Семь камней цвета радуги

      Я ещё с вечера начала готовиться к предстоящей рыбалке. Отец с раннего детства пристрастил меня к этому занятию, поэтому теперь я не вижу смысла без него. Так... Удочки на месте, снасти, сети, парочка крючков и наживка тоже в норме. Вроде бы всё готово, осталось только хорошенько выспаться. Но для начала прогуляюсь. На улице стояла середина лета, поэтому ночи были очень тёплые. Лёгкий ветерок приятно освежал горячую кожу, играл в локонах чёрных волос и слабо покачивал ветки прибрежных деревьев. Мы живём в небольшом домике на берегу моря. Без этого уголка земли я не могу представить своей жизни: эти шаловливо набегающие волны, этот горячий песок, бескрайние морские просторы... А ещё чудесная природа вокруг. Как тут можно не влюбиться? И даже сейчас, проходя по столь знакомым местам, которые, кажется, знаешь как свои пять пальцев, не перестаешь удивляться красоте природы. И, возможно, где-то есть места с куда более привлекательными и завораживающими пейзажами, однако у меня внутри всё замирает при виде своей маленькой Родины... Вдоволь надышавшись воздухом и насмотревшись на серебряный диск луны, я направилась к старой хижине и легла спать.       - Нами... Намико, девочка моя, пора вставать, - тихий, но в то же время сильный голос отца разбудил меня от глубокого сна. Я открыла глаза, сразу встала, быстро оделась и, взяв всё необходимое для рыбалки, отправилась за папой.       Мужичок уже метров на десять отошёл от дома, но остановился, ожидая меня и наслаждаясь утренним восходом солнца. Его слабые и длинные лучи изучали окрестности, а само светило лениво выглядывало из-за горизонта. Море было спокойно: волны тихо набегали на песок, потом снова отступали в глубины и опять по новой. По земле струился едва заметный туман, скрывая от глаз далёкие очертания гор. Слышались вялое пение птиц и глухие звуки движущихся в холодной воде лодок.       - Отец, доброго утречка, - я обняла его сзади, опустив на землю все приспособления для рыбалки.       Мужчина ловко расцепил мои руки, после чего легонько поцеловал меня в лоб: "Доброе! Однако людей не гоже с утра пораньше пугать."       Я извинилась перед ним, потом мы продолжили идти по пляжу в поисках нашего места. Старенький, покосившийся пирс встретил нас через пятьсот метров. Славно, никто ещё не занял его. Обычно, если хоть немного опаздаешь - пиши пропало твоё местечко. Поэтому мы с отцом взяли за должное выходить пораньше.       Игривые волны одна за другой ударялись о деревянные столбы, солнце уже наполовину поднялось над морем, а его лучи слепили глаза, бросая на ровную гладь воды яркие блики.       Отец достал свою удочку. По его рассказам, это была его первая и незаменимая. Он никогда не использовал другую, какой хорошей бы не оказалась последняя, объясняя это тем, что "привык уже к своей старой подружке". Меня также учил ценить свою первую удочку, ведь именно она учит тебя всем навыкам, прививая любовь не только к рыбалке, но и к морю.       Мужчина насадил на ржавый крючок изворотливого червяка и, замахнувшись посильнее, отправил свою подругу в воду. В том месте, где кончалась шёлковая леска и начинался крючок, отец закрепил нитками несколько пёрышек, чтобы, при их малейшем вздрагивании, понимать: попалась ли рыба на крючок. Я последовала его примеру, хотя это и заняло немного больше времени. Мне удалось намного дальше забросить удочку, но, зная профессионализм и энтузиазм своего отца, понимала, что не тот рыбак, кто дальше удочку закинул... А тот, кто её вовремя из воды вынул.       Мы молча сидели, наблюдая за морем: отец задумчиво смотрел вдаль, изредка переводя взгляд на свою удочку, а я, облокотившись на его широкое плечо, задремала. Буквально через десять минут мужчина резко встал, отчего я чуть не слетела в воду, и с силой потянул на себя удочку. Ещё через минуту он полностью вынул её из воды: на крючке красовался крупный тунец. Его чешуя поблескивала в лучах солнца, рыба треслась, пытаясь выбраться, однако своими действиями приносила себе куда больше боли, ежели спасения.       