Заклятые друзья.

Я снова здесь. Стою возле двери в его квартиру. Холодный пластик белого звонка кажется клинком, на который мне суждено напороться. Ноги дрожат, а картонная коробка из-под пиццы то и дело готовится выпасть из трясущейся руки. Какой уже раз я прихожу сюда? Каждый день. Подхожу к старой, потрёпанной жизнью двери своей бывшей квартиры и просто стою. Не замечая время, не обращая внимания на подозрительно озирающихся соседей. Да и какой смысл мне, призраку, следить за временем? Я мертва для всех своих друзей, знакомых, Тёмы, а главное… я мертва для него. Чёртов эгоистичный брюнет, ворвавшийся в мою жизнь и перевернувший всё с головы на ноги. Этот год был тяжёлым не только для меня. Вальтер сильно изменился. Больше нет того эксцентричного жизнерадостного бизнесмена-бабника, который проводил каждые выходные на курортах. Нет, он не закрылся в себе, не стал отшельником и ханжой. Ему просто стало скучно. Улыбки, смешки и беззлобные шуточки больше не приносили ему радости. Фигуристые светские львицы уже не грели его самолюбие, а бесконечные развлечения не могли развлечь. Ему было невыносимо тоскливо и скучно. Будто красочный яркий фильм с песнями, танцами перевели беззвучный чёрно-белый вариант. Вальтер Аргент стал другим. Он старался работать больше, работать до изнеможения, чтобы приходя домой сразу засыпать. Единственное, что могло вытащить из мужчины хоть какие-либо настоящие эмоции – это визиты Артёма Лихачёва. Старые друзья знали друг о друге всё, и им незачем было играть в эмоции находясь рядом. Ну, с богом! Зажмурив глаз, оставшийся у меня в одном экземпляре, со всей силы жму на несчастный разваливающийся звонок. С громким треском никчёмная пластмассовая деталь отскакивает в сторону. Пока я пытаюсь поднять её, не уронив пиццу, дверь открывается. - Не волнуйтесь. Она уже на соплях держалась. - Простите, пожалуйста! – Виновато опускаю голову, закрыв кепкой лицо. - Не переживайте. Вам что-то нужно? Замявшись, я протягиваю мужчине пиццу. Удивлённо выгнутые брови служат мне ответом. Я знаю, что он ничего не заказывал, но, тем не менее не могла прийти без козыря, который позволит мне удалиться незамеченной в случае моей трусости, как сейчас. - Кажется я не… А впрочем ладно. Сколько с меня? Рассчитавшись со мной, Вальтер закрыл дверь. Расслабленно выдохнув, я решила, что пора возвращаться, и отчитаться Рыжу о своей трусости. Друг как обычно обматерит меня, пообещает, что сам расскажет Тёме и Вальту обо всём, а потом, поздно ночью, когда я начну захлёбываться кошмарами, он подбежит к кровати, выльет на меня стакан ледяной воды и будет успокаивать меня до рассвета. За размышлениями я не заметила как вышла из хрущёвки в которой раньше жила. Красная форма курьера болтается на мне, скрывая фигуру, а кепка повёрнута на правую сторону, скрывая обожжённую часть лица и чёрную повязку на месте отсутствующего глаза. Я много раз задавалась вопросом: «А нужна ли я ему такая?» Каждый раз, когда меня одолевали подобные мысли, и если это замечал Олег(Рыж), парень брал мокрое полотенце и охаживал меня им по самое не хочу. Добравшись до парка, я нашла пустующую скамейку. Скинув кепку и выпустив из плена свои заметно укороченные волосы, взъерошила оставшиеся от былого великолепия короткие пряди. Прошёл почти год с моей смерти. Довольно странное чувство посещает тебя, когда ты стоишь на собственных похоронах и видишь собственный гроб, в котором ничего нет. Люди плачут, думая что ты погиб, и уже никогда не вернёшься. Безумная улыбка помимо воли вылезла на лицо. Мне