Can we do without names?

      С того вечера прошло две недели. Не сказал бы, что за это время многое произошло. Но я сдал-таки своё сочинение по литературе, и это достаточно важное событие. Ну, этот предмет хотя бы помогал нам улучшить писательский навык, в отличие от той самой химии или физики, пусть, опять же, нелегко давался благодаря сочинениям, устным высказываниям, отзывам и прочему, периодически сменяющему друг друга. На самом деле, на придумывание темы у меня всегда уходило достаточно времени, даже больше, чем на само содержание, так как я просто не знал, про что стоит написать, чтобы по достоинству оценили работу. Нужна была тема, раскрытие которой далось бы мне нетрудно, и я смог бы с лёгкостью ответить на дополнительные вопросы, что так любил наш учитель. Таким образом он и проверял, сами ли мы пишем. Что ж, это было достаточно логично и удобно.       Немного поразмыслив, я выбрал вопрос литературы и её влияния на общество и каждого отдельно. Да, здесь было, где развернуться. Я упомянул многих писателей, оставивших свой отпечаток на истории и событиях, не забыл сказать, что теперь никого это не интересует. Но я не пользовался избитыми фразами, что «каждый теперь деградирует, не открывая книги, это полезно и блаблабла». Я пытался внести что-то своё, действительно показать отношение к происходящему в духовной сфере жизни общества и высказаться. Учитель остался доволен, спросив меня, какую я прочёл последнюю книгу и насколько она мне понравилась. И, вспомнив события последней давности, я понял, что самым большим из списка прочитанного за последние полгода был ярлычок на моей любимой майке, который я был вынужден прочесть, чтобы та не села. Поэтому пришлось рассказать о своей любимой «Рыбак и его душа», упомянув, что это была перечитанная книга и сейчас не хватает времени для чего-то нового и объёмного.       Свои небольшие победы я одерживал не только в литературе. По всем предметам у меня сейчас были достаточно неплохие оценки, так что волноваться по поводу успеваемости на данный момент мне не приходилось. Конечно же, не обошлось без нескольких бессонных ночей и перетаскивания книг стопками из библиотеки и обратно, но это того стоило, и теперь я мог позволить расслабиться на несколько дней, а может, и целую неделю. Не сказал бы, что я всегда прибегаю к такому методу, обычно отметки приходят своим чередом вследствие проверочных и просто устных ответов, но сейчас мне захотелось относительного покоя, так что я вот уже полдня полностью не задумываюсь о зубрёжке материалов, просто отсиживая пары.       Сейчас же я сидел на собрании парней нашей группы, участвуя в обсуждении подарков девушкам к Международному женскому дню лишь своим присутствием. Уже через неделю будет этот — о, боже — великий праздник, а у нас никаких идей. Многие парни успели свалить после окончания последнего занятия, некоторые просто убежали, ну, а оставшиеся несчастные, в число которых входил и я, теперь создавали видимость умственного труда. Уже за полчаса с хвостиком было отбраковано множество вариантов, начиная обычной шоколадкой, что мы посчитали излишне банально, и заканчивая просто деньгами в конверте, что нам показалось слишком… просто слишком.       К двадцать третьему наши девушки накрыли нам шикарный стол, и это без преувеличений. Я понятия не имею, сколько они работали над этим, но каждый нашёл себе именно то, от чего после приходилось оттаскивать чуть ли не за уши. Там было всё, включая даже и закуски, и неимоверные десерты. Это был, несомненно, лучший подарок, что можно придумать, особенно для студентов, питавшихся кое-как, да чем попадёт. А здесь готовая домашняя еда, бери, сколько влезет. Помню, мы их ещё долго благодарили, блаженно закатывая глаза, на что те только отмахивались, смеясь или улыбаясь.       