Мне же не удалось поймать на свой крючок ни одной рыбы. Поэтому я решила отправиться по побережью пособирать ракушки. Волны касались босых ног, после чего осторожно отступали в глубину моря. Горячий песок резко контрастировал с прохладой воды, отчего складывались довольно странные ощущения. Я медленно шла, оставляя за собой цепочку крохотных следов, смотря в небо. Багровые тона смешивались с холодными. Редкие облака длинной полосой тянулись по небесному полотну, разделяя его на несколько частей. Туман давно растаял в прибрежных водах, открывая чёткие очертания гор, ложившихся цепью на севере и западе. Под ногами изредка попадались желеподобные медузы, вынесенные сильным приливом. И вот на пути стали мелькать ракушки. Они были самых разных форм и размеров. Но я искала особенные... Те, в которых слышен шум набегающих волн, морского прибоя или дождя... Не знаю, что именно слышит человек, прислоняя их к уху. Но одно ясно точно: у каждой ракушки своя неповторимая мелодия. Музыкальные ракушки обычно размером больше ладони, зарыты в песок или омываются морем, нашептывающим им музыку.       Сегодня неудача постигла меня и здесь - ни одной ракушки... Немного расстроившись, я отправилась в сторону пирса. Отец всё также ловил рыбу с недюжинным энтузиазмом. Улов был довольно большим. Увидев приближающуюся меня, мужчина отвлёкся от рыбалки: "Сегодня ракушек тоже не удалось найти?" Я отрицательно помотала головой и присела рядом, смотря вдаль. Почти все лодки причалили к берегу, оставались только парочка едва заметных точек. Видимо, не одни мы выжимаем из занятия все соки... Отец несколько секунд смотрел на меня, а потом вернулся в азарт рыбалки, в очередной раз насаживая на крючок изворотливого червяка и закидывая удочку в воду.       Сзади послышались тихие, но уверенные шаги. После чего я увидела рядом с отцом высокого юношу примерно моего возраста. Его взъерошенные тёмно-синие волосы с несколькими белыми прядями трепал тёплый ветерок. Отец повернулся и приветливо улыбнулся незнакомцу, потом у них завязалась дружеская беседа. Оказывается, юношу звали Такеру. Они с отцом часто пересекались на этом пирсе во время рыбалки или прогулки, поэтому между мужчинами завязалась дружба. Я тихо сидела рядом, пытаясь понять суть их разговора, смотря на незнакомого юношу. Его лицо обрамляли остроконечные скулы, глаза отливали мёдом и древесиной (не знаю, как описать подобный оттенок, но он был очень необычным, чем и притягивал к себе), взгляд выражал недюжую уверенность и силу.       - Кстати, это моя дочь Намико, - сказал отец после недолгой паузы.       Такеру улыбнулся мне: "Очень приятно."       - В... Взаимно, - почему-то я покраснела и быстро отвернулась от них, вызвав в отце небольшой смешок. Это немного меня обидело: папа почти никогда не посмеивался надо мной... Только если я натворила дел или упала. Немного помолчав, стала подниматься: "Я, пожалуй, пойду прогуляюсь, рада была познакомиться, Такеру-сан. Возможно, как-нибудь ещё встретимся."       - Буду рад, - юноша снова улыбнулся.       Отец лишь помахал мне рукой, когда я полностью сошла с пирса на песок и зашагала по побережью в сторону гор.       - Не сердись на Нами. Она у меня... С характером, - сказал папа юноше, когда я была далеко от них.       - И в мыслях такого не было. К тому же, если с характером, то это интересно, - с ухмылкой ответил Такеру, переводя взгляд на отца.       - Ты уж присмотри за ней. А то эта девочка может многое наделать, - улыбаясь, произнёс папа. Юноша как-то беспристрастно посмотрел в небо и кивнул. Потом взгляды мужчин пересеклись, и они рассмеялись.       Я шла по побережью, иногда пиная горячий песок из стороны в сторону, погрузившись в свои мысли. "Ну и до чего же странное утро выдалось. Хм... Ни рыбы не поймала, ни ракушек не собрала. Зато познакомилась с папиным знакомым, который почему-то меня раздражает. Такеру-сан... Определённо где-то слышала это имя или его часть, вот только где?"       Я пришла домой к полудню. Солнце с силой жарило землю, отчего стояла невыносимая духота. На небе отсутствовали облака. Даже тени деревьев никак не могли облегчить это угнетающее состояние. Зайдя домой, облегчённо выдохнула: в помещении было намного прохладнее в сравнение с улицей.       Отец занимался рыбой, потроша умелыми руками одну за другой. Он приветливо улыбнулся мне, а я быстро подошла к нему и начала помогать. Когда с этим занятием было бесповоротно покончено, мы решили передохнуть за чашкой чая. Я быстро заварила его, предложила папе, который устало расположился на прохладном полу, отпила несколько глотков сама. Потом пришлось выполнять работу по дому: немного прибраться, приготовить ужин (из свежепойманной рыбы). Отец тем временем занимался сетями. Некоторые из них мы не подлатали ещё с прошлой рыбалки, поэтому в этот раз поймали намного меньше. Сети приносят солидный улов, который можно продать на рынке в недалеко лежащем городке. На удочку столько рыбы не поймаешь, если, конечно, вы не такой человек, который готов весь день просидеть на берегу моря. Закончив с этим, мы поужинали, после чего отец решил отправиться в город отдохнуть, я же, недолго думая, пойти на очередную вечернюю прогулку по побережью. Так и разошлись: папа в сторону ярких городских огней, а я в ночную тишину приморского пляжа.       