нравилось это чувство. Но, острым осколком льда в голове всплывали воспоминания о мёртвенно белых лицах Лены, Артёма и Вальта. Они не знают про то, что я воскресла и по сей день. Об этом досадном инциденте в курсе только Мама, Папа, Илья и Дима. Старшие братья меня никогда не выдадут, а Маме и Папе в принципе, как мне показалось – плевать. Елена плакала всю церемонию, и когда пустой гроб принялись опускать, сестра с криками бросилась на него пытаясь сдвинуть крышку. Она лишь хотела попрощаться. Потом люди разъехались кто куда. Семья и близкие друзья собирались на поминальный обед, где, наверняка, вспоминали всю мою жизнь. Но Вальтер стоял возле надгробия до конца. Когда люди разошлись, он упал на свежевырытую землю и громко, что есть мочи закричал. Я до сих пор вздрагиваю, вспоминая этот рык смертельно раненного зверя. Наблюдая за этим со стороны, я удивлённо смотрела на то, как слёзы текли по его щекам, капая на только что зарытую могилу. Боль, в тот миг пронзившая сердце не сравнится ни с чем. Вальтер был похож на сломанную игрушку сидя там. Не двигаясь с места ни на миллиметр, он просидел у моего надгробия до рассвета. Лишь солнце явила свой тонкий огненный край из-за небосклона, Вальтер поднялся с земли, отряхнул дорогой костюм от “Westwood” и ушёл прочь. А я сидела там всё это время и наблюдала за тем, как горячее разгорячённое любовью сердце, медленно выгорает дотла, покрываясь тонкой коркой льда, с каждым днём превращающийся в камень. Вы, наверняка, станете меня осуждать, и задавать глупые вопросы «Как так то?» «Почему не пошла к нему, раз любишь?» А я не смогу вам ответить. Я знаю, что полная дура и от этого не легче. И знаете, что самое страшное? ЭТО не лечится. Со всей силы опустив кулак на ни в чём неповинную лавочку, я поднялась на ноги одним плавным движением и решила прогуляться. Забыться в невыносимо стремительной жизни города. Я знаю, что ещё не поздно всё исправить. Но… я не могу. Просто не могу.

***

Двери городского морга были гостеприимно распахнуты и скалились тьмой коридоров. Я не боялась. Нет, страх был, но совсем не такой, какой ожидается от жертвы, идущей в ловушку к маньякам. Хотя, откуда мне знать? Боль, до этого момента разрывающая душу на части, утихла. Осталась лишь клокочущая в душе ярость, а ещё страх. Страх за Рыжа, Форти и всех байкеров, которые хоть и недолюбливали меня, но всегда готовы были прикрыть спину и помочь свалить от полиции. Бензин выплёскивался из канистры, оставляя за мной след. Ненадолго остановилась возле стойки администрации, которая зачастую становилась любимым местом всех сотрудников морга, когда моя сестра выходила из себя. От беснующейся фурии влетало всем по самое не хочу. Проведя рукой по тёплому дереву, вдохнула запах старой бумаги, который казалось, навек въелся в мебель. Благо, досюда не доходил запашок разлагающихся трупов, иначе мне было бы сейчас вдвойне некомфортно. Что-то я разоткровенничалась! Но, раз уж начала каяться в своих грехах и самых потайных страхах, то скажу – я смертельно боюсь оставаться с трупами один на один. Какая ирония… Будущий судмедэксперт, который боится материала, над которым ему придётся работать всю жизнь. Издав немного истеричный смешок, я двинулась дальше. Бензин в канистре почти закончился, поэтому я достала из-под одного из кресел, стоящих в коридоре, очередную канистру, которую я пронесла сюда ещё днём. Но, вот я спустилась на нижний этаж. Лёгкая игривая музыка привлекла моё внимание. Двери одного из залов был гостеприимно распахнуты, из дверного проёма