, словно мы рабы какие-то. - Будь твои слова неправдой, жили бы сами по себе, - тихо проговорила медиум, слушая заводилу «полевого бунта». Громкий пронзительный до глубины души голос разогнал всю смелость, сметая и ломая ее в мелкие щепки. - Кому ты там яму копать собралась, а, Айрин? – проговорил сквозь зубы Занг-чин. Повисло гнетущее молчание. Все на поле, выпрямившись, стояли в ожидании слов приспешника Короля Шаманов. - Ладно, можешь не отвечать. Мне, в принципе, все равно, какие вы тут разговоры разговариваете, - примирительно заявил шаман. – Анна Киояма, выйди сюда. Медиум несколько секунд соображала, как выкрутиться из этой ситуации. Наиболее подходящий вариант – побег – был отметен тут же, ибо подставлять под удар невинных шаманов не очень-то и хотелось. Неторопливо пройдя пару шагов, Анна остановилась, тут же поймав на себе цепкий взгляд Занг-чина. - Отлично. Хозяин будет доволен, - рассмеялся шаман и мгновенно исчез вместе с медиумом, растворившись в воздухе. Очнулась Анна в незнакомом месте. Где-то в углу она услышала довольный писк и, повернув тяжелую голову в сторону мерзкого звука, недовольно поморщилась. Чувствовалась тяжесть во всем теле, голова болела. Даже не верилось, что когда-то медиум имела отношение к шаманству, настолько ее реакция на телепортацию казалась дикой. Она чувствовала себя выжатой, словно лимон, а эта доставучая девушка с копной рыжих волос просто действовала на нервы. - Наконец-то ты пришла в себя, - радостно причитала шаманка. Для нее оказалось неожиданностью то, что эта только что очнувшаяся незнакомка, быстро вскочив, залепила ей оплеуху. - Заткнись. И так голова болит, а тут еще ты, - заметила Анна, потирая виски. Рыжая хотела было в ответ ударить медиума, но не осмелилась, опустив руку. В комнату тихо вошла дама в возрасте и подхватила Киояму под локоть, ведя в другую залу. - Куда вы меня ведете? Кто вы? – спросила медиум, вглядываясь в морщинистое лицо провожатой. - Ты потом сама все понять, - на ломанном японском произнесла женщина, вталкивая Анну в комнату. Женщина закрыла за собой дверь, оставив Киояму одну разбираться с той ситуацией, в которую она попала. Обернувшись, Анна наткнулась на испытующие взгляды таких же молодых, как она, девушек. Некоторые смотрели на нее снисходительно, другие полным презрения взглядом. Чуя что-то недоброе, медиум обернулась и стала стучать в дверь кулаками, надеясь, что ее выпустят. Усилия ее были тщетны, и Киояма повернулась опять к девушкам, опершись о дверь. Все было непонятным и размытым, а боль в голове никак не проходила, отчего хотелось лечь, а не барабанить в толстую деревянную дверь. В комнате было жарко и с поверхности воды поднимались клубы пара. Огромная купальня предстала перед Анной с таким же немалым количеством представительниц женского пола. Те, увидев насколько слаба была сейчас медиум, приблизились к ней и стали срывать с нее одежду. Напуганная Киояма вырывалась, кусалась и царапалась, чувствуя ногти, касающееся кожи и слыша треск ткани. Резко ее дернули за руки и повели к какому-то длинному столу, уложили и нахрапом прижали к твердой каменной поверхности. Пытаться выбраться казалось невозможным, а дергание руками и ногами лишь причиняло боль. - Не дергайся, - заговорила та самая рыжая девушка. – А то хуже будет. Что подразумевалось под этим, медиум пока не знала, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего. Анна смутилась запоздало, когда уже прекратила сопротивляться, расслабив и руки, и ноги. По голому телу неприятно пробежался прохладный ветерок, вызывая волны мурашек. Мутным разумом Киояма заметила в руках нескольких женщин поблескивающие инструменты, что нередко она видела в руках умелого Фауста. - Что вы делаете? Пустите, кому сказала! – продолжала браваду Анна, даже не рассчитывая на то, что ее послушают. Однако совести будет легче: она хотя бы делала попытки к тому, чтобы остановить это безобразие. Одна из женщин, особенно критично