Дитя света

Ничего не видя и не слыша, Верховный Маг Бруклина мчался по коридору к парадной двери Института. В голове все еще звучал голос рыдающей Изабель. «Они собираются лишить его рун… Завтра в Аликанте… Перед всем Конклавом…» «А что же с Сиреной?» — думал маг, чувствуя, как внутри нарастает паника. — «Изабель сказала, что с Алеком ее не было так, где же она?» Мысли путались в голове. Магнус вспомнил, как пытался успокоить Изабель. Говорил, что найдет способ все уладить, хотя не имел ни малейшего понятия как это сделать. Он знал лишь одно — он должен сейчас же попасть в Идрис. Немного успокоившись, Изабель пообещала помочь. На этом они простились и Магнус, не обращая внимания на вопросы Тессы и Джема, выскочил из библиотеки. Он почти добежал до лестницы, когда кто-то схватил его за руку и резко потянул назад так, что он ударился о стену. Это была Тесса. Джем тоже, не заставил себя ждать. — Магнус, подожди! — крикнула девушка, когда маг опять направился к выходу. — Что ты собираешься делать? — Я должен попасть в Идрис! Должен попасть к Алеку! — в его голосе звучало такое отчаяние, что у Тессы заболело сердце. — Я все понимаю, Магнус, — девушка пыталась говорить как можно мягче, — правда понимаю, но ты сейчас действуешь безрассудно. Сам подумай. Ты не можешь просто так взять и заявиться в Идрис. Это самоубийство! Ты еще не полностью восстановил силы, чтобы открыть портал. Но даже если это тебе удастся, что будет дальше? Тебя наверняка схватят. — И что ты предлагаешь?! — взбесился маг, — Просто сидеть, сложа руки?! У нас нет времени! У Алека нет времени! — Магнус, — девушка взяла его руку и крепко сжала, — просто остановись и подумай. Сейчас ты побежишь на улицу, откроешь портал, возможно, тебе даже позволят сквозь него пройти. Предположим, тебе удастся не упасть в обморок от истощения и добраться до Аликанте незамеченным. Конечно, в темнице тебе непременно будут рады, и внутрь ты попадешь без проблем. И по чистой случайности тебя посадят в камеру рядом с Алеком, ненароком обронив ключи у твоей двери. Как ты собираешься выбираться оттуда? Алек наверняка ранен, а ты, даже при всем твоем великолепии, не настолько хорош, чтобы уложить отряд нефилимов без магии. И уж точно у тебя не хватит сил открыть портал обратно. Признай, это не самый лучший план операции по отчаянному спасению. Похоже, ее слова все же смогли заставить мага задуматься, но легче от этого не стало. — Я все равно пойду, — уперся Магнус, — даже если это будет последним, что я сделаю. Я должен быть рядом с ним. — Мы все еще можем исправить, найти доказательства, убедить Конклав, что вы невиновны. Магнус рассмеялся жутким, истерическим смехом. — Ты серьезно?! — в его взгляде читалась полная обреченность. — Боюсь, ты провела слишком много времени в Спиральном Лабиринте, моя дорогая, и совсем забыла, как в действительности обстоят дела. Скорее уж я распрощаюсь с лаком для ногтей, чем Конклав станет слушать доводы Нежити. К тому же, ты ведь слышала Изабель. Официально приговор будет вынесен завтра, но все уже давно решено. Никакие доводы этого не изменят. — Возможно кое-что все же можно сделать, — раздался тихий голос Джема. Парень стоял в стороне, погрузившись в раздумья так, что Магнус и Тесса совершенно забыли, что он здесь. — Что ты имеешь в виду? — нахмурилась Тесса. — Я не уверен на все сто процентов, что это сработает… — Джеймс, — голос мага звучали весьма угрожающие, и Джем продолжил, осторожно подбирая слова. — Однажды, когда я только присоединился к Безмолвным Братьям, мне в руки попал один древний свиток. Это был некий договор, заключенный первыми Сумеречными Охотниками. — Какой договор? — Магнус двинулся к нефилиму. В его золотисто-зеленых глазах проблеснула надежда. — Магнус, это лишь мое предположение. Я не уверен, что это сработает. Это может быть крайне опасно, и если ты решишься на это… — Да мне плевать! — взорвался Магнус, и его изящные кисти объяло голубое пламя, — плевать, если нужно продать душу Дьяволу, отправить весь чертов мир в ад или сплясать танго в бикини на Таймс-сквер! ГОВОРИ!