лился слепящий свет. В голове совсем не к месту заиграла музыка из «Агента 007». В свете софитов, я вошла в зал, шлёпая по кафелю разбитыми старыми кедами. - День добрый, гражданин маньяк! – Глаза уже привыкли к свету, и я смогла рассмотреть сгорбленную фигуру мужчины, сидящего на каталке ко мне спиной. Сделав последний взмах, канистрой описала вокруг себя круг из разлитого бензина. Мужчина обернулся, встретившись со мною взглядом. - Ты всё-таки пришла, солнце? – Оскаленные в улыбке тридцать два жемчужных зуба, которые мне захотелось проредить блеснули на свету, будто в рекламе зубной пасты. - «Лакалют» или «Колгейт»? – задумчиво пробурчала я. Блондинистое нечто недовольно нахмурило брови. - Ты о чём, женщина? - Забей. Ну, так что? Зачем я тебе понадобилась и почему именно здесь, Дима? Блондин поднялся со своего места, пройдя по помещению несколько шагов, он взял одну из каталок и выкатил её в круг света, призывно похлопав по расстеленной одноразовой простыни мерзкого оттенка зелёнки. - Не мне… - Я удивлённо распахнула глаза, почувствовав, что в шею вонзилась игла шприца, вводя в кровь сильное снотворное. Глаза сомкнулись почти сразу. Кажется, мне ввели слоновью дозу. Звонкий удар по щеке заставил меня открыть глаза. Всё плыло и кружилось в вальсе. Звонкий щёлчок пальцами и брызги в лицо холодной водой привели меня в чувства. Распахнув глаза, я наконец увидела того, кто и заворотил всю эту кашу. Единственный вопрос, крутившийся в голове: «Зачем?». - Привет, Кирюсик. Рада тебя видеть.- Вновь оскал жемчужных зубов. «Они все в семье что ли «Лакалютом» пользуются?!» Блондинка обошла вокруг операционного стола, к которому я была крепко привязана и накинула на себя белый халат. Все махинации она проделывала с доброй улыбкой на лице. - Знаешь, ты меня разозлила когда-то, хотя и сейчас продолжаешь злить. Неужели не помнишь меня?! – Лицо блондинки нависло прямо надо мной. Крис уставилась прямо в глаза. Я же в это время занималась поиском нужного воспоминания в груде мусора, сохранённом на моей карте памяти. - Ты сломала мне жизнь!!! - Только без слезливых историй. Прошу! – Начала паниковать я. Меня всегда бесили главные злодеи, любящие разводить демагогию в последней битве. - Ну, слушай, Лихачёва. Однажды, жила на свете очень милая, добрая и хоро… - Ой, не преувеличивай! Не настолько я и хороша. – Перебила моя язвительная натура. Блондинка яростно сжала губы и достав широкую изоленту и заклеила мне рот, продолжая свой информативный рассказ. - Она была красива и умна. Собралась поступать в медицинский университет, но в тот день, вместе с ней пришла на собеседование другая. Менее умная и красивая девушка, дурнушка. Когда принцесса начала выступать со своим докладом, маленькая мисс всезнайка грубо влезла в её речь и начала позорить и исправлять перед комиссией. И я вспомнила. Действительно вспомнила Кристину Красотникову, которая провалила вступительный экзамен в основном из-за меня. В её докладе были ошибки столь незаметные, что преподаватели могли и не заметить их. Но, нет! Тогда я сильно разозлилась из-за того, что заносчивая блондинка ещё перед экзаменом хвалилась перед всеми тем, что она играючи поступит в этот универ для недалёких. - И знаешь какая ирония? Спустя два года, когда я вновь шла на собеседование, ты попалась мне на глаза. Я шла в новом платье от «Версаче», когда ты, маленькая плебейка в поношенной одежде прыгнула в лужу и испачкала мне его!!! Знаешь, как я краснела перед комиссией, когда они сделали мне замечание по поводу моего внешнего вида?! - И всё? Только из-за этого ты со своим братцем убивала ни в чём не повинных людей?!