По лесу шёл мужчина. Конечно, лес был серым, с серыми деревьями, серой травой, серыми… ну, вы поняли.
Давайте лучше вернёмся к мужчине. Он был в сером костюме, в серых носках, серых ботинках. И, что самое главное, в его серых мозгах копошились серые-серые мысли!
«Серая жизнь, серая работа (да и та скоро серым прахом рассыплется). Этим гадким серым детям надоели серые игрушки. Даже жена – серое бревно…» - Глебушка обернулся, присматривая серое дерево, чтобы повеситься там на своём сером галстуке.
И вдруг между серыми стволами мелькнуло что-то розовое. Глебушка неловко осел на землю и стал недоверчиво тереть свои серые глазки. А розовое приближалось!
Мужчинка аккуратно упал в обморок…
Очнулся он от того, что его по щекам деликатно похлопывали розовые заячьи лапки, убойно пахнувшие дешёвой краской. Собственно, запах и был виноват в возвращении Глеба в наш серый бренный мир. Осознав, что лапки (как и весь остальной заяц) розовые, мужчина попытался повторно упасть в обморок. Однако, его тело решило, что хорошего помаленьку, и отказалось выполнять команду заистерившего головного мозга.
- Ты кто, о розовый чудо-зверь? – пропищал дизайнер игрушек (кстати!).
- Ага, розовый! – горделиво подбоченился Василий (а это был именно он), пачкая розовой задницей серый костюм Глебушки. – Василий, - подул Ветер Пафоса, и ушки зайчика эффектно затрепетали.
Глаза Глеба маньячно загорелись: в его сером мозгу родилась яркая - Угадайте, какого цвета? Правильно! – розовая идея. Он представился и с видом великого вербовщика заговорил:
- Не хотите ли вы своим неземным розовым сиянием осчастливить наш безликий серый городок? Звездою стать не желаете?
Василий настолько обалдел от восхитительной перспективы известности, что его душевное состояние можно было сравнить только с новогодним салютом, устроенным чокнутым пиротехником.
- Когда?.. Когда?.. Когда будет фотосессия? Когда мои снимки появятся на рекламных плакатах? – восторженно верещал Василий, прыгая на широкой Глебушкиной груди и продолжая трепать его за щёки. – Когда?.. Когда?.. Когда за мной начнут гоняться армии симпатичных фанаток? Когда я буду раздавать свои великолепные автографы? Когда?.. Ког…
Плюх!
Василий свалился. Глеб, облегчённо вздохнув, принялся подозрительно ощупывать свои щёки, проверяя, не выдрал ли их чокнутый заяц. Ну, нафига он с ним связался…
Тут по закону жанра Глебушка охрипшим голосом пролепетал:
- Всё будет, будет – вы только успокойтесь! – но позже, чуть позже…
Василий недоверчиво похлопал ушами, пошевелил носом и всё-таки смилостивился:
- Так и быть. Я подожду. Хотя нет! Давайте составим Договор!
Услышав столь страшное слово, дизайнер содрогнулся, как будто перед ними стоял не милый розовый зайчик, а рогатый серый чёрт (да-да, черти здесь тоже серые).
- Д-д-договор?..
- Договор, - покивал зайчик, зловеще сверкая глазами.
Если Глеб в третий раз попробует упасть в обморок, это будет перебор? Посему пропустим эту утомительную, душещипательную сцену и перейдём к тому моменту, когда мужчинка дрожащими руками протянул Василию блокнотик и ручку.
После пятиминутного шебуршания заяц протянул блокнот обратно.
- Подписывай!
- К-к-кровью?.. – как любая творческая личность, Глебушка был крайне впечатлителен.
- Нет, спинномозговой жидкостью! Ручкой, ручкой, балда!
- А-а-а… - облегчённо протянул дизайнер и нарисовал в правом нижнем углу нечто, похожее на расплющенного паука (а мы уже думали, он Х поставит). Разумеется, на содержание договора он и не подумал посмотреть. А коварный заяц, естественно, не предложил ему это сделать.
Через пару часов Глебушка колобком вкатился в кабинет Шефа, по дороге сбив любимую секретаршу Петра Петровича и его не менее любимого рыжего таракана Тарасика. Дизайнер поднялся, отряхнулся и, собрав потерянные во время нелёгкого пути слова и мысли, сказал:
- Шеф, у меня идея!
- Потрясающее событие, - совершенно безэмоционально прокомментировал Пётр Петрович. – Что на этот раз? Серо-зелёные человечки? Как и в прошлый раз?
Дизайнер затрясся от страха и проскулил:
- Это была творческая ошибка, - он упал на колени. – Фогив ми, плиз!