ее оглядывающая, склонилась над медиумом, расположившись между расставленных ног. В ужасе, Киояма то побледнела, то покраснела, уже собираясь закричать во все горло, что ей собираются провести операцию по удалению половых органов. Какого же было ее удивление, когда она почувствовала неприятный укол боли на коже лобка. Эта процедура показалась Анне просто чудовищной и долгой. Хоть лобок ее был теперь голенький, как у младенца, но счастья это не приносило. Медиум никогда не запуска себя в этом смысле, но сегодняшняя эпиляция по удалению недлинных волос вызвала просто ужасающий жар в этой области. От раздражения кожа покраснела, и Анна готова была провалиться от наглости этих девок, собственного смущения и некого стыда сквозь землю. Ноги Анны тоже подверглись этой незамысловатой процедуре. К счастью, медиум уже перестала смущаться и дергаться, ибо сил на это уже не было. Оказавшись в теплой ванне, она смогла немного расслабиться. Хотя Киояма старалась оставаться на стороже, не зная чего еще можно ожидать от этих девушек. Однако больше над ней никто не издевался. Помывшись, все тело Анны было намазано каким-то кремом, отчего тело блестело, а раздраженная кожа стала успокаиваться. Медиума одели в какое-то легкое и просторное одеяние кораллового цвета и оставили в большой комнате. Киояма долго осматривалась, обошла залу вдоль и поперек, но не увидела ничего кроме большой кровати с балдахином и столика, на котором лежали аппетитные фрукты. Желудок Анны противно заныл, подталкивая вкусить столь прекрасный плод. Ладонь уже сжала персик, но, еще немного подумав, Киояма передумала есть. Разум напевал нехитрую песенку о том, что еда может быть отравлена. Комната была пронизана полутьмой из-за своеобразных деревянных жалюзи, пропускающих лишь малую часть света и создавая на стенах и полу солнечный рисунок из полос. Вздохнув, Анна присела на постель, отмечая, что она была мягкая и очень большая: наверняка на ней бы могло лечь человек пять, как в длину, так и в ширину. Шальная мысль о том, что она окажется в этой постели с кем-то, привела разум в боевую готовность, делая его холодным и расчетливым. Медиум еще раз внимательно осмотрела стены, подошла к окнам и открыла створки. Перед глазами открылась прекрасная зеленая долина, а комната была на высоте метров десяти, отчего прыжок из окна отпадал. Не хотелось превратиться в расплющенный блин. Дверь была заперта, а отверстия для ключа со стороны комнаты не было. В отчаянии сев на злосчастную постель, Анна поняла, что оказалась отрезанной от мира, и выбраться не удастся, пока она в этой спальне, больше похожей на огромную залу. Прошло немало времени, прежде чем до ушей медиума донеслись глухие шаги по ту сторону двери. Солнце неумолимо клонилось к горизонту, озаряя мир ярко-оранжевыми лучами. Громко, словно специально раздражая и без того натянутые нервы, дверь со скрипом открылась и на ее пороге стоял не кто иной, как Король Шаманов. - Стоило догадаться, что это ты, - процедила сквозь зубы Анна, сверля Асакуру недобрым взглядом. - Тебя это расстраивает, как я погляжу, - с издевкой произнес Хао, подходя к медиуму. Заметив этот взгляд, направленный в сторону двери, он ухмыльнулся и махнул рукой. Дверь тут же закрылась с противным щелкающим звуком. - Тебе не удастся отсюда уйти. Только если я сам тебе позволю это сделать, - подал голос шаман и сел на кровать рядом с Киоямой. Она молчала и подняла голову лишь, когда мастер инь ян заговорил. - Мне стоило искать тебя тщательнее, - произнес, словно сам себе, Асакура, плюхнувшись на мягкую постель. – Ты сумела скрыться от меня. - Это только твоя проблема, - сказала Анна язвительным тоном. – Ты должен отпустить меня. Немедленно, - заявила она, услышав в ответ лишь смешок. - Уж этого я точно не должен, - нагло проговорил Хао, закинув руки за голову и посмотрев на решительного медиума. - Ладно, - умерив пыл и стараясь держать себя в руках, произнесла Киояма. Ее так и