Семь камней цвета радуги

      - Селена, дочь моя, пришло время подумать о будущем. Поэтому, как заботливый отец, я решил подыскать тебе достойного мужа.       Я стояла перед этим высоким мускулистым мужчиной с крайне отрешённым видом, обратив задумчивый взор на веранду. Снаружи слышались голоса, шум прибоя, в общем, жизнь кипела. Меня зовут Селена. Мой отец является одним из самых богатых людей нашего города, его все почитают. Но он играет на людях благородного рыцаря, а в тени дома открывается истинная сущность тирана, одной из жертв которого является кровная дочь. Совсем недавно мне исполнилось семнадцать, поэтому отец счёл мой возраст пригодным для замужества. Я была категорически против, но спорить с ним бесполезно, да и неположено. Поэтому пришлось просто ждать вердикта по поводу своей дальнейшей судьбы.       - Я думаю, что Танос был бы тебе идеальной парой. Наши семьи давно находятся в дружеских отношениях. А сейчас главное - уметь их поддержать.       - Но отец... Танос же эгоистичный молодой человек, не знающий чувства меры и понятия элементарной взаимопомощи.       - Ты смеешь перечить мне? Разве я недостаточно наказал тебя?       Эти разгневанные глаза в очередной раз встретились с моим холодным, отстранённым взглядом. Пришлось пересилить гордость и нарастающую горечь: "Нет, прошу покорнейше простить. Мне всё предельно ясно. Я могу пойти в свою комнату?"       Отец победоносно усмехнулся, смягчив взгляд, промолвил: "Да, можешь. Только отныне, тебе запрещено покидать стены этого дома. За свою дерзость ты понесешь и это наказание."       Мои быстрые шаги раздались по залу, я направилась в комнату, чтобы излить накопившееся негодование слезами. Мне запрещено выражать при нём какие-либо эмоции. Виной всему месячный скандал, когда он пытался запретить мне что-то. На что я позволила себе лишнего, в итоге теперь приходится надевать маску безразличия как только вижу его. А внутри так и кипит злоба вперемешку с непониманием. Как родной отец может быть настолько жесток по отношению к родному лицу. Ведь нас только двое. Мама давно покинула нас. И после этого в отце зародилось одиночество и одолевающая душу тоска, вскоре всё это сказалось на слабом сердце, отчего оно стало черстветь, опускаясь в пучину забытья. Он забыл доброту, отзывчивость, утратил чувство любви, а негатив стал спускать на всех слуг и меня. Сначала я пыталась не обращать внимания на такое его поведение, ссылаясь на недавнюю утрату второй половинки. Но потом... Это стало постепенно выводить меня из себя. Всё-таки утрата это тяжело, но ведь я рядом, пытаюсь помочь, утешить, а в итоге получаю лишь душураздирающие крики и очередной запрет.       Зайдя в свою комнату и заперев плотно дверь, я тихонько сползла по ней на пол, давая волю новой волне солёных и горьких слёз. Мысли снова ушли в прошлое, вспоминая картины былой счастливой семейной жизни: сияющая мама, улыбающийся отец и веретено-дочь, все рады... Вокруг сплошное безграничное счастье и светлые думы о грядущем. Но потом другая картина: бледная, еле дышащая мама, угрюмый отец и маленькая ничего непонимающая девочка. Женщина недолго мучилась, она всё просила его не забывать о ней, не отворачиваться от дочери... А потом холодная рука свесилась с кровати, веки закрыли измученные глаза. Отец быстро вытолкал меня из комнаты, после чего долго не покидал её, тихо плача в зловещей тишине... Маму пришли проводить в последний путь большая половина города. Каждый едва сдерживал слёзы, а отец лишь крепче сжимал мою хрупкую ладошку. Я в тот день ничего не могла понять, просто молча стояла, опустив голову вниз.       И вот сейчас, подобно тому маленькому ребёнку, я непонимающе отпустила голову вниз, пытаясь понять поведение отца. Но что-то не получалось.       "Теперь ещё и на улицу не выйдешь... И как тут, спрашивается, разобраться? Он словно испытывает моё терпение, а я уже не могу сдерживать его натиск на себе. Теперь ещё и Танос. Как с этим жить? Не знаю..."       