***
Терпение Джейна закончилось давно — началась выносливость. Он умирал долгими ночами от тоски на офисном диване, придумывая безумные планы о том, как проникнуть в здание тюрьмы, пробраться в ее камеру, увидеть ее, прикоснуться, прижать к себе. Джейн совершенно не понимал, как он смог прожить десять безумно трудных лет, когда она была на расстоянии вытянутой руки, и не сходить с ума, мечтая услышать рядом ее сонное дыхание, стук ее сердца, почувствовать тепло прижавшегося к нему тела. Он хотел к ней прикасаться, чувствовать ее, любить. Он так сильно тосковал, что, казалось, еще немного и просто сотворит что-то совсем безумное. Уже несколько дней они топтались на месте, потихоньку складывая мозаику, а Лисбон так и находилась под арестом и никому, даже Эбботу, не разрешали с ней увидеться. Джейн больше всего напоминал всем вокруг оголенный провод, готовый самовоспламениться в любую секунду. Даже Эббот обходил его стороной и общался коротко и по делу. Самому Джейну казалось, что он огромная бочка с порохом, готовая взорваться в любой момент, но приходилось ждать, когда противник сделает очередной ход и неминуемо совершит ошибку. Он уже не сомневался, что это человек из недавнего прошлого, которое не ушло, не отпустило, а стояло рядом, вцепившись в него зубами в отчаянной злобе. Таких людей осталось не так уж и много, надо было лишь ждать, когда неведомый пока враг сделает ход и неминуемо откроется, проявит себя. И надеяться, что этот ход не будет фатальным. Дело сдвинулось, когда, рыщущий по городу в поисках неведомого фотографа, Чо позвонил и сказал, что нашел Сару Боуман, которая общалась с Лорой. Женщина оказалась симпатичной невысокой брюнеткой, самоуверенной и немного резковатой. — Не знаю, чем вам помочь… Мы были мало знакомы, редко общались. Я снимала в парке, Лора училась фотографировать, разговорились… она разводилась с мужем, у меня три развода за плечами — было что обсудить. Она говорила, что муж изменился. Из мягкого и доброго стал нервным и постоянно срывающимся, пил… — Она как-то объясняла это? Его работой, напряжением? – Чо, как обычно, бесстрастный, задал вопрос. — Работа? Ну если мужик не может быть мужиком, у него всегда виновата работа. Девушка меня поймет, — Сара кивнула в сторону Ким и обратилась к Джейну, нацепив соблазнительную улыбку. — С вами, я уверена, любая будет счастлива, и никакая работа не помешает. Джейн хмыкнул и ответил не менее сияющей улыбкой, глядя на которую Ким закатила глаза. — Лора собиралась в Европу? Говорила об этом? — Что-то говорила. Но, скорее, как о мечте. Я видела ее в последний раз в торговом центре, случайно. Она сказала, что возможно, скоро уедет. Я предложила выпить кофе, но она спешила. — У нее кто-то был? Вы же давали Лоре советы, как наладить жизнь? — Возможно, иногда мне так казалось, но она не говорила о нем. Знаете, как раз, выходя из ТЦ, я увидела ее с мужчиной. Они поговорили, разошлись… Мне показалось, что она напряжена и не слишком счастлива. — Вы не помните, как он выглядел? — Ким торопилась, услышав хоть что-то обнадеживающее. Джейн снова расцвел ослепительной улыбкой, привлекая внимание к себе: — Сара, у вас чудесный кулон. Можно посмотреть? Протягивая руку, он на мгновение прикоснулся к ее руке, чуть поглаживая своими длинными изящными пальцами. Сара сняла цепочку и смотрела, завороженная, как она раскачивается в руке Джейна. — Какой красивый и сложный узор… Так как он выглядел? Вы хороший фотограф — понимаете людей, видите их суть… — медитативный голос Джейна оплетал, обволакивал, заставлял подчиняться. Ким сделала испуганные глаза и собралась что-то сказать, но Чо жестом остановил ее. Все замерли. — Не простой, опасный, но умеет скрывать это. Не слишком высокий, до 180, плотный, но не толстый. Даже обаятельный. Брюнет, коротко стрижен, седина. Высокий лоб, большие глаза, темные, очень темные, в них что-то неприятное, как и в лице. Скорее, похож на умного неандертальца… старался быть обаятельным. Жутковатый тип. Джейн остановил движение кулона и прикоснулся к женщине: — Спасибо, Сара. Вы помогли. А вы не помните, когда это было? — Помню. Я готовила первую выставку — такое не забудешь. Оглянувшись на растерянного Чо, Джейн хмыкнул, пожал плечами, снова хмыкнул, задумавшись и глядя на свои пальцы, и, наконец, произнес, обращаясь к Чо: — Что скажешь? — Лучше промолчу, — Чо уже тыкал в кнопки телефона и, дождавшись ответа, командовал: — Уайли, срочно, пришли мне фотографию и установи где был или мог быть Роберт Киркленд… — он указал примерные числа, подсказанные Сарой. — Меня интересует возможность его пребывания в это время в Остине. Любая, самая призрачная возможность. Дальше все было просто: Сара опознала знакомого Лоры на снимке, а Уайли, после нескольких часов работы, установил, что Роберт Киркленд ни при каких условиях не мог быть в Остине в указанное время — его просто не было в стране. Чо выругался, Джейн улыбался, а Ким, пытаясь хоть что-то понять, переводила удивленный взгляд с одного на другого. Комментарии ее не вдохновили и, уж точно, не прояснили суть дела: — Ненавижу покойников. И тигров. Джейн, почему там, где ты — всегда случается какое-то дерьмо? — Расслабься, Чо. Будет весело. Веселье удалось на