подначивало вскочить и попинать Короля Шаманов в бока. – Чего ты хочешь от меня? - А что ты хочешь услышать? - Я хочу услышать, что ты меня отпускаешь, - вкрадчиво заметила Анна, скрестив на груди руки. Киояма невольно привлекла внимание Асакуры к своей груди, отчего в глазах шамана заплясали бесенята. Нарочито медленно растягивая слова, он заговорил, не отводя глаз от привлекательной части тела шаманки: - Я бы рад, но нет. Отвернувшись, медиум боролась с собой: она была зла и смущена одновременно. Много лет прошло, Анне стукнуло девятнадцать, но она ни с кем не встречалась. Не то, чтобы ей не хотелось, просто не было подходящего человека. А тут на нее смотрят голодные глаза Асакуры, в которых плескался знакомый огонь... - В чем причина, я имею право знать? – не поворачиваясь, спросила Киояма. Совсем неожиданно Хао повалил ее на кровать, придавив своим телом. - А тебе ничего не приходит в голову? – спросил мастер инь ян, касаясь своими длинными волосами ее лица и шеи. Волна дрожи прошла по телу от невесомых прикосновений и теплого дыхания, обжигающего лицо. Стараясь держаться строго и не обращать внимания на физические реакции своего тела, Анна ответила довольно, невольно дразня Асакуру: - Не приходит. А должно? - Ты все такая же, - произнес Хао, растягивая губы в едкой ухмылке. – И одновременно другая – взрослая и мягкая, - заметил шаман, наблюдая, как Киояма плотно сжала губы, будто боролась с собой. Он не пытался понять, что она чувствует, ведь так было бы неинтересно, а читать мысли до сих пор не мог. Ее мысли не мог. Да и не пытался, оставляя ее нетронутой, как пески пустыни, по которым не проходила ни одна живая душа. Просто не осмеливалась. - Что тебе надо от меня? – повторила свой вопрос Анна спустя пару минут молчания, показавшегося вечностью. - Я хотел бы услышать твои версии, - забавлялся Асакура, не давая медиуму желанного ответа. Он провел рукой по голени Киоямы, чувствуя, как ее кожа покрывается волной мурашек. Довольно усмехнувшись, он посмотрел в черные, словно сама ночь, глаза Киоямы. - Я не собираюсь тебе ничего говорить, - ответила она, ухватив пальцами руку Асакуры и пытаясь остановить ее движение. Ладонь скользнула выше, задирая легкую коралловую ткань и гладя бедро. - Я ожидал чего-то подобного от тебя, Анна. - Не смей меня так называть, - недовольно отозвалась медиум, пытаясь оттолкнуть от себя нахала. Видимо, с течением времени это стало в принципе невозможным. - Я буду называть тебя так, как сам захочу, - ответил Хао и прильнул губами к напряженным устам Киоямы. Его умелые ласки пока не возымели должного эффекта: губы Анна так и не разомкнула, сжав челюсти что было мочи. Шаман отодвинулся от медиума, но все еще продолжал нависать сверху. Глаза мастера инь ян загорелись адским пламенем, и он приложил чуточку сил, чтобы насильно не заставить Киояму ответить на его поцелуй. В скором времени этого ему не понадобится. - Все еще желаешь узнать, зачем ты здесь? – спросил Хао. - А ты все еще хочешь получить от меня пощечину за свое поведение? – с сарказмом отозвалась Анна, чувствуя, как изнутри начинает закипать от злости и негодования. Она готова была выцарапать ему эти смеющиеся над ней карие глаза. Он смеет ее целовать, трогать ее и при этом продолжать издеваться. А она позволяет себе не отталкивать его и не сопротивляться. Это был верх безобразия. - Я ее не получу, - уверенно заявил Асакура, спускаясь взглядом по груди и животу медиума. – Если бы ты на самом деле этого хотела, давно бы сделала. Эти его слова задели Анну за живое, и она, замахнувшись, ударила его, оставляя след своих пальцев на его щеке. Медиум удивилась, почему мастер инь ян не остановил ее руку, ведь точно мог это сделать. - Я это сделала. Ты, наверное, думал, что я на это уже не способна, - смело сказала Киояма, наивно полагая, что раз за пощечину ничего не было, то и за смелые слова ничего с ней не случится. Наивная. В ответ она услышала лишь гортанный смех, а