***
И опять, словно руки опускаются. А в голове звучит звон. Словно звон разбитого стекла. Звон разбитой мечты. Осужден... За что? За что судьба с ним так? Чем он перед ней провинился, что она бьет прямо в грудную клетку. Что она забирает опору. Предатель... Он не верит. Чтобы не говорил ему его новый капитан. Он не верит. Просто не верит. Куросаки Ичиго не такой. Он не верит капитану, не верит со-тайчо, не верит совету сорока шести. Он не верит им. Он верит только сердцу. А сердце говорит, что они лгут. Не может человек с такими теплыми глазами и открытой улыбкой быть предателем. Ему не нравится его нынешний капитан. Ему вообще не нравятся люди, которые приносят плохие вести. А капитан Тоусен сказал ему не просто плохую весть, а самую ужасную весть, что до сих пор звенит в его голове набатом. Хисаги не знал, что делать. Он просто не понимал сейчас смысла. Никакого смысла ни в чем. Все краски в тот момент пропали. Мир окрасился в серый.***
Обманывать, обманывать и снова обманывать… Это для него стало уже нормой. Он врал про самочувствие. Он врал про состояние его души. Он врал. Бесконечно много врал на протяжении целых восьмидесяти лет. Но не он один. Все те, кого здесь заперли вместе с ним. Они ненавидят все, что связано с шинигами. И было время, когда каждый из них, хоть раз, но пытался наложить на себя руки. Постоянный страх. За себя, за других. Наложил на них отпечаток. Отпечаток страха, безумия и тьмы. Они были семьей. Семьей, которую сплотила одна общая угроза – они сами. Годы тренировок смогли уменьшить страх перед этой угрозой. Но лишь уменьшить. Способность контролировать свои новые силы не избавила от страха. Но Ичиго боялся больше остальных. То место, где они находятся – это территория его клана. Клана Куросаки. Сейчас, будучи осужденным, он все равно является главой клана. Он был наследником двух благородных домов. Когда-то давно он носил фамилию своего отца и рос вместе со своим двоюродным братом Кайеном. Но когда его мама погибла, он стал полноправным наследником рода его мамы. И он был уже не Ичиго Шиба, а Ичиго Куросаки. Наследником благородного клана. Судьба забрала у него мать и дочь. Это был первый удар ножом в спину от неё. Следующий удар стал предательством его офицера. Ему в прямом смысле ударили в спину, только не ножом, а мечом. Потом ножом ударил Сейретей. Они осудили и заперли его в собственном доме, поставили датчики на сейкаймон. Последний нож был убийством его брата. Кайена убили у него на глазах, точнее он совершил самоубийство на глазах Ичиго. Он знал, что в тот момент это был уже не его брат. Он знал и то, что Рукия Кучики не виновата. Но Ичиго было больно. Его брат напоролся на меч на его глазах. Он ненавидел себя. За свое бессилие и беспомощность. Ведь он просто стоял и ничего не мог поделать. Стоял и смотрел на то, как его мир разлетается вдребезги и окрашивается в черный.***
Сёри стояла и смотрела вниз на плиты, где проживали нулевой отрад. Ей казалось, что лишь она является черным пятном в этом белом мире. Голубое небо не считалось. Все остальное было белым. Стерильно белым. Так ей казалось. Это конечно было не так. Были и другие цвета. - Сёри, что-то случилось? – спросил Король Душ. - Мне кажется, что мы совершили ошибку, - тихо сказала она, но Король услышал. - Где? - В создании Айзена. Хотя я даже не боюсь его, я боюсь того, что породил Айзен. - Это необходимое зло. - Раз вы так считаете, то и я так буду думать. Давайте еще партейку сыграем? - Я согласен, - улыбнулся Король.***
- Ичиго. Это не дело. Хватит винить себя и Готей. Это череда обстоятельств. Всегда найдутся виноватые. Ведь есть же какие-то подводные камни в том, что сделал с нами Айзен. На пустом месте предательство не вырастает, - непривычно серьёзно сказал Хирако. - Философия это не твоё, Шинджи, - меланхолично ответил ему Куросаки, отпивая чай. – Поверь, говорить на такие темы с таким выражением лица, тебе совсем не идет. - Ты бесишь меня Клубничка! – давая подзатыльник книгой, разозлился Шинджи. На это он лишь улыбнулся. Ичи признает, что Хирако прав, но не винить он себя не может. С того самого дня, когда поссорился с мамой и убежал из поместья к друзьям. Он чувствовал тревогу, но все равно убежал. А потом все обратилось трагедией. Пустой появился на территории их дома. Масаки, как истинный глава Благородного Клана бросилась защищать людей. Но пустой оказался сильнее. Его мама умерла с честью, но вместе со своей смертью она забрала и часть души своего сына. Даже в последние мгновения с ней, я устроил глупую ссору с ней. Теперь мамы больше нет! Она исчезла! Как же так!? Как они докатились до такого? Неужели человек ничтожен настолько, что ему остается лишь скулить и рыдать?! Я их уничтожу! Всех! Все поплатятся за смерть моей мамы! Всех до единого! В тот день его некогда не малая, но и не большая реацу, возросла в разы. Он дал себе обещание отомстить за смерть матери, но спустя время, ему ударили в спину и связали руки, а так же заткнули рот. И он не мог