Для меня тот день не обошёлся и без "сюрприза". Я стоял, полностью окунувшись в повторение отрывка, заданного нам наизусть, как мне неожиданно закрыли глаза. Я понятия не имел, кто же это может быть, ведь, по сути, я тут никому не нужен и никто со мной так близко не общается. Я уловил едва ощутимый запах дыма. Так, наши дамы не курят, а значит это не девушка. Геев нет (по крайней мере, я не осведомлён), чтобы проявить такую близость и подкатить ко мне, и остаётся или шутка, или ошибка. Хм, оба варианта по-своему обидны. Я действительно испугался и уже, было, хотел повернуться и посмотреть на шутника, но замер, вслушиваясь в хриплый голос, поздравляющий меня с праздником. Сомнений нет, это Артист. Но какого, собственно, черта он творит? Нельзя просто подойти и поздравить, обязательно меня до микроинфаркта доводить своими действиями, блядь? Изначально я хотел высказать ему всё, что думал на тот момент, но через секунду замешательства, в которую ко мне в голову стрелой прилетела мысль, я понял, что он единственный, кроме родных, кто вообще вспомнил о моём существовании не по принудительной обязанности и ради выгоды в ответном подарке.       Я обернулся, одарив его скромной улыбкой, и поздравил в ответ. Мы несколько минут молчали, а во мне нарастало желание всё-таки выяснить, чем я заслужил честь быть поздравленным, но, как только рот открылся, его смёл ураган Радуга, отворачивая лицо от меня и вовлекая в поцелуй. Они стояли прямо передо мной и страстно вылизывали рты друг друга, выглядя достаточно счастливо для молодой пары. Артист не без удовольствия отвечал ей, улыбаясь в поцелуй и искоса наблюдая за мной из-под опущенных век, а я опять начал повторять, опустив голову, что мне и стоило непромедлительно сделать. Оторвавшись только через несколько минут, она потянула его дальше по коридору, а он успел провести по всей длине моей руки, от чего я вздрогнул из-за неожиданности, и по-детски помахать рукой, следуя за ней и постоянно оборачиваясь с виноватой улыбкой. Но всё это действие совершенно не вызвало у меня никаких эмоций, помимо радости за Артиста: всё же он добился, чего хотел.       На самом деле, раскинув мозгами в отношении своих чувств к нему, я решил, что погорячился, называя это симпатией, и это было не более, чем благодарность. Действительно, он просто не отвернулся от меня в трудный момент, помог отвязаться от Джеймса, который, кстати, до сих пор не звонил, что меня очень даже радовало. Он был единственным, кто общался со мной не только по учёбе, но и вне занятий, хотя и общением это особо не назовёшь. Какие-то глупые три встречи, абсолютно ничего не дающие понять друг о друге. И тогда, в кафе, я просто оказался под влиянием той атмосферы, добив себя размышлениями об одиночестве. Я действительно подсознательно выстроил идеальный образ, к которому в последующем и пропитался нежными чувствами, ведь общался я по переписке даже не зная, кто по ту строну диалога. И, как я и думал, это прошло буквально на следующий день. Да и тем более мне ничего не светило, ибо в тот вечер он и вправду ушёл с Радугой. И если бы у меня к нему хоть что-то действительно было, я бы просто забил на это, так как до сих пор не собираюсь менять свой строй жизни, разбавляя его общением с кем-то. Я привык быть один, так было намного удобнее для меня.       И то была дружеская ревность, нежели к любимому человеку. Да, мне бы хотелось, чтобы он был моим другом, ведь чем-то он притягивает, но я не буду ничего предпринимать для этого. Дружба — это ответственность, пусть и в самом малом её проявлении. Ревностью же, возможно, я называл не что иное, как зависть. Я завидовал, что эта девушка может общаться с ним, а он идёт первый навстречу, завидовал, что у него есть друзья и ему совершенно не нужно думать, как убить вечер одному, завидовал, что он является частью чьего-то общества. Жаль, что нельзя просто щёлкнуть пальцами — и мы с ним друзья и общаемся без доли смущения или недопонимания. Я не привык заводить новые отношения, я просто-напросто не знаю толком, как и что нужно делать. Это же означало, что я должен постепенно его узнавать, чего мне так не хотелось и что мне не удавалось, остерегаясь взболтнуть лишнего и стараясь показаться в лучшем свете, а как бы хотелось просто подойти к нему и начать говорить, обсуждая проблемы, новости, ужасную причёску или наряд очередной одногруппницы. Но я же не могу быть близким человеком кому-то сразу. Именно этот период постепенного проникновения в жизнь человека мне и хотелось избежать. Но, увы, я же не могу проскочить этот отрезок времени.       