***

— Почему эти люди ненавидят меня? — аметистовые глазки Сирены блестели от слез. — Я сделала что-то плохое? — Нет, милая, ну что ты. Конечно нет. Алек бережно усадил девочку к себе на колени и осторожно пригладил длинные, белые волосы. Даже в человеческом обличии ее волосы мерцали и переливались словно жемчуг. Нефилим в который раз подумал, как же быстро Сирена росла. Прошло около трех недель с тех пор, как он нашел ее, но она уже выглядела как шестилетний ребенок. Это пугало, но, в то же время, завораживало. — Тогда почему они злятся? — не унималась малышка. — Я слышала, как те дяди сказали, что я зло. Поэтому они хотят сделать мне больно? Алек судорожно сглотнул, чувствуя, как в груди все сжимается словно в тисках. — Они так сказали, потому что они очень-очень глупые, — Алек крепко прижал девочку к груди, а затем отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Ты должна запомнить только одно, — сказал он, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, — Ты самое замечательное и удивительное создание, которое я когда-либо встречал. В тебе нет ни капли зла. Запомни это и не слушай никого, кто скажет иначе. Ты — дитя света. Старый ключ с большим трудом и пронзительным скрипом поворачивался в ржавом замке, вырывая Алека из забвения. Все тело жутко ныло и болело. Голова раскалывалась, по большей части из-за удара рукоятью клинка, полученного, когда его поймали. Теперь почти вся левая часть лица сильно опухла, и он не мог открыть левый глаз. Снова раздался скрип, на этот раз открывающейся двери, и Алек повернулся на звук. В камеру вошли два рослых стражника и подняли его на ноги. Охотник не сдержался и охнул от острой боли в ребрах. Стиснув зубы, Алек выпрямился и посмотрел на стоящего перед ним Инквизитора. Он не встречал этого человека раньше. Знал только, что его временно назначили на пост Инквизитора, так как Роберт Лайтвуд, по очевидным причинам, не мог вести это дело. — Пора, Александр.

***

В Зале Соглашений стоял гул, который моментально стих, когда вслед за Консулом, в сопровождении стражи, вошел Алек. Его вывели на помост, и все присутствующие заняли свои места. — Александр Гидеон Лайтвуд, — начал Консул, — вы признаны виновным в укрывательстве демонического существа, измене и нарушении священных клятв и приговариваетесь к изгнанию из Конклава. Вам есть, что сказать прежде чем будет исполнен приговор? К своему удивлению Алек осознал, что не испытывает страха. В какой-то миг его накрыло ледяное спокойствие. Даже физическая боль немного утихла. Он обвел взглядом Зал Соглашений, пытаясь разглядеть знакомые лица. Он увидел своего отца в первом ряду, его лицо было абсолютно непроницаемым. Немного дальше, держась за руки и тихонько всхлипывая, сидели Изабель и Клэри. Джейс, белый как простынь, сидел рядом. Его рука утешительно поглаживала плечи возлюбленной. Внезапно, нефилим почувствовал, как что-то кольнуло в сердце. Магнус. Алек не знал где сейчас его маг. Он безумно скучал и отчаянно хотел его увидеть, но с другой стороны был рад, что его здесь нет. Он не вынес бы, если бы Магнус увидел, что с ним собираются сделать. Вздохнув, Алек гордо поднял голову и произнес: — Я Сумеречный Охотник, — его голос звучал твердо и уверенно, — в моих жилах течет кровь Ангела. Я дал клятву истреблять зло и защищать невинных. И я исполнил свой долг. Я знаю, что поступил правильно. Он умолк и услышал, как по залу пробежался возмущенный шепот. — Обвиняемый сказал свое слово, — объявил консул, — приведите приговор в исполнение. Алек еще раз взглянул на семью, когда большая ладонь легла на его плечо, заставив опуститься на колено. «Да будет так» — подумал нефилим и закрыл глаза. Дальше все происходило словно в замедленной съемке. Где-то за стенами зала послышались крики и грохот. Через мгновение тяжелая дверь распахнулась, и на пороге появился Магнус Бейн, собственной персоной, в сопровождении бывшего Брата Захарии и Теcсы Грей. Нефилимы схватились за оружие и уже были готовы атаковать нарушителей, но какая-то невидимая сила удерживала их на месте. Тем временем, Магнус быстрым шагом вышел в центр зала, по пути опуская капюшон своего черного, переливающегося плаща. Окинув Алека беглым взглядом и, стараясь не думать об увиденных синяках и кровоподтеках, маг повернулся к Консулу. — Я, Магнус Бейн! — Его голос, словно гром, раскатился по залу, отражаясь от стен зловещим эхом. — Дитя Лилит! Верховный Маг Бруклина! В этот час, созываю Верховный Совет Магических Существ! И да свершится правосудие! И прежде чем стихло эхо его последних слов, весь зал окутал ослепительный белый свет.