в следующее мгновение губы Асакуры насильно раздвинули ее уста, проникая внутрь рта. Наглый язык исследовал новую территорию, касаясь щек и задевая зубы. Словно бы специально, Хао не касался ее языка, чувствуя на коже плеч ногти Киоямы. Прекратив мучительную ласку, он принялся задирать подол легкого платья вверх, не замечая ни угроз, ни криков, ни острых ногтей девушки. - Ты, чертов насильник! Асакура, скотина, отпусти, - брыкалась Анна. Она утихла не сразу, сначала не поняв такой резкой перемены Хао. Он вдруг остановился и встал с постели. - Вот твои истинные мысли, Анна. Сама себя ты выдала, - насмешливо говорил мастер инь ян, проводя кончиком указательного пальца по длинным царапинам и заживляя их. – Я насиловать тебя и не собирался. А знаешь, почему? - Я знать не желаю этого, - ответила медиум и села на постели, поправляя ткань платья и пряча под ней ноги. - А потому, что ты сама захочешь близости со мной, - нагнулся к ее лицу шаман и продолжил: - Захочешь, чтобы я ласкал тебя раскрепощенней, неистовее; покрывал твое тело поцелуями; делал с тобой такое, в чем сама себе ты не признаешься. - Надейся, Хао, - ответила Анна, отвернув лицо в сторону. Ей не хотелось встречаться с Асакурой взглядом. - Ты сама убедишься, что я прав, - проговорил Король Шаманов и двинулся в сторону двери. Как по мановению волшебной палочки, от взмаха руки Асакуры дверь отворилась. - Тебе нужно поесть, - стоя возле двери проговорил шаман, не поворачиваясь к медиуму. – Можешь не думать, еда не отравлена. Немного помолчав, Асакура продолжил в приказном тоне: - И, когда я вернусь, я надеюсь увидеть тебя на кровати спящей. Еще раз повторю: насиловать тебя я не буду. Это так, к сведению, чтобы твоя милая головка не напряглась по этому поводу. И вот еще что, спать ты должна будешь без одежды. Спиной почуяв недоумевающий взгляд Анны и нарастающие в ней гнев и ненависть, он добавил: - Если будешь спать в этой тряпке, я тебя разбужу и сам ее сниму. Дверь захлопнулась, скрыв фигуру великого шамана от взгляда Киоямы, которая проклинала его на чем свет стоит. Благо, с этой бурей чувств, она не поняла и не заметила, что Хао был возбужден и еле сдерживал себя, говоря о наготе Анны. Стоя на балконе и смотря вдаль, Асакура слушал Мати с некой скукой, пропуская ее реплики мимо ушей. Своих приспешников он держал поблизости, дабы дать задание или надавать тумаков. В любом случае, они всегда были под рукой. Однако, сегодня Хао не чувствовал в них потребность, а тут как назло попалась Мати. - Я слышала, ты нашел ее, - брезгливо отозвалась Матисс, проводя ладонью по плечу мастера инь ян. - Поменьше презрения в голосе, - предостерегающе заметил Асакура, сверкнув глазами. - Но ты же ведь мне ничего не сделаешь, - кокетливо проговорила шаманка, пытаясь заглянуть в пронзительные карие глаза. - Не будь так уверена, - ответил Хао и схватил Мати за шею. Надавить чуть сильнее – и шея переломится, однако это не входило в планы Асакуры. – И я не желаю с тобой разговаривать о ней, - отчетливо произнес Король Шаманов и отпустил Матисс, не желая причинять ей сильную боль. Шаманка ухватилась руками за шею, ощущая, как болезненно горит пострадавшая кожа. Синяки точно останутся. - Не желаешь говорить, потому что Киояма стала одной из них? Ты же трахнешь ее, и она тебе надоест, - заметила Матильда и прижалась к Хао, чувствуя его силу. Она уже совсем забыла о недавней вспышке Асакуры, что вымещал на ней какие-то неведомые ей чувства. – Собственно, как и все прочие. - Я прощупаю ее, для начала. Хочу понять, как она ко мне относится. - Это итак понятно: она тебя ненавидит, - проговорила Матисс и обхватила лицо мастера инь ян ладонями. – А насчет прощупать: уж в этом ты мастер – умеешь нащупывать самые интересные места. Послышался тихий смешок, а после последовал поцелуй. Долгий и затяжной. Мати уж было подумала, что последует продолжение, но Хао отстранился и отошел на пару шагов. - Не сегодня, - произнес