И сейчас он размахивает руками, отстаивая свою точку зрения. Он сидит в самом центре нашей небольшой компании за партой, а я же примостился на несколько ступенек выше и боком ко всем, просто прислонившись пятой точкой к столам, скрестив руки на груди и слушая всех. Дьявол, когда же всё это закончится? Почему я не сбежал с остальными? Мне бы просто сообщили сумму, да и всё. Нет же, теперь я должен находиться здесь и кивать, как бы соглашаясь с очередной идеей, которая заносилась в список на листок и через несколько минут уже нервозно замарывалась.       — Галерея, а тебе тоже нужно будет подарить подарок, м? — ехидно прохихикал Рояль, когда уже несколько минут занавесом висело молчание. Ему позывная досталась из-за внешности. Он был высоким качком, из-за чего и сравнивали с роялем по увесистости и габаритам, любимцем у девушек, но тупым, как дерево, из которого как раз и делаются рояли.       — Тогда я смогу уйти? — я повернулся к нему, подняв бровь, и оттопырил палец, указывая в направлении двери. Вот только дурацких шуток по поводу моей ориентации и не хватало. Откуда он вообще узнал?       — Так, тихо, — вмешался Артист, — никто никуда не уходит, — он укоризненно посмотрел на меня. Ой, можно подумать, я тут виноват. — Ты, насколько я помню, — он продолжал обращаться ко мне, — вообще ещё ничего не предложил. Так что точно остаёшься здесь.       — Давайте их в кино сводим? Это вроде бы ещё никто не предлагал, — несколько подумав, я впервые подал голос за этот вечер. — Мы купим каждой по билету на какой-нибудь сопливый фильм, что они так любят, и, например, весь день будем отвечать на занятиях, типа защищая от учителей, заранее разделившись, кто и что учит. Ну и хватит с них.       Повисло молчание, отчего я почувствовал себя крайне неловко, будто никто и не услышал. Неужели действительно такую чушь спорол?       — А это идея, парни, — задумчиво сказал кто-то из толпы.       — Да, действительно неплохо, — поддержали этого кого-то, а я был просто рад, что дело продвинулось хоть на немного, приближая момент единения с кроватью.       — Ну, что скажете? Это, мне кажется, самый лучший и приемлемый вариант за весь вечер, — спросил Артист, и все стали медленно соглашаться, кивая головами и в уме подсчитывая, во сколько это может обойтись.       Уже через пятнадцать минут мы собирались выходить из аудитории, сдав деньги и распределив темы. Мне, благо, ничего не досталось. Мы учли, у кого какие провалы и кому понадобятся оценки по предметам, что будут в тот день. В дверях меня все начали хвалить за идею. Кажется, не одного меня достало тут торчать.       — Ну, правильно, ему лучше знать, что нравится его подружкам, — при выходе, меня слегка задел плечом Рояль. Я опустил голову и ничего не ответил на это, пусть бесится. Я всегда предпочитал молчать, пусть меня это и злило. Не то, чтобы я не мог постоять за себя, но и ввязываться в разборки не собирался.       — Эй, не переживай, он просто разозлился, что взяли не его идею, — мне на лоб ложится рука, отклоняя голову немного назад, и в макушку прилетает поцелуй, а я застываю в шоке на одном месте, после чего в меня врезается Артист. — Чего встал? Забыл что-то?       — Просто ты странно себя ведёшь, — или я ничего не понимаю в современных взаимоотношениях? Может, так сейчас принято? Хотя с чего он будет считать меня своим другом? Что вообще с ним постоянно происходит?       — Эм, а что не так? — он всё ещё стоит за моей спиной, теперь уже сложа руки мне на плечи, а я даже отсюда слышу, как начинают работать шестерёнки в его голове. — Ты против? — это звучало настолько невинно, что я чуть воздухом не подавился.       — А ничего, что у тебя девушка есть? Я, скорее всего, ничего не понимаю в дружбе и это всё так надо, в чём я сомневаюсь, но для меня это выглядит, будто ты клеишься. Прекрати, если не хочешь, чтобы я не то подумал, — я весь напрягся. В самом деле, пора прекратить. Это уже нарушает моё пространство и переходит границы дозволенного. А ещё и этот гомофоб подлил одеколона в огонь.       — Прости, но… что ты мог бы подумать? — это прозвучало виновато, но не настолько, чтобы я поверил. Я слышал улыбку в его голосе.       — Ты издеваешься?! — я резко скидываю его руки с себя и поворачиваюсь лицом. — Я тебе только что сказал! — тыкаю пальцем ему в грудь, уже конкретно закипая. Зачем он ещё и смеётся наверх?       — Я не думал, что для тебя это так важно… — он виновато опустил голову.       — Не думал он. Конечно, чувства — это же такой пустяк и совершенно неважны! Какая разница, что это может меня задевать, какая разница, что ты ведёшь себя, будто свободен на все четыре стороны, какая разница, что ты просто вмешиваешься, мать твою, в мою жизнь!       — У тебя всё хорошо? Какой-то ты нервный… — я не дал ему договорить. Всё внутри бурлило и просилось наружу. Какого хера он вообще меня судит?       — Да? А с чего ты взял, что я такой не всегда? Откуда ты вообще можешь обо мне хоть что-нибудь знать? — я слегка дёрнул головой из-за нервов, а он на секунду поднял на меня взгляд, но сразу же отпустил. В глазах стали скапливаться слёзы. — Ты со мной разговариваешь нормально только третий или четвёртый раз, с таким же успехом можешь идти со своими шуточками к официанту в кафе, в котором бываешь чаще всего, — Фрэнк, успокойся, сейчас же! Он не виноват, что ты так остро ощутил себя одиноким и ненужным именно в этот момент. Я на несколько секунд закрыл глаза, сильнее зажмурившись, и крупная слеза непроизвольно покатилась по щеке. Я буквально в шоке от произошедшего резко и широко распахнул веки и встретился с обеспокоенным взглядом, бегающим по моему лицу и изредка натыкаясь на глаза. Артист всё это время ёжился от моих слов, но теперь не растерялся и вмиг прижал меня к себе, но я тут же грубо оттолкнул его. — Не приближайся ко мне! Хватит этого, — наспех вытирая слёзы, успевшие проложить путь по коже, я развернулся и чуть ли не побежал к выходу, оставив невинного в моей неожиданной истерике парня в полном замешательстве посреди пустого коридора.       Я быстрым шагом шёл по улице, не оборачиваясь и тщетно сдерживая слёзы. Какой же я идиот. Расплакался посреди дня, накричал на человека, а всё из-за чего? Я даже причины назвать не могу толком. Блядь, да я всё это время был один, я не знаю, что такое поддержка и дружба, а теперь он показывает знаки чего-то вроде всего этого, как бы становясь частью моего окружения, но в то же время и оставаясь на расстоянии со мной. Я просто не готов к такому. Мне почему-то от этого настолько плохо, что я готов сидеть один в пустой комнате, с музыкой или без, молча или завывая в рыданиях — не важно. Внутри меня бушевала буря. Буря эмоций, которая начисто уничтожала всё живое и положительное, оставляя лишь горечь обиды на самого себя, ведь именно из-за меня сейчас такая жизнь. Добравшись до комнаты, я обессиленно лёг на кровать и через несколько мгновений уснул из-за морального истощения, или как там правильно называется, когда ты просто пуст изнутри.       Проспав около получаса, я поднялся с головной болью. Наплевав на таблетки, я несколько минут просто сидел на кровати, ожидая облегчения. Как-то в детстве я посмотрел программу, в которой говорилось, что организм постепенно привыкает к обезболивающим, и со временем они перестают действовать, и тогда уже ничего не может помочь от боли. Я испугался, и поэтому даже теперь стараюсь реже принимать их, хотя и понимаю, что всё то было чушью. Тем более, что сейчас голова болит не настолько, да и я сам отлично осознаю, что это из-за слёз. Осознав произошедшее и взглянув на всё со стороны, мне стало стыдно за своё поведение — срыв посреди дня, но никак не за слова в сторону Артиста. В любом случае, это нужно было прекращать, пусть и таким методом.       