Несколько звёзд уже заняли свои места на небе. На линии горизонта ещё красовались остатки тёплых тонов, не желая уступать место краскам ночи. Море тихо разговаривало с окружающей природой звуками осторожно набегающих волн. Песок остывал после неистовства дневного солнца, отдавая накопленное тепло прохладному воздуху, отчего от земли исходил едва уловимый пар.       Я задумчиво шагала по золотому горячему полотну, всё пытаясь вспомнить: где могла слышать имя или его часть... Но такие думы не бывают долгими гостями в моей и так забитой разными глупостями голове, поэтому уже через пять минут меня посетила другая мысль: "А почему бы не искупаться?"       Освежающая прохлада моря окружила мои горячие щиколотки, потом колени, а вскоре я полностью погрузилась в воду, отдаляясь всё дальше от песчаного берега. Самое подходящее время для отдыха. Ведь вода расслабляет тело и освобождает мысли. Немного поплавав на спине, я решила нырнуть вглубь, набрав в лёгкие побольше воздуха, погрузилась в воду с головой, открыла глаза. Синяя неизвестность окружала со всех сторон, отчего ориентация в пространстве терялась, размываясь водами бесконечного моря. Я решила достать до дна: "Может хоть там мне удастся найти музыкальную ракушку?"       Но к моему большому сожалению, воздух подходил к концу, поэтому пришлось всплывать. Бледный диск луны освещал колыхающиеся воды и очертания пляжа. Я медленно поплыла назад, и вскоре ноги вступили на горячий песок. Начала переводить сбившееся дыхание.       "Такеру... Такэхая... Сусаноо-но Микото... Нет, ерунда. Это же имя бога моря и бури. Тут точно никакой связи быть не может. И почему, переводя дыхание, я думаю о папином знакомом?"       - Не поздно ли для прогулки? - уверенный тембр раздался в нескольких шагах от меня.       - Собственно нет. Ни капельки не поздно, - я посмотрела на обладателя голоса. - Такеру-сан, а что Вы тут делаете?       - Да так, приглядываю за одной особой. И Нами, к чему это "сан"? Мы же ровесники.       - А не вашего ума дело, - как бы дразнясь, ответила я, начиная убегать от юноши. - Если догоните, то, может быть, скажу.       Парень недолго посмеялся: "Это ты зря затеяла."       Я, словно маленький ребёнок, устроила ночную игру в догонялки, бежала так быстро, как позволяли мне ноги. И даже, когда дыхание в очередной раз стало сбиваться, не затормозила, продолжила бежать дальше по горячему песку. Иногда я ненадолго сворачивала к воде, обдавая и без того мокрое тело брызгами воды. Такеру бежал в нескольких метрах от меня с довольно улыбкой и вскоре догнал меня: "Попалась. Теперь рассказывай, почему обращаешься ко мне на "Вы"?"       Отвернувшись от юноши к луне, я повторила цепочку своего умозаключения: "Такеру... Такэхая. Сусаноо-но Микото. Просто твоё имя показалось мне схожим с именем Бога моря и бури."       Парень немного замялся, а потом серьёзным тоном спросил: "А если бы это действительно было так, как бы ты отреагировала?"       Я удивлённо посмотрела на него, потом пару раз провела ногой по песку, обдумывая ответ: "Не знаю. Но, возможно, это было бы здорово! Однако такого не бывает."       - И правда, не бывает, - он почесал затылок, посмотрел на море, на меня и загадочно улыбнулся.       - Такеру, а ты какой-то странный, - я немного посмеялась. - Постоянно смотришь вдаль, потом таинственно улыбаешься...       Парень недовольно перебил меня: "Кто бы говорил мне об этом. На себя посмотри."       Мы встретились взглядами, я замялась, когда его карие глаза изучали мои лазурные. Прежде никогда не общалась с ровесниками, поэтому я быстро перевела взгляд на луну, улыбнулась: "Действительно. Оба странные..." И мы зассмеялись. Потом юноша проводил меня до дома и попрощался. Остаток ночи я не могла уснуть, думая о парне. Однако под утро меня всё же склонило в сон.       Утром меня разбудил отец: "Кто сегодня именинница?"       - Ой... А я и забыла. И кто же? - я посмотрела на папу, мило улыбаясь.       Вместо ответа мужчина достал среднего размера аккуратно завязанный свёрток и, приобняв меня, вручил в руки: "Это мой тебе подарок на твоё совершеннолетие."       Я радостно вскрикнула: "Что же там такое? Папочка, ну что же? Мне не терпится открыть его!"       - Так давай же!       