Подойдя к балкону, я посмотрела на ночной город. Потом на морской пляж. Золотой песок контактировал с набегающими волнами, заигрывающими с луной. Небо было усеяно миллионами звёзд, что сияли посреди царства тишины и покоя. Лёгкий ветерок колыхал оливы в садах жителей, аккуратно заглядывал в открытые окна, наполняя комнату свежестью. Я люблю наблюдать за природой, это помогает мне справляться с трудностями... Постояв на балконе около часа, решила отходить ко сну. Необходимо набраться сил перед очередным тяжёлым днём.       Утром меня разбудила громкая музыка, доносящаяся из города. Ах, да, сегодня же праздник Диониса. Именно в его честь вся эта шумиха. Этот Бог принёс в наш мир веселье (для кого-то это танцы и песни, а для других вино и прочие развлечения). В общем, народ с самого раннего утра решил начать веселиться. Я медленно поднялась с кровати, вздохнула, направилась к зеркалу. После чего в дверь легонько постучали и низенькая женщина сообщила: "Парис требует Вас к себе."       "С самого утра к себе... Хм, что же, пойдём."       Вместе со старенькой прислугой мы направились к отцу. Мужчина уже давно бодрствовал, он сухо поприветствовал меня, после чего попросил женщину оставить нас наедине. Настроение отца было приподнятым, хотя он и пытался казаться как можно более суровым и грозным, но его выдавала довольная улыбка на лице. Я присела напротив него, ожидая начала разговора. Эмоции снова пришлось запрятать под маской безразличия, чтобы лишний раз не нарываться на очередной запрет.       - Селена, ты же в курсе о празднестве Бога Диониса в нашем городе. Так вот, сегодня мы отправимся на площадь, чтобы стать частью этого праздника. Там ты и пообщаешься с Таносом.       - Я благодарна Вам за щедрость. Можно мне пойти в комнату, чтобы подобающе одеться?       Отец кивнул, я встала с места и направилась обратно в комнату. Надо было переодеться в лёгкое платье, немного поправить непослушные волосы и набраться сил. Примерно через полчаса в комнату постучали, женщина проводила меня к выходу из дома, где меня дожидался отец.       Время близилось к полудню, судя по расположению светила на небе. В городе так и кипело веселье: повсюду ходили счастливые люди, слышались звуки громкой музыки. Было довольно жарко, а из-за обилия людей ещё и душно. Отец шёл по направлению главной площади, одаривая прохожих приветливой улыбкой, а я медленно шла за ним, пытаясь изобразить на лице добродушную улыбку.       Главная площадь оказалась эпицентром шума. Все люди веселились от души: одни танцевали, другие пели, третьи распивали виноградное вино в компании друзей. Среди людей отец заметил своего друга - отца Таноса с семьёй. Мой будущий жених был довольно высоким молодым человеком с прекрасно сложенным телом; взгляд его был уверенным и очень самодовольным. Его отец, человек среднего роста, был полной противоположностью сына. В отличие от своего чада, взгляд излучал мудрость и знание жизни. А его жена - низенькая и пухлая женщина, с добрым лицом и таким же взглядом. Отец уверенным шагом направился в их сторону, я проследовала за ним. Все обменялись приветствиями, после чего родители ушли гулять по площади, оставив нас с Таносом наедине. Юноша протянул мне руку: "Селена, могу ли я сопровождать Вас сегодня?"       Я положила свою руку в его, улыбаясь как можно приветливее: "Конечно, буду рада составить Вам компанию."       Мысль о том, что этот эгоистичный и слащавый юноша будет моим супругом не давала мне спокойно наслаждаться прогулкой, тем более, что он крепко держал мою руку, а его лицо расплывалось в притворной улыбке. Мы сухо обменивались фразами, изредка поглядывали друг на друга. Словом, пара из нас выходила не особо приятная. И с чего отец решил меня выдать замуж именно за него?       - Сегодня чудесный день, близится вечер, я бы хотел показать тебе (не против, если буду обращаться к тебе на "ты"?) прекрасный закат. Позволь проводить на набережную, - вежливо осведомился юноша, сбавив шаг. Я кивнула, и Танос свернул с улицы в сторону набережной.       Уйдя с шумной городской площади, мы первым делом услышали блаженную тишину, нарушаемую звуками набегающих на берег волн. Солнце клонилось к горизонту, близился вечер. Голубые тона небесного холста смешались с теплыми жёлтыми, рыжими и слабыми отголосками алых оттенков. Юноша остановился, наслаждаясь видом постепенно засыпающей природы. В этот момент он даже показался мне симпатичным, но, увы, я знала его сущность. А она отнюдь не соответствовала наружности.       - Вам нравится закат? - я решила начать разговор. Слушать тишину - это конечно здорово. Но на данный момент моё естество требовало общения.       Юноша загадочно улыбнулся, не переводя на меня взгляда: "Да, ты права. Селена, а как ты относишься к созерцанию природы?"       - Я восхищаюсь ей. Мне нравится ловить малейшие изменения цвета неба при закате и рассвете или считать звезды, что зажигаются на нём ночью. Но почему Вы интересуетесь подобным?       - Просто хочу узнать свою будущую жену поближе.       - Не думайте, что мне нравится данная идея.       Юноша посмеялся, повернулся ко мне, поднял за подбородок: "А кого волнует твоё мнение? Ровным счётом никого. Ты ничего с этим не сможешь поделать. Придётся смириться."       Я оттолкнула его: "Танос, Вы позволяете себе лишнего."       - Пока ты права, но скоро мы будем помолвлены, потом поженимся, и я буду волен делать, что захочу. А ты будешь молчать, не имея права жаловаться.       - Вы самый эгоистичный человек на Земле. Но, если таковым будет воля моего отца, не посмею оспорить её, - сказав это, я направилась прочь. Юноша лишь послал мне вслед воздушный поцелуй и пошёл на площадь, чтобы продолжить празднование. Внутри меня закипала злоба, а очередной комок нервов дал трещину, отчего глаза едва заметно заслезились. Но я смахнула наступающие слёзы, стараясь перевести мысли в другое русло. Но все они в какой раз упирались в решение отца о скором замужестве. Я свернула на пляж, присела на песок и начала задумчиво смотреть на небо. Вечер плавно перетекал в более позднее время суток, тёплые тона уступили место холодным краскам нарастающей ночи, звёзды начали вставать на свои законные места, одаривая небосвод тусклым светом. На смену солнцу пришла загадочная луна. Морские волны играли с её отражением, то размывая его, то собирая снова. Я прекрасно знала, что уже должна бы пойти домой, но так не хотелось. Тем более, Танос не станет выдавать моё местоположение, просто избегая встречи с нашими родными. Всё-таки есть в нём что-то хорошее. Если жалость к побеждённому победителем можно считать такой чертой.       - Юная леди, Вы не заблудились?       Я быстро перевела назад взгляд. Там оказался юноша моих лет, атлетического телосложения, с длинными светлыми волосами, словно в локонах запуталось солнце и такими же глазами. Я невольно засмотрелась, потом опомнилась: "Нет, ничего такого. Не стоит волноваться."       - Правда? Здорово! Тогда не могли бы Вы составить мне компанию, одному так скучно, - парень приятно улыбнулся.       - Простите, но вынуждена отказать. Не поймите меня неправильно, но кто может предлагать прогуляться одинокой девушке поздней ночью?       Юноша засмеялся, а потом стал серьёзным: "И правда, вышло немного глупо. Прошу прощения. Просто подумал, что увидев такую прелестную фею нельзя не попытаться пригласить её. Я сделал что-то не так?"       Я хихикнула, помахала руками: "Не хотела Вас обидеть. Просто так не делают. Давайте прогуляемся."       Парень был вне себя от радости, неуверенно подал мне широкую ладонь, я легонько опустила на неё свою, и мы направились с набережной в сторону храма. Зачем, правда, я не понимала. Юноша на странность оказался приятным собеседником. Он рассказывал много разных историй, содержание которых иногда заставляло меня впадать в яму непонимания. Дойдя до храма, парень остановился, расцепил руки. Затем его задумчивый взгляд пробежался по колоннам храма, после чего он задал странный для меня вопрос: "Фея, скажи, ты веришь в Богов?"       - Я немного не понимаю сути Вашего... Твоего вопроса.       - Просто скажи, что думаешь, а там видно будет.       - Верю конечно. Но никогда их не видела, не думаю, что встречу. Хотя было бы забавно. Наверное, я бы не поверила в такое. А ты что думаешь? - я не понимала, почему открываю, так скажем, сокровенное симпатичному незнакомцу, но почему-то он внушал доверие и к нему тянуло. Эти медовые глаза так и манили к себе, смотрели глубоко в душу, не спрашивая разрешения. Просто делали, что им хотелось. Подумав об этом, я начала мысленно соотносить незнакомца с будущим мужем.       - Селена, даже не пытайся сравнивать меня с этим Таносом, - парень строго посмотрел на меня.       