Дождавшись ожидаемой лёгкости, я решил выйти проветриться и уже через десять минут направлялся в свой личный храм, в библиотеку. Да уж, моя жизнь особым разнообразием не блистала, но всё, что мне сейчас нужно, это любимое произведение. Что-то я часто стал к нему возвращаться в последнее время, обычно я прибегал к его помощи примерно раз в полгода, если не реже. До закрытия библиотеки слишком рано, так что я ещё успеваю в очередной раз разобраться в себе.       Я проторчал там до самого вечера, пока меня снова не выгнала библиотекарь. Смирившись с положением и, опять же, не захватив ничего с собой, я отправился в общежитие, чтобы наконец-то отдохнуть в обществе еды и сериалов. Подумать только, уже куча новых серий вышла, которые я так и не посмотрел из-за своего трудного графика. Ну ничего, прикончу это за сутки, а потом ещё жаловаться буду, что мало, пересматривая фильмы. Погода была просто чудесная, солнце уже почти окончательно село, напоминая о себе лишь освещением краёв более высоких облаков и окрашивая те в пастельные тона.       Сзади резко кто-то закрыл глаза. Я остановился, но не обернулся. Опять Артист свои шутки шутит?       — Снова ты, Артист? Я же тебе всё сказал, — ну а что, он так же делал до этого, поэтому логичнее предположить, что это именно он.       — Хм, нет, не угадал, дорогуша, — гадко проворковал совершенно незнакомый голос, и две руки подхватили меня за плечи, чуть выше локтя. — Пойдём поговорим, пташка, — меня потащили куда-то, предварительно открыв обзор. Было двое мужчин, нет, скорее парней, которые не особо превосходили меня по физической подготовке, но были выше ростом. Они грубо сжимали мои плечи, пока чуть ли не несли за угол очередной многоэтажки. Паника нарастала в геометрической прогрессии, но я понимал, что вырваться в любом случае не выйдет. Дьявол, неужели я и сейчас смог найти себе проблем?       — Итак, парни, что вам нужно? — меня прижали к стене за плечи, а я решил хотя бы поинтересоваться, за что меня сейчас изобьют, как я понял. Есть, конечно, вероятность, что они «просто поговорят», но зачем и на кой чёрт им просто говорить? Предложение идти на увлекательнейшую конференцию о посуде?       — Не прикидывайся, что не знаешь. Мы пришли тебя поторопить с отдачей долга.       — Что? Какого долга? — блядь, серьёзно? Что за херня? Я не брал ни у кого денег, мать вашу.       — Имя «Джеймс» тебе о чём-нибудь говорит? — он злобно оскалился, его явно веселил мой "спектакль".       — Да, это мой бывший, — какого. Хера. Он здесь замешан? Серьёзно? Это он так мстит за его проигрыш? Но какой долг тогда? Моральный что ли? — В чём, собственно, дело?       — О, так он ещё и голубок, представляешь? — тот, который всё это время разговаривал со мной, обратился к другу. — Нет, не этот Джеймс, — мне немного стало легче, что он хотя бы здесь непричастен, — а тот, у которого ты наркоту покупал несколько месяцев назад, — мои глаза стали непроизвольно увеличиваться в размерах, шея вытянулась, внутри всё похолодело, а сердце сжалось. — Вот мы и пришли напомнить тебе, что ты ещё должен.       — Но я ничего не брал! — можно подумать, это сработает и сможет им что-то доказать.       — Ой, да вы все так говорите, — в разговор подключился второй человек. — По всем приметам, что нам рассказали, ты подходишь, так что тебе не отвертеться, — да я и сам уже понял. Даже осознав свою ошибку, они бы не отпустили меня, так как была угроза, что я всё расскажу ближайшему встречному полицейскому.       