- Глеб, у тебя ужасное произношение. Поработай над ним, - с теплотой и участливостью каменного истукана изрек Шеф, но всё же спросил:
- Так что за идея? – если бы не нависшая над фирмой угроза банкротства, фиг бы он это сделал.
- Розовые зайцы. Плюшевые, - благоговейно прошептал Глебушка, не вставая с колен: уж очень ковёр был мягкий. Одно слово: персидский (здесь была реклама серых персидских ковров, но мы её предусмотрительно вырезали).
- Ну, что ж, попробуй, - невозмутимо пожал плечами Шеф. - Нам уже всё равно терять нечего.
- Ага! – и дизайнер ракетой выскочил из кабинета, чуть снова не сбив секретаршу Ларисочку с Таракасиком в руках, шедшую ябедничать на Глеба.
Вскоре на серых прилавках серых магазинов появились неприлично розовые зайцы. Остальные игрушки, серые и невзрачные, презрительно косились на новичков и обменивались друг с другом грязно-серыми репликами: «Меньшинства появились среди нас».
Мимо витрины одного из таких магазинов прошла алчущая баллончика зелёной фосфорицирующей краски (ей то уж точно никто покраситься не захочет, кроме седеющей собаки Баскервилей, да и неприличные слова виднее будет) милая девочка Верочка.
- О! – удивлённо присвистнула она. – Ни фига себе, зайчик расплодился! – и, качая головой, девочка потопала дальше.
***
Детям понравились позитивные пушистые розовые зайцы. Они разлетались, как горячие пирожки. И только жирные отпечатки детских пальчиков оставались на прилавках и в душах серых игрушек. Невзрачных, брошенных, забытых. Никому не нужных. Хны-ы-ык…
Бизнес процветал.
Пётр Петрович купался в деньгах и был вполне счастлив, если не считать мучений, причиной которых являлся розовый цвет, начавший появляться везде. Как и следовало ожидать, Ларисочка, зазомбированная последним писком моды, помелировалась розовым. Рыженький Таракасик пока держался.
Однако конкурентные фирмы переняли фишку: стали выпускать других зверюшек. А также птичек, пресмыкающихся, земноводных, рыб, моллюсков, членистоногих, кишечнополостных и всякую сказочную нечисть. Но тоже розового цвета. Поэтому вскоре у Таракасика появилась коллекция проти-и-ивных (фи!) розовых единорогов. Пётр Петрович горел желанием избавиться от этой пр
элести, но не смел обидеть единственного питомца.
Глебушка стал хорошо зарабатывать на жизнь и розовые платья для жены. Естественно, о суициде он больше не помышлял и в лес, соответственно, не заявлялся.
Но это случилось. Это должно было произойти.
В лес пришла эпидемия, наводнившая его розовыми зверями. Они метались среди стволов серых деревьев, шныряли в серой траве, рыли норы в чёрной (ух ты!) земле.
Вот представьте: идёте вы по лесу, а навстречу вам… лось! Розовый! Или медведь. Кислотно-розовый! Или птица-дятел в лицо. Нежно-розовая! Или… Ну, ладно, хватит.
Волки отличились. Они решили стать голубыми. Не поверите: цвет такой есть! В серой лесной глуши клыкастые даже устраивали парады и митинги против всеобщей лесной розоволизации.
Одни лисы не смирились с весенним буйством красок. Они защищали свою чудесную рыжую шкурку всеми способами. Даже белочек агитировали. Однако грызуны, проповедовавшие пофигизм, нагло пассивировали, аки феррум в концентрированной серной кислоте на холоду.
***
В одном из придорожных кафе за кофе собрались хозяйственный хозяин хозяйственного магазина и проти-и-ивный владелец косметического бутика.
Проти-и-ивный пожаловался:
- Представля-а-аешь, у меня тота-а-ально пропадает розовая краска. И для ногтей, - он загнул пальчик с идеально наманикюренным розовым ноготком, - и для волос, и во-о-обще.
Владелец косметического бутика недовольно надул губы.
Хозяйственный нахмурил густые брови и пригладил роскошную бороду, которой мог позавидовать даже Санта Клаус.
- Хм… У меня тоже, - пробасил он. – Для стен, полов. Даже штукатурка. Трэнд, - пожал хозяин плечами в ответ на немой вопрос проти-и-ивного.
Синхронно (близнецы, что вы хотели) цокнув языками, они отхлебнули кофе и резко обернулись на странный шум за окном. Художественный директор художественной лавочки с боевыми воплями гнался за неравномерно окрашенной розовой кошкой. Животинка дико таращила глаза, но пакета с розовой краской для ткани из зубов не выпускала.
- Кошка, окрашенная в ро-о-озовый, не могла мне привидеться, - проти-и-ивный смотрщил нос, - это так вульга-а-арно.
- Мне тоже, - прохрипел бородач.