- К концу монолога мне удалось отлепить изоленту ото рта. Крис задумчиво рассматривала скальпель, лежащий на столике вместе с другими жутчайшими колюще-режущеми инструментами из набора юного инквизитора. Блондинка взяла ножнички и одним лёгким движением избавилась от моей футболки. Любимой футболки между прочим! - Ты извращенка? Надеюсь, ты не из тех, кто любит развлекаться со своими жертвами после их смерти. – Но, Крис меня не слушала. Безумным взглядом обшаривая моё тело, она усиленно над чем-то размышляла. Было слышно, как шестерёнки крутятся в её мозгу. М-да, бородатые анекдоты про блондинок ещё в моде. - Но, как такое может быть?- Неверующе распахнув глаза, девушка протянула руки к моей почти отсутствующей груди. Вжавшись в стол так, что в нем почти образовалась вмятина, я завопила благим великим устным русским, чередуя приличные слова с неприличными. - Не трожь!!! Чай не казённое! Убери руки извращенка! Спа-а-си-и-ите-е!!!- Заорала на одной высокой ноте, извиваясь на столике как змея под рогатиной. Благо, нашествие бисексуалов было успешно отбито. Я заткнула народно-просветительское радио. - Не понимаю! Как он мог выбрать ЭТО вместо меня?! Чем же ты его так зацепила?!- Блондинка задумчиво мяла свою грудь, визуально сравнивая её с моей. Благо, пока не посягала на так сказать собственновыращенное и родное. - Ну, это… На кого кто и что променял? - Как такой мужчина как Вальтер Аргент умудрился влюбиться в такую дурнушку?! - Э-эй! Не переходи на личности! То, что Аргент –дурак, я знала с самого начала. Меня то зачем сюда приплетать?! Голова дернулась в сторону. Щека, горящая от пощёчины медленно краснела. Я посмотрела в глаза разозлившейся девицы. Она едва ли не шипела как рассерженная кошка. Голубые глаза метали молнии и не сулили мне ничего хорошего. - Знаешь, я пожалуй всё-таки продемонстрирую тебе свои способности в медицине, сучка. Хм… что бы мне с тобой сделать? Может руки к заднице пришить… - Блондинка задумчиво оглядела меня с ног до головы. - О-о-о! Этот номер не прокатит, блонди. Они у меня оттуда с рождения. Девушка прошипела под нос ругательства и взяв в ладонь маркер, сделала какую-то надпись на моём животе. Затем она подозвала Диму, и тот помог ей поднять с пола ящик с жуткими на вид хирургическими инструментами. Тут были и маленькие пилы, столь любимые режиссёрами ужастиков, ножи различной формы, размеров и заточенности. - Однажды я слышала с каким восторгом Вальтер отзывался о твоих глазках. Знаешь, я пришлю их ему по почте!!! – Нездоровый и лихорадочно-шизофреничный блеск в глазах блондинки дал мне понять, что всё совсем плохо. Описывать топорно выполненную операцию по удалению моего правого глаза я не буду, ибо сама из-за болевого шока мало что помню. Единственное, что отразилось в моей памяти чётко это то, что я успела высвободить одну руку и достать из кармана зажигалку. Дальше всё плыло словно я вдруг оказалась под водой. Резко развернувшись, Крис хотела вонзить мне в живот нож, но я смогла извернуться, треснув девушку освободившейся рукой. Перевернув стол и окончательно разломав его, я наконец оказалась на свободе. Железная ножка ещё была привязана к правой руке, поэтому я использовала её как дубинку. Блондинка испуганно завопила, позвав своего брата на помощь. - Сдавайся, тебе не справится с нами! – Прошипел блондин, медленно обходя обломки некогда стола для экзекуций. Кровь лилась по щеке, застывая чёрной коркой на футболке, кою я успела