Король Шаманов и скрылся в ночи. Анна спала, словно маленький ребенок, укутавшись в одеяло по шею. Ткань нарочно скрывала ее тело от зорких глаз Асакуры. Раздевшись, он залез под одеяло и чуть придвинулся к Киояме. Он заметил, что она все-таки поела, и это его немного порадовало. - Не смей ко мне прикасаться, - сквозь сон пробормотала медиум, не поворачиваясь к мастеру инь ян. Ее чутье подсказало ей, что в комнате она не одна, да и заметить такой поток энергии было нетрудно. - И в мыслях не было, - с сарказмом отозвался Хао, закинув руки за голову и закрыв глаза. - Оставь их при себе, - не смогла не съязвить Анна, заворачиваясь в одеяло плотнее. Она вскоре задремала, теряя реальность, в которой присутствовал надоедливый Асакура. Король Шаманов долго лежал без сна: девушка, спящая рядом, не давала ему покоя. Он изредка, вот так, просто, лежал рядом с шаманкой, не пытаясь ее соблазнить. Однако с Анной был отдельный случай, где требовалось лишь немного подождать, чтобы потом предаваться страсти сколько душе угодно. Но это ожидание просто изводило. Он был мужчиной, и, присутствие рядом девушки непременно повлияло на него: он сильно хотел ее. Возбуждение не находило выхода, накапливаясь в Асакуре и делая из него сплошной сгусток похоти и желания. Он скрылся за дверьми вскоре после того, как понял, что ему не успокоиться. Ему нужна женщина. Вздохнув спокойно после ухода мастера инь ян, Киояма окончательно расслабилась, забывая, что нужно держать броню наготове – вдруг Асакура оскалится. Сидеть в одной и той же комнате до тошноты надоело. Стоило чем-то себя развлечь, но чем, Анна не знала. Она то спала, то ела, то через окно смотрела на людей, то следила за облаками. Такими свободными, плывущими, куда им вздумается. Киояме тоже хотелось стать облаком, чтобы плыть туда, куда захочется, и делать все, что душе угодно. Наглый Хао Асакура был Королем Шаманов – неким богом вездесущим. Невзирая на это, Киояма умудрялась с ним язвить и препираться, вызывая у мастера инь ян лишь ухмылку. Этот нахал до жути бесил медиума своим поведением и глупыми словами. Однако вместе с этим вызывал в Анне некое чувство уважения за свои порой проницательные речи и совершённые поступки. Конечно, Киояма знала, что жестокости и требовательности Асакуры нет границ, а насчет его указов была в курсе. Как бы то ни было, но Хао не вызывал у нее лютой ненависти. Всего-то минутные вспышки гнева и негодования. Вот как сейчас. - Ты стойкая, Анна, - произнес Король Шаманов, вдыхая запах кожи Киоямы, что стояла напротив. Ее тело было в паре сантиметров от него, отчего желание касаться Анны вспыхивало с еще большей силой. У Хао уже созрел кое-какой план. - Но не на столько, чтобы сопротивляться вечно, - проговорил Асакура, взывая к своей силе, пусть и такой малой ее части. - Сколько гонора, - отозвалась медиум, сощурив глаза. – Ты просто дурак, раз думаешь, что способен на меня как-то повлиять. - Да ну? – съязвил мастер инь ян, пропуская мимо ушей оскорбление, посланное в его сторону. Послышалось шипение в комнате, а после Киояма обратила внимание на змею: большую с хитрыми, опасными глазами. Непривычной формы зрачки неприятно действовали на шаманку, словно гипнотизируя. А вот Хао, напротив, спокойно стоял и смотрел на пресмыкающееся, как на друга. Его больше волновало, как Анна отреагирует на такое. Медиум с детства не любила пауков, букашек и вообще нечто подобное. А тут такая большая змея, да еще и в паре метров от нее. Она и сама не заметила, как прижалась к Хао, словно ища у него поддержки. - Что тут делает эта змея? Откуда она? – спросила Киояма, пряча дрожь в голосе. От противного шипения и опасных глаз так и веяло неприятностями. - Не знаю, - пожал плечами Асакура, обнимая медиума за талию. – Они свободные животные и могут быть где угодно. - Но не тут же, - проговорила Анна, теснее прижимаясь к Хао и смотря на змею внимательным взглядом. Руки крепко обхватывали шею шамана, чем доставляли