В свёртке оказалось шёлковое фурисодэ... Такого красочного и прекрасного кимоно мои глаза ещё не видели. На его тёмно-синей ткани аккуратно были вышиты разные цветы. Колорит узоров варьировался от нежно-розового в области талии до небесно-голубого у краёв подола. Это кимоно явно было сделано умелыми руками мастера. Я не верила своим глазам, проводя по шёлку подушечками пальцев, боялась, что такая роскошь окажется всего лишь миражом, перевела вопросительный взгляд на отца: "Откуда в нашей бедной семье такая драгоценность?"       - Это было самое первое кимоно твоей мамы. Она являлась майко и после того, как отказалась от профессии гейши, пожелала, чтобы я подарил его тебе на совершеннолетие...       - Но отец! Ты никогда не рассказывал мне о маме, а теперь так открыто говоришь об этом, - я сжала ткань в ладонях, пытаясь угомонить нарастающую внутри обиду.       - Прости, я не нарочно. Это тоже желание Минэко. Давай лучше потом поговорим на эту тему. И будет лучше, если она сама тебе всё расскажет. А сейчас одевайся! Пойдём на праздник в город.       - П... Праздник? - буря эмоций, что неистовствовала в голосе, не давала правильно формулировать фразы.       - Конечно. В этом году Мацури совпало с твоим днём рождения. Но я не буду твоим проводником на празднике. Моё место займёт Такеру.       - Что?!       - А ты против?       - Э... Нет, но как всё быстро получилось, - сказала я, вставая с татами, чтобы надеть это сокровище на себя. Однако, запутавшись в ткани, бросила эту затею. Отец стоял рядом, наблюдая за безуспешными потугами дочери, посмеялся, потом забрал у меня фурисодэ: "Сегодня и только сейчас я побуду твоим отокоси." Мужчина быстро одел на меня кимоно, завязал оби, после чего достал мамины гэта, сказал одеть их.       - Намико, ты сейчас очень похожа на маму. Но... Осталась прическа, - после этих слов отец ловкими и быстрыми движениями сделал из моих непослушных волос пучок, закрепив его парочкой заколок, своей красотой не уступающих фурисодэ. - Красавица!       С этими словами он выпроводил не успевшую ничего осознать меня за дверь: "Иди веселись на празднике. А я пойду в город позже и найду Минэко. По возвращению домой будем всё-всё обсуждать!"       Возле дома меня ждал Такеру. Увидев юношу в тёмно-синем кимоно, я немного засмотрелась. Он подошёл ко мне, улыбнулся: "С днём рождения, Нами-чан! Ты сегодня просто потрясающе выглядишь."       В этот самый момент щёки залились слабым румянцем, я поблагодарила юношу. Потом он преподнес мне подарок в виде искусно сделанного браслета с небольшими камушками, отливавшими оттенком морских глубин. Ещё больше смущаясь по неясным мне причинам, в очередной раз ответила благодарностью на его подарок, после чего мы направились в сторону зовущих огней города. Да... Никогда бы не подумала, что ходить на гэта будет так сложно: пару раз я чуть не упала, но Такеру каждый раз успевал поймать меня за талию, вызывая во мне бурю противоречивых эмоций под тип "Да что он себе позволяет?!" и "Как приятно ощущать его сильные руки на своей тонкой талии". На этом мои попытки освоить гэта не прекратились - в самом начале улицы города я споткнулась, но парень в очередной раз успел поймать свою спутницу, назвав меня неуклюжей.       - Ну знаешь... Посмотреть бы на тебя в такой обуви! - лицо приняло обиженное выражение, а я ушла на пару шагов вперёд.       - Да ладно тебе, не дуйся! А то на воздушный фонарик похожа, - посмеиваясь, сказал юноша, взяв меня за руку.       На улицах города оживленной и восторженной толпой ходили люди и всякий раз, проходя мимо нас, обращали восхищенный взгляд то на меня, то на Такеру. Многие бродили парами, держа в руках небесный фонарик. Мой спутник решил тоже купить такой. После этого мы вышли на главную площадь, и каждая пара, словно по команде, запустила фонарики в небо. Зрелище было незабываемое! Но Такеру не отпускал фонарик: "А давай загадаем желание! Хочу, чтобы..."       Я удивлённо посмотрела на него, потом в мыслях произнесла своё сокровенное желание: "Хочу больше времени проводить с этим молодым человеком, чтобы на мои чувства ответили взаимностью..."       Каждый загадал по желанию, и мы, держась за руки, отпустили фонарик в небо. Потом пошли прогуляться по набережной. Я остановилась - устала ходить на гэта, посмотрела на луну, которая находилась в фазе полнолуния.       - Знаешь Нами, я бы хотел сказать глупость.       - Ой нет. Давай я сначала передохну от этой глупости, - показывая на неудобную для моих ног обувь, перебила я. - Я первая. В общем... Это. Ты мне нравишься.       - Но я хотел первым сказать глупость. Погоди. Что?! - парень одним шагом сократил расстояние между нами, обхватил моё лицо руками и снова начал сверлить своими карими глазами мои. Потом он легонько коснулся моих губ и сразу отстранился: "Извини... Не удержался."       Я провела пальцами по губам, потом в одно мгновенье покраснела: "Какой ты резкий! Ты... Ты... Ой. Ладно. Сегодня ночь глупостей."       - А ещё, я влюбился в тебя...       Глаза округлились от неожиданного признания юноши, я не знала, что ему отвечать. Хотя мои чувства были идентичны его. Всё равно... В свои восемнадцать я могу быть пятилетней девочкой, которая не знает, как себя вести в определённой ситуации. Вместо ответа просто подошла к Такеру и обняла его. Он последовал моему примеру. Потом отстранился от меня: "Это ещё не все глупости на сегодня. Я должен сознаться. Помнишь твою цепочку слов прошлой ночью? Боюсь, это правда."       - Ты о чём?       - Не притворяйся, что забыла... Такэхая Сусаноо-но Микото. Я и есть Бог моря и бури. Ты так легко раскусила меня.       - Ты что, ненормальный? Думаешь, я поверю? - меня словно предали что ли... Я направилась в сторону дома быстрым шагом, держа в руках гэта, что мешали моей нормальной походке.       - Если что, то буду ждать завтра на пирсе.       "Не приду. И не подумаю! Совсем страх потерял. Сначала поцеловал, потом признался, затем утверждает такие странные вещи! Не приду и всё тут."       Дома меня встретил отец, сказал, что не смог найти Минэко, но пойдёт искать завтра. Я была в подавленном состоянии, заявила, что все дела обсудим завтра. Он улыбнулся, помог мне снять с себя фурисодэ, потом отправил спать. Заснула быстро, но с тяжелыми думами в голове. Проснулась я рано утром, когда только-только начинает светать. Небо было окрашено в слабо-зелёные тона на линии горизонта, переходящие в насыщенные иссиня-чёрные. Отец мирно похрапывал в другой комнате, я решила тем временем прогуляться. Сонную тишину нарушали едва слышимые звуки набегающих волн. Было довольно прохладно, но несмотря на это, морской воздух освежал. Я отправилась к пирсу, на место, где все странные вещи и начались. В мыслях вертелись слова Такеру о своём происхождении. Бог... Да что за глупости? Разве они могут жить в мире людей и, тем более, заявлять о каких-то чувствах к человеку? Нет... Не могу в это поверить.       Голубая даль моря окружала старенький покосившийся пирс. Волны лениво разбивались о деревянные столбы. Солнце немного выглянуло из-за горизонта, однако тепла его первые лучи не несли. Я села на доску, стала бултыхать пальцами ног прохладную воду, пугая морских рыб, что любили ютиться тут небольшими стайками. Сзади снова послышались тихие шаги. Я прекрасно знала, кому они принадлежали, поэтому не поворачивалась, мысленно готовя себя к предстоящему разговору. Однако, Такеру тоже не спешил завязывать беседу, он тихонько примостился рядом, обратя задумчивый взор далеко за пределы бесконечного моря, словно его сейчас со мной и не было. Мне надоела угнетающая тишина, которая, словно бездна, возникла между нами. Я вспомнила вчерашнюю ночь, внутри сразу стало тепло, потом свой резкий уход от признания парня и стало очень тяжело на душе, поэтому решила начать первая: "Такеру-сан... Мне сейчас очень тяжело. Я правда запуталась в себе, плюс ко всему случившемуся, сейчас неясная ситуация в семье. Поэтому хотела бы попросить прощения..."       Бог не дал мне договорить, просто прижал меня к себе, закрыл глаза и прошептал на ухо: "Знаю, сам виноват." Руки сами потянулись к его широкой накаченной спине. Так мы и сидели на старом покосившемся пирсе в окружении живой водной стихии. Волны тихо набегали на берег, затем покорно отступали в морские глубины. Казалось, что время вокруг прекратило свой ход. Тем не менее солнце выглянуло из-за горизонта, пробуждая сонную природу. Бог открыл глаза, я украдкой посмотрела на него. Он снова легонько коснулся моих губ, словно прося прощение за вчера и разрешение продолжить. Я зарылась пальцами в его густые тёмно-синие волосы, давая разрешение продолжать. Такеру углубил сладкий поцелуй, положил руки на талию, прижимая ещё ближе к себе. Моё тело прижалось к его разгорячённому, стук двух сердец слышался настолько чётко, что мне казалось, будто он заполнял собой всю тишину. Потом в голове звоночком отдалась мысль: "Он Бог, а ты человек... Даже если ваши чувства взаимны, всё равно людям отмерено не так много времени, сколько бы хотелось. И рано или поздно злая шутница-судьба разъединит вас. И эта разделённая нежность канет в лету ушедших времён." Я не могла не согласиться с внутренним голосом, что с болью кричал глубоко в душе, а сердце от этого начинало щемить в груди. Поэтому тонкие, едва заметные струйки соленых слез побежали по румяным щекам, тая на губах. Такеру заметил это, прервал поцелуй, серьёзно посмотрел на меня (я же пыталась сдержать эти эмоции, подавить их где-то внутри, но они всё равно прорывались через твёрдый щит моей сдержанности): "Нами, что-то не так?"       - Нет. Всё так, как и должно быть. Словно в сказке. Просто, мне не даёт покоя мысль о том, что мой возлюбленный Такеру является божеством.       - А ещё тебя пугает мысль о коротком жизненном цикле человека...       - Ты проницателен...       - Не волнуйся об этом. Я всегда буду с тобой, - как бы не были утешительны его слова и тон, всё равно они не вселяли надежды. Но я попыталась улыбнуться, после чего наш разговор закончился.       - Ты не мог бы проводить меня до дома? Я обещала сегодня всё обсудить с отцом.       Бог кивнул, мы пошли в сторону дома, крепко держась за руки. Возле хижины Такеру поцеловал меня в лоб и, попрощавшись до вечера, ушёл в далёкую даль тянувшегося побережья. Я тихонько постучала в дверь, внутри послышались торопливые шаги. На пороге меня встретила хорошей наружности женщина, она была очень похожа на меня... "Неужели мама?" Видимо, она подумала о том же, но виду не подала, приветливо улыбнулась, и мы прошли внутрь. Отец уже ждал нас, сидя на татами. Я и женщина последовали её примеру. Сидеть против родителей оказалось очень приятно. Я сумела разглядеть их получше. Женщине на вид было примерно около тридцати пяти лет. Её изящное лицо было ухоженным, однако отголоски старости уже поселились на нём в лице редких морщинок возле добродушных золотистых глаз. Она была очень худа, прямо скелет, обтянутый кожей... Но, даже несмотря на это, фигура была благородной. Это выражалось в идеально ровной осанке, немного приподнятой голове, сидевшей на изящной шее. Удалось рассмотреть и отца. Мужчина был лет на десять старше женщины. Его лицо так же носило в себе оттенок благородности и добродушия. Прищуренные глаза придавали лицу умилительный вид, словно омолаживая его на пару-тройку лет. Морщины встречались намного чаще, это можно было объяснить трудной жизнью и постоянными стрессами. В целом, пара была очень приятной на вид.       - Итак, Намико позволь представить тебе твою маму... Минэко.       Женщина улыбнулась: "Возможно, ты совсем меня не помнишь. И я даже не надеюсь на это. Намико, ты стала такой красавицей..."       Мои эмоции ветром сдуло, оставляя только смятение и долю страха. Я не знала, что отвечать, просто смотрела в пол.       - Предвидела такую реакцию. Давай я сначала объясню всё как следует. Меня зовут Минэко. Этот мужчина, - она указала рукой на отца, - был моим любовником... Я тогда была ещё замужем за одним человеком, который совершенно не ценил меня. Но у нас не принято выбирать себе супругов. Это право отведено родителям. Но... Я не смогла устоять перед Тетсуо. Словно током по телу пробежалось сладкое запретное чувство. Вскоре мои чувства оказались взаимными. Потом появилась ты. Но мой муж не должен был знать о твоём существовании, поэтому я оставила тебя у Тетсуо, а сама исчезла из вашей жизни. Но пришло время открыться.       - Так... Стоп. Слишком много информации для меня. Почему же ты так резко решила уйти. Ведь... Дочери так нужна мамина забота, любовь и общество, - внимательно выслушав её исповедь, я решила сказать всё, что думаю. - Не знаю, смогу ли понять твой поступок, но пока явно его не понимаю. И... Простите, у меня язык не поворачивается назвать Вас, Минэко-сама, своей матерью. Простите...       После сказанного я встала с татами, поклонилась, направилась к выходу из дома, но меня остановил отец: "Намико, что за манеры? Я конечно тоже не считаю поступок Минэко правильным, но так жестоко с ней обойтись..." Но папе не дали договорить: хрупкая рука женщина легла на его плечо. Женщина со слезами на глазах печально улыбнулась: "Ничего. Я ожидала такого... Не стоит ругать дочь, если непутевой оказалась её мать..."       Мы вернулись назад в подавленном настроении, я уже сто раз успела пожалеть о сказанном: в сердцах человек может наговорить что угодно. Отец с матерью славно ладили. Смотря на них, казалось, что между супругами не существует непонимания и фальши. Всё было настолько искренне... " Вот бы и обрести такое счастье, такую любовь и семью..."       - Кстати, как там дела с Такеру? - ни с того ни с сего спросил папа.       Мама хлопнула в ладоши, мило улыбаясь: "У девочки уже есть мальчик. Как чудесно... Такеру... Неужели, это тот самый?"       