Я так дар речи и потеряла, вросла в землю: "Откуда тебе известно моё имя? А имя моего жениха? Кто ты такой?"       - Я не случайно задал тебе свой первый вопрос. Помнишь его, фея? Молодец. Наверное, мне следовало ещё до этого представиться. Меня зовут Аполлон. Я Бог света, также покровитель целения, музыки, а ещё обладаю даром предвидения.       - Какая-то глупость. Я ни за что в такое не поверю...       - Почему?       - Слишком нереально. - Возможно. Но тогда откуда я узнал твоё имя и имя твоего будущего супруга. Эх... Такая фея попадает в сети коварного паука. Даже завидую этому Таносу. Хотя он такой низкий человек.       - Я прошу Вас перестать говорить гадости о моём будущем муже. Каким бы он ни был, Бога это никак не должно касаться.       - Что верно, то верно. Хотя возможно, ты ошибаешься.       - Тогда почему Вы, Аполлон, решили посетить именно меня?       - Я же покровитель музыки, а, насколько мне известно, ты неплохо владеешь лирой и игрой на кифаре. А ещё неплохо поёшь, можно заслушаться. Вот я и решил повидаться с тобой лично...       "Откуда ему известно моё тайное занятие, о котором даже отец не знает. Давным давно мама учила меня играть на лире, и мне это очень сильно нравилось. Кифару я потом сама более или менее освоила. Голос - от мамы. Она часто любила петь при отце, а после ухода он запретил какую-либо музыку в доме. Пришлось играть тайно, поздно ночью... Но откуда ему это знать?!"       - Фея, ты в замешательстве? Ой, уже так поздно, надо проводить тебя до дома.       - Почему "фея"? Спасибо, но я обойдусь. Вы и так оказались слишком щедрым.       - Фея не нравится? Тогда нимфа. Определённо больше подходит. Нет, я тебя провожу, - он взял меня под рукой и с силой потащил в сторону моего дома.       Стояла поздняя ночь, я мысленно поблагодарила Бога за компанию. Всё же одной глубокой ночью идти опасно. Юноша довёл меня почти до двери дома, после чего, поцеловав руку, попрощался. На пороге меня встретил отец. Он не стал выяснять причину моего позднего прибытия домой, думая, что дочь всё время была с Таносом. Я сразу же направилась в комнату, ужасно хотелось спать и забыть всю кутерьму с двумя юношами. Мне снился светловолосый незнакомец, его слова не покидали сознание. Поэтому спалось мне нехорошо. Проснулась я рано, решила сходить в храм, но, вспомнив запрет о покидании дома, остановилась. Тихонько пробравшись к старой служанке, попросила меня прикрыть до полудня, она улыбнулась, сказав, что всё сделает. Вернувшись в комнату, я стала продумывать: как бы уйти из дома не из парадного входа - это рискованно. Решив, что через веранду будет менее заметно, я высунулась наружу. Стояло самое что ни на есть ранее утро. Даже птицы ещё спали. Поэтому можно было спокойно сбежать (ведь, если даже птицы спят, то люди и подавно). Моя комната располагалась невысоко, так что можно прыгать, не опасаясь последствий своих действий. Что я, собственно, и сделала. Мокрая от росы трава щекотала голые ступни, а свежий воздух до отказа заполнял лёгкие. Я быстро надела сандалии и направилась к храму.       Надо сказать, прогулка по пустынному городу мне понравилась. Я наслаждалась. После вчерашнего празднества уши явно требовали отдыха в обществе ненарушаемой тишины. Вскоре я дошла до храма и тихонько проскользнула внутрь. Там было намного холоднее по сравнению с улицей. Посреди зала стояла высокая мраморная статуя какого-то Бога, которому был возведён храм. Я аккуратно подошла к ней, с ужасом обнаружила в куске мрамора ночного незнакомца. От шока пришлось пару раз протереть глаза руками, но статуя не менялась, заставив меня от увиденного опуститься на холодный пол.       - Не подобает девушке сидеть на холодном, - сильные руки подняли меня над землёй, отчего я вскрикнула, подняла голову, увидела золотистого оттенка волосы.       - Пожалуйста, поставьте меня на пол. Надорвётесь.       Бог поставил меня на пол: "Селена, ты о чём?"       - Так Вы правда тот самый Аполлон, которого считают ловеласом?       - Правда что ли? - парень непонимающе уставился на меня.       - Да. Говорят, Вы находились и числитесь в любов... Любовных отношениях со многими Богинями, а также смертными, при чём обоих полов.       - Не припоминаю за собой такого, - он улыбнулся, потом подошёл ко мне и, взяв за руку, повёл вглубь храма. - Хочу тебе кое-что показать.       Я пыталась затормозить его, но это было бесполезно. Поэтому пришлось позволить ему вести меня непонятно куда. Мы вышли на задний двор храма. Утро только начало входить в силу. Так как храм находился на пригорке, то город можно было рассмотреть со всех сторон.       - А знаешь, нимфа, я прокачу тебя на своей колеснице. Одному как-то скучно.       - Что?!       - Да ладно тебе, понравится же. Тем более, сама ушла из дома, - парень усмехнулся и, снова крепко взяв за руку, повёл дальше. Потом он ненадолго оставил меня одну. И хотя у меня был прекрасный шанс убежать, осталась стоять на месте. Вскоре за спиной послышалось ржание лошадей, обернувшись, я увидела искусно сделанную золотую колесницу, запряжённую тремя сильными конями. Управлял ею никто иной как Аполлон. С улыбкой на лице он подал мне руку, предлагая зайти в неё. Я сперва немного замялась, тогда Бог самовольно завёл меня внутрь и предложил сесть на небольшую лавочку, располагающуюся в противоположном конце от места кучера.       - Я не понимаю, почему именно меня удостоили подобной чести?       - Перестань обращаться со мной на "Вы", я тоже буду так делать. Нехорошая нимфа, - с нотками обиды в голосе произнёс парень.       - Вам... Тебе не положено.       - Уже лучше. Тогда поехали.       Кони, услышав голос хозяина, начали набирать скорость, потом неожиданно колесница поднялась в воздух, отчего я закрыла глаза руками, поспешно вскрикнув от страха.       - Не бойся, лучше посмотри: какой прекрасный вид открывается перед тобой.       Я убрала с лица руки, немного поднявшись со скамьи и вцепившись в корпус колесницы, посмотрела вниз. Дома были подобны маленьким коробочкам, земля осталась далеко внизу, а изредка мелькающие люди напоминали муравьёв. Но больше всего поражало небо... Действительно, только на высоте ощущаешь его простор и величие. Эти безмерно красивые небеса, окрашенные тёплыми тонами, а только-только восходящее солнце... Эмоции, не передаваемые словами.       - Это просто сказочно! - я не удержалась от нарастающего внутри восторга.       Парень на несколько секунд повернулся ко мне с улыбкой на лице, потом снова стал следить за колесницей. Было видно, что занятие это непростое. Ещё бы, ведь именно этот Бог оповещает людей о начале нового утра и последующего дня; именно эта колесница под руководством его сильных рук пробуждает сонную природу и яркое небесное светило, призывая будить за собой весь мир. Мы ехали очень долго, во всяком случае, так казалось мне. Но постепенно колесница стала снижаться, а потом и кони, громко цокая копытами, помчали нас по земле, скорость сошла на нет, после чего парень сошёл с колесницы, подав мне руку. Вокруг простиралось необъятное поле, колосья золотой пшеницы слабо покачивались лёгким ветерком. Аполлон устало присел на землю: "Селена, ты можешь сыграть для меня?"       Я кивнула.       Бог ненадолго вернулся к колеснице, потом подал мне лиру. Пободных ей я раньше не видела. Поэтому сначала несколько минут разглядывала её, поворачивая в руках. Она оказалась как раз в пору мне. Вскоре тонкие пальцы начали поочерёдно дергать за струны в определённой последовательности. Из этих звуков начала складываться переливчатая мелодия. Бог, усевшись на землю, откинув голову назад и прикрыв глаза, внимал каждому звуку. Мелодия подошла к концу, Аполлон попросил продолжить, я послушно повиновалась. Одна, две... И так я играла, пока пальцы окончательно не устали: "Прости, но больше не могу. Пальцы устали и предательски ноют."       - Нимфа, это просто чудесно. Я заслушался. Спасибо тебе! - на лице Бога солнца сияла искренняя радость и восторг, отчего мои щеки на секунду залились румянцем. - Теперь давай так: играть буду я, а ты петь.       Он встал с земли, подошёл ко мне и, забрав инструмент, начал умело перебирать туго натянутые струны пальцами, мелодия снова заполнила тишину. А я не могла собраться, так как мною завладела эта прекрасная музыка, играемая Богом.       - Почему ты не поёшь? - напевая себе под нос в такт мелодии, спросил Аполлон, смотря в мою сторону.       - Я заслушалась и не могу собраться... Прости, просто ты прекрасно играешь.       Юноша, всё так же напевая, продолжил: "Давай со мной... Нимфа, пой вместе со мной."       Сильный голос парня, в котором звучали отголоски юности, стал громче. Сначала я, подобно Аполлону, что-то повторяла вслед за ним себе под нос, но узнав песню, мой тонкий голос начал вторить его. Два тембра слились воедино, звуча в унисон. Потом мелодия потихоньку стала затихать, вскоре совсем сошла на нет. Мы поблагодарили друг друга, после чего юноша предложил мне присесть рядом. Я села в метре от него. Он задумчиво смотрел в небо, со слабой улыбкой на губах. Пока мы пели, прошёл довольно большой промежуток времени, стало жарко, солнце заняло место в зените. Я спохватилась: "Аполлон, мне бы домой пора. Уже время близится к обеду, а меня ещё нет... Отец придёт в бешенство, если узнает. Мне же запрещено покидать пределы дома."       - Неужели всё настолько плохо? - озадаченно спросил юноша, заключив мои руки в свои, смотря прямо в глаза. Я немного смутилась, отвела взгляд в сторону и рассказала ему, что и когда произошло. Он внимательно слушал меня, иногда крепче сжимая руки. По окончанию повествования об отце, Бог света поднялся с места: "Не думал, что всё настолько осложнено. Но ничего не поделаешь... Я же не могу отнять у отца дочь. Но перед тем как ты уйдешь, хочу подарить тебе небольшой подарок."       - Я ни под каким предлогом не приму его.       Юноша стал серьёзным: "Даже, если скажу, что тебя постигнет проклятье?"       - Даже, если так. Не могу принять подарок от Бога. Я и так позволила себе лишнего.       - Какая упрямая. Тогда прими подарок от друга, думаю, так у тебя совести не хватит отказаться.       - Всё-то знаешь. От друга приму... Но, что я смогу дать взамен?       Юноша достал небольшой свёрток, развернул его, извлек оттуда причудливую диадему с голубого оттенка камнями. Она была сделана из чистейшего золота, камни и корпус переливались на солнце и ярко поблёскивали. Бог аккуратно опустил её на мою голову: "Вот, это мой подарок нимфе Селене, что провела со мной несколько чудесных часов."       Я осторожно, словно боясь разбить диадему или будто она в одно мгновенье испарится, дотронулась до неё пальцами. Настоящая... Такая красивая, просто невероятно. Я неуверенно заглянула в золотые глаза Бога света: "Спасибо большое! Это просто не описать словами."       - Теперь твоя очередь дарить подарок, - сказав это, парень с лёгкостью сократил расстояние между нами, крепко обнял меня и легонько коснулся губами щеки, отчего та мигом залилась румянцем. После он быстро отошёл и виновато посмотрел на меня: "Ой, прости... Не удержался."       Я немного дрожащей рукой коснулась места робкого поцелуя, залилась краской: "Пустяки. Мы в расчёте..."       Бог снова мило улыбнулся и предложил проводить меня до дома. Как и в прошлый раз он проводил меня, поцеловал руку и ушёл. Вот только... Я вернулась, ясно понимая, что прошло порядочное количество времени, но утро только начинало входить в силу. Сначала подумалось, что всё это сон, от которого сейчас проснусь. Но лёгкая тяжесть на голове давала ощущение реальности происходящего. Я кое-как забралась к себе в комнату, сняла подаренную Богом корону, спрятав её подальше от рук прислуги, затем легла на кровать и после так и осталась лежать на ней. Потом в комнату постучали, пожилая женщина попросила пройти за ней. Я быстро нацепила подарок Бога на голову и пошла за ней. Проводив меня до входа в гостиную (утром отец после завтрака находился там), поспешно удалилась.       - Доброе утро, Селена. Как тебе вчерашняя прогулка с Таносом?       - Доброе утро! Если не считать того, что он оставил меня одну, то всё было хорошо, - уверенным тоном сказала я, отчего отец отвлёкся от своего занятия. Какой там может быть Танос, когда на горизонте сияет силует Аполлона. Я уже и знать забыла про идею замужества. Собственно, эта идея и вернула меня в реальность, разбив сладкие грезы о грозный вид немного постаревшего лица отца.       - Ничего же не случилось? Вот и славно. А раз тебе понравилась прогулка, то теперь, думаю, можно официально решать вопрос о браке.       "Скоро мы будем помолвлены, потом поженимся... Я буду волен делать, что захочу, а ты будешь лишена права возражать," - вспомнились слова Таноса, и холодный страх пробежался по изгибу позвоночника.       - Отец, простите. Но не могли бы Вы повременить с помолвкой? Не думаю, что мы с Таносом хорошо ладим.       - Селена, что бы ты сейчас ни говорила, но твои слова бессильны. Рано или поздно - это случится. Так зачем тянуть?       На этот раз недовольство вспыхнуло слишком сильно, и маска безразличия дала трещину: "Почему же ты совсем перестал думать обо мне? Отец, ответь! Ты же обещал никогда не отворачиваться от меня. А теперь готов отдать в руки самому эгоистичному человеку, я тебя не узнаю."       - Дочь, что за тон? Что за манеры? - вскипел отец, поднявшись с места и нависая надо мной. - Тебе мало тех лишений и запретов, которые ты и так имеешь? Твоя жизнь тебя чем-то не устраивает?       Я развернулась в сторону двери: "Если такое существование ты называешь жизнью, то, видимо, тебе не доводилось её увидеть или ты стёр все упоминания о ней..."       Отец быстрым шагом подошёл ко мне сзади, схватил за руку: "Ещё один шаг и я перестану считать тебя своей дочерью!"       Эти слова подобно ножу в спину. Они резали уши, проникали ядом внутрь, отчего сердце замедлило свой ход, заливаясь кровью, а глаза наливались слезами. Я не могла поверить в то, что он способен сказать такое. И это после всех далёких совместных воспоминаний. Да, время безвозвратно потеряно, маму не вернуть обратно никакими силами... Но говорить такое. Слышать такое. Понимать это. Страшно.       Я одернула его руку, медленно зашагала к двери, роняя на холодный пол слёзы. А перед выходом повернулась: "Найдите сначала себя, отец. Меня сможете найти за храмом Аполлона, если, конечно, понадоблюсь..."       Я ушла из дома, оставив всю свою злость там. На место этому чувству пришло сожаление и нежность, которую пыталась донести до потерявшего себя отца. Но, видимо, мне это было не под силу. Мысли заполнилась тоской и сожалением о содеянном, однако возвращаться не собиралась. После таких слов и не захочешь. Я дошла до храма, свернула с тропинки, ведущей внутрь, обошла его и, найдя на траве местечко, села, облокотившись спиной о близ растущее дерево. Глаза сверлили голубую даль неба, ища в нём поддержки и надежду на лучшее. Неожиданно приступ острой боли подобно стреле кольнул сердце, отчего я схватилась за грудь и, скорчившись, полностью сползла на траву. Когда более менее отпустило, села в прошлую позу, продолжая наблюдать за движением редких пористых облаков.       - Что ты здесь делаешь?       Я повернулась и увидела Таноса, который вальяжно разгуливал неподалёку.       - Не твоё дело. Тебя это уж точно не касается.       - Ох, как разговариваешь. Твои слова сейчас подобны обжишающим языкам пламени. Только вот, дерзить мужу нехорошо, - парень подошёл вплотную и, уперев руки в ствол, зажал меня между ними.       - Прости, Танос, но этого отныне никогда не будет! Я выиграла. И ты теперь не будешь делать того, что вздумается, - я вырвалась из его хватки, направляясь подальше. Юноша быстро подошёл сзади и снял с меня диадему. Я быстро повернулась. Злоба начала закипать во мне.       - А это, наверное, подарок нового ухажера? Безвкусица какая, - Танос вертел диадему на пальце.       - Молодой человек, чужие вещи трогать как минимум невежливо, а, если вещь принадлежит девушке, то это можно назвать хамством, - голос Бога света раздался у меня за спиной, после чего сильная рука, притянула за талию к себе. - Но Вы считаете меня её ухажером... Как бы я хотел быть на Вашем месте. Многого лишаешься, Танос.       Мой жених кинул в нашу сторону диадему (я быстро подняла её, отряхнула и надела на голову), подошёл к Богу и хотел было завязать драку. Но умелый и закаленный боями Аполлон ловко повалил того на землю, потом ещё раз, пока Таносу не надоела эта игра в одни ворота. Юноша встал и пошёл прочь с явным видом негодования. Аполлон повернулся ко мне, привычно улыбнулся. А меня снова схватил приступ острой боли, причину которой я понять не могла, отчего пошатнулась в его сторону. Юноша обнял меня: "С тобой всё хорошо?" Я схватилась руками за грудь, болезненная гримаса исказила лицо. Потом в глазах стало темнеть, сознание отключилось. Очнулась я на коленях Аполлона, отчего сразу залилась краской и поспешно села рядом с Богом. Он был чем-то озадачен.       - Аполлон, что-то случилось?       Он обернулся и крепко стиснул меня в объятьях: "Как же ты меня напугала! Не делай так больше!"       Я положила руки на его шею: "Прости, сама не знаю, что это было..."       На эти слова юноша лишь крепче прижал меня к себе. Бог явно был чем-то напуган. Одну руку я переложила на его голову и начала как-то пытаться успокоить его, нашептывая на ухо слова. Вскоре Аполлон более менее отошёл, отстранился от меня, потом впился в мои губы поцелуем. Он был подобен сладкой пытке, что тянулась так долго, но была столь незначительна для двух влюблённых. После мы прервались, глотая воздух. Потом снова сцепились в страстной игре. Когда, вдоволь насладившись друг другом, отстранились, переводя сбившееся дыхание, солнце уже начало заходить за линию горизонта. Аполлон поднялся с места: "Селена, пойдём к твоему отцу. Уверен, что он сожалеет о содеянном."       Я и сама хотела уже идти домой, так как было жалко его. Всё же сила родственных связей никогда не порвётся мимолётными вспышками гнева. Поэтому мы, взявшись за руки, направились в сторону дома. Я нашла отца в гостиной, он, уперев руки в голову, сверлил глазами пол. Услышав шаги, мужчина повернулся. Его лицо не выражало прежнего нежелания жить, наоборот, оживилось красками досады и вины за недавний инцидент.       - Селена, я...       - Я знаю. Отец, наконец-то ты вернулся!       Мы обнялись. После чего поговорили о скорой отмене замужества с Таносом. Аполлон всё это время стоял сзади, наблюдая за процессом примирения родственников. Потом он представился отцу, они что-то пообсуждали, и мы ушли прогуляться. Решили пройтись по ночному пляжу. Пейзаж был отменным. Словно природа специально создала для нас романтичную атмосферу позднего вечера. Мы держались за руки, много разговаривали, иногда обнимались и обменивались лёгкими поцелуями, будившими в нас бурю эмоций. Идя по тёплому песку, который в ночное время отдавал всё тепло, я случайно порезалась о ракушку. Тормознув Аполлона, начала рассматривать рану. Сначала из неё пошла бурая или вернее алая кровь, после чего (я выдавливала её, чтобы в рану ничего не попало) данный оттенок стал слабеть, пока совсем не стал бесцветным. Я своим глазам не поверила, однако данная жидкость продолжала сочиться из раны при каждом надавливании на неё. Вскоре она перестала течь, и мы свернули на улицу.       - Селена. Я вынужден проститься с тобой. А то это продолжится...       - Аполлон, ты что-то об этом знаешь?       Бог кивнул, но не стал ничего рассказывать, а поспешно удалялся от меня. Я побежала за ним, а когда схватила за руку, очередной приступ боли подступил к сердцу, тело стало слабеть...

***

      Девушка опустилась на колени, а, попытавшись встать, поняла: невозможно. Бог света повернулся и понял всё без объяснений. Селена словно приросла к земле без возможности двигаться.       - Любовь моя... Нимфа... Это я виноват... Ничего не буду объяснять...       Девушка непонимающе посмотрела на него: "Не надо винить себя. Я конечно ничего не понимаю, но мой Бог не стоит! Не хочу видеть, как ты печалишься."       Она протянула ему руки, которые он стал покрывать горячими поцелуями, а потом почувствовала словно тело каменеет, превращаясь во что-то неподвижное... Аполлон печально наблюдал за тем, как его очередная, но самая нежная и искренняя любовь разбивается о проклятие Бога. Девушка, подобно остальным предшественницам, превращалась в дерево.       - Селена, я...       - Тише, давай послушаем шум морского прибоя. Обними, пожалуйста, моё, пока наполовину человеческое тело...       Бог света молча подошёл к ней и положил руку на изящный изгиб талии, после чего и этот участок тела стал преобразовываться в твердую кору. Затем Аполлон последний раз поцеловал Селены в губы. И от девушки осталось только деревце лавра. Но и на этом ничего не закончилось. Начиная от корней, ствол стал осыпаться, растворяясь в воздухе...       На руках у Бога света остался лишь лавровый венок с капельками-слёзами на резных листьях. Аполлон одел его на голову, после чего по острым скулам скатилась слеза.