Дуэт для скрипки и альта

Лисбон была поражена, насколько быстро все происходило, как почти мгновенно они попали в нужную тональность в своих сложных и запутанных отношениях. Все оказалось проще — отсутствие контроля и необходимости знать, как и что именно дальше произойдет, все отпущенные на волю ожидания и страхи, удивительная внутренняя свобода… Хотелось отозваться всей собой на поток жизни: текучий, переменчивый, глубокий и веселый, чувствовать каждый миллиметр его кожи, каждую его мысль. Чувствовать, именно чувствовать, а не понимать — это было так сильно, что почти опьяняло и немного пугало. А, главное, она хотела быть здесь и сейчас. С ним. Никакого внутреннего конфликта. Здравый смысл — скучная вещь, на самом деле. Когда ты немного сходишь с ума, жизнь открывается с новой, неведомой, загадочной стороны, и всегда немного страшно, что могла пройти мимо, зайти в другую дверь и ничего этого никогда не узнать, не понять, не попробовать… Просто пройти мимо счастья. Ей было легко, уютно и весело с Джейном днем и томительно, сладко, одуряюще по ночам. Это было пронзительное, дикое и чувственное блаженство. Засыпая с ним в одной постели, она знала, что ранним утром будет разбужена его губами, легкими и нежными прикосновениями, у которых всегда был шанс стать безумными. Их помешательство друг на друге было сильным и мощным, Тереза бросила попытки анализировать происходящее, а просто растворилась в счастье, пробуя его на вкус. Ей никогда бы не пришло в голову раньше, с кем-то другим, поплавав в ночном океане, в еще не остывших от дневного солнца легких волнах, выйти на берег и вдруг оказаться без всего (Джейн был мастер на фокусы!), и снова оказаться в воде, быть подхваченной его сильными руками, словно она была из воздуха и не весила совсем ничего, и почти сразу почувствовать его в себе. Он был нежным, и немного безумным, и не было никаких страхов, а было только дикое наслаждение, опьяняющее, мощное… И позже, когда она почти задыхалась в его руках, подчиняясь его отточенным движениям, когда уже не хватало воздуха для вдоха, когда она потерялась в реальности, кажется, крича что-то, а он успокаивал и целовал, обволакивая нежностью, просто ощутить его и себя одним целым, не в переплетении тел, а в любви, в жизни, вне времени и пространства. Это было похоже на то, как с каждым разом в любимой мелодии находится новый поворот, смысл, оттенок. Тереза удивлялась себе: как-то раз Пайк попробовал отобрать у нее полчаса утреннего сна и с удивлением обнаружил себя слетевшим с кровати. Черт, вот еще одна проблема: про Пайка она почти забыла. Ну не то, чтобы совсем. Их последний разговор не обещал приятных сюрпризов, просто позволила себе пока не думать о том, что придет в его перевозбужденный мозг. Вечером Джейн и она сидели с бокалом вина на балконе и любовались на закат, который и в самом деле в этих краях был необыкновенно красивым. Несмотря на ее отвращение к ненавистному явлению природы, засевшее в подкорке, Терезе нравилось смотреть как садится солнце в этой точке географии. Странно: тот же закат, тот же мужчина, а все совсем иначе. Она смотрела на Джейна, пытаясь найти нужные слова, и он, ухмыляясь, спросил: - Что? Просто скажи, Тереза. Не заставляй меня гадать. У меня разрывается сердце, когда ты так смотришь: я боюсь, что ты сейчас скажешь, что ты меня бросаешь… Джейн улыбался широко и беззаботно и, протянув руку, запутался в ее волосах.  — Я думаю, что нам пора возвращаться. Пайк — скотина, но в одном он прав: я не собираюсь жить в твоей кастрюле. Мой дом еще не продан, можно попытаться вернуть его, разобрать вещи… Каникулы были прекрасными, Джейн. Он притянул ее к себе и целовал долго и мучительно приятно.  — Есть рейс в 7 утра… Вполне успеваем, ну если мне не придется бежать за самолетом и иметь дело с охраной аэропорта. Вряд ли Эббот выкроит минутку, чтобы навестить меня. Это, еще такое свежее, воспоминание о его судьбоносной выходке заставило улыбаться обоих, а затем, помолчав и допив вино, Патрик добавил:  — Жаль уезжать. Впервые за 12 лет я спокоен и счастлив.  — Я тоже… Даже полет домой Джейн умудрился не испортить. Правда, рейс задержали на час и, скучая от безделья в зале ожидания, он почти свел с ума Терезу предложениями развлечься в его своеобразном стиле: посетить охрану аэропорта, к примеру, подсказать серьезным и ответственным ребятам еще пару ходов, как проникнуть на взлетную полосу, минуя ограждения. Его развлекал гневный взгляд, которым Тереза пыталась утихомирить расшалившееся дитя. Наконец, он купил какой-то скучнейший экономический журнал, в котором Лисбон не понимала ни буквы, и наслаждался чтением, периодически пытаясь ей доказать, что автор выбранной им для экзекуции статьи — идиот. Он был таким милым, забавляясь своими игрушками, что Тереза улыбалась и любовалась им. Еще несколько забавных минут она пережила, когда они, наконец, попали в салон самолета, и Джейн, дразня ее, преувеличенно сокрушался, что сегодня, к сожалению, экипаж совсем другой, а проходя мимо кресла 12В, подмигнул так нахально и самоуверенно, что Тереза уже собиралась привести его в сознание ощутимым тычком под ребра, но его рука так нежно прикоснулась к ее, настолько ласково провел пальцами по запястью, что сердце замерло от ужасной мысли: она уже могла готовиться к свадьбе с Пайком, не опомнись Джейн в последний момент и не устрой весь этот кавардак, выбирая глобальные решения для локальных проблем.