Отец кивнул. А я непонимающе смотрела на родителей: "Какой-такой "тот самый"? Не хотите ли объяснить?"       Зная, что сопротивление и увороты сейчас бесполезны, мужчина признался, что знал о божественном происхождении юноши, а тот факт, что это знает мама, объяснил тем, что за время разлуки не раз писал ей письма и упоминал его в них.       - Так ты знал и ничего мне не сказал?! Как подло! Папа! - в голос крикнула я, выбегая из дома.       - Нами... Я...       - Подожди. Ей надо побыть одной. Уж я-то знаю, - улыбнулась Минэко, останавливая отца у самых дверей. - Лучше пойдём поговорим.       Бежать по песку оказалось не так просто: ноги частенько застрявали в нём, но я не останавливалась. Надо было развеяться. И немного успокоиться. Солнце клонилось к закату, приближаясь к едва видимой линии горизонта. Море было окрашено всеми оттенками неба: от нежного розового до прохладно синего. Волны одна за другой, словно наперегонки, набегали на песок. Ракушки виднелись редкими чёрными пятнами на золотом полотне песка. Ноги сами принесли меня на пирс, где умиротворенно сидел Такеру, устремя глаза вдаль. Я подошла к нему сзади, он обернулся, покраснела, отвела глаза.       - Вечер добрый.       - А... Да.       - Присядешь?       Я кивнула, усаживаясь рядом с ним. Потом завязался разговор. Я всё рассказала ему: про маму, про отца, про тяготящее внутри чувство. Бог очень внимательно меня слушал, иногда что-то говорил, стараясь не терять нити. Выговорившись, я положила голову ему на плечо и задремала.       Проснулась поздним вечером. Звёзды уже сияли на тёмном небе, море мирно шумело под ногами. Я обнаружила себя лежащей на коленях у Такеру, быстро вскочила, залилась краской, однако ночь любезно скрывала её от любопытных глаз.       - Чего ты так резко поднялась? Буквально час назад, довольно улыбалась, посапывала у меня на коленях, что-то бормотала себе под нос.       - Д... Да... Ну и что?! То было час назад. И вообще, я спала.       - Заснула у меня на плече, - самодовольно сказал Такеру, ехидно улыбнувшись. В свете луны его лицо казалось ещё более притягательным.       - Хорошо... Твоя взяла. Спасибо большое!       - Не, не то.       "Это что ещё значит? Какое "не то"? А как надо?"       Бог сам нашёл ответ на мой вопрос, зажимая в объятиях, крадя новый поцелуй. Он был более страстный и глубокий. Обжигал и дразнил, будя внутри приятное чувство. Потом Такеру отстранился: "Нами. Есть серьёзная просьба. Следующие три дня меня не будет. Я должен присутствовать на ежегодном созыве Богов в Идзумо. Но дело не в этом. Пожалуйста, не выходи из дома в третий день. Природа, не контролируемая нами, выходит из-под контроля, делая всё, что ей захочется. Это может нехорошо обернуться."       - Хорошо, не выйду.       Потом мы стали прощаться. Такеру в очередной раз проводил меня до дома, крепко обнял, отрывисто поцеловал и ушёл в темноту ночи. Когда его силуэт совсем растаял вдали, я зашла домой. Родители давно спали, поэтому пришлось вести себя тихо. На ощупь найдя кровать, я улеглась в неё и сразу же уснула.       Утром извинилась перед родителями за вчерашнее поведение, особенно стыдно было перед матерью. Но женщина всё прекрасно поняла, радушно улыбнулась и легонько стиснула меня в объятиях.       Потом мы все вместе прогулялись по маленькому городу, обсуждая самые разные темы. Казалось, нет предела моему счастью. Вечно сосредоточенный и немного строгий отец скинул с себя эту маску, и теперь можно было видеть в нём счастливого мужчину, нашедшего свою вторую половинку. Мама, казалось, стала ещё милее и приятнее на вид: улыбка не сходила с её лица. Она бросала томные, едва заметные взгляды на отца, жалась к его сильной руке. А я просто шла рядом, наблюдая эту картину.       "Интересно, как там Такеру? Я скучаю. Всего день не видела, а тоска растёт поминутно с большей силой. Все мысли подчинены одному образу - его."       - Нами, дочка, что-то не так? - тревожно спросила Минэко, смотря в мою сторону.       Я улыбнулась: "А... Нет, всё замечательно! Не берите на свой счёт."       Женщина отстранилась от отца, который продолжал идти вперёд, давая нам возможность поговорить, схватила за плечи обеими руками и внимательно заглянула мне в глаза: "Может, Тетсуо ты и проведёшь подобной улыбкой и ответом, но меня уж точно нет. Рассказывай!"       - Минэко-сама... Мама, я... Правда, все хорошо.       - Намико, обмануть других просто, но врать себе бесполезно. Зачем ты настойчиво утверждаешь, что всё хорошо, если видно совсем другое.       