На несколько секунд между нами пролегло плотное молчание, а я терялся в догадках, что именно они могут сделать. Неожиданно один из них наносит удар в солнечное сплетение, выбивая из меня воздух и способность произнести хоть слово громче шепота. Я резко сгибаюсь, но так же резко меня распрямляют, давя на плечи, ещё сильнее затрудняя дыхание и возвращая в изначальное положение. Я зажмуриваюсь, шумно вдыхая, и через секунду чувствую два синхронных удара под рёбра. Что ж, эти парни знают своё дело. Две сильные руки всё так же держат меня у стены, и в правый бок приходится очередной удар, а я будто чувствую, как внутри меня всё ломается, распространяясь от грудной клетки импульсами по всему телу.       — Что здесь происходит?! — резкий голос бьёт по вискам, а я уже не пригвождён к стене и медленно сползаю по ней на землю, стараясь вобрать как можно больше воздуха и, сжимая челюсть, перетерпеть изначальную боль.       — Валим! — торопливые шаги, напоминающие бег, и мне кажется, что я здесь остался совсем один. Тем даже и лучше. Сильнее жмурюсь и сжимаю кулаки, чаще и глубже дышу. Мне просто нужно перетерпеть боль.       — Господи, Галерея, как тебя угораздило? Что ты им сделал, что они так тебя? — я медленно открываю глаза, узнав этого человека и чувствуя заново приходящую волну агрессии. Артист подходит ко мне, присаживаясь на корточки рядом.       — Что ты здесь делаешь? — смотрю прямо перед собой, как бы не замечая его, и стараюсь сделать подобие безразличия.       — Я шёл всё это время за тобой, если честно, — он отвел взгляд. — Нам с тобой в одну сторону было, а подойти я не решился. А тут такое, вот я и заглянул…       — Ну, не смею больше задерживать, — я прервал его взмахом руки, указывая на дорогу, видневшуюся между стен в проходе. Он опустил виноватый взгляд на землю, а я попытался встать, но даже малейшее движение корпусом приносило ужасную боль, и я приглушённо простонал.       — Давай помогу, — спохватившись, он выпрямился и следом подхватил меня за плечи, потянув за собой.       — Не нужно, — я скинул его руки, опираясь правой рукой о стену, разгибаясь до конца, а левой поддерживая правый бок, который саднил сильнее остального. — Я, кажется, тебе уже сегодня доступно всё объяснил, — я посмотрел на него из-под нависших волос. Очевидно, он растерялся из-за такой реакции.       — Да хватит тебе уже, иди сюда, — немного помедлив, он потянул руки ко мне. Блядь, ты с первого раза не понимаешь?       — Не трогай меня! — я зажмурился и отвернулся от него лицом к стене, задерживая дыхание, чтобы совладать с очередной волной боли. — Чёрт, не надо.       — Но я хочу помочь… — он был похож на маленького крольчонка, загнанного в угол хищником. Я совершенно не дал ему возможности приблизиться ко мне.       — Я не нуждаюсь в твоей помощи! Как ты не поймёшь! — пошатнувшись, я сделал пару небольших шагов вперёд, всё так же опираясь о кирпичную стену. — Мне не нужна поддержка, забота или та самая помощь, я без этого прекрасно живу, — я пожал плечами, остановившись, и покачал головой, глядя на асфальт перед собой. — Я привык быть один, я привык справляться со всем один, я не нуждался в друге ни раньше, ни сейчас. И мне не нужна жалость или сострадание! — Я ударил кулаком по стене и повернулся лицом к Артисту. Он же всем своим видом выражал непонимание. Я продолжил уже более спокойно: — Что мне от этого? Это не поможет в проблемах, это заставляет чувствовать себя жалким и ничтожным. Да самое глупое, что только можно было придумать, — это эмоции и чувства, — не дожидаясь и даже не ожидая ответа, я продолжил свой путь, всё так же держась за стену, а он просто остался стоять не месте и смотреть мне вслед, задумавшись, наверное, над моими словами.       Благо, до общежития оставалось недалеко. Я кое-как взобрался по лестнице и, наконец-то вернувшись в комнату, медленно сполз по двери, закрыв её изнутри и поддерживая бок. Всё тело ужасно ломит, а особенно рёбра. Поздравляю, Фрэнк, это официально твой счастливый день. Нужно будет не забыть зайти в больницу, мало ли, что может быть серьёзное.