***

Судьба любит расставлять неожиданные капканы. Как бы банально и глупо это не звучало — никто не ожидал последующего кошмара. Был ли он предопределен, или спровоцирован цепью случайностей, или, действительно, случайностей не бывает и кошмар приходит в четко запланированную точку, сказать невозможно. Это либо случается, либо нет. Остальное — домыслы и фантазии. Вылет самолета был задержан на час, по прибытии в Остин Джейн и Лисбон оказались в некотором цейтноте. Кому из них в голову пришел план разделиться на время и Терезе ехать из аэропорта домой, ожидая посыльного из риэлторского агентства, который должен был вернуть документы на дом, а Джейну — на стоянку трейлеров, перегнать свое серебристое ведро, возможно, они и сами бы не вспомнили. Скорее, им так не хотелось расставаться надолго, проводить вечер в дурацких, но необходимых хлопотах, а не друг с другом, что идея сделать все быстрее и логичнее пришла одновременно. Когда они расстались на полдороге, Джейн, улыбаясь, пообещал Лисбон сюрприз и она весь путь до дома гадала, что он придумал и чем ей это грозит. Ее дом был пустым, без вещей и почти без мебели, осиротевшим и немного мрачным. Тереза бродила по знакомому пространству, прикидывая, что и как лучше сделать, чтобы здесь можно было жить пока не вернут мебель со склада, пока все вещи не займут привычные места. Все вокруг выглядело тоскливо. Она ждала Джейна с его сюрпризом и трейлером, в котором был хоть какой-то набор посуды, чая, его вещей, постельного белья. Лисбон услышала, что дверь хлопнула и успела удивиться, что Патрик вернулся так быстро. Уже спускаясь с лестницы, она чувствовала надвигающуюся опасность, но была просто ошарашена, обнаружив в бывшей гостиной Маркуса. Что-то с парнем было не так, точнее, с ним все было не так. Не то, чтобы страх ее парализовал — уж она-то могла постоять за себя, но ситуация была несколько абсурдной и пугающей: ее бывший парень явно в состоянии неадекватном в ее доме, а она без привычного Глока. Пайк стоял, заложив руки в карманы и смотрел нагло и вызывающе. Она никогда раньше не видела у него такой взгляд: уничтожающий, какой-то бессовестный, раздевающий, абсолютно холодный.  — Как ты вошел?  — Здравствуй, милая, — Пайк говорил нараспев, явно издеваясь. — Вижу, ты мне не рада. Напрасно. Я торопился к тебе. Твои каникулы закончились, дорогая. Бери, что тебе нужно, и пойдем.  — Пайк, ты рехнулся?  — Ничуть. Я не отдаю того, что принадлежит мне. И пусть твой клоун попробует отобрать…  — Пайк, ты бредишь. Я тебе все объяснила — я не принадлежу никому, я живу так, как считаю нужным, — она помнила, что с психами нельзя разговаривать резко, не стоит их провоцировать. Агент ФБР Маркус Пайк повредился рассудком? Сложно представить, но чего только не бывает: на нормального он точно не похож. Тереза постаралась оценить обстановку, понять, как ей попытаться выиграть в этой дурацкой ситуации. Ну не драться же со свихнувшимся от ревности, или что там у него в мозгах произошло, мужиком, тренированным агентом, находящимся в неадекватном состоянии? Шанс у нее был, надо просто продолжать говорить, спокойно говорить, не вызывая агрессии…  — Страшно, милая? Ты побледнела. А где твой клоун?  — Просто уходи, и я забуду, что ты здесь был.  — Возможно, но в мои планы это не входит. Я хочу, чтобы ты запомнила, что я здесь был. Внезапно он бросился к ней, схватил за блузку, и успел с силой рвануть, пока она сгруппировалась и ударила его сильно, так, что он отлетел почти к стене. Пуговицы посыпались на пол, и она оказалась перед ним почти раздетой. Пайк был тренированным парнем и мгновенно набросился на нее снова, захватив руки и нанося короткие и болезненные удары, но не настолько сильные, чтобы покалечить, или вырубить сознание. Затем он схватил ее за волосы и с силой впечатал с стену так, что голова Терезы качнулась от удара и боль ослепила. Прижав ее всем телом к стене, придавливая согнутой в локте рукой ее шею, другой он пытался сорвать болтающуюся на ней одежду, задевая тело ногтями. Было не то, чтобы сильно больно, но безумно унизительно. Она вывернулась из захвата, ударив ногой точно и прицельно в уязвимое место, и он с диким воплем снова отлетел, но тут же поднялся, и прохрипел:  — Ты даже не представляешь, во что ввязалась… Сучка… — он тяжело дышал, лицо подрагивало в нервном тике и она понимала, что в таком состоянии легче убить, чем остановиться. Внезапно он засмеялся, точнее, издал какие-то звериные звуки, очень мало напоминающие человеческий смех, взглянул на нее и попятился к двери, все еще не то смеясь, не то всхлипывая. Лисбон все еще не двигалась, стоя у стены, но смотрела с ненавистью, тяжело дыша.  — Это — не конец, — он бросил злые слова через плечо, прихрамывая и пятясь к двери. Через секунду она услышала шум двигателя отъезжающей машины и тишину, ставшую жуткой. Тереза отошла от стены и присела на край дивана, сиротливо украшающего комнату, застыв, глядя в одну точку. Джейн зашел через несколько длинных до бесконечности минут с пакетами, коробками, какими-то мелочами в руках и выронил все это на пол, увидев ее. В одну секунду глаза его стали безумными, он оказался рядом, прижимая ее к себе, и, справившись с собой в какое-то мгновение, прохрипел: - Что? Что с тобой? Кто… Пайк? Она только кивнула, снова глядя в одну, только ей известную в пространстве точку, но все-таки справилась с собой, сглотнув комок в горле, и тихо сказала:  — Все в порядке. Со мной все в порядке. А Пайк — просто рехнулся… Патрик что-то говорил, обнимал, успокаивал, а потом, откопав где-то огромное полотенце, отправил ее в ванную и сидел рядом, пока она лежала в горячей воде до тех пор, пока первая молчаливая слеза не потекла из ее глаз. Теперь можно было думать обо всем, что произошло. Думать и решать, что именно с этим делать.

***

Пайк сидел в своей машине и ждал назначенное время. Все прошло вполне удачно. Если бы еще яйца так не болели… Хотелось надеяться, что ничего непоправимого с ними не произошло. Он был вполне доволен результатом.