На этом мой щит сломался, я рассказала всё этому человеку. О той тоске по Такеру, о чувстве, что теплилось внутри груди, и о её столь неожиданном возвращении, выбившим меня из колеи привычной рутины. Потом мы пооткровенничали, и я пошла домой, а Минэко за Тетсуо. Хотелось, чтобы эти три дня поскорее прошли, поэтому сразу легла спать. Следующий день прошёл как-то незаметно.       Утро третьего дня было солнечным, ничего необычного. Я забыла про обещание, данное на старом покосившемся пирсе. Под вечер отправилась в город. Возвращаясь домой, решила в очередной раз пройтись по пляжу. Да, велика же сила привычки.       Вечерело. Погружаясь ногами в холодную воду, я шла в сторону дома. Неожиданно налетел сильный, ураганный ветер, небо затянула вереница непроглядных, тёмных туч, посыпал ливень. От таких сильных порывов стихии, меня начало сносить в сторону моря, вскоре я по горлышко оказалась в нем, а после берег ушёл из-под ног. Большие волны укрывали с головой, а потом снова выбивали пробкой к поверхности. Я барахталась, пыталась плыть к берегу, однако потуги уносили от него дальше в открытое пространство. Вода окружила со всех сторон, а берег терял очертания от сильного ливня. Я выбилась из сил, давая стихии право вершить судьбу, которая сводилась к печальной концовке. Большая десятиметровая волна накрыла с головой, а я не успела набрать большое количество воздуха. Что-то тянуло ко дну, далеко, в самое сердце морских глубин, что днём поражают воображение своей красотой, однако во время шторма устрашают и пугают. Кислород подходил к концу, я отчётливо понимала, что будет дальше. Выбраться не получалось, словно судьба привязала к телу невидимый груз, обязанностью которого являлось опустить меня на дно. Запас воздуха закончился. Рефлекторно открыла рот, желая вдохнуть ещё. Но воздуха не было. Вода быстро хлынула в лёгкие...

***

      Четвёртым днём Бог моря возвращался из Идзумо на берега родной Японии, где его ждала возлюбленная. Но... Такеру остановился, опускаясь к кромке воды. Посиневшее тело Намико предстало перед глазами. Море словно протягивало юноше неприятный сюрприз. Вокруг смертью стояла зловещая тишина. Водная стихия будто извинялась за вчерашнее буйство, унёсшее жизнь молодой девушки. Такеру отвернулся, поднял голову к небу. Солёная слеза прокатилась по его горячей щеке, капнула в воду, и по синему полотну побежали круги. Ему было трудно пересилить себя, повернуться и взглянуть на неё последний раз. Но надо было рассказать родителям, которые, наверняка, ищут дочь и сильно переживают. Но как он мог?! Прийти к ним, неся бездыханное тело на руках, что-то невнятно говорить и тихо плакать об её утрате. А они стояли бы, не веря своим глазам.       "Предупреждал же! Какая ты глупая! Дура!"       На старом покосившемся пирсе сидел молодой человек, опустив заплаканные глаза на колени. Словно только что распустившийся цветок, на них лежала юная девушка. Но увы, она уже не откроет лазурные глаза, не обнимет его широкую спину; он уже не сможет назвать её "неуклюжей" или "Нами-чан" (обычно она злилась от подобных изречений, что доставляло парню некого рода удовольствие), не прижмёт её хрупкое и трепещущее тело к себе, не сорвёт с губ сладкий поцелуй. Не повторится такое уже никогда. Не уберёг...       - Такеру? Не думал тебя здесь увидеть, - раздался голос Тетсуо позади юноши. Мужчина в сотый раз обходил пляж в поисках дочери, однако не находил. И тут его взгляд приметил чёрные волосы на коленях Бога: "Нами? Я искал тебя! Где же можно столько гулять?! Да мы с матерью чуть..."       - Перестаньте, - Бог моря с силой перебил его. - Намико... Нами. Больше нет!       После он всё рассказал отцу. Тот слушал Бога внимательно, но не мог поверить в такую трагедию. Подобно Такеру посреди моря, Тетсуо обратил взгляд к небу, и прозрачные струи побежали по щекам. Что же он скажет Минэко? Как теперь посмотрит ей в глаза? Да, возможно, его вины тут и нет. Просто злая ирония судьбы сыграла неприятную шутку с его маленькой Нами. Но, что за чувство навеки теперь будет преследовать его в ночных кошмарах, а сердце будет снова и снова предательски ныть новой раной?       Мужчины стояли молча. Один был слишком молод и опрометчив, оставив непутёвую возлюбленную одну. Второй был слишком стар и мягкосердечен, позволив дочери уйти в день буйства сил природы из дома. Но что теперь можно обсуждать? Когда время безвозвратно потеряно, когда никакой надежды нет, когда страшное уже случилось... Тетсуо подошёл к Богу, похлопал по плечу: "Только не вини себя. Бывай, Такеру, как-нибудь пересечёмся на рыбалке."