славу. План, придуманный Джейном, вызвал у Эббота приступ невралгии, Ким, поняв, наконец, в чем дело, приоткрыла рот от удивления, Чо, успевший смириться с неизбежным, был привычно невозмутим. Джейн, завалившись на офисный диван, ждал назначенного времени, Чо и Ким растворились по делам. Эббот, еще немного подумав в своем кабинете и еще раз поговорив с Джейном, сменил усилием воли кислое выражение лица на привычное и потащился к начальству с очередным докладом. Веселье обещало быть бурным. Вечером Патрик заваривал чай на кухне в доме Лисбон и думал о том, что как только весь этот вялотекущий кошмар закончится и Тереза окажется на свободе, надо решать вопрос с домом, нормальным, их домом: без воспоминаний о Пайке. Джейн улыбнулся едва заметно, стоя спиной к двери, когда понял, что в комнате он не один. Он медленно обернулся и встретился взглядом с холодными, ничего не выражающими глазами своего убийцы. Человек целился в него и молчал. — Хочешь чаю? Я только заварил… — Заткнись. — Хотел быть вежливым. Последний раз, когда я видел твою копию, в маленьком домике в лесу, рядом с парком «Эльдорадо», он мне хотел отрезать палец и переживал за тебя, свихнувшись на мести. У тебя те же проблемы? — Он обычно делал, что хотел. Что ему помешало? — Судьба, наверное, — Джейн пожал плечами, вспомнив двух фурий, хорошо обученных и вооруженных до зубов, появившихся так во время. — Сегодня она тебе не поможет… Я слишком долго ждал. — Знаю, нелегко пришлось: жестокий отец-алкоголик, самоубийство матери, жесткий брат, который всегда лидировал, много лет рядом с Красным Джоном, по локти в крови. Мало кто позавидует. — Решил поболтать перед смертью? — Боб думал, что ты умер и хотел достать Красного Джона… Как тебе удалось выжить? Одно, совсем незаметное движение, и чай, почти кипяток, летит из чашки Джейна в лицо Майкла Киркленда. Выбитая дверь, крики, несколько выстрелов, слившихся в один. Джейн обнаружил себя на полу почти рядом с трупом, из головы которого вытекала лужица крови. Он подумал, что надо потом будет узнать, кто именно послал смертельную пулю, избавив его самого от смерти, и попытался встать с пола. Теперь уже, однозначно, надо покупать новый дом.***
Эббот, получивший нагоняй от начальства за то, что опасный преступник был убит при захвате, а не арестован и предан суду, срывал зло на команде. К этому времени у трупа сняли отпечатки и не оставалось никаких сомнений, что доблестного, но слегка свихнувшегося, агента ФБР Маркуса Пайка убил именно Майкл Киркленд, друг и подельник Красного Джона, член Ассоциации Блейка, безжалостный социопат, давно и талантливо скрывающийся от правосудия. Джейн не рискнул вслух развивать теорию о том, что единственно достойное место для подобных ублюдков это – ад, где, без сомнения, любящий брат припас ему местечко на своей сковородке, но всем это было ясно и без слов. Джейн сиял, не собираясь скрывать чудесного настроения: завтра утром Лисбон покинет камеру и вернется, наконец, к нему. Навсегда. Это стоило небольшого риска и нескольких минут парализующего страха. Он скучал по ней так сильно, что испытывал почти физическую боль. Ему просто необходимо было с ней говорить, видеть ее улыбку, слышать голос, даже если она будет сердиться, иногда прикасаться к ней. Когда-то он видел причуду садовника — два маленьких деревца, высаженных рядом. У них были отдельные корни, но стволы и крона настолько перепутались и срослись, что было не разобрать, где чьи ветки. Так и он с Лисбон — давно проросли друг в друга, оплетая, переплетаясь, скручиваясь и соединяясь, не только оболочкой, телом, но и всем, что у них было внутри. День, плавно перешедший в ночь, явно не удался. Почти покончив с формальностями, всей бумажной волокитой, ненавидимой Джейном до печенок, расстроенный и почти озверевший Эббот объявил, что у них, черт бы побрал всех убийц, новое дело, за пределами города. Туда ехать — к рассвету доберешься, но служба есть служба, долг зовет. Джейн пребывал в такой эйфории, в таком ожидании встречи с Лисбон, что брать его с собой не имело никакого смысла, да и собственные нервы явно были не в состоянии выдержать гиперактивного Патрика Джейна, в крови которого адреналин просто зашкаливал от всех событий последних дней и предвкушения встречи с Терезой. В конце концов, несколько часов назад в него стреляли… парню явно надо было прийти в себя. Патрик остался в офисе, побродил немного вокруг стола Терезы, немного подонимал Уайли, оставшегося для связи с командой и решавшего какую-то замысловатую компьютерную задачку, и решил заночевать в трейлере, заодно, прибрать там. Мысль о луже крови на полу в ее доме не радовала, а у Джейна были большие планы, очень большие планы на нее. Он истосковался. Определенно, пора задуматься о доме: что-нибудь не слишком большое, но просторное и уютное, и, обязательно, с садом. А пока, на несколько дней, сойдет и его ведро на колесах. Эббот отправил команду, определив задачи, и, уже подходя к своей машине, задержался, достал телефон и коротко сказал в трубку: — Сегодня ночью. Команды не будет в городе, Лисбон — до утра в камере. Он один, прикрытия нет. Не облажайтесь. Если сильно повезет, сегодня он сумеет избавиться от надоедливой проблемы. Навсегда.