Зарисовки из жизни Ройстон Вейзи

* * * ...Ему было на вид около тридцати. Долговязый, нескладный, в поношенных вещах, с криво остриженными взъерошенными рыжими волосами до плеч, местами похожими на солому, местами на мочалку, и взглядом наивного ребенка. Он походил на беспризорника. На неоперившегося подростка, по злой иронии судьбы заточенного в тело взрослого мужчины. Чуть вздернутая верхняя губа обнажала неровные крупные, словно у породистой лошади, желтоватые зубы. Оттопыренные в разные стороны уши добавляли комизма лицу, на котором перманентно блуждало полное отсутствие мысли. Девственно чистый мозг компенсировался не менее девственно чистой душой. Его звали Майкл М. Майклз, но в городке его все звали просто Микки-душка. Его облик вызывал неприятие, а манера говорить односложными предложениями выдавала сильное отклонение в развитии. Но подождите вешать ярлыки на бедного парня! Стоит заглянуть в его светло-голубые незамутненные интеллектом глаза, сразу же приходит понимание - это ребенок, заточенный в нелепом теле взрослого. Прекрасный, чистый, невинный ребенок. Он бы хотел нарисовать величественный пейзаж или реалистичный портрет, но из его корявых рук выходили лишь каракули. А еще у него была прекрасная, возвышенная мечта стать героем и спасать людей, но возможности речи и интеллекта позволяли лишь сказать "Хочу быть пожарником", где половина слов тонула в слюнях из-за неправильного прикуса. Микки-душка был добр по отношению к окружающим. У него не было врагов, как, впрочем, и друзей. Хотя некоторые вели с ним приятельские беседы при встрече. Микки не желал ни славы, ни денег, ни престижа. Он был простодушным малым, радующимся тому, что у него есть. Верхом его мечтаний являлась пожарная машина. В любом другом городе он был бы изгоем, ущербным недочеловеком. Врачи бы поставили ему диагноз - олигофрения и непременно назначили лекарства (их хлебом не корми, дай кому-нибудь прописать очередной нейролептик). Но Ройстон Вейзи не был обычным городом. Он приютил Микки. Не выплюнул его, словно потерявшую вкус жвачку, а позволил мирно сосуществовать с другими странными жителями города. Здесь никто не дразнил его, никто не издевался над его нечетким произношением. Даже невыносимая стерва Полин, которая, казалось, на 90% процентов состояла из сарказма, и та относилась к Микки с теплом, ее голос становился мягче, когда она обращалась к нему. В этом отношении Ройстон Вейзи оказался куда более человечным городком, чем другие, считающие себя нормальными, города и страны. * * * Ровно в десять утра он сидел за первой партой и ждал начала учебы, мечтательно высматривая мух на потолке и наблюдая за их полетом. Остальные безработные приходили позже - опаздывая кто на полчаса, кто на час. Полин - руководитель курса для безработных (полноватая крашеная шатенка сорока восьми лет, лесбиянка) - врывалась в кабинет в начале двенадцатого, вышибая телом дверь, словно таран, и, не дав никому опомнится, начинала урок с громогласного боевого клича "Здрасте, детки, свинки в клетке!", после которого пулеметной очередью выдавала сотню едких эпитетов в адрес собравшихся. Но пока в классе царила тишина. И Микки наслаждался ею, насколько вообще может наслаждаться прекрасным человек с ограниченным развитием и прогрессирующей шизоидизацией личности.Он сидел, протянув ноги далеко вперед, и отстукивал пальцами незатейливый мотив, услышанный утром по радио. Глаза блуждали по классу и зацепились за коробку, стоявшую на столе. Через секунду он уже с благоговением засовывал в нее руку, погружая тонкие (надо заметить, на редкость изящные) пальцы в ворох шариковых ручек. Загребая сразу штук десять, он поднял их повыше, а затем плавно разжал пальцы, заворожено наблюдая, как они скатываются обратно в коробку. Микки повторил это еще раз. А затем еще и еще, и его лицо озарилось улыбкой. Шуршание пластика ласкало слух. Казалось, еще немного, и он поймет сокровенную тягу Полин к этим пишущим предметам... - Привет, Микки-душка! - в классе появился моложавый, крепкий парень в очках, на первый взгляд совершенно нормальный. Что он забыл в обществе безработных асоциалов? Микки отвлекся от ручек, переключив внимание на новоприбывшего. - Привет Росс, - с запинкой проговорил Микки. И улыбнулся, демонстрируя редкие крупные зубы. Слова всегда давались ему с трудом из-за неправильного строения челюсти, поэтому дикция выходила смазанной и невнятной. Но улыбка и непосредственность сглаживали эти дефекты. Милый бедняга Микки-душка... - О, Полин оставила здесь свои ручки? - глаза Росса хищно блеснули из-под очков. - Да, надо с ними аккуратнее, Полин их очень любит... - ответил простодушный Микки. - Да, действительно. Надо их выкинуть. - Росс проворно схватил коробку и подбежал к раскрытому окну. - Но это же плохо, Росс... Полин рассердится... Пластиковые цветные палочки радужным дождем посыпались на проезжую часть... * * * - Так вот...Я там себе все побрила как следует, а теперь это ад - все колет и чешется! - хриплым басом пожаловалась таксист-трансвестит по имени Барбара, почесывая себя в зоне бикини, тем самым задрав ярко-розовую юбку и демонстрируя мощные бедра, покрытые лесом золотистых курчавых волос. Пассажир на заднем сидении вжался в спинку, явно пребывая в шоке от подобных откровений. - Оно то выглядит красиво, кстати могу показать... - усмешка проскользнула по ярко-малиновым губам, - Но уж больно не комфортно. Тьфу ты, черт подери! - внезапно выругалась она, лихо крутанув руль, и едва не въехала в столб. На лобовое стекло посыпались ручки. - Совсем ох...ли, швыряют всякую хрень из окна! - возмущенно прорычала она, выравнивая руль. Как пассажир на заднем сидении не поседел - остается загадкой. Возможно причина в том, что он уже был лысый? * * * - Привет, Дейв... - раздалось над самым моим ухом рокотание голоса, схожее с рычанием мотоцикла Харлея Девидсона. Это... Это оказалось слишком внезапно, что бы я успела как-то отреагировать... Руки судорожно пыталась удержать клавиатуру... еожшлд.ьтод.лыевпчиатд.кпамсд. юьфяувяаи ........................... * * *