ему удовольствие. - А почему бы и нет? Всякое может быть, - прошептал мастер инь ян, разглядывая лицо Киоямы. - Убери ее отсюда, - попросила медиум, отступая на пару шагов. Она потянула Асакуру за собой, забыв о неприязни. - Зачем? Она же нас не трогает, - откровенно издевался Асакура, поглаживая напряженную спину Анны и чувствуя, как под пальцами проступает позвоночник. - Пожалуйста, - взмолилась Киояма и хотела было ступить пару шагов назад, но ступать было некуда: позади была стена. Противная змея почти приблизилась, отчего у Анны засосало под ложечкой. Ногтями она вцепилась в шею Асакуры, царапая его кожу. Посмотрев взволнованным взглядом на него, она поняла, что он был удивлен. А вот о напряжении и страхе ни слуху, ни духу не было. Ему, кажется, было безразлично присутствие здесь этой змеи. Конечно же, ведь его рук дело. - Ты даже просить умеешь, - рассмеялся Хао, пробравшись руками под рубашку медиума. Она даже не сопротивлялась, что удивляло Асакуру. Видимо, стоило действительно избавиться от животного, раз она позволяет ему такое. - Прекрати. Сейчас не до твоих шуточек, - воскликнула Киояма. - Поцелуешь меня, и я избавлюсь от змеи, - нагло заявил мастер инь ян, видя, как меняется в лице медиум. Она недобро взглянула на него, сузив глаза. - Какой же ты все-таки дурак. Не буду я тебя целовать, - отмахнулась от него Анна, не желая выполнять условие. - Как хочешь, - ответил Хао и отстранился от Киоямы, высвобождаясь от цепких пальцев. Змея, словно довольная тем, что добыча осталась одна, зашипела, совсем близко приблизившись к Анне. - Ладно, ладно, - панически проговорила медиум, протянув к Асакуре руки. – Поцелую, только убери ее. - Ты все-таки трусиха, Анна, - усмехнувшись, ответил Король Шаманов. Подойдя к медиуму совсем близко, он расставил свои руки с двух сторон от ее головы, не давая ей освободиться. Да и сама она отлично знала, что он никуда ее не отпустит, поэтому молча повиновалась. Встав на цыпочки, Анна приблизила свое лицо к Хао, ожидая, что он сам ее поцелует. Но он, как назло, стоял и ждал ее действий. Осмелившись, Киояма прижалась к губам Асакуры, прикрывая глаза. Его уста открылись, давая Анне волю. Она плотнее приникла устами к властным губам, позабыв о злосчастной змее, которая исчезла так же быстро, как и появилась. Король Шаманов перенял у Анны инициативу, смело вторгаясь в ее рот. Сминая мягкие, податливые губы, он прошелся языком по нижней губе, чувствуя, как ее тело стало расслабляться. Проникнув языком в рот, Хао принялся хозяйничать в нем так, словно на самом деле был то ли парнем Киоямы, то ли ее мужем. Он вытворял, что хотел, и не ждал протеста. Да его и не было. Анна поддалась его ласке и обняла Асакуру за плечи, ощущая, как его сильные ладони гладят ее спину. Разум не бил тревогу и не говорил об аморальности ее действий. Лишь ее тело сейчас отзывалось на его прикосновения, в то время как душа и сердце предательски молчали. Только когда Анна почувствовала ухмылку, она отпрянула от Хао, облизывая губы. - Твои проделки, - утвердительно проговорила медиум, смотря в бездонные карие глаза. - Не люблю долго ждать, - ответил мастер инь ян, и вновь хотел было поцеловать Киояму, но она лишь прижала палец к его губам. - Любишь получать все, как только захочется? - Верно, - отозвался Асакура, прижимаясь к телу Анны теснее. В глазах заплясали бесенята, а руки развратно орудовали под блузкой медиума, поглаживая поясницу и спускаясь еще ниже. На мгновение Киояма прикрыла глаза, теряя над телом контроль. Оно так жаждало прикосновений и этих умелых ласк, которые дарил ей Асакура. Но лишь на мгновение. В следующую секунду Анна распахнула глаза и смазливо улыбнулась. - Жаль, - вздохнула она с притворством, - но я исключение. Так что отстань. Оттолкнув от себя Короля Шаманов, медиум была довольна собой: он был в секундном замешательстве. Но после рассмеялся и растворился в воздухе, запечатлев на устах Анны девственный поцелуй.