нацепить на себя. Зажигалка, вызволенная из джинсов, приветственно отозвалась холодным стальным прикосновением. Скинув крышку с выгравированной на ней надписью «Go to hell», я не размышляя над последствиями, прокрутила колёсико. Никогда не верь бензиновым зажигалкам. Раздался негромкий хлопок, и мою щёку лизнул огонь, прилично укоротив волосы с правой стороны. Искры, попавшей на пол хватило, чтобы бензин разлитый мною, ярко запылал прямо под ногами несостоявшихся маньяков. Громкий безумный крик Кристины пронёсся по помещениям, заглушая громкое довольное чавканье огня, добравшегося до шкафа с макулатурой. Из-за чёрного дыма и гари не было видно ничего. Передвигаясь как матёрый спецназовец по-пластунски и чудом избегая «огненные дорожки» на полу, я смогла открыть массивную дверь помещения, в котором мы находились. Огонь продолжил свой путь по бензиновой дороге из «жёлтого кирпича». Я слышала, что Дмитрий и Кристина пытались затушить постепенно набирающий свою силу пожар, но признаться, получалось это у них из рук вон плохо. В тот момент, когда я почти была на свободе, острые наманикюренные ноготки Кристины впились в мою вывернутую лодыжку, таща по полу назад, снова в задымленное помещение. Царапая ногтями дверь, и отчаянно сопротивляясь, я боялась оглянуться назад. Сладковатый аромат горящего заживо мяса вызывал рвотные позывы. Не выдержав, и всё же обернувшись, я столкнулась с обезумевшим взглядом голубых глаз, с грубым лицом, покрытым волдырями от ожогов. Не осталось больше той красоты, способной открывать двери, наконец, её внутренний и внешний мир пришли в равновесие. - Ты сдохнешь вместе со мной!!! – Истеричный визг, сорвавшийся с уст Кристины был последним звуком, который она произнесла на этом свете. Спустя несколько секунд горящая балка окончила её жизненный путь, обдав меня побелкой. Как бы я ни вырывалась, но расцепить кисть уже окочурившегося мертвеца мне не удалось. Воздуха стало катастрофически не хватать. Последнее воспоминание о той чудовищной ночи было как ни странно светлым… Чьи-то знакомые чёрные сбитые кроссовки предстали перед моим лицом. Их владелец, прикрывая лицо чёрной банданой без промедлений вытащил меня из-под обломков, благо несильно заваливших моё и без того искалеченное тело. В лицо мне плеснули холодной водой, смывая побелку и частично кровь. Аккуратно накрыв лицо своей банданой, Рыж рванул к выходу, перепрыгивая через жадный огонь, медленно пожирающий здание городского морга. Обжора уже насытился нижними этажами и теперь медленно поднимался вверх вместе с клубами чёрного дыма. Последнее, что я сказала той ночью было: «Они не должны знать», а после того, как мы пробежали мимо пылающей стойки администрации и новеньких, вылетевших от высоких температур стёкол входных дверей: «Лена меня убьёт».

***

Сидеть на скамейке в парке, и наблюдать за тем, как влюблённые парочки медленно идут по аллеям, стараясь найти тёмные уголки для уединения. А я, я так и останусь одна. Буду бродить приведением по аллеям парка, наблюдая за людьми, чья жизнь наполнена красками. Хотя, в моём положении есть и некоторые плюсы: я могу быть уверена, что никто не разобьёт мне сердце, никто не причинит мне боль, и наконец, я не буду чувствовать ничего. Ни радости, ни горя, ни слёз отчаяния, ни радости. Я останусь приведением. А всё из-за того, что я не могу собраться с силами и заставить себя хотя бы оставить записку «Я жива». И тогда, я уверенна на все 100%, что Вальтер перевернёт город вверх дном. Он найдёт меня даже если я не захочу… НО… Я не могу…