больше ничего. Он стал настолько беспомощным в своих собственных глазах, что ему было противно смотреть на себя в зеркале. Однажды в порыве гнева он разбил все зеркала в комнате и запретил вешать новые. Его комната была мрачной. Плотные шторы не пропускали солнечный свет. За не имением, вылазок из поместья, за исключением поместья клана Шиба, Ичиго и остальные вайзарды начали вести малоактивный образ жизни. Нет, они не запускали себя. Тренировки обязательно были. Просто сорок процентов своего времени они проводили во сне. Остальное время распределялось между приемами пищи, драками, самокопанием, тренировками и чтением. По сути драки и чтение были единственным развлечением для них. Библиотека клана Куросаки славилась своей разнообразностью, так как пополнялась каждый год. Пополнятся, она начала после того, как Ичиго прочитал всю библиотеку, которая накапливалась веками. Сделал он это за три года заточения в поместье. С тех пор она пополняется каждый год. Новые книги, новые жанры. Новые комиксы. Книги изучены вдоль и поперек. История Сейретея также. Ичиго даже можно пойти преподавать в Академию, как, например, делает его отец, после отставки. Но после таких мыслей он вспоминает, что заперт в этом чертовом доме. В глубине души он признает, что его уже тошнит от этого поместья. Куросаки бы даже продал душу тому же Айзену, чтобы его выпустили. Гордость, растоптанная в тот момент, когда он был без сознания, когда его судили, все еще вела попытки взыграть в нем. И в момент её попыток Ичиго становилось только хуже. Жалость к себе съедала его изнутри. Он утопал в унынии. Он уничтожал сам себя изнутри.***
Жизнь, будучи лейтенантом девятого отряда, под командованием капитана Тоусена была для Хисаги наполнена рутиной. Его капитан был слеп и как следствие недееспособен в работе с документами. Ему надо было их читать, за него подписывать. Хисаги не жаловался. Рутина помогала ему притупить чувство разочарования. Нет, Хисаги уважал капитана Тоусена, он был добр и заботлив. Но что-то было в нем, что отталкивало Хисаги, заставляло испытывать чувство разочарования. Но Шухей не понимал в чем. Где-то в глубине души он злился на своего капитана, за то, что он занимает чужое место. Хисаги в глубине души не признавал этого человека, как своего капитана. В его сердце сидел лишь один человек, который, по его мнению, имел полное право занимать должность его капитана. Ичиго Куросаки. Вспоминая о нем, Хисаги снова зарывался в рутину. Иногда напивался. Но, как правило, когда он вспоминал капитана, который спас его, то шел к Кире и Мацумото и ставил перед ними алкоголь. Он изливал им душу, будучи пьяным. И не смотря на излишнюю болтливость Рангику, он знал, она не расскажет никому об этом. И она не рассказывала. Он верил и Кире, ведь тот был его лучшим другом. Он мог доверить свои мысли в те моменты только им.***
- Ваше Величество, так по какому принципу вы выбрали меня? – спросила серьёзно Сёри. - Нестандартное мышление, - смотря на доску, ответил он. Сёри нахмурилась. Игра уже начинала выходить из-под контроля. Она это чувствовала. А еще она шла в тупик. Сёри, конечно, просчитала еще один ход. Этот ход обещал продолжить игру дальше, но будущее было не предсказуемым. И сейчас она думала над ходом. Делать его или нет. С точки зрения морали это было жестоко. В какой-то степени даже очень. Но жесток этот ход или нет, девушка понимала, что как только она согласилась сыграть первую партию, она уже поступила жестоко. Сёри ещё больше нахмурилась. Она не могла выбрать. Девушка, что не выделялась силой. В учебе была невидимкой. Преподаватели её не выделяли, чаще всего даже не замечали. Закончить Академию ей позволило лишь то, что она нестандартно мыслила и была хорошим аналитиком. Для Сёри было неожиданностью, когда её взяли в нулевой отряд. Ведь она даже не была лейтенантом, что там говорить о капитане. Обычный офицер, которую бывало, даже притесняли. Приказ о переводе в нулевой отряд, был для неё как гром среди ясного неба. Для неё это было так давно. Теперь она словно тень Короля. Всегда подле него. Однажды Король предложил ей сыграть. Она согласилась. Каждая партия чему-то учила. С каждой партией Сёри становилась хитрее и проворнее. Постепенно игра становилась жестче и превратилась в игру на жизни и судьбы людей. Тогда девушка почувствовала, что она чего-то стоит по-настоящему. Что здесь она не по ошибке. И сейчас перед ней выбор. Узнать что-то новое, но поставить под удар две фигуры либо оставить всё как есть и пусть все идет своим чередом, но при этом игра зайдет в тупик. Ключевые фигуры загонят в угол, из которого не будет выхода. Потерев переносицу, Сёри достала из горшочка белый камень и наконец, сделала ход. - Прости меня Ичиго, - прошептала она.***
- Тайчо! Прорыв гарганты! На территории поместья Куросаки! Услышав это, глаза Хисаги расширились. - Поместье…Ку..Куросаки? – хрипло спросил Шухей. - Да фукутайчо. Гарганта неожиданно раскрылась прямо на территории поместья Благородного Клана.